Кто-то сказал Банникову, что вечером, в 17 часов, в Ракитовку приезжает глава района Алексеев Сергей Васильевич для встречи с жителями, c отчётом о проделанной работе за прошедший год, поэтому в указанное время он уже находился возле сельского фельдшерско-акушерского пункта, который местные жители сокращённо называли ФАПом.
ФАП находился в центре деревни Ракитовки. Деревня Ракитовка – это деревня с единственной улицей, растянутой с востока на запад на четыре километра. С южной стороны Ракитовки, вдоль ленточного бора тянулись заболоченные места, переходящие от западной окраины деревни в заросли камыша, за которыми начиналось большое озеро, названное по деревни - Ракитовским. До шестидесятых годов двадцатого века Ракитовское озеро было гордостью ракитян, в нём было много рыбы, пока не построили сахарный завод с рабочим посёлком, и не стали сливать в него отходы от сахарного производства. Озеро с шестидесятых годов стало мёртвым, на нём не стало видно рыбаков. Рыбу ловить не стали, потому что она стала сладкой. Местные жители шутили, что в озере не хватает только дрожжей, а так получилась бы брага. Кто про что, а «рабочий класс - он тоже выпить не дурак!»
Усадьбы чётной стороны улицы Ракитовской одна за другой по 20-30 соток хозяйственными постройками и огородами вытянуты к ленточному бору, а их домишки стояли выше своих огородов и смотрели маленькими оконцами на север, где за противоположной стороной улицы, тянулись на многие километры скошенные нивы, разделённые на клетки лесополосами да берёзовыми колками. А домишки нечётной стороны улицы имели некоторое преимущество - постоянно грелись на солнышке и как бы смотрели сверху вниз на противоположную сторону улицы, за ней на сенокосные угодья, захватывая с правого края, зеркальную гладь озера, за ними тёмную стену ленточного бора, по краю которого белели стволами редкие берёзы.
Заехать в Ракитовку автомототранспортному средству можно было только через железнодорожный переезд, расположенный на северо-западе поселения, или со стороны бора, от деревенского кладбища через небольшую насыпь в болотистом месте. С восточной стороны от села Зеленино Ракитовку отделяет речка, тянущаяся на юго-восток к ленточному бору, а там - в речку Барнаулку, которая впадает в Обь – могучую Сибирскую реку.
Основана Ракитовка была царским правительством для «водворения безземельных крестьян - переселенцев» из Курской и Рязанской губерний в восьмидесятых годах 19 века на земли тогдашней Томской губернии. А ещё раньше, в 18 веке, здесь была Колыванская губерния со столичным городом Колывань.
В начале двадцатого века, перед первой мировой войной, в Ракитовке уже насчитывалось сто семьдесят дворов, в которых проживало полторы тысячи человек. В то, царское время, в деревне уже было начальное училище министерства народного образования, маслозавод, мануфактурная лавка.
В застойный период двадцатого века, до перестройки, когда по улицам ходили маленькие первоклашки с красными звёздочками на груди, пионеры с алыми галстуками на шее, комсомольцы с образами Ленина на значках и буквами «ВЛКСМ», коммунисты с партбилетами в карманах, когда все жили весело и помогали друг другу в житейских трудностях, в Ракитовке были тогда и детский сад, и начальная школа, и сельский клуб.
В период перестройки, с 1991 года, рождаемость в селе остановилась, детей в деревне стало мало, их всех теперь можно было пересчитать по пальцам, главы сельсовета в периоды своих главствований распродали постепенно, имеющиеся площади зданий детского сада и школы под жильё гражданам, которым некуда было вложить свои несчастные капиталы, кроме как в недвижимость. Чтобы не пропали бесследно несчастные копейки, которые могли в любой момент «сгореть» – обесцениться, люди покупали материальные вещи, которые со временем могли развалиться, но от них мог ещё остаться строительный мусор или металлолом.
Сельский клуб, стоял закрытым, часть здания, которое ранее использовалось под котельную, было разрушено. Где когда-то были окна, зияли огромные отверстия, которые заделывались в разные годы перестройки, то шлакоблоками, то каким-то бэушным кирпичом, шиферная крыша светилась насквозь, как решето. Банников, проходя мимо сельского клуба, повторял пророческие слова советского поэта: «Клуб на улице на Горной стал общественной уборной…»
Жители села Ракитовки в советские годы работали во втором отделении совхоза Зеленинский. В советские годы, по крайней мере, в 1992 году, когда приехал Банников из Казахстана, во втором отделении была ещё пасека, свиноферма, дойное стадо коров в несколько тысяч голов, молодняк КРС. Был на втором отделении и автотракторный парк, сельскохозяйственная техника, ремонтные мастерские, кузница. Потом, в середине девяностых в период перестройки, оказалось, что свиней не выгодно выращивать, крупнорогатый скот держать не выгодно. Выгоднее мясо привозить из Латинской Америки. Пасеку продали.Весь скот забили. Фермы опустели. Народ стал спиваться и вымирать. Всего в Ракитовке осталось семьсот человек жителей.
