…Недавно пережил я творческую неудачу. Для меня она была чувствительной. Издательство, которое напечатало подряд около десятка моих книг, отказалось выпустить очередную, на которой само же и настаивало. Четыре с половиной года оказались будто бы вычеркнутыми из жизни. Конечно, я не могу не думать об этой неудаче. Правда, что и тема была непростая. Поскользнуться можно было легко. Тема книги была — Гитлер. Один глубоко почитаемый мною человек, я отношу его к нашим великим живущим сегодня писателям, предупреждал меня против этой книги. В самом деле, писать о Гитлере в ряду имён, среди которых есть имя Христа, что может сделать автора более уязвимым.
Предупреждаю, между тем, что задачу себе я ставил вполне благонамеренную. Мне хотелось объяснить, хотя бы самому себе, почему история не могла обойтись без этого человека.
И потом, мне казалось, что всякая книжка, в которой есть исторические сведения, может скрывать хотя бы маленький, но урок. Лучшее, что таит прошлое, это возможность извлекать эти самые уроки. К сожалению, у истории нет хороших учеников. Это иногда оказывается худшим из того, что есть в сегодняшнем дне. Вот с какими, примерно, мыслями я приступал к очередному тому биографических хроник, объединённых единым названием и замыслом: «Такой-то (Сталин, Ленин, Наполеон, Пётр Великий и вот, наконец, Гитлер) в жизни».
Это, желание посмотреть на Гитлера, и для самого меня стало неожиданностью. Главной побудительной причиной было любопытство. И потом, страшно надоедает питаться уже пережёванным и даже переваренным в чужом организме. Какая-то назойливая, черезвычайно докучливая тень всегда маячит рядом с нашим инстинктом самостоятельного знания. Мы приходим в мир, где для нас уже всё кем-то таинственным, но обладающим жестокой диктатурой и самозваным правом на окончательное мнение, разжёвано, положено в удобные для восприятия вместилища, снабжено этикетками. Как в хлеву или свинарнике. Трудиться совершенно не надо, чтобы получить готовые, но уж больно залежалые затхлые мнения. Когда же пытаешься выяснить, кто же скрывается за всем этим, обязательно натыкаешься на какого-нибудь сплочённого гражданина мира, крикливого, часто вовсе неумного, компенсирующего этот недостаток назойливостью и наглым хазарским самомнением. Это, конечно, сразу восстанавливает против него, а вместе с этим и против его обременительного духовного ига. В вольной конституции человечества записано вечными буквами право на Знание. Против этой статьи он, названный гражданин мира, борется так отчаянно, будто именно от этого зависит его собственная жизнь. Впрочем, так оно и есть, ложь — его хлеб. Правда для него гибельна, потому что всяческие злонамеренные враки он сделал фундаментом своего призрачного мира. Я в этот мир не хочу, но этот мир сам идёт ко мне и прахом лжи застит глаза моей души, открытые знанию, убивает главный её инстинкт — тягу к истине. Пытаться угадать собственную правду и жить ею стало вдруг опасным делом. К моим годам меня стало сильно раздражать это навязывание патентованной искусственной духовной пищи. Особенно, если оно упорное. Такое упорство кажется мне подозрительным. Оно обязательно скрывает тайную и всегда неблаговидную цель. Самая безобидная — исказить истину. Зачем это делается — вопрос другой, и на него, частично, знает ответ любой читатель. В последнее время меня одолевает желание иметь обо всём собственное мнение. Так было в детстве. Может быть, я уже возвратился в эту окончательную стадию возраста. У меня появилась необходимость всё пощупать своими руками, до всего дойти без посторонних указок. Эта цель стоит большого труда и больших разочарований. Работая над этой книгой, я в том убедился.
Я тяготею к мелочи. Я считаю, что самое грандиозное в истории легче всего постигнуть, оттолкнувшись от мелочей. Я написал и продолжаю серию книг, мотивом которых стало следующее соображение. Всякая повседневная мелочь, если она происходит в жизни грандиозной личности, будет иметь и грандиозные последствия. Я коллекционировал мелочи. Складывал их. Складировал в определённом порядке. Потом выпускал книгу. Читателям нравилось.
Мелочи могут менять ход истории.
У Лени Рифеншталь можно прочитать следующее. За две недели до европейской войны Гитлер пригласил её на вечерний просмотр фильмов, которые устраивал время от времени для избранных деятелей немецкого искусства.
«Как обычно я опоздала, — пишет она, — просмотр уже начался. Шла хроника. В одном из журналов показали Сталина, принимавшего военный парад в Москве. Промелькнуло несколько кадров с советским лидером в профиль, во весь экран. Было видно, что Гитлер при появлении на экране советского вождя наклонялся вперёд и сосредоточенно его рассматривал. После того, как показ закончился, фюрер неожиданно без объяснения причин пожелал ещё раз посмотреть этот журнал. Когда вновь появился Сталин, я услышала, как Гитлер сказал: ”У этого человека хорошее лицо — нужно всё же суметь договориться с ним”. Загорелся свет, фюрер встал, извинился и покинул зал».
Через несколько дней потрясённый мир узнал о пакте ненападения между Германией и Россией.
Ещё об одной мелочи сообщил Риббентроп. Гитлер включил в мирную делегацию своего личного фотографа Генриха Гофмана с заданием снять Сталина так чтобы ясно видна была мочка его уха. Гитлеру хотелось узнать таким своеобразным образом нет ли в его жилах еврейской крови. Удивительнее всего, что Сталин позволил себя сфотографировать в нужном ракурсе. Гитлер оказался черезвычайно доволен тем, что мочка Сталина была прикреплена так, как положено по арийской телесной конституции.
«У меня сложилось впечатление, что неожиданное решение Гитлера вступить в переговоры со Сталиным было принято в тот самый момент, когда он увидел в кинохронике снятое крупным планом лицо советского вождя», — резюмирует Лени Риффеншталь.
Мочка Сталина убедила Гитлера, что он имеет дело с человеком нужной крови. Это удовлетворило его. Сделка не унижала, не заставляла поступиться принципами. Вот как, примерно, мелочи раскручивают маховик истории.
Жанр, который я выбрал для своих книг, привлекателен для меня тем, что позволяет быть предельно объективным. Но, в данном случае, он опять же опасен тем, что может посягнуть на миф, выгодный определённой и мощной издавна агрессивной силе, которая из нашего невежества и парализованной воли к знанию истины извлекает грандиозную выгоду, моральную и материальную. Этот жанр опасен уже тем, что не книга создаёт образ, а живая человеческая судьба формирует содержание книги. Мне оставалось только следовать за содержанием книги. Я многому удивлялся, но ничего не мог поправить. И, если кого-то не удовлетворят некоторые детали изложенного (в смысле их несоответствия накатанной конъюнктуре и навязанным взглядам), я прошу видеть в этом лишь сочувствие истине и невозможность противостоять ей, только и всего.
Я, прежде всего, попытался прочитать хотя бы основное из того, что написано о Гитлере. Сотни книг. Они разные, но схожи в одном. Когда авторы их сталкиваются с теми чертами личности величайшего диктатора всех времён, которые делают её хоть как-то привлекательной и по-человечески объяснимой, они оказываются в тупике, конфузятся, им становится неловко, они не знают, как поступать в этом случае. Им требуется немало мужества, чтобы избежать общего пошлого тона, попытаться осмыслить неудобные факты.
Между тем, образ полного идиота, невменяемого кретина, некрофила, полового извращенца, патологического убийцы ничего не объясняет. Эти безвкусные страшилки уже давно не удовлетворяют ни серьёзных исследователей, ни серьёзных читателей. Никакие подпорки из цитат Фрейда, Юнга или Фромма тут не помогают. Становится непонятным, зачем неподкупной истории надо было столь прихотливо, виртуозно и, пожалуй, даже с жестокой влюблённостью выстраивать события так, чтобы вывести на авансцену величайшей мировой драмы именно эту фигуру. Сначала выстрел в Сараево, мировая война, германская катастрофа, усугубленная изощрёнными в своей неразумной мстительности статьями Версальского договора. Потом марксистская клоунада баварского социалистического правительства Курта Эйснера, повторение кровавых дел с оглядкой на террор московских большевиков в той же «советской» Баварии, потом в Венгрии и прочих странах Европы. Ведь именно эти этапы последовательно и с роковой логичностью выводили венского безотцовщину и мюнхенского бомжа Адольфа Гитлера к вершинам политического могущества и вселенской славы. Тайная пружина очередной грандиозной исторической катастрофы туго напряглась. Нужен был только человек, способный безошибочно нажать на кнопку, которая освободит слепую и покорную силу. Этим человеком и стал Адольф Гитлер. Именно эта личность оказалась наиболее соответствующей историческому моменту. Если тут допустить, что история глупа как уличная девка и отдается первому попавшемуся, то человечеству незачем продолжать свою маету на этой земле. Другого ответа не знаю.
Относительно только что изложенного я у кого-то прочитал, что величие, которым сама эта прихотливая история награждает избранного ею, может выпасть и на долю полнейшего ничтожества. Личные качества и характер могут не всегда совпадать с местом, которое ему определено стечением случайностей и обстоятельств. Мысль больше приспособленная к случаю, чем убедительная. Сказано это было конкретно о Гитлере. К тому времени, когда я понял, что работу над этой книгой надо заканчивать, у меня подобного убеждения не сложилось.
Я испугался этого своего настроения. Но ведь дело-то уже было сделано. Рукопись книги явилась на свет. Какова-то будет её судьба?
Но тут я опять должен повторить, задачу себе я ставил вполне благонамеренную. Мне всего лишь хотелось объяснить, хотя бы самому себе, почему же история не могла обойтись без этого человека.
