25
- Все в нашем мире для чего-то нужно, Бонзо. Конечно, когда долго смотришь на толпу вечно голодных клоунов, начинаешь в этом сомневаться. Но, если посмотреть на все со стороны и без эмоций, происходящее уже не кажется столь бессмысленным и безнадежным.
Мир, который мы знаем, который воспринимаем как нечто незыблемое, рушится. И едва ли не в первую очередь рушится его основа основ – государство. Государство, как единственно возможная данность. Государство – это единственно возможная форма организации общества, единственная структура, способная эффективно выполнять ряд жизненно важных функций. Так считает подавляющее большинство из нас. Но тут появляются сомнения. Все и всегда начинается с сомнений. Действительно ли это единственно возможная форма? И если да, то должны ли мы признать закономерным и естественным появление во главе государств разного рода извращенцев или, в лучшем случае, просто ничтожеств? Так ли незыблема монополия государства в выполнении определенных функций? Если да, то почему не выжигаются каленым железом все те, кто легко и непринужденно доводит политику до абсурда? Если да, то почему глобальный экономический кризис может быть вызван сексуальными предпочтениями одного единственного индивида? Если да, то почему в информационной сфере, которая во все времена гарантировала сакральность государства, само государство превратилось из хищника в добычу? Да, ты можешь возразить, что на планете есть еще заповедники, где все перечисленное выжигается, пресекается и зачищается. Но то, как это делается и к чему приводит, всего лишь порождает новые вопросы.
Но, вернемся к сомнениям. Так вот, когда попадаешь в республику клоунов, эти сомнения перерастают в уверенность. Республика клоунов, в которой эти самые никчемные и примитивные клоуны так легко и просто сожрали государство, - это и есть самое слабое звено современного мира. Да, это не та опора, на которой этот мир держится. Но, выдерни этот кирпич, и посыпятся глыбы куда больше. Например, империя леприконов, где государство возведено в абсолют. И рухнет она не потому, что где-то рядом с ней развалится нечто слабое и беспомощное, а потому что там, где нужно меньше ломать, легче строить. Клоуны, сами того не ведая, расчищают путь чему-то новому. Тому новому, что придет на смену нынешнему миру. Здесь сомнения не просто перерастают в уверенность, - здесь они могут трансформироваться в убежденность, что все может быть по-другому, что все может быть лучше. Я не говорю, что будет создано нечто действительно идеальное. Я говорю, что может быть создан такой мир, в котором у нас появится шанс выжить. Прав я или нет, не знаю. Я просто ищу смысл.
Пространный ответ на вопрос в пустоту. Из уст законченного циника. И даже без привычной иронии и пронизывающего взгляда в ответ на взгляд удивленный. А главное, сомнения. В только что сказанном или в задуманном, в себе или в окружающих, - не столь важно. Бонзо еще ни разу не видел сомневающегося Велиала. Велиала, у которого всегда был план на случай, если что-то пойдет не так.
- Что ты знаешь о самках? – продолжил напрягать волка человек.
Наверное, кое-какими мыслями Бонзо мог поделиться, но предпочел промолчать.
Велиал закурил сигарету и сосредоточился на каком-то предмете позади собеседника.
- Условно, всех их можно поделить на два типа, - немного подумав, человек поправился, - нет, все-таки правильнее будет сказать «на два вида». Именно на два вида: Ева и Лилит. При этом внешне и та и другая с одинаковым успехом манипулируют самцом или без всякой задней мысли, например, сострадания ради, потакают его комплексам. Все зависит от того, чего им на данный момент больше хочется. Тут ключевое слово – им. Чтобы там самец себе не возомнил. Ты никогда не задумывался, кто кого на самом деле трахает? Во всех смыслах этого слова. Где-то в этом месте общее между двумя видами заканчивается, и начинается главное. Разница – вот в чем вся суть. Если ты не дурак, то всегда поймешь, кто перед тобой. Точнее, почувствуешь. Нужно сильно постараться, чтобы не уловить разницу между той, что могла позволить себе смотреть на самца свысока, и той, что сотворена из его ребра. Не то, что я верю в эту историю, но кое-чему можно найти объяснение только в ней. Я не буду говорить о Евах, хотя и среди них множество удивительных или, как минимум, забавных созданий. Все, что важно, - это то, что их большинство, подавляюще большинство. Встретить среди них Лилит – это как отыскать самородок в тоннах руды, нужно огромное везение и еще большее желание найти. А потом она лишит тебя разума. На время или навсегда, - это уж как повезет. Но это естественно и неминуемо. И это нужно принять и пережить. Ты просто должен помнить, что самое важное еще впереди. Однажды ты задашь себе вопрос, кто ты есть сам: многофункциональный придаток какой-нибудь Евы или тот, кто способен бросить вызов.
