Продолжаю знакомить читателей с публицистикой моего отца, Голышева Юрия Прохоровича. О нём самом мной написано в предисловии к первому разделу цикла "Другая" Армия.
1. НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ.
1 августа 1914 года Германия объявила войну России. В орбиту Первой мировой было втянуто 38 государств с общим населением в 1,5 млрд. человек. За четыре года в армии было мобилизовано 70 миллионов. Эта война – великое безумие мира. Особенно бессмысленной она была для России, которая не нуждалась «ни в вершке территориальных приобретений» (А.Солженицын «Красное колесо»).
Спустя год после начала мировой войны по древнему Шёлковому пути вместе с другими новобранцами потопал и мой отец Прохор Николаевич Голышев. В столице Семиречья городе Верном их обмундировали, вручили винтовки.
Из Верного команда мобилизованных двинулась в Пишпек (Бишкек). Этот город, кстати. подарил Советской России Михаила Васильевича Фрунзе.
Талантливый семиреченец вырастет в выдающегося полководца, ставшего военным теоретиком, активным организатором и создателем Красной Армии. С января 1925 года он займёт должность председателя Реввоенсовета Республики и наркома по военным и морским делам. А 31 октября 1925 года сорокалетним уйдёт из жизни. Говорят, не без помощи И.Сталина. «Вождь народов» недолюбливал авторитетных соратников. Впоследствии именем Фрунзе будут названы Пишпек, военная академия, Центральный дом Красной Армии, районы и улицы во многих городах Советского Союза.
Колонны будущих пишпекских фронтовиков слились с вернинскими и устремились к железной дороге. В поездах новобранцев учили солдатским премудростям, потому как на Западном фронте, куда их направляли, времени для учёбы не было. Этот фронт уже полгода, с января 1915-го, отступал под натиском немцев и австро-венгров. Так, его 4-я армия, в которую позже влилось это азиатское пополнение, откатилась на Восток на 500 километров (из-под польского Кракова до белорусских Барановичей).
Необстрелянный боец Прохор Голышев в первом же бою под Барановичами получил первую боевую отметину. Немецкая пуля попала в подбородок. В полевом лазарете её быстро извлекли, обработали рану. А военный лекарь, проведший эту операцию, сказал: «Ну, солдат, ты ещё легко отделался».
Вскоре наступление противника захлебнулось. Началась позиционная война. Она активизировалась лишь летом 1916 года, когда соседний Юго-Западный фронт под командованием А.Брусилова отбросил немцев на 60 – 150 км к западу. «Брусиловский прорыв» подвигнул нейтральную Румынию встать на сторону Англии, Франции и России. Этого не могли простить румынам Германия и Австро-Венгрия. Они совместно нанесли удар по Румынии, захватили её столицу Бухарест. Российская ставка в Могилёве по совету Англии и Франции вынуждена была оказать помощь побитой Румынии – направила в сентябре 1916 года в Бессарабию две армии.
4-я армия, в которой воевал мой отец, была переброшена в район Кагула и Болграда. А 6-я армия Северного фронта – к Измаилу. Болотистую местность Белоруссии сменили сухие буджакские степи юга Бессарабии. А здесь искони скрещивались интересы Турции и России. В этих краях некогда прославили силу российского солдата П.Румянцев, А.Суворов, М.Кутузов, П.Багратион. По Буджаку в 1821 году проехал А.Пушкин, написавший:
«Сия пустынная страна
Священна для души поэта:
Она Державиным воспета
И славой русскою полна».
Вот куда, на юго-запад России, военный вихри Первой мировой занесли отца!
4-я армия западнее румынского города Галаца заняла оборону. Немцы, наткнувшись на плотный российский огонь, сразу окопались. Наступила тишина с редкими перестрелками.
До окопников стали доноситься интересные новости из Одессы. Тогда в огромную Одесскую губернию входили большие территории юга России и вся Бессарабия.
В это время в третьем по населению городе России объявился Григорий Котовский. Это был бунтарь с мирной профессией агронома, борец за справедливость, решивший со своими сподвижниками наводить порядок в здешних краях путём налётов на богатых и принуждения их делиться с бедными. 4 октября 1916 года одесским военным судом он был приговорён к смертной казни.
Но эта новость из Одессы была приглушена известием о формировании Румынского фронта, в который были включены 4-я, 6-я и 9-я российские армии, 1-я и 2-я – румынские. Формально во главе фронта стоял румынский король Карл I. Реально же войсками командовали русские генералы В.Сахаров, затем Д.Щербачев. Штаб фронта размещался в Кишиневе.
Не успел этот конгломератный фронт освоиться, как грянула в России Февральская революция 1917 года. Она вызволила Котовского из тюрьмы. Прогуливаясь по Одессе, он услышал доносившийся из кафе голос молодого Л.Утёсова: «С одесского кичмана бежали два уркана…». Они скоро подружатся. Утёсов называл Котовского современным Дубровским.
А в окопах 4-й армии начались солдатские митинги. Сложно было простому человеку с винтовкой разобраться в этой «каше» мнений и призывов. В частях усилился рост антивоенных выступлений. Чтобы покончить с этой взрывоопасной обстановкой, генерал Щербачев решает бросить армию в бой - на севере Румынии немцы и австрийцы прорвали фронт в Карпатах.