Оказавшись один на один с Гитлером, я почувствовал себя беззащитным. Сознаюсь, некоторые детали его биографии смутили и меня. И если я тут излагаю эти подробности, то скорее потому, что мне нужно представить их на суд более стойких оппонентов. Вот одна, в самом деле, поразительная для меня подробность, описанная в его книге «Майн кампф». Приходя ночевать в приют для бездомных, он оставлял на ночь корочку хлеба для мышей, которые голодали тут вместе с ним. Я бы скорее поверил, что он отгрызал им хвостики. Много раз в самых ироничных тонах описан последний акт его житейской драмы — женитьба на Еве Браун. Но ведь, по сути, это был беспримерный по рыцарскому духу поступок. Он, обдумывая последствия скорой смерти, пошёл на это лишь для того, чтобы оградить её от двусмысленной и вечной славы любовницы, куртизанки, а не жены. Он был один из самых храбрых солдат Первой мировой войны, имел два солдатских Железных креста, что можно соотнести с двумя нашими Георгиевскими крестами. Его умение располагать к себе было исключительным, сила его воздействия на других была, как пишут свидетели, «ужасающей». В конце концов, он на целых двенадцать лет, окончившихся, правда, самым роковым образом, настолько возвысил национальное самосознание своего народа, что тот чувствовал себя в течение этого времени величайшим народом в истории. Не думаю, что такие моменты проходят бесследно. Другой вопрос, конечно, в том, как он воспользовался силой этого национального подъёма. И ещё один вопрос, почему ему в такой степени удавалось управлять заветными потаёнными чувствами народа?
Я не ставил перед собой специальной цели исследовать во всей глубине грандиозный миф под названием Адольф Гитлер. Моя задача, как и в других книгах этой серии, была гораздо скромнее. Мне нужно было показать живого человека. Это захватывающая археология, которая открывает тайну погребённой под прахом слов и памяти души. Но вдруг оказалось, как уже говорил я, что наряду с открытиями, она таит в себе также многие неожиданности и опасности. Вот я и говорю, что самым опасным для меня было обнаруживать в личности Гитлера черты вполне человеческие и, что ещё хуже, не лишённые привлекательности и даже обаяния. Напомню при этом, что старое русское слово «обаяние» означает нечистую колдовскую власть. Меня удивило, например, и то, что он не был творчески бесплоден, как упорно твердят. Наоборот, он обладал выдающимися задатками артистической натуры. Его этюды, наброски, некоторые законченные живописные полотна, как оказалось, ничуть не хуже тех, какие оставили после себя даже крупнейшие художники в начале своего творческого пути. В книге я использовал копии документов, оставшихся от неудачных попыток Гитлера поступить в Венскую академию изобразительных искусств. Абитуриент Адольф Гитлер «срезался» на втором туре вместе с ещё почти сотней вполне одарённых претендентов на звание студента этого престижного учебного заведения. Достаточно сказать, что вместе с ним провалился на экзаменах Робин К. Андерсен, который потом станет ректором этой же самой академии. Его архитектурное дарование современниками признавалось бесспорным и значительным. Две его публицистические книги доказывают полное владение литературными приёмами и логикой в рамках заданной темы. В юности он написал пьесу, оперу вагнеровского толка, не без успеха учился игре на фортепиано и часто потом демонстрировал это своё умение. Его биографы откопали, что, будучи бездомным и безработным, он добывал пропитание тем, что играл в каких-то подпольных салонах на диковинном ископаемом музыкальном инструменте — цитре, баварских гуслях. Это почти тот же антураж, с которым представал перед публикой ранний Есенин. Должно быть, это было забавное зрелище. В раннем возрасте он бросил курить только потому, что подсчитал — за деньги, потраченные на табак, можно купить билет в театр или нужную книгу. Его упорно называют недоучкой, а, между тем, он с детства и до последних дней имел привычку прочитывать и усваивать одну толстую книгу в ночь. В этом смысле равным ему был лишь другой «недоучка» — Иосиф Сталин. Разумеется, для обоих, это не было развлекательным чтивом.
Они похожи и какой-то вовсе диковинной болезнью, которая часто встречается у клинических идиотов — эйдетизм. Так называется предопределённое особой патологией механическое запоминание текстов, например. «В мозгу эйдетика, — говорит один из специалистов, — однажды воспринятая глазом картинка сохраняется в необра¬ботанном первозданном виде, поэтому его воспоминания в мельчайших деталях отчётливо и намертво фиксируют действительность». И Гитлеру и Сталину достаточно было просмотреть книгу, чтобы воспроизводить её потом с любой страницы даже и через многие годы. Позже идеолог нацистской партии Розенберг говорил о том, как Гитлер получал свои знания: «В Мюнхене в “эпоху борьбы” он заказывал, например, всю имеющуюся литературу о флотах всех стран мира. Затем он в течение недели ежедневно изучал её до четырёх часов утра». В данном случае под учёбой подразуме¬валось, что Гитлер просматривал бесчисленное количество стра¬ниц и запоминал их до конца жизни. В отличие же от клинических идиотов они, Сталин и Гитлер, могли использовать это качество своей памяти вполне прикладным и здравым порядком. И это приближало их к гениальности. Однажды на совещании пехотное командование пожаловалось Гитлеру, что его сильно достаёт корабельная артиллерия со стороны моря в одной из оккупированных прибрежных стран. При этом присутствовали три крупных морских офицера. Гитлер спросил их, какова максимальная дальность стрельбы корабельной артиллерии противника. Те ответить не смогли. Гитлер в раздражении тут же по памяти назвал осадку вражеских судов, глубину моря у тех неведомых берегов, связанное с этим расстояние, на которое могут подойти к суше корабли, и на какую дистанцию стреляют орудия разных калибров, установленные на них. После этого стало ясно, на какое расстояние от береговой линии надо держать войска, чтобы напрасно ими не рисковать. Его биограф Вернер Мазер пишет: «Нередко случалось, что он буквально при¬водил в отчаяние экспертов информированностью и точны¬ми знаниями, какими они часто не обладали».
И, если уж очень внимательно присмотреться, почти все величайшие биографии складываются при обстоятельствах до удивления единообразных. Аоександр Македонский, Чингисхан, Наполеон, Ленин, Гитлер и Сталин выросли безотцовщинами. Наполеону было шестнадцать лет, когда он остался сиротой, Ленину — странным образом, тоже шестнадцать. Сталину — одиннадцать или двенадцать. А вообще отец Сталина окончательно отдалился от семьи, когда будущему основателю советской империи было пять лет. Гитлеру исполнилось тринадцать лет, когда его отец умер от апоплексического удара. Всех их отличает трогательная сверх всякой меры привязанность к матерям. Ленин и Гитлер в этом смысле — классическая иллюстрация к Эдипову комплексу, если бы этот комплекс существовал на самом деле… Со Сталиным Гитлера роднит ещё и то, что одного в детстве готовили в попы, другого — в пасторы…
Перечитывая то, что пишу, я понял вдруг, что при желании меня можно заподозрить в недостаточном отвращении к Гитлеру. Упаси Бог! Чтобы это никому не приходило в голову и при дальнейшем чтении, раз и навсегда заявляю следующее. Гитлер есть зло и порождение зла, но не того, которое мы воображаем в таинственных инфернальных далях. Его вызвала к действию злоба обиженного историей народа. Из поступков отдельных людей складываются судьбы, из действий народов складывается история. Если человек действует скверно, он получает скверную биографию. Если скверно действуют народы, они получают скверную историю. А скверная история непременно наградит непомерным величием какую-нибудь вывихнутую личность. Так что Гитлер не более и не менее, как материализовавшийся облик времени, в котором жил. Он так же есть материализовавшийся облик немецкой души, изуродованной обстоятельствами истории… Эти положения будут помогать мне в дальнейшем, когда я возьмусь за попытку сказать, возможно ли появление подобной личности в будущем или сегодня. Каких условий нужно бояться, чтобы это не произошло…
Можно сказать по-другому. У Истории женское имя. В нервном развитии, в нелогичности и непредсказуемости её тоже есть нечто женственное. По временам она впадает в грех. Есть стародавние предречения о том, что личность, которая приведёт мир к окончательному падению, Антихрист, например, будет зачата изнасилованием и грязью. Гитлера можно считать такой личностью, поскольку его сознание было сформировано эпохой всеобщего насилия. Об этом будет сказано отдельно…
Однажды, для сочинительской надобности, стал я искать подробности того, как мог выглядеть чёрт, и внешне и внутренне. Вот поразившее меня народное представление о нём. Он в точности такой, как каждый из нас, только пустой внутри. Он — форма, которая ничего не содержит. Нет ни сердца, ни лёгких, ни желудка, ни кишок, ни того, что кишки содержат. Тем более нет души. Эта то пустота, наверное, и могла леденить ужасом воображение. Потом чёрту стали приделывать рожки, хвост и копыта. Но это не добавляло ужаса, а только делала чёрта забавным. Как усы, пририсованные к дамскому лицу.
Это ощущение не оставляет, когда читаешь большинство из того, что пишут о Гитлере. Нарисованные рога и копыта не пугают. В самом сильном случае вызывают раздражение. Те, кто пишут в подобном роде, не предполагают у читателя ума и даже здравого смысла. Это значит — глуп тот, кто пишет. Гитлер страшен сам по себе. Страшны те обстоятельства, которые сопровождают появление таких людей. Страшны последствия, страшно то, что сопутствует и остаётся после роковой личности.
Лучшее в литературе о Гитлере написано не профессиональными писателями. Их то наивное профессиональное воображение и сделало Гитлера забавным, а не ужасным. Как ни странно лучшим, что написано о Гитлере, являются аналитические материалы американской разведки времён второй мировой войны. Они появились в начале сороковых годов. Впрочем, почему «как ни странно». Это лишь говорит о том, какие серьёзные силы всегда привлекались к разведке. Тут Гитлер предстаёт таким, каким был на самом деле.
