« Чирк! Чирк!» - звук зажигалки. Девочка улыбается мило так, незатейливо, сверкая удивительно белыми зубками сквозь клубы дыма, поигрывая в руках ментоловой сигареткой. Валинька, скажете? Ан нет. Дурочка? Может быть. Дурочка она и дурочка, но мечтательница несусветная. А мечтательницы… что с них взять? Они ведь только умиление и вызывают, золотые они наши.
И теперь тут пятьдесят на пятьдесят: или жизнь, мразь она такая, протопчется по её мечтам, словно конница ошалелая по едва взошедшей весенней траве, оставляя лишь разочарование, раздражение, разрушение ретроспективы реальности, превращая её в реальную рваную суку, что не верит ни мужикам, ни чудесам, ни доводам разума светлого, со свалявшимися космами сидящую перед ящиком, в руках с очередной чашкой порошкового капучино. Или же сказочки и сны сладкие станут реальностью. Приедет таки принц её, заберёт от тягомотины, от заданий домашних, от тугодумной мамки, подарит и звёзды, и миры новые откроет, и стихи посвящать слюнявые, но такие милые, будет. И на Харлее, мать его так, Дэвидсоне под луной покатает, со всеми вытекающими. Чем не сказка? Чем не мечта? Оральный секс с привкусом виски, что видят только звёзды, да летучие мыши.
Милочка, дурочка, мечтайте дальше, улыбайтесь шире, а я , хоть и не принц, да и Харлея у меня нет, но присяду рядышком, расскажу вам пару басенок, раз уж мастер я на них выдался, а вы послушаете.
Не дадите ли прикурить, милочка?
«Чирк! Чирк!» - поёт зажигалочка.