Банников вспомнил, как в восьмидесятых годах он работал в Спец.ПМК, которое строило во многих районах области, в совхозах и колхозах животноводческие молочные, мясные автоматизированные комплексы на миллионы голов животных, которыми должны были управлять всего несколько человек. Фантастика! В совхозе имени Пушкина Бородулихинского района оставалось несколько месяцев до запуска такого комплекса. Недавно Иван Алексеевич проезжал по трассе, где был построен комплекс и ужаснулся: «Голая степь! Ничего нет, а где же животноводческий комплекс на миллиарды рублей? Это же преступление!» И в этой голодной степи пасутся несколько телят, да одна- две спутанные лошади скачут по полю. И такое на всей одной шестой части земного шара!
ФАП располагался в бесхозном (совхозу не на что было оформить документы на здание, не было средств)двухквартирном одноэтажном доме с побеленными извёсткой снаружи стенами под невысокой шиферной крышей. В одной половине дома с ветреной стороны жила семья.
- Где только и как только люди не живут, – думал Банников, - лишь бы жить! А как жить - это уже не важно. И это 21 век?
Банников вошёл по натоптанной тропинке во двор ФАПа, огороженный почерневшим и ветхим от времени штакетником. Где тропинка пересекалась с ограждением, был прибит к деревянному круглому столбу небольшой щит- стенд под названием «объявления». Стенд бледно-синего цвета с облупившейся от солнца краской, весь исколотый кнопками, в засохших пятнах канцелярского клея, на котором скотчем была прикреплёна четвертая часть печатного листка с отпечатанным на компьютере мелким шрифтом из-за отсутствия средств на бумагу объявлением администрации сельсовета о том, что приедет глава района.
- Да-а! Не мешало бы поменять забор, сделать посимпатичнее стенд, - думал про себя Банников, карниз здания совсем развалился. Тоже бы не мешало отремонтировать и фронтон крыши, подкрасить рамы окон.
Банников вошёл через веранду в небольшой коридор, соединяющий между собой четыре комнаты, в самой маленькой комнате была устроена кирпичная печь с водяным котлом и прямой трубой-дымоходом, сделанным из металлической трубы прямиком через потолок и кровлю крыши.Как-то истопница жаловалась Ивану Алексеевичу, когда он приезжал в Ракитовку, чтобы узнать, как кандидату на должность главы сельской администрации, нужды сельчан:
- Иван Алексеевич! Это я всё сама сделала, а то печка не топилась, в комнатах холодно, а как будет врач принимать детишек в холоде? Вы представляете?
В самой большой комнате, площадью примерно в 15 квадратных метров, на табуретках вдоль стен сидели, человек восемь пожилых женщин, о чём-то тихо беседовавших между собой.
Банников снял шапку, подошёл к дверному проёму:
-Здравствуйте!
Женщины, не поднимая голов, взглянули на Банникова, поздоровались и замолчали.
Банников, видя, что нарушил своим присутствием беседу, молча, повернулся и, не спеша, вышел во двор ФАПа. В глубине двора стоял сарай для угля под односкатной крышей из шифера, стены которого построены из шлакоблоков. На двери сарая висел огромный замок.
На улице Банникову встретились двое пожилых мужчин пенсионного возраста. В одном Иван Алексеевич узнал бывшего управляющего второго отделения бывшего совхоза, во втором - возвратившегося несколько лет назад из центральной России в родную деревню, Еськова Петра.
-Иван Алексеевич, я за тебя буду голосовать на выборах … - начал Еськов. От него шёл пивной запах.
- Постараюсь оправдать ваше доверие, - ответил Банников.
- Глава-то района ещё не подъехал?- спросил как бы, между прочим, Еськов.
- Пока нет, ждём.
Ровно в 17 часов к фельдшерско-акушерскому пункту подкатили «Волга» районной администрации, Банников определил принадлежность автомобиля по трём «Р» на госномере и УАЗ, принадлежащий сельской администрации, светло серого цвета, модели, называемой в народе «таблетка». Из первого автомобиля вышел мужчина в сером пальто в очках с золотистой оправой, на голове – драповая фуражка.
- Это, наверное, и есть глава района Алексеев, - подумал Банников.
