- ЭПИЛОГ -
Возвращение
В Марокко, идет сильный ливень, поздним вечером, я вхожу в подъезд, сбросив накидку, стоя в длинном кафтане , цвета голубых облаков, я вернулась в старинный дом на «оранжевой».
Мой супруг выкупил этот дом у наследников Зубиды. Оставляя за собой право на залы , нижние и, верхние комнаты но, покои принадлежащие в пошлом «мы - Зубиде» подарены мне..
Суеверия дома Аль Мумии - о его обитателях живших здесь прежде, передавались из уст в уста, они затрагивали и меня с Любной. Незаметно став частью его легенд, как и появление мое в нем однажды, все считалось здесь не случайным.
Рассказывали, что мать покойной мы Зубиды была женщиной с голубыми глазами, и одной из особенностей ее поведения было - ее пристрастие – часами она любила смотреть на убегающую воду, на брызги фонтана.
Казалось, меня часто здесь сравнивали с ней, загадки, которые не имели объяснения, как линии судьбы на руке, имели только одно объяснение – привязанность, которую питала ко мне покойная Зубида. Ей хотелось, чтобы я подолгу сидела с ней, неважно когда – или она принимала гостей, или хлопотала по дому – в эти минуты она смотрела на меня, а когда же она болела, то просила, чтобы я, как маленькую девочку, гладила ее по руке. Я вспоминала о ней теперь, как о близком мне человеке, и о последнем ее сезоне дождей, когда она все еще не покидала своих родных, словно, дожидаясь моего приезда, чтобы затем только, чтобы увидеться со мной и после нашей с ней встречи - отойти в иной мир. Мне становилось грустно, когда я думала о том, что прошло, и чего не вернуть. Но, одновременно я радовалась началу весны, восточному дому с его гостями, ощущая себя в этой его атмосфере желанной, долгожданной и в кругу родственников, и потомков мы - Зубиды. Так спустя годы, я стала хозяйкой старинного особняка в центре Рабата, который для меня дорог, ещё не осознав в полной мере реальности перемен. Как существующие легенды старинного дома о переселение душ, по - прежнему, я вспоминала, как впервые прошла по извилистым мраморным лестницам ловя свои «де жа вю». Одни события жизни сменялись другими, но здесь в глубине дома все оставалось таким, каким было всегда, восточные запахи в арабском колорите времён.
Шум бьющегося в ставни дождя, не мог заглушить марокканских мелодий; звуков ляуда и скрипок, улюлюканья, собравшихся сегодня в нижних его залах, приезжих сюда с разных частей города столичных родственников.
В салонах накрывались столы, восточные блюда из мяса и дичи наряду с многочисленными салатами заполняли их.
Все здесь оживало, напоминая мне - первое посещение древней столицы. Многочисленные родственники, собравшиеся у нас, перемещались между залами, обмениваясь приветствиями.
Николай редко появляется среди гостей, но он прекрасно не долго общается с ними, его внешность – скорее напоминает мужчину французского происхождения, к тому же, он свободно разговаривал на французском, владея в совершенстве и английским .
Женщин восхищало его любовное отношению, его взгляды, движения, направленные ко мне.
- Мархбебикум! – Возглас приветствия разносился по залу, вновь зазвучали арабские мелодии - мы входили.
Заметив в эту минуту Мухаммеда Маграуи, стоящего у входа. Я представила его Николаю, ощутив на себе ревнивый и полный досады взгляд соперника, я отвела моего мужа в сторону и сказала:
- Знаешь, Сиди напомнил мне день, когда мы возвращались с прогулки - перед отъездом в Россию, задал вопрос:
- Ирис, ты не думаешь о своей жизни, у тебя есть такой мужчина.
Тогда я ответила, - что у меня его нет.
«Да, его не было до вопроса – Сиди.
Появившись однажды – с его встречей, моя жизнь - изменилась, и теперь она течёт между двумя далекими континентами.
Между двумя континентами
Я живу между Западным востоком и восточным западом. Радуясь жизни, которая играет со мной всеми своими красками, просыпаясь от яркого солнца на рассвете, восхищаюсь минутами, которые она мне дарит.
Любовь, как и дружба, требует ангажированности, участия в жизни близкого человека. С таким ненормальным образом жизни трудно смириться, живя рядом. «Но, если ты женщина, ты можешь любить» – так говорят французы. Черта моего мужа - не желание со мной расставаться, напоминает иногда Валеру.
- Я, подолгу не могу без тебя. – после недолгих разлук, признаётся мне Николя.
- Тогда скажи, мне, почему же ты выбрал меня?
Николай принимает позицию, удивленно вскидывает брови, и возражает, - нет, Ирис, это ты - всегда выбирала, мужчины порой заблуждаются, думая, что они выбирают женщину но, в реальности выбор остаётся за ней.
Говоря откровенно, я скажу о себе, деньги и юный возраст избранницы для меня никакого значения не имели, мне всегда нравились женщины одного возраста, с характером и интеллектом. В женщинах я ценю: красоту, преданность, мудрость, эстетику, чувство юмора, умение выслушать, нежность - таких мало, я мечтал её встретить. И вдруг, Вселенная преподнесла мне подарок - уверенную и целеустремленную, умную и знающую себе цену, но при этом не утратившую способности быть хрупкой и нежной, иногда беззащитной, то есть не утратившую способность быть женщиной. Я понял это при встрече с тобой, помнишь, как по - своему мне ответила ты?
- Многие женщины красивы, умны, но стоит пройтись мне по улице, пусть, я не идеальна и не красавица с подиума, но мужчины смотрят мне в след, не отрывая их взгляда.