Вот какой замечательнейший документ попался мне в моих поисках. Некоему, судя по всему, очень не глупому психоаналитику Вальтеру Лангеру, пришла в голову мысль использовать психоанализ в сфере, не совсем привычной. Он и предложил поставить его на службу разведке. Он написал письмо серьёзнейшему человеку того времени — начальнику американских спецслужб Уильяму Доновану. Дело происходило весной 1943 года. Решался один из главных моментов в истории Америки, открывать ли, наконец, второй фронт. Доновану пришла в голову мысль проверить эффективность нового метода при анализе личности Адольфа Гитлера, давно уже пугавшего Америку своими невероятными успехами в политике, военном деле и дьявольском влиянии на массы. Надо сказать, что выводы аналитической комиссии Лангера оказались настолько любопытны, что впервые поколебали мои собственные предубеждения против психоанализа. Здесь, как во многих случаях, глуп бывает чаще всего не сам метод, а люди, которые им пользуются. Впрочем, в докладе как раз больше всего и видна простая проницательность довольно трезвых исследователей, отнёсшихся к своему делу и к объекту исследования самым серьёзным образом. Как и следовало поступить в этом случае. Сила этого доклада в том, что преобладают в нём не выдуманные недостатки и высосанные из пальца пороки, а существующие на самом деле достоинства. Донован поставил перед своими сотрудниками единственно правильную задачу — оставить в стороне слабости, а выявить только силу. Справедливо решив, что бороться против достоинств почётнее и целесообразнее. И готовиться к борьбе с достойным противником — благоразумнее, чем сразу представлять его болваном. Из этого доклада, прежде всего, можно понять, что Адольф Гитлер был самородный оратор, использующий в своём деле недоступные доселе приёмы и необычайные средства. У него оказался свой собственный безошибочный взгляд на психологию массы. Выработать этот взгляд помог ему, как это ни удивительно, громадный сексуальный опыт, который, судя по биографиям, сложился у него в период послевоенных мюнхенских приключений. Герой войны оказался несгибаемым бойцом на фронтах любви. Главное, что и этот опыт он сумел приспособить к своему главному делу — завоеванию массы.
Теоретикам массовой психологии и практическим политикам предстоит ещё единственная в своём роде возможность разобраться в том, как живой мужской опыт общения и побед над отдельными конкретными женщинами, можно приспособить к победам над толпой.
Суть женской психологии Адольфу Гитлеру могла быть достаточно ясна. Повторяю, всё это чушь, что он был импотентом от рождения, страдал крипторхизмом и извращениями. В среде солдат, вернувшихся с фронта, и мюнхенских вдов он одно время считался самым неутомимым и опасным половым бандитом.
Возможно, с медицинской точки зрения это и есть извращение, но в политике это было его открытием, дававшим ему великое преимущество. Он угадал в неорганизованной толпе, в поведении массы все признаки женской натуры. Его любовь и желания, даже, как утверждают, чисто эротические вожделения отныне распространяются на громадные скопища людей. И в этом смысле Германия, в самом деле, становится его невестой.
И в отношениях с толпой он действует теми известными всякому настойчивому повесе приёмами, какие положены при завоевании обожаемой женщины.
В названном выше докладе психоналитика Вальтера Лангера эта поразительная способность объяснена следующим образом. «Ему удавалось тем или иным образом выявить и успешно применить многие факторы, присущие групповой психологии, важность которых не была повсеместно осознана: некоторые из них мы также могли бы применить с успехом… Он первым признал роль женщин в развитии нового движения и того факта, что реакция масс, как единого целого, имеет многие женские характеристики. Еще в 1923 году он сказал Ганфштенглю (тогдашнему спонсору своему, получившему потом в его партии должность пресс-атташе по связям с иностранными журналистами — Е.Г.): “Знаете ли вы, что публика в цирке точь-в-точь похожа на женщину. Человек, не осознающий истинно женский характер масс, никогда не сможет стать эффективным оратором. Спросите себя: “Чего женщина ожидает от мужчины?” Ясности, решимости, силы и действий. Мы хотим заставить массы действовать. Как женщина, массы колеблются между крайностями... Толпа не только похожа на женщину вообще, но женщины составляют наиболее важный элемент аудитории. Обычно лидируют женщины, за ними следуют дети и, наконец, когда я уже завоевал всю семью, — следуют отцы».
А в «Майн Кампф» он пишет: «Люди, в подавляющем большинстве, так женственны по своему характеру и в своих взаимоотношениях, что их действия и мысли менее мотивированы трезвым рассуждением, чем чувствами и сантиментами».
Некий репортёр оставил довольно яркое изображение одного эпизода из времён первых ораторских успехов Гитлера. Он описывает состояние толпы — восторг её невыразим. Гитлер только что закончил выступление. Только действием слов общее возбуждение объяснить невозможно. Масса опьянена, экстаз её сравним только с тем, который мог наблюдать апостол Павел во время оргий на острове Патмос. Репортёр пробился к Гитлеру, и видит его состояние. Он полностью обессилен, взгляд его блуждает, он не осознаёт окружающего, от него исходит тот неприятный мужской запах, который следует за эротическим возбуждением. Дорогу репортёру заступает тоже возбуждённый штурмовик и как бы бессознательно произносит: «Оставьте его, он вам ничего не скажет. Разве вы не видите — он только что кончил». Не проскочило ли тогда в этом спонтанном неточном и неосмысленном выражении то, что лучше всего объясняло происходившее.
«У него есть понимание того, что доверие людей можно завоевать лишь в том случае, если постоянно напоминать им о своей эффективной деятельности, как в политической организации, так и в правительстве. Например, пища и товары уже находятся на местных складах, но объявляют, что их будут распределять через две недели. Хотя всё можно распределить незамедлительно, эта дата устанавливается именно для того, чтобы создать впечатление сверхэффективности точного выполнения обещаний. Делаются все усилия, чтобы избежать обещаний, которые невозможно будет выполнить в чётко определённое время».
Тут можно бы вспомнить о том, насколько неважный политик был наш прошлый президент, по сравнению с канцлером Гитлером. Был у нас тогда эпизод с резко вздорожавшей гречкой. Было тогда прокукарекано на всю страну, что гречка дорожает жульнически, и прежняя цена вернётся незамедлительно. Гречка, между тем, не только не подешевела, но, задорно и вопреки, вздорожала до невозможности. Государственные петухи прокукарекали, а солнце не взошло. И уже это одно продемонстрировало в очередной раз всю несостоятельность и полную импотенцию власти. А всего и надо-то было или молчать, если не способен поправить дело, или, уж если заявлено, всеми силами навалиться на эту «гречку», чтобы хоть в этом незначительном и мелком эпизоде добыть себе чести. Не вышло. Ничтожная «гречневая мафия» бросила вызов всей государственной машине и без труда одолела её. Создать «впечатление сверхэффективности точного выполнения обещаний» президенту не удалось. Из мелкого дела вышел великий конфуз его имиджу. Ничего не осталось от его потуг выглядеть хоть сколько-нибудь толковым управленцем и защитником интересов народа, каковым он вызвался быть, по должности. Что уж говорить, если в дело вступит мафия иного калибра и с иными задачами. Впрочем, страной уже давно правит именно она. А президент у неё просто в почёте, что-то наподобие английской королевы.
Ещё на подступах к книгам о Сталине и Ленине, я понял, как трудно бывает продираться к живому образу, например, сквозь частокол мифов. Почвой для мифа, в определённой степени, и становится сознание, лишённое подлинного знания. Он, миф, приживается там, где не доступна или не нужна правда. Отсутствие подлинного знания легко восполнить искусственно созданными представлениями. Вот эти-то представления кто-то где-то искусно штампует, заваливает ими прилавки сознания, закрепляет за этим товаром право монопольного распространения в пространстве духа, мнение становится диктатурой. И тогда миф подменяет собой устойчивую ложь. Когда мне говорят, что мы живём в эпоху мифологизированного сознания, я понимаю это так, что мы живём в условиях, при которых наши представления о мире, истории, событиях сегодняшнего дня не соответствуют тому, что было, есть и будет на самом деле. Сознавать это прискорбно, потому что, выходит, мы живём вовсе не той жизнью, которой должны жить. А какова та подлинная жизнь, каковы те знания, которые могли бы изменить её, мы и не догадываемся. Мы живём призрачной ненатуральной судьбой. А, значит, всё в ней не верно, не прочно и не важно. И этому «кому-то» очень нужно, чтобы мы жили именно так. Это страшно раздражает, в конце концов. Впрочем, об этом я говорил. Миф, между тем, бывает чрезвычайно выгоден тем, кто его создаёт. Мифологизированным, околпаченным сознанием легче управлять, на этом поле легче сеять и пожинать нужные плоды. Лишь немногие начинают это понимать. И ещё меньше тех, которые хотят это понять. И вовсе уж немногие способны этому сопротивляться. Они поднимаются на непосильную борьбу с мифами, но голос их — это голос вопиющего в пустыне. Имена некоторых я попытаюсь озвучить. И самому мне, честно сказать, надоело есть варево, приготовленное по чужим рецептам. Хочется натурального, без тошнотворных приправ и опасных добавок. Но гнилая кухня эта работает без перебоев. И мы уже почти смирились с её отравой.