Из УАЗа вышел глава сельсовета – Яценко Виктор Васильевич, как всегда в своей рыжей меховой шапке, коричневой длинной дублёнке. Медленно вышагивая длинными ногами, Яценко двинулся в помещение ФАПа. Читал Иван Алексеевич где-то в истории, в «Деяниях Петра Великого», что «Фёдор Яценко - худородный жид».
За ними пошёл и Иван Алексеевич. В комнате, где собрался народ, Банникова встретил глава района. Он стоял посредине комнаты без головного убора, без пальто, в сереньком пуловере, из-под которого виден был воротник светлой в полоску сорочки, в серых полушерстяных отутюженных брюках, начищенных до блеска туфлях.
- Проходите, не стесняйтесь, здесь ещё мест много! – пригласил глава района, слегка улыбаясь.
Банников, сжимая свою старую лисью шапку в руках, прошёл в комнату, где собрались люди, присел у стены на свободный табурет.
Глава района говорил спокойно и без эмоций о проделанной работе районной администрацией за прошедший год. С его слов Банников усвоил, что большая задолженность имеется у района перед газовиками, которую оставил предыдущий глава района со своей командой, что большую часть уже погасили.
Когда глава района закончил своё выступление и попросил задавать ему вопросы, у него спросила одна женщина:
- Когда у нас в селе закончатся проблемы с водой?
- А что с водой? – Алексеев, крутнув головой, как будто не понимая, о чём его спрашивают, посмотрел на главу администрации Зеленинского сельсовета.
- Летом воды практически не бывает, ни попить, ни постираться, ни огород полить не можем. Была раньше своя скважина, своя башня, а сейчас нет своей башни, и воды нет!
- Куда это всё делось?
- А кто его знает, - ответил кто-то из сидящих в комнате.
- Вода здесь отравлена, - не вставая со стула, не вынимая рук из карманов дублёнки, откинувшись на спинку стула, низким бархатным, внушающим доверие, голосом сказал глава сельсовета, - воды здесь нет! Да! Вода была, но её отравили, когда складировали удобрения, когда ещё был совхоз. Ядохимикаты удобрений, которые привозили сюда вагонами в тупик, затем перегружали на автомобили, с дождевыми водами попали в почву. Вода оказалась отравленной. Поэтому воду стали подавать со скважин из центральной усадьбы совхоза, из Зеленина.
- Так это когда было? В семидесятых годах! Уже прошло двадцать или тридцать лет… - вступил в разговор Банников.
- Понятно! - тихим голосом продолжил глава района. - Если нужна новая скважина…
- Нужна новая скважина! – выкрикнул кто-то из сидящих в комнате.
- Это, примерно, полтора миллиона рублей, - рассуждал вслух Алексеев, обводя своими глазками сидящих в комнатке, - полтора миллиона на водонапорную башню со скважиной – дадим!
- Почему у нас в селе не работает клуб? Народу негде собраться, - спросила молодая женщина, где молодёжи проводить свой досуг?
- Почему не работает клуб? – уставясь серенькими глазками на Яценко Виктора Васильевича, спросил глава района.
- Деньги нужны, – негромко, но басом проговорил Яценко, наверное, недоумевая поставленному вопросу, но все сидящие в комнате услышали, в том числе и Банников, что нужны деньги.
- Не надо! – резко оборвал главу сельсовета, глава района, - Виктор Васильевич, денег у вас достаточно!
- Так у нас же нет штатной должности: заведующей клубом, – ответил глава сельсовета, - да и ремонт требуется зданию.
- Почему нет?
- Вы же сами знаете… Оптимизация была… Сократили… - намёками, объяснял нехотя, Яценко.
-Да? – как будто впервые слыша, спросил Алексеев, - а человек есть, который бы мог поднять эту работу?
«Кадры решают всё!» - подумал Иван Алексеевич, вспомнив лозунг советской власти.
- Был человек. Здание-то не пригодно. Ремонт нужен.
- Какой ремонт? Что там нужно делать? Сколько нужно денег на ремонт клуба? – спросил глава района.
Яценко призадумался на несколько секунд,
- Крышу отремонтировать… Да и так … Я думаю, что тысяч шестьсот на ремонт надо будет.
- Шестьсот тысяч? – переспросил глава района, и сам же ответил на него, - дадим!
Банников задумался: «Если глава района говорит «дадим», значит, даст деньги! Да и, вон как, прервал этого Яценко, сказав, что денег у вас достаточно. Если денег достаточно, то, значит, они куда-то уходят? Почему не работать главой в селе, если денег достаточно? Если деньги будут выделены для решения проблем села:на скважину деньги дадут, на ремонт клуба дадут. Тогда и на дороги можно будет найти, выпросить или как-то выкроить. В общем, можно будет что-то сделать для сёл. Теперь всё зависит от выборов. Выборы покажут».