Совершая марш из южных районов Бессарабии вдоль левого берега Прута, навстречу прорвавшемуся противнику в районе румынского города Яссы, полки 4-й армии пересекли историческое место, где в 1711 году Пётр I во время своего прутского похода попал в окружение турок и татар. Тогда, с помощью находившейся в биваке Екатерины, царю удалось уговорить турецкого визиря выпустить из окружения 38 тысяч русских войск и молдавскую дружину Кантемира.
К 28 июня 1917 года 4-я армия успешно выполнила боевую задачу – остановила в северном Прикарпатье наступление немцев и австрийцев. Здесь солдаты узнали об Октябрьской революции. Их обрадовало то, что новая власть заключила перемирие с немцами.
Воинство Румынского фронта раздвоилось. Большинство офицеров, кубанских и донских казаков, а также часть солдат под влиянием эсеров встали за командующим Д.Щербачевым. А значительная часть 4-й армии пошла за большевиками. В том числе и мой отец.
В декабре боярская Румыния, чувствуя революционный раскол фронта, начала ввод своих войск в Бессарабию (Кагул, Леово). Румыны в тылу 4-й армии начали грабить фронтовые склады.
Так пакостная верхушка Румынии отплатила россиянам за то, что они в тяжёлое для неё время пришли ей на помощь, потеряв на румынской земле до 100 тысяч убитыми и ранеными. Солдаты 4-й армии перестали получать паёк, денежное содержание, обмундирование, боеприпасы. Армейские офицеры не знали, что делать. Перед окопами – выжидающие, сдерживаемые перемирием германо-австрийцы. В тылу – предавшие румыны.
Если Пётр I с войсками здесь оказался в окружении врагов по собственной инициативе, то 4-я российская армия попала в дикое положение по вине командующего войсками фронта Щербачева. Голодные солдаты сами нашли выход: 22 декабря 1917 года они бросили окопы, покрепче сжали в своих руках винтовки и силой заставили румынских железнодорожников доставить их до г. Яссы. Перешли Прут. Отбили у румынских вояк склады в Унгенах и Пырлице. Сбросили с себя вшивую одежду, переоделись в чистую и тёплую. Набили вещмешки продовольствием и боеприпасами. Оседлали бессарабскую железную дорогу и двинулись в революционный Кишинев. У железнодорожной станции Корнешты путь им преградили январские снежные заносы.
Здесь их встретил революционный отряд И.Уборевича. Оказывается, ещё в октябре 1917 года на юге Молдавии солдаты 6-й армии избрали командиром революционного полка именно его, тогда ещё подпоручика. Окрылённый доверием солдат, он стал формировать другие революционные отряды под Кишиневом. Так, с одним из отрядов он и встретил в начале января 1918 года застрявшее в снежном плену взбудораженное воинство 4-й армии на железнодорожной станции Корнешты. Увидел и мой отец энергичного, стройного красного офицера.
Как же этот литовский молодец оказался здесь?
Ровесник отца, он в 1912 году окончил Двинское реальное училище. Затем проучился два года в Петербургском политехническом институте, где девятью годами раньше учился М.Фрунзе. Как и Михаил Васильевич, Уборевич именно в этом вузе приобщился к революционной деятельности, за что они оба, только в разное время, и были исключены из этого института.
Далее Уборевич оканчивает Константиновское артиллерийское училище, воюет против немцев. В марте 1917 года вступает в партию большевиков. Затем военная стезя приводит его на Румынский фронт. И вот этот молодой революционный командир узнает о том, что в Корнештах в снежном плену застряла гневно настроенная армада вояк, бросивших окопы в ненавистной Румынии. Уборевич немедленно устремился туда в надежде пополнить ряды своих формирований за счет этого взрывоопасного контингента.
Но даже его магнетическая сила убеждения на брошенных в беде солдат мало подействовала. Из огромной массы вояк нашлись единицы (в основном с Одесчины), пожелавших влиться в отряды Уборевича. Здесь, на чужбине, они никому не нужны, их не кормят, ранят, убивают, а дома уже делят землю!
Поэтому после расчистки снежных заносов основная масса окопников 4-й армии двинулась на Кишинев, в том числе и мой отец. Добившись в начале февраля 1918 года увольнения, он со своими семиреченцами направился домой.
Ярко описывает эту пору А.Солженицын: «Покатили поезда с разнузданными солдатами, - с пением, гиканьем, насмешками и площадной бранью к тем, кто сумрачно ехал в сторону фронта».
А позади Бессарабия, по которой зимним сквозняком пронеслось воинство испарившейся 4-й русской армии, ещё не ведавшее о том. что превосходящие силы немцев, нарушив перемирие, 20 февраля 1918 года оккупируют Молдавию и уже 24 февраля разобьют революционный полк Уборевича, а раненого комполка возьмут в плен.
Остальные революционные отряды – И.Якира, Г.Котовского, А.Геккера, А.Круссера и других – уйдут за Днестр, постепенно превращаясь здесь, на юго-западе России, в части Красной Армии. Согласно январским декретам нового руководства России.
А 3 марта 1918 года был подписан мир с Германией…
(Продолжение следует).
(Статья была опубликована 14 – 16 сентября 2004 года в газете
«Суворовский натиск» - печатном органе Дальневосточного военного округа).