Тема эта требует постоянных оговорок. Таких, например. Я никак не хочу сделать Гитлера из чёрного белым. Это была бы только другая и тоже ненужная ложь. Но что же это было на самом деле? Это мне надо знать. Особенно в той загадочной части, которая ответит на вопрос: почему приходят те роковые времена, когда подобные персонажи становятся необходимыми истории и народу. Зачем Германии стал нужен Гитлер? При каких условиях Гитлером становится чревата история любого народа? Тут скрыт важнейший урок. Если его разгадать, у нас появится чудотворное знание, которое даст людям и будущему шанс избежать повторения кошмарных случайностей истории. Ради того, собственно, я и затеял это рискованное сочинение. По моему мнению, это особенно нужно знать живущему в России, вступившей в свои последние времена. Я намерен в этом небольшом повествовании сказать о том, что новый Гитлер вполне способен целиком явиться в России. Книгой своей я и хотел об этом предупредить, чем и хочу опять подчёркнуть свою полную благонамеренность, как бы этому не противоречили некоторые мои дальнейшие соображения. Для того чтобы такой человек появился вновь, нужны только определённые условия. Такие, например, которые были в той Германии, которая вызвала его из небытия. Ведь сказал же когда-то Константин Леонтьев, что в России и сам Антихрист может явиться и явится обязательно. При определённых условиях.
Лучшее, что таит прошлое, это возможность извлекать эти самые уроки. К сожалению, у истории нет хороших учеников. Это иногда оказывается худшим из того, что есть в сегодняшнем дне. Вот с какими, примерно, мыслями я приступал к очередному тому биографических хроник, объединённых единым названием и замыслом:
Итак, мне очень хотелось узнать, отчего же всё-таки становятся нужными истории такие вожди, как Гитлер? Почему народ вдруг начинает жаждать их прихода? Как народ доходит до жизни такой? И, главное, то, что заявлено в заголовке — какое отношение имеет к сегодняшней России вся эта давняя уже и запутанная история?
Частичные ответы на эти вопросы получал я уже в ходе сбора материалов для будущей книги. При чтении двадцати пяти пунктов программы национал-социализма, например, отредактированных самим Адольфом Гитлером, складывается впечатление, что писал и редактировал их не он, а те именно обстоятельства, в которые был поставлен народ. Или, скажем, так: тайные обиды и желания целого народа водили рукой Гитлера, которого униженный народ материализовал своими надеждами на избавление.
Собирал я материалы для этой книги очень долго. По ходу этого дела меня посещали, и очень часто, некоторые неудобные мысли. Сознаюсь, они были мне страшны, поскольку, оценив его, Гитлера, точку зрения, вынужден был в целом ряде случаев встать на его сторону. Это было жестоким для меня искушением и испытанием. Моё неокрепшее сознание старательно сопротивлялось этому, мучилось, но не выдерживало иногда злой его логики. Вот краткая история этой неравной борьбы…
Бывают с виду невинные ситуации, которые становятся вдруг невыносимыми. Страна (моя страна) изнемогает от террора пошлятины. Она всюду. На громадных рекламных щитах, заслонивших и без того сирое московское небо, в книгах, в театре. От неё нет спасения. Особенно чудовищна она на телевидении. «Звёздами» у нас называются люди, чей вид в «ящике» вызывает уже такое же омерзение, как вид таракана во щах. Никому до этого нет дела. Идёт дикое массовое насилие нашего сознания, неокрепшего эстетического чувства, непорочных нравов.
Вероятно, всё это от бесшабашных цен на убогий куплет, на вымученный юмор. Дошло до того, что жалкое веселье это сопровождает «фанерный» хохот. Потому что живому человеку, если он вменяем, тут не до смеха. Есть целая армия несчастнейших наёмных «клакеров» для студий, где снимаются юмористические программы, они, эти наёмники, орут и бьют в ладоши за деньги, и считают свою работу хуже каторжной. В электронной сети, в шутку ли, всерьёз ли, молодёжь призывает к созданию отрядов самообороны против юмористов, наподобие петросянов, задорновых и иже с ними. Имя им легион. Это уже не безобидно. Видно, достали окончательно. Профессиональный юмор, это такой же идиотизм, как профессиональный спорт и профессиональная любовь.
На этом фоне кому-то вдруг пришла в голову мысль навязывать России фашизм. Наверное, это ещё одна юмористическая выходка. Нелепейшая идея обкатывается со всех сторон. Идея дикая и ангажированная.
И вот в чём я каюсь.
Итак, я собирал материалы для книги о Гитлере. Старался вникнуть в мелочи. Я уже говорил, что тяготею к мелочи, поскольку её легче понять. Мелочью легче объяснить то, что кажется необъяснимым. И великое в истории гораздо легче понять, разложив это великое на малые детали. Среди мелочей попалась такая. Цитирую «Застольные разговоры Гитлера», записанные Генри Пикером, исполнявшим одно время обязанности его личного стенографа: «Больше всего его (Гитлера) раньше злило отношение к танцовщицам. В то время как так называемые юмористы, все сплошь евреи, в таких театрах, как «Метрополь» в Берлине, за то, что они ежевечернее пятнадцать минут говорили всякие гадости, получали в месяц от 3000 до 4000 марок, танцовщицам редко когда платили 70-80 марок. При этом чтобы сохранить форму, им нужно было не 15 минут, а почти весь день проводить в классе, на репетициях и т.д. <…> Стараясь не придавать этому огласки, он позаботился о том, чтобы наши танцовщицы стали получать в немецких театрах от 180 до 240 марок и тем самым оказались в состоянии с головой уйти в свою профессию».
Разве не похожа эта ситуация на нынешнюю у нас в России. Можно заменить адрес «евреи» адресом «шоумафия», но это ситуации не изменит.
Вот тут-то и надо сознаться, что я, с ясно сознаваемым ужасом, почувствовал в этих мыслях и действиях Гитлера весомую привлекательность. Я подумал также, что громадным деньгам, раздаваемым и в наше время легиону пошляков от телеэкрана, можно было бы найти более достойное применение. Экраны очистились бы, поскольку стали бы неинтересны пошлякам. Облегчилась бы задача настоящего искусства.
Впрочем, чувство вины за возникшие мысли у меня прошло, коль скоро я понял, что меня ежеминутно в течение многих лет провоцировали согласиться с тем, что Гитлер в этом конкретном случае был не так уж и неправ.
Ещё я подумал, а вдруг те книги, которые читаю я, доступны так же и другим. А что, если и у других, наткнувшихся на это смутившее меня место, возникнут свои сомнения и раздумья о правильности установившегося порядка в данной локальной области сегодняшней российской действительности. И эти читатели так же почувствуют тайную солидарность с этим конкретным случаем противостояния убийственной пошлости.
А вдруг они после этого захотят узнать, а не был ли Гитлер прав ещё в каких-нибудь своих мыслях и действиях. Нет ли ещё у нас такого непорядка, которому можно противостоять с оглядкой на него. Вот тут то и кроется самое опасное.
Так что юмор на наших телеэкранах не просто не смешон. Он лишает нас противоядия против того, что должно навсегда остаться ужасным, не подлежащим и малейшему сочувствию…
Или вот ещё. Гитлер ненавидел адвокатов. Считал, что самый громадный вред правосудию исходит именно от них. Крыть тут тоже нечем. Судебные дела в нынешней России стали сплошной иллюстрацией этого тезиса. Самый отъявленный уголовник, имеющий деньги или покровителей, всегда имеет полный шанс уйти от наказания. Не потому, что бывает доказана его голубиная чистота. Лучший адвокат потому и знаменит и востребован, что лучше знает несовершенство закона, умеет обнаружить его слабые места. Его настоящая задача чаще всего и заключается в том, чтобы сбить с толку, завести в дебри профессиональной казуистики. Недаром же самый известный из этой удивительной касты носит у нас фамилию, в которой, если изменить одну только букву, то и ясен станет весь смысл его ремесла, — «падла». Слово это взялось у его уголовных клиентов из польского языка и означает падшего человека, проститутку. В самом деле, можно ли представить себе нечто более несообразное с целями правосудия, когда заведомый жулик или педофил нанимает за собственные деньги видного представителя законности и тот, заведомо зная о его преступлении, помогает, почти всегда успешно, уйти от справедливого возмездия. Я знаю способ, как тут навести некоторое приличие. Надо ввести простое правило, которое вполне согласуется с юридической логикой. Если клиент этого «падлы», избежавший его стараниями тюрьмы, совершает новое преступление, адвокат немедленно привлекается за соучастие, идёт «паровозом» за своим клиентом, вместе с ним садится в камеру, и пусть они там разбираются дальше в своих делах. И тогда мы посмотрим, с таким же бесстыдством и безоглядностью брались бы всякого рода «падвы» охранять бандита, насильника, педофила и казнокрада от неумолимого действия закона.
Написал я это и почувствовал, конечно, насколько уязвим и совершенно беззащитен от стрел сплочённой мировой юриспруденции. Прикроюсь, как щитом, авторитетом Махатмы Ганди. До того, как стать богом миллионов, он был присяжным поверенным, стряпчим, имел адвокатскую практику. Отказался же от неё именно по той причине, что это дело грязное и безнравственное, одно из самых поганых на земле. И заниматься им надлежит лишь тому, у кого за душой нет ничего святого. Попробуйте возразить мне теперь.
С величайшею опаской отношусь я к адвокатам ещё и по той причине, что судьба России окончательно изуродована именно ими. Высшими носителями власти у нас был адвокат Керенский, паяц, не изменивший в великой драме своего позорного амплуа, и благополучно пустивший огромную страну под откос. Но тот хоть юристом, говорят, был приличным. Другой был Ленин, страдавший сухоткой мозга на почве наследственного сифилиса, величайший кровопийца из всех возможных, с болезненной страстью терзавший Россию в течение шести лет. Лично виновный в том, что население страны сократилось за эти годы вдвое. Адвокат он был бездарнейший, не выиграл ни одного дела, практикуя в молодости по мелким уголовным делам. Теперь вот у нас ещё один юрист оказался у верховной власти, был президентом, теперь оказался премьером и, признаюсь, мне как-то жутковато это сознавать. Я запамятовал, какая у него специализация в этом деле, но, судя по результатам его правления, он вполне годен в адвокаты. Спаси, Господи, Россию!..