Велиал полностью сосредоточился на раскуривании очередной сигареты, а после первой затяжки и вовсе отключился от реальности.
- И что потом? – не столько из любопытства, сколько стебаясь, спросил Бонзо.
- Потом… - с явной неохотой продолжил человек, - если тебе повезет, может когда-нибудь и узнаешь, что потом.
- Как много зависит в нашей жизни от банального везения, - волк уже открыто ёрничал.
Велиал дерзость волка не оценил. Совершенно.
- А впрочем, зачем ждать пока повезет. Кем бы ты ни был, ты все равно потеряешь ее. В этом и есть весь смысл.
- Ладно, мне пора, - поспешно попрощался с человеком волк, с трудом подавляя в себе желание грязно выругаться.
И все же, спустя несколько минут, Бонзо пришлось это сделать. До него вдруг дошло, к чему был весь этот цирк. Велиал что-то уже придумал. Что-то не очень хорошее. Что-то, что заставило сомневаться его самого. Бонзо даже остановился, но возвращаться все же не стал.
- Придет в себя, сам расскажет, - проворчал волк и направился к автобусной остановке.
Настроение Велиала оказалось заразным. Пока Бонзо дождался автобуса, он уже и сам сомневался. И вряд ли он был способен назвать конкретную причину этих сомнений. Он сомневался во всем и сразу. Все вдруг стало пустым и глупым.
Уставшие и злые глаза пассажиров автобуса, спрятанные под сумочками руки самок и вцепившиеся в быльца сидений руки самцов. Прокуренный фальцет в динамиках и вонь дешевого табака от пассажира справа. Аккуратная прическа сидящего впереди вкупе с приличным костюмом должна была, по идее, символизировать уверенность, но предательская перхоть все на том же костюме сводила весь символизм к банальной самоуверенности. Бесполое существо слева забилось в хаотичных конвульсиях от одного только намерения Бонзо занять свободное место рядом и намертво приклеилось к стенке, как только волк присел. Два низкорослых самца обосновались в проходе, не пожелав занять свободные места в самом конце салона. Один из них стал тут же безуспешно искать точку опоры, а второй принялся демонстрировать свои сомнительные актерские таланты, то ли своему напарнику, то ли безучастным ко всему окружающему пассажирам. Его бравурные тирады вперемешку с прокуренным фальцетом заставили Бонзо вспомнить о наушниках и включить музыку. Monarchy, Closer, Nine Inch Nails Cover ненавязчиво уволок Бонзо из окружающей бессмыслицы. Каждая нота отдавалась эхом у него в груди, каждая следующая подталкивала его все ближе к пропасти, на краю которой можно получить ответы на самые причудливые и безумные вопросы, стоит всего лишь закрыть глаза.
Бонзо закрыл глаза, не желая растратить впустую ни единой капли испытываемых чувств. Еще минута – и закончится песня, еще минут десять – и его остановка, еще какой-то час – и он снова увидит Лу. Потом, спустя еще какое-то время, Бонзо задаст себе вопрос и, если верить Велиалу, потеряет Лу. Потом… Что будет потом? Быть может, Monarchy, Closer, Nine Inch Nails Cover, на краю пропасти, с закрытыми глазами и с ответами на все вопросы? Что будет потом?