Прошёл год, Роза опять в Париже. Что-то изменилось в их отношениях?
21.03.1895
Paris Четверг вечером
Мой дорогой, единственный, любимый Дциодцио!
Наконец, я могу расслабиться. Духовно и физически я ужасно устала. Первый раз с моего приезда, наконец, я одна: в этот момент я вселилась в мою квартиру. У меня прелестная комната. Почти маленький салон, и я мечтаю о том, как ты приедешь и мы будем вместе (ты можешь получить комнату в этом же доме). Она близко к Адольфу (Варски) и очень далеко от библиотеки, но там нельзя и подумать, снять комнату дешевле чем за 50 — 75 франков. С учётом этого стоит один раз в день пользоваться трамваем. Я уезжаю утром, обедать хожу на частную квартиру (у поляков - социал-демократов!). Потом возвращаюсь в библиотеку и вечером еду домой. Библиотека открыта до 17 часов.
Золотой, единственный, обнимаю тебя и с закрытыми глазами опускаю голову на твою грудь, чтобы отдохнуть. Я так устала! А ты там, бедный, едва от нас отделался, и уже, конечно, принялся за свою брошюру. Сколько времени у тебя ещё есть? Или работа успешно продвигается?
Ты, обезьянка, я тебя знаю, теперь ты мне тоже ответишь в таком же духе, а как только я напишу по-деловому, ты поступишь также. Ты, обезьянка, почему ты мне во всём подражаешь, никогда у тебя нет своего собственного настроения (кроме того, когда ты зол и невыносим). Ты что ли в моей ситуации? У тебя те же впечатления? Почему ты меня имитируешь? Порой мне кажется, что ты из дерева. Однажды это случилось, что ты меня любил, и вот ты уже так себя ведёшь, как-будто меня любишь. Но по внутреннему побуждению ты в этом направлении не чувствуешь активного импульса.
Знаешь, как бы ты был рад, если бы был здесь. Только здесь чувствуется значение «Справа роботница»*. Адольф говорит, что она в последнее время производит такое впечатление, какого не было раньше никогда. Социал-патриоты из-за неё чувствуют себя постоянно под напряжением и, дрожа, ожидают выпуска каждого номера...
(Далее идёт подробное описание проблем, связанных с выпуском и пересылкой газеты.)
Видишь, какой ты низменный, я чувствую,что каждое слово о глупейшем деле тебя в два, даже в десять, в сто раз больше интересует чем моё сердечное излияние. Лишь какая-либо деталь о партии и уже твои глаза блестят совсем по-другому, чем когда я пишу тебе обо мне, что устала или что тоскую и т.п.
Ах, золотце! Знаешь, у меня очень тёмные намерения!
Я здесь обдумала наши отношения, и решила взять тебя в ежовые рукавицы, так что ты запищишь, вот увидишь! Я тебя буду терроризировать, тебе прийдётся мне покориться, прийдётся сдаться и склонить голову, это условие для продолжения нашей связи. Мне нужно тебя сломать, твои рога спилить, иначе я с тобой не выдержу. Ты плохой человек, теперь я в этом уверена, как в существовании солнца на небе, после того как я хорошенько поразмыслила над твоей душевной физиономией. Я задушу твою злобу, клянусь жизнью, такие всходы не должны прорасти. У меня на это есть право, потому что я в 10 раз лучше тебя и сознательно проклинаю эту сильную твою сторону характера. Я тебя теперь безжалостно буду терроризировать, пока ты не станешь мягким и не начнёшь чувствовать и относиться к людям как нормальный хороший человек. Одновременно я испытываю и безграничную любовь к тебе и несгибаемую строгость к ошибкам в твоём характере. Запиши это себе на носу — держись!
Ты, конечно, многое из выше сказанного не понял, после возвращения я тебе объясню. А теперь как начало моего терроризма: не забывай, БУДЬ ХОРОШИМ! Пиши мягкие добрые письма. Не обезьянничай, будь покорным и не бойся признаваться мне в любви, не думай, что ты тем самым себя унизишь, если сегодня дашь мне на три гроша больше, чем я тебе. Не стесняйся себя и не бойся показывать мне свои чувства (если они у тебя есть, поскольку, что их касается, тут я тебя не принуждаю), например от страха, что я м.б. их восприму с неподабающим вниманием. Научись немного в душе вставать на колени, и это не только в моменты, когда я тебя призываю с раскрытыми объятьями, но и тогда, когда я стою к тебе спиной. Одним словом будь душой щедрее, отважнее, обращайся со своими чувствами немного благороднее. Я этого требую! К сожалению, я уже у себя наблюдаю некоторые новые недостатки характера, возникшие из-за постоянного общения с тобой, но это как раз побуждает меня тем энергичнее с тобой бороться. Не забывай, ты должен покориться, потому что я принуждаю тебя к этому силой любви. Золотой, единственный, не болей, обнимаю тебя и целую много сотен раз!...
Золотце, ПРОШУ ТЕБЯ ВЫШЛИ МНЕ ДЕНЕГ! И сейчас же.
Шалун, вышли сейчас же твою фотографию!!!
Письма мне отправляй незамедлительно.
*в переводе с польского на русский язык это газета называлась бы «Рабочее дело»