И тут, собственно, узловое, ради чего я затеял этот безрадостный рассказ. Собирая материалы о Гитлере, я, конечно, много прочитал и о той Германии, которая готовила тогда его триумфальное пришествие. Я читал о народе, из чаяний которого материализовалась эта ужасная фигура. И вот, каким-то боковым призрачным зрением стал я угадывать в той Германии нынешнюю Россию. Немыслимое унижение, в котором обретался тогда немецкий народ, почти полностью совпало с теми бедствиями, которые выпали сегодня на долю народа русского. И, конечно, на долю тех народов, которые связаны с ним единой судьбой. Это печальное открытие испугало меня. Я понял, что у меня должны быть доказательства.
Посмотрим. Вот как, в общем смысле, аналитики расценили послевоенное состояние германской нации. В ноябре 1918 года закончилась первая Мировая война. Согласно Версальским соглашениям Германия потеряла тогда 12 процентов своей территории, большую часть угольной и сталелитейной промышленности и не видела в будущем другого способа вернуть жизненно важные ресурсы, как только с помощью военных действий. Расформирование воинских частей привело к массовой безработице.
Теперь о наших делах. Территория страны за два десятилетия уменьшилась вдвое.
По добыче угля Россия ныне «достигла» уровня 1957 года, по производству грузовых автомобилей — 1937-го, комбайнов — 1933-го, тракторов — 1931-го, вагонов и тканей — 1910-го, обуви — 1900-го. Практически полностью разрушена авиационная, радиоэлектронная, автомобильная промышленность.
По словам директора Детского фонда Альберта Лиханова, количество детей-сирот в России превысило показатель послевоенного мая 1945 года. 750 тысяч в мирное время сейчас — против 678 тысяч сирот, оставшихся от погибших в войне отцов, умерших в тылу от голода и болезней матерей.
Только с 1991 года армия в России сократилась почти в пять раз. Сколько из этих легионов свежих трудовых единиц сумели устроиться в мирной жизни — неизвестно. Зато известно, что Российский Генштаб, как утверждает знающий человек, адмирал Бардин, сейчас по количеству работающих там офицеров превысил показатель времён Великой Отечественной войны.
К 2015 году в составе ВМФ России сохранится не более 60 подлодок и кораблей первого и второго ранга (по 15 на флот), и почти все — устаревших образцов. К этому же времени флот США должен увеличиться до 300 кораблей этих же классов. За последние десять лет Военно-Морской Флот России сократился на 60%.
По уровню жизни россияне находятся на 60-м месте в мире, тогда как «нищенствующие» без своей нефти и газа белорусы на 56-м месте. А вот по числу миллиардеров Россия на почётном седьмом месте. Российские олигархи, кстати, платят самые низкие в мире налоги (13%), которые и не снились, например, Франции и Швеции (по 57%), Дании (61%) или Италии (66%). 1,5% населения России владеет 50 процентами национальных богатств.
Городская инфраструктура не выдерживает перегрузок. Ещё не было в новейшей истории случая, чтобы десятки тысяч жителей Подмосковья, например, встречали Новый год без электричества, а аварию не могли устранить более недели. Власти панически боятся, что без электричества в разгар зимних морозов окажется Москва. Крах энергетической системы может произойти в любой момент. Высока вероятность, что это произойдёт в течение ближайшего времени. Практически маловероятно, что система эта, вконец изношенная, протянет более пяти лет. Как тут не вспомнить пророчество Збигнева Бжезинского десятилетней давности, который предрекал, что Россия распадется как раз к этому времени.
Оптимистически настроенные российские эксперты уже сегодня предлагают готовиться к выживанию и построению новой цивилизации с опорой на экологические приоритеты. Большинство людей будут вынуждены заниматься в первое время преимущественно тяжёлым ручным трудом, поскольку и с сельхозтехникой, и с горючим, и даже с тягловыми животными будут невероятно большие проблемы. Большинству бывших офисных работников, сплошь называющих себя менеджерами, неизбежно придётся осваивать новые профессии землепашца и доярки.
Первым делом после этого, наверное, надо вспомнить то, что самый мощный толчок Гитлеру для создания его партии дала идея борьбы с так называемым «процентным рабством». В разорённой стране тогда выросли, как грибы после слепого сентябрьского дождя, бесчисленные банки с международным капиталом, которым нужды отечественного возрождения и судьбы национальной экономики были глубоко чужды. Плевать им было на это. Владельцы банков все оказались на одно интернациональное лицо, и это позже окажется решающим фактором в триумфальных успехах Гитлера. В гибнущей стране именно банки стали символом наглой спекуляции и бесстыдной наживы на бедах народа. Теперь вглядитесь ещё раз и пристальнее в наши нынешние российские дела. Всё поставлено ещё хуже. Банковский капитал тут гораздо наглее паразитирует на всеобщей нужде и бедности. Всякий работающий человек у нас, даже самый благополучный, поставлен в результате целенаправленной заботы государства в такое положение, что без банка не может осуществить ни одной, даже и не вовсе значительной, покупки. Всякий работающий на государство человек у нас получает ровно столько, чтобы, не дай Бог, не мог приобрести что-нибудь необходимое самостоятельно. Без банковского посредника. Ростовщический произвол у нас бесконтролен и беспределен. Тайны банковских операций охраняются сильнее национальных интересов, они много неприкосновеннее государственной тайны. Проверить сегодня, чем занимается тот или иной банк почти невозможно. Банки у нас покровительствуют разной нечисти, вплоть до наркомафии и боевиков. Между тем, участие банковского капитала в развитии отечественной экономики надо признать равным нулю. Но, можно предполагать, что в большинстве случаев, именно через банки переправляется за рубеж значительная часть национального достатка. Другого пути для столь гомерического разворовывания наших с вами денег просто не придумано. Посудите сами. В 2008 года денежное половодье за границу составило $122,8 млрд, в первом полугодии 2009 — около $41,7 млрд. По оценкам Центробанка, за последние пять лет (в период с 2008 по первый квартал 2012 года включительно) из России было выведено около 340 млрд. долл. Я тут привожу только те цифры, которые есть в открытой печати, скрытые должны быть более удручающими. Выходит, что контрабанда национального капитала составляет у нас до 10 (десяти) миллиардов долларов в месяц. Эту цифру стоит прокомментировать. Вдумаемся, например, в такие данные. В позапрошлом году на поддержку сельского хозяйства у нас было направлено 138 млрд рублей. В прошлом году эта цифра выросла до 183 млрд рублей. По новой Государственной программе развития сельского хозяйства, начиная с нынешнего 2013 года на село будет отпускаться по 190 млрд. Каждый доллар на тот момент, когда я это писал, стоил около тридцати рублей. Нехитрые подсчёты скажут, что растаскивается у нас ежегодно только банками в двадцать восемь раз больше, чем отпускается на развитие всего сельского хозяйства страны. Выходит, того, что разворовывается в один только месяц, хватило бы, чтобы дважды перекрыть все нынешние государственные годовые заботы о сельском хозяйстве. Откуда же у нас взяться дешёвому хлебу и мясу? И ещё нечто убийственное. Суммарные затраты на восстановление Саяно-Шушенской ГЭС в Минэнерго оценили в 40 миллиардов рублей. Это опять же ровно столько, сколько разворовывается банкирами примерно за десять дней. Помните, сколько шуму вызвала катастрофа с электростанцией? А то, что у нас по вине только продувных ростовщиков происходит в году сорок таких катастроф, это никого не волнует и остаётся без последствий. Уже по одному этому факту президентскую и премьерскую практику главного юриста страны надо признать давно обанкротившейся.
«С тех пор борьба против интернационального финансового и ссуд¬ного капитала успела уже стать важнейшим программным пунктом борьбы всей немецкой нации за её экономическую независимость и свободу».
Этот козырный, давший ему половину успеха знаменатель под развернувшуюся картину подвёл опять же Гитлер, и ничто не мешает укоренить этот вывод в нынешней России. Нужно только дождаться лидера с радикальным взглядом и решительной силой. Сознаюсь, мне нечего было бы ему возразить. И ответьте мне теперь, кто более сделал для прихода этого радикального лидера, мальчишки с нелепыми лозунгами в день национального единства, о чём так много шумели, или банкиры-грабители, опутавшие страну отвратительной гибельной паутиной.
