– Зря ты женился на собственной студентке – такие телки со временем стопроцентно бросают мужей, – произнес Юрий, допивая четвертую кружку пива.
– Но нюни не распускай – будь мужиком! – изрек Игорь. – Подумаешь, жена ушла! Нынче, к твоему, сведению, почти каждый третий брак заканчивается разводом.
– Действительно, вздумал переживать! – поддакнул Юрий. – Вот президент наш развелся – и хоть бы хны! В общем, не горюй, если нужно – бабу мы тебе найдем!
– Конечно, найдем! – авторитетно добавил Игорь. – И ты опять будешь совершать непростительную для математика ошибку…
– Какую ошибку? – спросил Алик, хлопая глазами.
– Заключать одночлен в скобки! – уточнил Игорь и рассмеялся вместе с Юрием.
– Да ну вас к черту! – кисло улыбнулся Алик, досадуя на себя – сколько раз Игорь подковыривает этой шуточкой, а он никак не может ее запомнить.
Алику вдруг стало одиноко и тоскливо в шумном зале, и он встал из-за стола:
– Давай, что ли, расходиться?..
– Может еще по кружке? – предложил Юрий.
– Нет, больше не лезет.
Захмелевшая компания вышла из пивбара. На улице немного постояли – курили, трепались о пустяках, Игорь рассказал пару анекдотов. Наконец распрощались. Какого хрена я с ними встречался, корил себя Алик по дороге домой. Утешили, называется! Тоже мне, друзья – лишь бы позубоскалить. Да и какие они друзья – были в детстве друзьями, а сейчас так – приятели. Вскоре заплетающиеся мысли Алика перекочевали на Ларису и на собственную, оказавшуюся на распутье жизнь.
Как предательски поступила Лариса – подала на развод! Без всяких предупреждений, без всяких поводов и причин – словно в боксе удар ниже пояса. Да, самый настоящий удар, нанесенный, когда еще не стихла боль от потери мамы – всего через полгода после ее смерти.
Ах, мама-мама, неслучайно она не симпатизировала Ларисе. И его предупреждала – сынок, она эгоистка, не любит тебя, не ценит. Лариса тоже отвечала неприязнью – одним словом, конфронтация. Алик разрывался между двумя женщинами, вернее – они разрывали его, пытаясь перетянуть на свою сторону. Ларисе это удавалось лучше. Самоуверенная и категоричная, она скоро прибрала бразды правления, предоставив мужу роль поставщика денег, которых постоянно не хватало – на зарплату преподавателя кафедры высшей математики особенно не разгуляешься. Тогда Лариса побудила Алика заняться репетиторством. Он сначала брыкался, но потихоньку смирился – появились деньги. Однако теперь с трудом удавалось выкроить часок-другой для шахмат – любимого занятия, которое жена, естественно, считала пустым времяпровождением.
«Я сделаю из тебя настоящего мужчину!» – часто повторяла Лариса. Алик хмуро улыбался: лучше бы сама стала женщиной – настоящей женщиной, мечтающей и готовой родить ребенка. Все семь лет брака одна и та же песня – еще успею, еще можно погулять. Гулена!.. Маму жалко – она так мечтала понянчить внука … И себя жалко. На носу сорок лет, а каков результат? Жена бросила, детей нет… Начинай жизнь с нуля…
– Вот ведь стерва – до ручки довела! – в сердцах ругнулся Алик, так что идущая впереди влюбленная парочка обернулась. Алик смущенно закашлял и сбавил ход. «Если мужчина называет женщину стервой – значит, признает ее полное превосходство во всех отношениях», вдруг вспомнилась сентенция, которую, ухмыляясь, пару раз назидательно произносил Игорь, когда он в пивбаре начинал чересчур активно клеймить Ларису. Стерва! – еще раз, но уже про себя, ругнулся Алик. И главное, выходит, что ее без ущерба собственной репутации таким званием и величать негоже – ну, и жизнь пошла!
Лариса действительно нанесла удар ниже пояса – хотя бы потому, что подала на развод в самый неподходящий момент. Середина августа – традиционное время отпусков вузовских преподавателей и мертвый сезон в репетиторстве. Алик страдал в пустой квартире от приступов злости, отчаяния, уязвленного самолюбия. Абсолютно нечем было отвлечься. Пробовал играть в шахматы с компьютером, но допускал такие грубые ошибки, что приходилось чуть ли не каждый второй ход брать назад. Пробовал читать – ничего не лезло в голову. Временами ему мерещился звук вставляемого в замок ключа. Он настороженно поднимал голову – вернулась! Но никого не было, и душу вновь охватывало тягостное уныние.