Разговаривая с Николаем, постоянно ощущая непонятное беспокойство «почему – то, я вспоминаю Олега; мысли о нём последнее время сопровождали повсюду, терзая меня изнутри и, ни на минуту не оставляя в покое;" Лицо при помощи пластических хирургов изменить можно всегда, как и фигуру, но, внутренний стержень, его никто не заменит, нужно родиться таким. Но, могут ли обстоятельства изменить его жизнь?"
В эту минуту, оставшись на террасе старинного дома вдвоем, и сверху смотря на панораму Рабата, восхищаясь его красотой, утопающей колорите в восточных ночей, его темными улицами, подсвеченными островками башенок на минаретах и городскими стенами тускнеющими в дали арок.
Здесь на открытой террасе в Марокко мы смотрим на звезды, утоляя жажду лёгким вином. Сохраняя, в стенах спящего дома, живущее в нем и в нас, царящее таинство обоюдной любви.
Сегодня первый день Рамадана (-54-Рамадан- мусульманский праздник, когда в течении месяца принимают пищу в период после захода солнца и до восхода )- в эту ночь столичные улицы ярко освещены, праздничная суета, оживляющая городские проспекты создает особое и приподнятое настроение. Но, мы с мужем уважая религию мусульман живём по христианским законам.
А, раньше, « когда моя старшая дочь была еще маленькой, таким же, вот, вечером, я гуляла с отцом моей дочери, была счастлива, одеваясь в традиционный их плащ под названием - «джелаба» , сливалаясь с толпой шумной улицы, я веселилась и, радуясь необычности, в тот момент, не догадываясь, какая реальность ожидала меня.
Звуки муллы(-55- голос мужчины, призывающий к молитве с башни минарета), призывающие к вечерней молитве, доносились до нас с минарета, заставляя меня мысленно в эти минуты вернуться в недавнее прошлое, погружая в мысли о «вечном». Они, эти монотонные звуки подобны особым мелодиям – на иностранцев и, в том числе на меня, наводили думы уныния и, трудно переносимую ощутимость какой - то печали, тоски и, сидящую глубоко внутри - ностальгию. Придаваясь размышлениям и разговаривая с Николя, когда одновременно я услышала доходившие до меня и стучащие о тяжёлую нижнюю дверь монотонные удары кольца.
- Пойду, узнаю, кто там.
Спустившись вниз, подойдя к двери, я на арабском спросила:
- Шхун, эна?(-56-кто это - в переводе с арабского)
- Открой мне, - ответив, за дверью на русском.
В темноте я узнала его, когда в последней молитве мулла известил о заходе солнца, - очертание знакомой фигуры выплывало из тени.
Взгляд его был полон любви, отчаянной грусти смешанной с тайным желанием. «Однако, я не ждала его, как прежде, скрывая от всех свои мысли, теряясь в догадках, и в тайне надеясь, что его неожиданное решение перевернет всю мою жизнь, - теперь все изменилось.
На меня, смотрело улыбающееся лицо, « и я не понимала, что привело его в поздний час? Кто он, Альфред или Олег? Как человек перенёсший такое воздействие, кто он - зомби или его излечили, принадлежит ли себе он, кто же теперь он - снова Олег?».
Стоя на пороге, я улыбнулась в ответ; " и в эти минуты, испытывая к нему сострадание, решаю, всё таки, пригласить его к нам".
Не понимая; кто всё таки он, его призрак или вместе с ним - человек?»
- Прошу Вас,- жестом указывая на вход.
- Вас? - уточнил – Олег - Альфред.
- Вас, повторила я, подумав: - вас; ваши две оболочки.
И всё же мучаясь и задавая себе вопросы; зачем являются они ко мне, что ищет он здесь, или понадобилось им или ему?
- Ирис, «се, ла промесс», - произнес он в ответ на мои мысли, совсем как когда – то сказал мне Денис; «тогда нам, помешала его разница в возрасте, ставшая гранью, через которую я, возможно бы, переступила, если бы первый шаг сделал Денис. Кто знает, как сложились бы наши с ним отношения, но нет, - все зависело от него».
- Олег, прикоснулась к нему, предчувствуя скорую нашу разлуку,-
Я рада приезду, но всё изменилась, я не могу бесконечно долго тебя ожидать, твои обещания живут в прошлом, они забытые мной.
- Ирис, я понимаю, прошлого не вернуть, - печально произнёс Олег.
Развернувшись ко мне спиной, он ушёл.
Какое – то время я стояла у открытой двери продолжая смотреть ему в след, наблюдая за спешащей за ним длинной тенью, представляя, что его догоняет Альфред.
«Еврейская звезда Олега, освещала его дальнейший путь, проявляясь на темнеющем горизонте, и промедления в личном привели к той черте, где он остался один. Затягивая, он не осмелился поступить не по заповеди «традиционных евреев», взяв в жены себе не еврейку, и ведомо только богу известно, какая судьба ждала меня с ним. Удалялся, сливаясь точкой на разделяющем нас горизонте; его жизнь на две и мою жизнь между двумя континентами, культурами западной и восточной.
Слушая призывы к молитве, я думаю о моей младшей дочери, испытывая ностальгию а, в России - я тоскую по Любне, и шумным звукам минаретов Марокко и по солнцу палящему в полдень , по бескрайним просторам Атлантики.
Моя жизнь разделена на две части, как время ночи и дня и, лишь светилам дано совмещаться; в дни, когда появляется солнце, и не уходит луна».
А, когда наступает время выбора, и жизненных перемен, не все на это способны, продолжая давать обещания.
Но, не смотря на все, что мне довелось пройти, поднимаясь вновь по извилистым лестницам старинного дома, я возвращаюсь к мысли, - «что, вся наша жизнь состоит из череды обстоятельств и обещаний, обещаний, которые давались нам и теми, что давали мы»