Вот в этом месте я и хотел бы обратить внимание на весьма симптоматичный и печальный итог сопротивления, которое назревает в мире и которое всё чаще обнаруживает себя в спонтанных, но всё более осмысленных вспышках сопротивления духовной кабале, и тяжкой несправедливости, установившейся в мире. Как интересно мне было наблюдать, например, прошлогодний поход нью-йоркского майдана под кличем «Захвати Уолл-стрит!». Люди вышли уничтожить банки. Никак не могу отделаться от мысли, что незримая тень Гитлера руководила ими в этом желании. Они прямо вслед за ним называли племенное лицо банкира и видели в этом лице виновника прошлых, настоящих и будущих экономических потрясений и кризисов в своей стране. И вот тут ещё какая страшная беда. Опасная лояльность и даже симпатия к Гитлеру и к его делу будет вырастать в прямой пропорции к подобным несуразностям мирового уровня. Она, эта чудовищная лояльность, будет расти пропорционально проявлениям духовного и физического экстремизма со стороны сплочённого гражданина мира, презирающего заветные цели и желания остального человечества. Пропорционально всякой попытке подавить общую волю знать истину о том, что же на самом деле происходит в мире, куда его пытаются завести, подавив нашу волю к сопротивлению. И это есть уже в мире, как не замалчивай это, как этого не замечай. Могу назвать несколько выдающихся имён, носители которых не выдержали уже, и вполне определённо высказались на эту тему. И некоторые отлучены теперь от общей творческой жизни, управление которой названная сила отныне окончательно забрала в свои руки. Это гениальный шахматист Бобби Фишер, знаменитейший кинорежиссёр и актер Мел Гибсон, кутюрье с мировым именем Джон Гальяно, замечательнейший датский режиссер Ларс фон Триер, опять же знаменитый деятель кино Оливер Стоун, известная журналистка Хелен Томас, митрополит Пирейский Серафим, из отечественных корифеев искусства и слова я бы назвал великого композитора Георгия Свиридова и писателя Александра Солженицына. Принципиальную позицию по отношению к победной поступи сплочённого гражданина мира постоянно высказывает величайший французский режиссёр Жан-Люк Годар. Всех уже и не перечислишь. Привычное слово «оболваненные», не кажется мне всеохватным, когда я вдруг узнаю, что даже Мартин Хайдеггер, один из самых влиятельных философов того двадцатого столетия, отозвался на появление Гитлера следующим, надо думать, искренним пассажем, обращённым к своим студентам: «Никакие догматы и идеи более не будут законами вашего бытия. Только фюрер, и никто другой, воплощает настоящую и будущую реальность Германии и её закон». О чём это говорит? Это говорит о том, что качество гения не отменяет потребностей того, кто этим гением владеет, жить нуждами народа. Есть обстоятельства, которые делают людей уже не толпой, а массой. Есть обстоятельства, которые сплачивают человеческую массу в нечто вроде одухотворённого булыжника, который как нельзя лучше годен для боевой пращи. Логика истории заключается в том, что она неукоснительно следует обстоятельствам времени…
Продолжим ещё о том, какие обстоятельства делают нынешнюю Россию на ту Германию, которая вскоре материализует для своих насущных нужд Гитлера. Говорят, что грандиозную фигуру вселенского террориста Усамы бен Ладена выдумали и внедрили в сознание мира ловкие аппаратчики президента Джорджа Буша-младшего. Охотно в это верю. Так им легче было отвлечь народ от насущной нужды. Химеры сбивают людей с толку чаще, чем мы думаем.
Вместо Усамы бен Ладена у нас разбойничает химера инфляции. Нам внушают, что это и есть тот неизбежный дьявол, который пожирает наше благополучие. Который вставляет палки в колёса вполне победной нашей экономике, который не даёт власти развернуть наличные, изобильные в теории, дарования. Дьявола этого, однако, никто не видел. И существует он, опять же, лишь в головах тех, кому нужен. Породило его то же бездействие и никчемность чиновничьего стада. Инфляция, на мой взгляд, вот откуда берётся. Её плодит лично Президент. Он возглавляет чудовищную свору чиновных захребетников, непосильною ношей повисшей на шее народа. Это они, одержимые безудержной алчностью и вышедшим из-под контроля инстинктом наживы, и есть родные отцы инфляции. Страна, двадцать лет назад уменьшившаяся вдвое, имеет теперь вчетверо больше разного рода столоначальников. Тянут народное добро они вдесятеро настырнее, чем прежние. По статистике, восемьдесят процентов этой чиновной напасти вымогает взятки. Остальные не крадут и не берут, вероятно, потому только, что им воровать нечего, и никто им мзды не предлагает. Не смешно ли садить в кутузку мелкого карманника в стране, где в гомерическом воровстве нельзя заподозрить лишь Господа Бога. Если бы мелкие карманные воры у нас имели свой парламент, они непременно получили бы законы, по которым их промысел назвали бы честным ремеслом. Грабители народа у нас свой парламент имеют, и только потому им обеспечено теперь название порядочных людей.
И пока парламент и президент обеспечивают диктатуру подобных «порядочных людей» движение России к гибели будет неостановимым. Это благодаря им явное даже богатство оборачивается бедой. Благодаря этим «порядочным людям» обилие газа и нефти, например, обернулось проклятием России. «Порядочный человек», оставленный один на один с народным достоянием, никем не сдерживаемый и никак не контролируемый, дуреет и теряет чувство реальности.
Крестьянину в этой стране заправить трактор, прежде чем посадить хлебное зерно, выходит дороже, чем иному дармоеду заправить свой «Мерседес». Нынешняя власть, которая получила страну с космической ракетой, упорно ведёт дело к тому, чтобы оставить её с сохой. И тут сам собою напрашивается вывод, что правители наши, возможно, и образованы, возможно, постигли грамоту, но они не просвещены. Им неведома мудрость, которая выработана веками государственного и народного опыта. Иначе они знали бы, что «первым знаком поражения и разорения является то, что народ оставляет хлебопашество». Это сказал ещё Луций Целий Лактанций, названный «вторым Цицероном», за то, что мог облекать общий опыт человеческого развития в мудрые формулы для всеобщего употребления, в том числе и в государственных делах.
Самая большая беда не в том, что мы отстали экономически от остального мира на десятилетия. Технологии можно купить. Украсть, в конце концов. Главная беда в том, что скудеем душой. В культурном своём развитии мы за эти два десятилетия возвратились в средневековье. Дичайшее воровство опять стало мерилом доблести и почёта. Карьеризм лишён всякого благородства, и целью имеет только мзду, которую обещает всякое тёплое место. Губернаторы отправляются из московских пределов в отдалённые углы страны, как при Иване Грозном, с ясною и единственной верой, что отправлены «на кормление». Самые роскошные состояния в мгновение ока сколачиваются у наместников президента именно в тех местах сегодняшней России, где куролесил когда-то повешенный Петром сибирский владыка губернатор князь Матвей Гагарин. Торгуем, как и при Борисе Годунове, исключительно натуральным продуктом, только место ревеня и чеснока заступили у нас нефть и газ. Военные чины посылают строить свою загородную недвижимость армейских солдат и прапорщиков, точно так, как поступали стрелецкие головы при царе Фёдоре Алексеевиче. Стрельцы взбунтовались тогда, а у нас пока тихо… Русская интеллигенция, которую совсем недавно считали совестью нации, нищенствует. По этой причине она отлучена от культуры, поскольку элементарно не в состоянии купить билет в театр, в оперу, или, например, съездить на выходные из Москвы в Питер, походить по залам Русского музея…
И вот какая тьма из этого выходит. С бессмысленным упорством обречённого толкались мы вступить в ВТО, этот всесветный Черкизон. Там, на этом гомерическом базаре, по задумке властей, мы могли бы успешно торговать нашими национальными продуктами, набивая свой государственный кошелёк вожделенной «капустой», делая богатым каждого из наших граждан. Погодите, но для этого нужен качественный и, конечно, не шибко дорогой товар. Такой, какой мог бы конкурировать на этом вселенском торжище. Конкурировать, это значит быть привлекательным для мирового купечества и по виду, и по сути, и по цене. Так вот я и говорю. Никогда уже и ни при каких условиях мы никакого конкурентоспособного, такого, чтоб его захотели купить, товара не произведём. Ведь он у нас даже на самой начальной стадии, в виде ещё только задумки, уже стоит на десять, а то и двадцать процентов дороже, чем любой. Это обязательная ставка взяток, чтобы только открыть производство. А сколько их будет ещё до той поры, пока его, этот товар, изготовят? О каких прибылях речь? Ведь Россия на свой международный прилавок, даже в самый базарный день, способна была выбросить лишь два с небольшим процента от всего тамошнего товара. Много меньше, к примеру, чем даже незаметная на карте Мексика, у которой и земли-то нормальной нет, а всё камни да песок. Как сказал один мрачный остроумец из наших врагов, «никто и не заметит, если Россия из общего рынка и вовсе пропадёт». К тому же всё это товар, произведённый самим Господом Богом, который, как говорил я, единственный не обременён, не повязан по рукам и ногам взяткой в ограбленной России. Потому этот божий товар пока у нас и может быть продан с какой-никакой прибылью. Этот Божий товар — газ и нефть. И товара этого в нашем экспорте аж семьдесят процентов. А вдруг станет скоро время, когда Господь нам в этом своём товаре откажет. Тогда что? Ведь то, до чего дошли мы своим умом, наверное, никуда не годится. Поскольку нашего так называемого наукоёмкого и высокотехнологичного товара на рынках всего мира только 0,3%. Интересно бы знать, хватает ли прибылей с этой жалкой мелочи хотя бы на то, чтобы прокормить всю ораву учёной братии, окопавшейся в разных тёплых научно-технических местах. Не быть нам богатыми, покуда хозяйствует в стране вор и мздоимец. А это вечное России проклятие. Значит, не все свои грехи она ещё искупила.
Главное наказание ей — опять же негодная, убийственная власть, при которой возможно жиреть и дуреть от лишнего жиру в России только избранным и приближённым. Это худшее свойство всякой деспотии, воплотилось тут в непревзойдённом виде. Откуда берётся этот лишний злокачественный жир. От даровой жратвы. При этом экономика не работает даже там, где её, казалось бы, и нарочно не остановишь. Вот, опять же, наша нефтегазовая отрасль. Казалось бы, что тут то уж, в «локомотивной» части экономики, можно добиться исключительных результатов, показать, на что способна инновационная составная, научная сметка и пр., о чём постоянная трескотня. Так ведь нет, производительность труда тут только в последнее президентское правление снизилась в два раза. Не в последнюю очередь от того, что избранных по родству, по кумовству и прочим непроизводственным и непроизводительным признакам «манагеров» появилось тут в неисчислимых количествах, наподобие саранчи и прочих казней египетских. Средняя «зарплата» каждого — миллионы долларов в год. Они то и съедают доходы, которые должны бы идти на зарплату учителям, инженерам, землепашцам, рабочим. Доходы, которые могли бы помочь проявиться государственному милосердию и человечности, растворяются в массе тунеядцев, откровенных и вредных дармоедов. Хорошо ещё, если бы высокочтимый и высокооплачиваемый чинуша только сладко ел и крепко спал, но он ведь ещё руководит и реформирует, а это вторая нестерпимая беда. Паразитирует «Газпром» на теле России настырно и сладостно. Так что газификация всей России прирастает примерно так же, как это было в провальнве девяностые годы. За последние двенадцать лет газовый концерн потратил на стратегическую программу развития России лишь 4,6% чистой прибыли. Выходит около трети процента в год! При собственном чистом доходе «Газпрома» около 37,596 млрд долл (это только за один не слишком благополучный 2013 г.). Для сравнения — газопровод «Южный поток», строящийся в основном для нужд газификации Южной Италии, обойдётся, по неокончательным подсчётам, в шестнадцать миллиардов евро, а, скорее всего и больше. А это только одна из ничтожных паутинок в бесконечной густой сети, питающей Европу. И Италия будет обеспечена нашим газом на все сто. В отличие от России, которая и до сей поры почти наполовину отапливается и варит щи дровами, опять же, как при Иване Грозном.
