Мне категорически нельзя заводить любимые места. Стоит мне где-то обосноваться, как я тут же умудряюсь вляпаться в какую-нибудь любовную историю.
Началось все с «крошки картошки» на Большой Пушкарской. Несколько месяцев это было моим любимым заведением общепита. Знаю, термически обработанный крахмал – чистый яд, да еще приправленный изрядной порцией канцерогенов, но все же. Кто может отказать себе в старых добрых дешевых пищевых наркотиках?
Кухня находилась прямо за прилавком, под всеобщим обозрением. Три поварихи, две кассирши и одна уборщица – вот весь персонал, всего шесть человек. Все женщины до 35 лет, кроме уборщицы – ей за 60.
С каждым посещением меня принимали все более радужно. Поварихи, никогда с клиентами не взаимодействующие, стали со мной здороваться и спрашивать: «как обычно?», кассирши как-то чересчур энергично жевали жвачку и, выкрикивая в кухню заказ, неизменно добавляли: «и картошку побольше! для нашего постоянного клиента». Позже мне стали делать регулярные подарки от заведения, то есть бесплатно наливать пиво.
Со временем тон обращения со мной приобрел такой слащавый и игривый характер, что я стал чувствовать себя султаном, посещающим свой гарем. Жену я, естественно, держал от этого гарема подальше, если ее вдруг посещало желание полакомиться «крошкой картошкой», приходилось придумывать разные причины и тащиться в «картошку» на Каменноостровском.
Долго это продолжаться не могло. Эта любовная история, как и все, должна была либо вылиться во что-то вещественное, либо навсегда затухнуть. Я взял свое «как обычно» с бесплатным пивом и уже заканчивал трапезу, когда ко мне подошла уборщица и со словами «это вам» вручила смятый клочок бумажки. Не конверт, не открытка, а просто тетрадный листок, сложенный вчетверо, как в школе.
Я начал было его разворачивать, но тут почувствовал, что шесть пар глаз пристально уставились на меня и жаждут моей реакции. Допив пиво одним глотком, я попрощался со всеми и вышел. На улице развернул бумажку. «Позвони мне 911-ХХХ-ХХ-ХХ». Не знаю, тянули ли они жребий за право вручить мне эту посылку, или кто-то просто набрался храбрости и решил действовать.
Вечером жена закинула мои брюки в стирку и нашла в кармане эту бумажку. Был большой скандал. Я так и не узнал, кому принадлежал тот телефонный номер.
В «крошку картошку» на Пушкарской я больше не ходил, завел привычку обедать в «эни паста». Кухня была отделена от зала стеной, а в стене небольшое окошко, через которое главная повариха, опрятная миловидная женщина лет 40, немножечко полноватая, принимала заказы.
Началось все обыденно, с ежедневного вопроса «вам как обычно?». Потом началась игра в переглядывание. Знаете, это когда взгляд бегает по маршруту стена – пол – глаза интересующего объекта. Делая заказ у кассы, я жадно выглядывал ее в окошке. Каждый день мы любовались друг дружкой.
Со временем моя паста становилась все больше и ее стали поливать двойной порцией соуса, а однажды она сама вышла из кухни в зал и принесла мне мой заказ. Чтобы повар обслуживал клиента - событие для «эни паста» невиданное. Она вложила все равнодушие, на какое была способна, во фразу «ваши спагетти с морепродуктами», но вышло все равно кокетливо. В тот день я слышал, как на кухне она получает выговор за слишком яркий макияж.
Как-то раз после затянувшейся до обеда гулянки, я завалился в «эни паста» неспавший, мятый, под ручку с Дашулей, моей однокурсницей. Дашуля пила уже третий или четвертый день подряд (порванные чулки, задранная юбка, потекшая тушь, шатающаяся походка). Делая заказ, я не осмелился взглянуть в окошко. Мы взяли вино, вульгарно смеялись, целовались.
На следующий день повариха пришла на работу без своего элегантного, идеально выглаженного колпака и почти без косметики. Пасту мне подали обычных размеров, как простым посетителям. Без двойного соуса.