После недельной маяты Алик уяснил, что бездеятельность лишь усугубляет душевную травму – надо срочно заняться каким-либо делом! Неважно каким, лишь бы – заняться! Например, дачным забором. Деревянный забор, действительно, находился в плачевном состоянии: стойки наклонились, слеги провисли, половина штакетин сломалась. Мама давно просила отремонтировать забор, да и Лариса не раз заявляла, что с таким поганым забором стыдно показываться на даче. В этом вопросе они, как ни странно, были единодушны – правда, не до конца. Лариса настаивала на заборе из профнастила, однако мама считала, что он дает слишком много тени, и лучше забора из простого деревянного штакетника не бывает.
Эти принципиальные разногласия не позволяли заняться забором, к чему Алик, впрочем, не особенно и стремился, но сейчас он загорелся. Я сделаю забор – сделаю в память мамы! И докажу Ларисе, что могу не только передвигать деревяшки по шахматной доске. Алик полез в интернет и скоро убедился, что Лариса права: деревянный забор – это вчерашний день. Но связываться с профнастилом он принципиально не хотел, поэтому облюбовал забор из металлического штакетника. Маме бы такой понравился – красивый и не создает тени. Правда, почти в два раза дороже, но за деньгами дело не встанет – слава, богу, скопил на репетиторстве приличную сумму.
Определившись с типом забора, Алик открыл рекламную газету и принялся методично обзванивать телефоны раздела «Строительство и ремонт». Таковых оказалось около полутора десятков. Цены у всех были практически одинаковыми – 2200-2400 рублей за погонный метр. И только по одному номеру удивили – 1500 рублей! Еще раз уточнил цену, нет, не ошибся – полторы тысячи. Может быть, халтурщики, с беспокойством подумал он, но, тем не менее, договорился встретиться на объекте.
Алик с утра приехал на дачу, которую не посещал с начала сезона. Забор еще больше покосился, да и сам дом, построенный в конце советской эпохи, оставлял не вполне благоприятное впечатление. В назначенный час прибыл подрядчик – до синевы выбриты брюнет средних лет кавказкой наружности. Глядя на его крепкую фигуру, Алик вновь забеспокоился, но брюнет улыбнулся и дружелюбно протянул руку – здравствуйте!
– Откуда будете родом? – поинтересовался Алик.
– Из Армении.
– И давно в наших краях?
– Давно – лет пятнадцать.
– Как вас зовут?
– Сурен.
– А меня Алик, вернее – Альберт… Но можно и Алик…
– А меня можно Сурик – расплылся в улыбке армянин.
Разговор перешел к делу. Сурик смерил длину забора, потом засыпал Алика вопросами: из какой трубы – круглой или квадратной – делать стойки, устраивать погонный цоколь или ограничиться отдельными фундаментами под каждую стойку… Алик начал было вникать в детали, но никак не мог сосредоточиться. Дотошность армянина импонировала, и Алик, ощущая нарастающее неизъяснимое доверие к нему, заявил:
– Делайте по своему усмотрению: вы специалист – вам лучше знать.
– Хорошо, – согласился Сурик – тогда мы завтра приступаем.
– А деньги – разве аванс не нужен?
– Можно позднее – пока начнем разбирать старый забор и копать траншею.
– Нет, возьмите, – возразил Алик, протягивая перетянутую резинкой пачку купюр, – здесь восемьдесят тысяч, на материалы должно хватить.
Сурик, не пересчитывая, сунул деньги в карман.
На второй день Алик поехал на дачу. Работничков надо контролировать, а то черт знает что нагородят! – так говорила Лариса. Однако контролировать особой нужды не было. Работа кипела. Рядом со сваленными в кучу остатками деревянного забора уже лежал закупленный металлопрокат. Два работника вязали арматуру цоколя, еще двое устанавливали стойки. Сурик, одетый в новенькую спецовку, стоял поодаль и наблюдал за ходом работ, изредка переговариваясь с ними по-армянски.
Алику показалось, что одна стойка установлена с отклонением от вертикали. Близоруко щурясь, он оглядел ее со всех сторон и высказал замечание. Сурик сразу велел ближайшему работнику устранить отклонение. Тот заартачился – дескать, нормально стоит, но Сурик повысил голос, и работник принялся выпрямлять стойку или показывать вид, что выпрямляет. Алик остался доволен.
– Что с этим делать? – спросил Сурик, указывая на остатки старого забора. – Вывезти или сжечь?
– Можно сжечь, – нерешительно ответил Алик. – Пожар только не устройте…
– Ни в коем случае! – заверил Сурик и дал команду развести костер.
Алик побродил вдоль выкопанной под цоколь траншеи, посмотрел, как горит штакетник и направился к Сурику. Завязалась беседа. Чувствовалось, что армянин получил неплохое образование: был осведомлен по широкому кругу вопросов, по-русски говорил правильно и практически без акцента. Правда, иногда, если что-то не соответствовало его личным представлениям, выражал удивление забавным возгласом «Вах!». Незаметно перешли на «ты».