И вот какие жуткие гримасы корчит уже это газовое проклятие. В славный до того времени российский город Владивосток прибыли американские моряки. Первым делом, по традиции, хотели почтить они память геройских вовеки русских воинов, погибших когда-то в совместных боях, в честь чего и зажжён в этом городе Вечный огонь. Приготовили венок, а огня то и нет, потух. Пришлось определить венок в какой-то музей морской славы. И не заметили русские морячки, что в этот-то именно миг вся их слава и вышла, померкла вместе с памятным святым огнём.
А дело было так. Один из тех самых «манагеров» среднего звена, которых столько мельтешит вокруг газовой благодати, вечный огонь и погасил. Задолжали ему моряки за этот огонь аж восемьдесят тысяч рублей. При его зарплате эту мелочёвку стыдно даже и карманными расходами назвать… И вот весь Тихоокеанский флот не смог противопоставить свою громадную мощь одному тупому чинуше, у которого из всех духовных и физических органов в исправности остался только кишечно-желудочный тракт до самого дна. Со времени падения русских церквей не было подобного глумления над народными святынями. И некому опять стало защитить эти наши святыни. Такова, стало быть, и мощь нашего флота, и цена лицемерному до кощунства государственному трёпу о защите памяти и истории нашей… Ничего святого, только бизнес…
Что же будет лет через двадцать, когда нефтяные источники пересохнут, Чукотка и прочие севера станут пустыней, а эта орава останется без осетровой икры?
Я знаю, что будет! Приближённые к власти не оголодают. Нынешнее руководство России исподволь пробует новый способ неисчерпаемых и всё более развращающих доходов. Оно потихоньку приторговывает Родиной. В буквальном смысле. И хотя иностранные владельцы российской земли стараются особенно не афишировать свою деятельность, известно, что среди них шведский инвестиционный фонд Black Earth Farming (через российскую компанию «Агро-Инвест» контролирует уже около 300.000 га), шведская же компания Alpcot agro (инвестировала в Россию $230 млн и контролирует более 490.000 га), компания "Рав Агро-Про" с участием израильского, американского, британского капитала (контролирует 150.000 га). Кроме того, датская Trigon Agri приобрела в последние два года в России 121.000 га. И эта оптовая торговля по бросовым ценам всё нарастает. Начато недавно широкомасштабное отчуждение состоятельными иностранцами уникальных земель Алтая, именно той его части, где заповедана нам страна Шамбала. Символично, что нашу Шамбалу продаёт фирма с названием Сион. У нас просторы великие, а на них государственная пустота. В среднем на одном квадратном километре у нас живёт меньше одного человека. Больно уж много перемёрло за годы перестроек и реформирования. Зачем же нам столько земли. Всё равно она пропадает…
Видел я эти подготовленные к распродаже русские земли.
...Всё это было рядом с Москвой, страшным городом. Мутно вспыхнул и медленно ушёл зимний закат. Вышла луна. Будто Господь коснулся замёрзшего стекла небес и остался на нём проталинкой след божьего тёплого пальца. И в отверстое небо, наверное, стала видна Ему грешная земля. И мне стали видны чёрные молчаливые избы и упавшие прясла. Мне сказали, что эта деревня, по обе стороны дороги, давно мертва. И как в это трудно было поверить, когда вот только что хмельно и вольно катилась бесконечная река жизни, которой, казалось, нет и не будет нигде конца. А конец вот он, оказался так близок.
Надо сказать, что до этого дня я мёртвой России не видел. Я ходил по этой пустой до звона в ушах деревне и в голову лезли всё какие-то ненужные мысли. Мне, например, думалось, что именно в таких декорациях можно было бы снимать кино из времён монгольского нашествия или опричнины. Всякая деталь внезапной этой кончины была такая, какую не выдумать праздным умом. Люди куда-то собирались бежать, но заколоченные наспех окна остались тут как знак надежды. Значит, не верили они, что уже никогда не вернутся сюда. Без такой надежды в душе сделалось бы пусто. А не может же жить человек с пустой душой... Такую же надежду имели русские люди, бегущие от фашистов. Да нет же, от того разора, на который обрекла Россию нынешняя власть и чиновный ворог, спасения не будет... На деревьях остались скворечни. Старые птичьи домики стали будто обожжённые злым огнём. Почернели и полопались липовые дощечки, когда-то с любовью оструганные. Причём лопнули они не только вдоль, но и, каким-то странным образом, поперёк. И стали похожи на недоеденные пожаром головни, зачем-то поднятые в небо. Как знак окаянного времени и беды неизбывной. Ясно о чём говорят эти скорбные знаки, о тихо и смирно уходящей с белого света России. Птицы сюда не прилетят больше, потому что не осталось тут ни одного сердца, которому нужна была бы их весенняя возня... Только за последние полтора десятка лет с карты России исчезли 18 000 подобных сёл и деревень (по некоторым данным — больше 20 000). Оставшиеся деревни и сёла брошены на самовыживание. На содержание и развитие всей крестьянской России из года в год выделяется менее одного процента бюджетных средств!
Вот чьими-то портретами на холсте прикрыты те же пустые глазницы окон. Лицевой стороной холста внутрь. Так и смотрят теперь лики бывших больших казённых людей в пустоту жуткого неживого избяного пространства. Может быть, в наказание. Хочется верить мне, что есть она, эта незримая связь между портретной копией человека и бывшей в нём чиновной душой. И будет её, эту душу, томить тоской и болью до той поры, пока не истлеет тут холст прочнейшего качества, специально выбранный для верноподданнической доходной живописи. Хотя лучше бы, конечно, поставить тут лицом в забитое окно сам оригинал и заставить смотреть на дело рук своих до той поры, пока не рассыпался бы в прах. В назидание всякой будущей власти...
Не мог я долго тут быть. Холод лез за воротник, а ужас в душу. Всё казалось мне, что вот выскочит сейчас на неезженую дорогу призрачная жуть и запляшет, заклацает зубами. Русские призраки, они ведь самые страшные, потому что им вольно куражиться на таком просторе...
Воровство и взяточничество парализовало деловую и государственную жизнь. У правительства не хватает ума вкладывать даровые нефтяные и газовые деньги хотя бы в землю, чтобы освободить себя от унизительной хлебной зависимости. Чтобы оставить будущим поколениям хотя бы возделанную пашню. Страна, имеющая в своём распоряжении около половины эталонных мировых чернозёмов позорит себя на мировом торжище рекордными за всё время закупками недостающих продуктов питания. Россия в последние годы вступила в такую степень продовольственной зависимости, которая, наконец, полностью исключила всякую самостоятельность её политической поступи. Неспособность правительства наладить экономику уже привела к тому, что общий валовый продукт целой страны, которую язык с трудом поворачивается назвать по инерции великой, стал равен доходу не первостепенного даже, а провинциального округа Лос-Анджелес (США). Одичавшие от безнаказанности абреки успешно покушаются на президентов и убивают министров. Лояльность кавказских лидеров покупается непомерными для скудной госказны деньгами. И всё это, опять же, делается за счёт народа. Кавказ становится привилегированным среди других народов. За какие такие шиши? Национальному единению это никак не служит. Террор подонков общества достиг размахов времени Столыпина, только вот меры против него совсем не те. Или ходят они, эти подонки, не в те сортиры, где их обещали «мочить». Неспособность власти навести хотя бы минимальный порядок в отечественной экономике, в умении применить право, продолжает развращать олигархию, даёт ей уверенность в полной безнаказанности и провоцирует дальнейшие преступления против народа.
И вот ещё какое дело. Специалисты считают, что в ближайшие годы безработных у нас станет около десяти миллионов. Страшная это цифра. Вся эта громадная армия будет состоять из молодых в большинстве мужиков, за плечами которых маячит безысходность, голодное прозябание. Она не задумается, конечно, пойти за отчаянным человеком, знающим выход из положения. Или за тем, кто вздумает воспользоваться этой безысходностью.
Целый ряд провалов и упущений во внешних делах привёл к тому, что Россию вплотную обложили враждебные режимы. Так что «подлётное время», говоря военным языком, стратегической ударной авиации НАТО, например, от границы Эстонии до Санкт-Петербурга не превышает ныне четырёх минут, до Москвы — не более восемнадцати. Вне сомнения, враждебные базы теперь появятся на Украине и наше положение станет ещё хуже. Россия похожа теперь на Гулливера, которого сплочённые лилипуты связали тонкими бесчисленными нитями, и ему никак не возможно стало подняться на ноги. Как бы там ни хорохорились нынешние правители, а международная политика вершится, практически, без участия России. Ей только из внешних приличий и инстинктивного страха позволяют присутствовать при этом. Недавние события с присоединением Крыма, радостны мне, конечно, но ведь это только исключение, не больше того. Эта слабость и непрофессионализм нынешнего правительства будут только усиливаться со временем. Та перезагрузка, которую символической красной кнопкой демонстрировала вполне театрально однажды Хилари Клинтон, в действительности вот какие цели обнаруживает. Нынешнее поколение, живущее в России, переживёт величайшее разочарование своей судьбой. В каждом шаге новой государственности обязательно есть то, что убивает народ. Великая приватизация вообще отняла у народа шанс на существование. Будто предчувствуя дальнейшие гибельные перемены, народ именно с этого времени отказался размножаться. Всё идёт к тому, что в течение ближайших двух десятилетий русский народ и те народы, которые связаны с ним единой судьбой, переживут великую катастрофу, которая будет гибельнее, чем катастрофа семнадцатого года. Вовсе не надо быть пророком, чтобы угадать уже это жестокое время. Лет через двадцать действие нефтегазового наркотика в российской экономике кончится. Начнётся великая ломка. Авторитет России в международном сообществе, где он, этот авторитет, измеряется всё же исключительно экономической состоятельностью и той силой, которая этой состоятельностью питается, именно по этой причине упадёт до всех мыслимых пределов. Нищета и разруха, связанная с полным износом оборудования тепловых и водяных электрических станций, газовых коммуникаций, жилищного фонда и коммунального хозяйства, достигнет роковых пределов. Количество аварий в энергетике, подобных катастрофе на Саяно-Шушенской ГЭС, в течение предстоящих двух десятилетий увеличится пропорционально усталости и износу оборудования и технических узлов в этой части российского (хотел сказать «народного», да вспомнил, что народу в России уже ничего не принадлежит) хозяйства. Не последнюю роль сыграют тут и хищные, неконтролируемые аппетиты владельцев этого, окончательно ушедшего из-под контроля государства, остро важного сектора экономики. Сектора, который призван питать общую способность нации к выживанию. Это в такой же степени коснётся оборудования и узлов всех прочих промышленных сооружений, железных дорог, воздушных судов. Полностью прекратится производство, пашня станет диким репейным полем, голодный народ, если не вымрет к тому времени, начнёт свои привычные со времён Разина и Пугачёва бессмысленные и беспощадные действия. Я, конечно, не слишком верю, что русский человек, после того, что с ним сделали в двадцатом столетии, остался способен ещё к активному сопротивлению. Но он не может же исчезнуть так, чтобы не доставить никому неудобства, больших неприятностей. Они (эти стихийные народные действия) приведут в состояние смертного ужаса соседние народы. Такой будет страшная месть будущего сегодняшней несостоятельности нашей высшей власти. Кто-то из нынешних бодрых юношей из государственного руководства страны, вполне может статься, в состоянии окажется дожить до тех апокалипсических времён. Интересно было бы знать, будет ли их мучить совесть за те катастрофы, которые они спланировали своим бездарным нынешним правлением? Или и они будут смотреть на изуродованный по их вине мир такими же бессмысленно весёлыми голубыми глазами, какими смотрит на развалины великой империи пошло профукавший её Михаил Геростратович Горбачёв.
Аналитик я не из профессиональных, и глубоко копать вряд ли смогу. Но на любительский и дилетантский анализ одной поразительной международной ситуации, больно потревожившей мне душу, попробую отважиться. Вот была, например, вполне благополучная маленькая страна Ливия. Был ливийский мечтатель Каддафи. Худо-бедно, строил свой зелёный социализм, при котором было бесплатное образование, бесплатная медицина, бесплатное электричество. Медсестра в том социализме получала под тысячу долларов, молодая семья, только ещё соединившись, получала 65 тысяч долларов в подарок на всяческое обзаведение. Потому вдруг и выросло народонаселение в этой Ливии при полковнике Каддафи аж в три раза. Литр бензина стоил у него два наших рубля. Всё это благополучие держалось на тех самых нефтедолларах, которые день и ночь лихорадочно качают многочисленные нефтяные и газовые короли и у нас, но от которых народу нашему ни жарко, ни холодно. Холодно, впрочем, бывает. Когда вдруг посреди зимы отключат и газ, и свет, и горячую воду. Так вот, этот Каддафи страшно надоел однажды американским злым дядям тем, что раздаёт эти самые нефтедоллары своему народу, и нет у него ни воров, ни плутократии, которые расхищали бы эти народные деньги и переправляли их в западные банки, помогая набирать новые килограммы и без того безобразно жиреющей американской нации. Собак на полковника навешали много, но главная зарыта тут. Ни с таким ли прицелом обкладывает Америка Россию своими бессчётными ракетными и прочими базами, чтобы не смели тут тронуть ворюг и фальшивых скоробогатеев, которые перенаправляют денежные потоки в обмелевшее русло американского благоденствия. А иначе и распатронить можно. Как Ливию с её незадачливым полковником. По самым скромным подсчётам, ныне у руководящей российской элиты личных активов за рубежом не менее чем на 500 млрд. долларов (реально будет побольше, поскольку львиная доля вкладов оформляется на подставных лиц). Кроме того, и многие государственные активы РФ размещены в западных банках и в зарубежных ценных бумагах, т.е. нищающий народ РФ давно и могуче финансирует западную экономику и войска НАТО. Именно за это нашего бывшего министра финансов Кудрина в Америке объявили лучшим министром в мире и вручили ему непомерно ценный подарок… Думаю вот, не с целью ли нашего всеобщего устрашения заварила Америка этот новый крутой международный сюжет с несчастной крохотной Ливией. Не аукнется ли и нам этот новый маленький победоносный американо-европейский блицкриг. Не в нашу ли сторону глядит уже напружиненный в аравийских пустынях железный американский кулак? Не в Украине ли уже напрягается в дурной силе другой такой кулак? Во всяком случае, сценарий богатый, универсальный... Бить, впрочем, нас, пока не истлели у нас до конца ядерные запалы, не станут. Погодят. Но пригрозить уже могут… Вот и все наши успехи на международном поприще…
И, если кто-то скажет уже сейчас: «Мы требуем равноправия нашего народа с другими нациями, отмены национальной дискриминации, отмены всех пунктов международных договоров, в которых не учтены жизненные интересы нашего народа…» Разве эти требования покажутся ужасающими. Но именно эти требования выдвинула вторым пунктом партия, которую возглавил Гитлер.
Видимо сходными были и другие обстоятельства тогдашней немецкой жизни с нашими, коль скоро появилось в пунктах нарождающегося фашизма следующее: «Мы требуем, чтобы государство взяло на себя обязательство в первую очередь заботиться о заработке и пропитании граждан… Первым правом каждого гражданина должен быть творческий труд, умственный или физический… Мы требуем огосударствления всех уже обобществлённых (приватизированных, по-нашему) производств… Мы требуем участия в прибылях крупных предприятий…Деятельность частного капитала не должна нарушать интересы общества, она должна протекать в рамках целого и на пользу всех…» Если сейчас выйти на улицу с этими лозунгами, разве трудно будет мне собрать толпы сочувствующих этим призывам и требованиям? Называйте меня фашистом, но эти пункты программы национал-социалистической рабочей партии Германии кажутся мне уже вполне годными и необходимыми в нынешней обстановке в России. Примите их, и называйте меня после этого нацистом. Я стерплю, только бы народу моему стало уютнее жить на этой земле…
Есть целые народы, которые ожидание судьбоносного гения, способного осуществить их право на возмездие за мнимые или реальные унижения в ходе истории, сделали своей национальной и вполне движущей идеей. Тысячелетиями ждут своего избавителя евреи, наделяя его всё более жестокой и беспощадной силой. Устали ждать его и русские. Вражда и ненависть правит миром даже в представлениях о своём вожде, который даст вселенское успокоение и счастье. Ненависти между народами накопилось столько, что всеобщая смерть уже реально маячит за нашими плечами. Это, вероятно, предугадали некоторые дальновидные учёные и вот уже детально просчитана эта всемирная смерть. Если какой-либо бесшабашной башкой будет взорван хотя бы один крупный ядерный заряд, автоматически сработают насторожённые и нацеленные друг на друга все земные запасы смерти. Погибнет девяносто процентов живого на земле. Неизвестно, что станется с оставшимися десятью процентами жизни. И что это будет за жизнь. Может быть, это будут те же стойкие инфузории, из которых через миллиарды лет опять будут люди, надо надеяться, более разумные, чем мы. Реальным поводом для такого исхода накопившейся злобы может стать опять же тот страшный вождь, который возьмёт на себя ответственность и право от имени народа решать дальнейшую его судьбу. И вот что убеждает меня некоторым образом в реальности такого исхода. Опасная и постоянная возня в той части света, где на земле древнего Вавилона лежит пустынная и жуткая долина Магидо, откуда обещан древними пророчествами окончательный для белого света Армагеддон… С древними пророчествами надо обходиться почтительно…
Кто призывает Гитлера на свою голову? Дурная, негодная власть. Чиновник, вконец одичавший и ставший зверем в государственном вакууме и беззаконии. Нагромождение нелепиц, которые выдаются за реформы. Пустота вместо права, пустота вместо экономики, пустота вместо будущего, пустота вместо истории. От всего этого жизнь, которая даётся нам единственный раз, давно стала бессмысленной, потому что не имеет цели. У народа нет повода сознавать уникальность и счастье выпавшего ему шанса — жить на этой земле, продолжать свою великую миссию. Нет этого повода и у каждого отдельного человека. И это есть самое главное преступление власти против потерянных ею поколений русского народа. О других народах я не говорю, потому что у них есть возможность хотя бы отложиться от этого скверного государства. А нам вместе с ним пропадать…
История имеет свойство повторяться. Это банальность, конечно, но банальности обязательно таят неизбывный начальный страшный чаще всего смысл и этим ценны. Смысл этой банальности в том, что схожие обстоятельства обязательно вызовут похожие последствия. Униженный народ, призывая Христа, не побрезгует призвать и чудовище, лишь бы оно помогло избавиться от сущей невыносимой беды. И эти ожидания иногда материализуются из чаяний убиваемого народа. Избави, Господи! Не издевайтесь, неразумные, над народом. Чтите мать Историю. И запомните, в конце концов. Не сам фашизм страшен. Страшны бывают обстоятельства, в которых фашистский лозунг и параграф начинает находить отклик в душе…