Весь облик Сурика излучал спокойствие, уверенность, доброжелательность – Алику было приятно разговаривать с ним. Неплохой парень! – подумал он и предложил пойти в дом попить чаю. Сурик явно не спешил возвращаться к своим собратьям и с удовольствием выпил две чашки.
– Может, в шахматишки сыграем? – спросил Алик.
– Давай! – согласился Сурик.
Играл армянин не ахти – Алик быстро поставил мат. Сурик произнес «Вах!» и растерянно улыбнулся. Алику стало жаль его, и во второй партии он специально устроил ничью.
– А знаешь, у тебя цена существенно ниже рыночной? – доверительно проинформировал Алик армянина перед отъездом. – Так в трубу можно вылететь.
– Не вылечу, – отрицательно покачал головой Сурик.
Деликатный Алик не стал углубляться в чужие финансовые вопросы.
Следующим днем Алик опять поехал на дачу. Бегло взглянул, как заливают бетонный цоколь, бесцельно походил по участку, съел несколько пригоршней перезревшей смородины и, наконец, пригласил Сурика на чай. После чая сели за шахматы.
– А от меня жена ушла, – вдруг вырвалось у Алика, когда партнер обдумывал очередной ход.
– Вах! – воскликнул Сурик, замерев с поднятым в руке ферзем. – От такого мужа ушла!
– Представь себе.
– Вернется! Женщина без мужчины все равно, что мужчина без бога.
– А если к другому ушла?
– Все равно вернется! Для них первый муж – самый важный, самый нужный, самый любимый.
– Ты не знаешь Ларисы, – вздохнул Алик, и его понесло. Он сбивчиво принялся рассказывать о своей неудачной семейной жизни, о том, какой непростой характер у Ларисы, как трудно ей угодить, как она конфликтовала с мамой и постоянно давила на него. Сурик, как заправский психолог, внимательно слушал и лишь временами вставлял свое традиционное «Вах!».
– Молодец, что мать в обиду не давал! Жен может быть много, а мать – она одна! – сказал Сурик, когда Алик закончил исповедоваться. – Жена у тебя, конечно, не подарок. Но, в конце концов, она всего лишь женщина – что с нее взять! А бог что не делает – все к лучшему. Полагаю, не уйди она, сам бы ее выгнал. Такой мужчина, как ты, не стал бы долго терпеть женских дрязг и причуд.
– Точно, выгнал бы! – с воодушевлением согласился Алик.
– Ну вот, видишь – надо только взглянуть на проблему с другого ракурса. А жизнь – жизнь наладится…
– Думаешь?..
– Уверен!
Алик регулярно ездил на дачу и с нарастающей тревогой отмечал, как быстро строится забор. Уже монтировались сборные секции штакетника – дело оставалось за воротами с встроенной калиткой. Он подолгу вел беседы с Суриком, изливая на него всю свою душевную боль, все проблемы и сомнения. Возмущался зав.кафедрой, второй год тормозящим повышение в должности. Негодовал на Игоря и Юрия – друзей, которые горазды лишь насмехаться и подшучивать. Проклинал сидящее в печенках репетиторство и поражался тупостью старшеклассников, не способных решить простое квадратное уравнение. Вопрошал, что делать с дачей, которая ему в принципе не нужна, но дорога как память о родителях, вложивших в нее столько сил и средств…
Сурик вместе с ним возмущался и негодовал, но при этом обстоятельно анализировал ситуации и давал обтекаемые рекомендации. Выговорившемуся и ободренному Алику становилось легче. Словно с мамой откровенничал, только она, вместо «Вах!» восклицала бы «Боже мой!» – думал он и уже не представлял, как станет жить без этих душещипательных бесед, без ставшего милым сердцу «Вах!».
– Сегодня заканчиваем, – наконец, заявил Сурик. Алик уже несколько дней ждал этот неприятный момент и подготовился к нему.
– А у меня еще есть для тебя работа.
– Какая?
– Кровлю бы надо заменить – шифер трескается, вот-вот начнет протекать.
Сурик осмотрел замшелую, но еще удовлетворительную кровлю, слазил на чердак, пощупал стропила и сказал:
– Заменим! Ты что бы хотел – ондулин или металлочерепицу?
– Что посоветуешь?
– Посоветую металлочерепицу.
Дома Алик вновь принялся обзванивать строительные бригады – выяснить примерную стоимость устройства кровли. Вооруженный полученной информацией, поехал на встречу с Суриком. Рассчитавшись за забор, спросил, во сколько обойдется замена кровли. Сурик назвал цифру, от которой глаза Алика полезли на лоб.
– Почему так дорого? Почти в три раза больше, чем берут другие!
– Вах! – воскликнул Сурик. – У тебя совсем непростой случай – другие не справятся.
– Я подумаю, – растерянно сказал Алик.
Весь день, снедаемый одиночеством и грустными раздумьями, Алик провалялся на диване, а вечером вышел из дома – снимать деньги с банковской карточки…