…Его руки проникли под одежду, они грубые и шершавые, жаждущие и нетерпеливые, готовы разорвать плотную ткань и выпустить на свободу налитую истомой грудь. Она тянется, чтобы найти ртом его губы. Поцелуй получается страстный и горячий. Влажный язык совершает интимный танец страсти. Внутренняя поверхность бедер задрожала, требуя заполнить голодную пустоту между ног. Нет времени раздеться, поэтому он приподнимает подол платья и бесцеремонно вторгается в ее лоно. Он понимает, как сильно она хотела его, как долго ждала и ускоряет любовный ритм. Волна экстаза накрывает их одновременно, поцелуи становятся нежнее, он улыбается и шепчет ей самые приятные слова. "Он только мой", - думает она, не в силах разомкнуть объятья…
Воронов отнял пальцы от ее висков и сменил гипнотическое свечение в глазах естественным цветом. Он не знал, что Марина увидела во время сеанса, она не кричала, лишь учащенное дыхание и порозовевшее лицо говорили, что некоторые события все-таки выплыли на поверхность из глубин подсознания. На всякий случай он приготовился к атаке, как моральной, так и физической. Щелчок над ухом вывел ее из транса. Марина открыла глаза, и Воронов ахнул. Только этого ему не хватало. Он хорошо помнил, когда именно она смотрела на него вот так, в паху все отозвалось на одну только мысль об этом. Он поспешно отошел в сторону, желая скрыть не только от нее, но и от самого себя внезапную реакцию.
Она не могла поверить, что вместо ужасной расправы над людьми и ее смерти в далеком прошлом, которые могли помочь ей хоть что-то понять в настоящем, память воспроизвела акт любовного соития. С ним. Воронов избегал смотреть ей в глаза, что его так смущает? Он знает, что она видела. Краска залила лицо от кончика носа до ушей. А чего собственно стыдиться, там была другая она и не одно столетие назад. Если б только восстановленные чувства не были такими реальными. "Я ненавижу его, ненавижу", - твердила себе Марина. - "Он убил Владика, он чудовище". Она сосредоточилась на тех вещах, которые непременно должна была вспомнить, чтобы освободить его от проклятия. По его словам именно она сделала это с ним. Верилось с трудом. Марина внимательно посмотрела на свои вены, вытянув руки вперед, в которых до сих пор текла кровь древнего рода ведьм.
- Пора ехать, - Воронов откашлялся, чтобы скрыть охрипший от возбуждения голос.
- Тогда выйди, мне нужно переодеться, - Марина упрямо продолжала сидеть.
- Прошу прощения, - он картинным жестом развел руки в стороны, губы растянулись в самой наглой усмешке, какую только ей приходилось видеть.
- Иди к черту, - выкрикнула она, запустив ему в спину ботинком.
Дорога предстояла долгая. Если повезет, они доберутся до места, где были сожжены ведьмы, за три-четыре дня. Воронов ждал ее у джипа черного цвета. Марина обошла его по большой дуге, чтобы держаться как можно дальше и демонстративно села на заднее сиденье. Он лишь ухмыльнулся, но настаивать, чтобы она пересела, не стал. Первую половину дня ехали по городу, за окном мелькали улицы и дома, пешеходы и деревья, автомобили и сотни разноцветных вывесок. Несколько раз пришлось простоять в пробках, которым, казалось, не будет конца. К трем часам дня город остался позади, Марина повернулась к заднему стеклу машины и тоскливо наблюдала, как удаляется место, в котором она родилась и прожила двадцать четыре года.
К вечеру они добрались до придорожного отеля, в котором должны были остановиться. Марина вышла из машины размять тело после долгого сидения. Ноги затекли, спина стала деревянной, хотелось поесть и ...
- Вампиры ходят в туалет? - вопрос прозвучал прежде, чем Марина успела прикусить язык.
- Мне нравится, когда ты краснеешь, - вместо ответа поддел ее Воронов.
Он забрал сумки из багажника и возле ресепшена прошептал ей в самое ухо:
- Веди себя хорошо, если хочешь отдохнуть и избежать кровавой бойни.
Марина похолодела.
- Ты монстр, - прошептала она, и улыбнулась парню за стойкой.
- Я знаю, - донесся приглушенный голос, от которого почему-то мурашки побежали по коже.
Один номер на двоих, чего удивляться, собственно? Этого следовало ожидать. Она пленница, мало того, должна выполнить то, зачем вообще появилась на свет. Эх, знала бы мама! Может и хорошо, что не дожила до этого момента, ведь ее сердце не выдержало бы такого. От грустных мыслей Марину отвлек вид массивной старой кровати, которая занимала почти всю комнату. Воронов стоял и смотрел в ту же сторону.
- Располагайся, - просто сказал он. - Увидимся утром. И не вздумай убегать, я хорошо знаю твой запах.
- Не вижу в этом смысла, - Марина выплюнула последние слова, стараясь за злобой скрыть подступивший к горлу ком.
Он собирался охотиться, убивать. Сколько жизней оборвал этот зверь за столь долгое время. Ей страшно было об этом даже подумать. Она не хотела знать, не хотела верить, что это ее вина, в том, что он стал чудовищем. Если она может остановить его черное сердце, она это сделает. Теплая вода расслабила мышцы, согрела кости, глаза стали закрываться, напряжение ушло.
...Утробное многоголосое пение, запах жженых трав и горящего масла. Ей подают чашу, чтобы она выпила колдовское варево. Она делает глоток, женщины запели громче. Она слышит шепот: "Сестра, сестра"... Она чувствует это, она теперь с ними. Сила заплескалась в крови, бирюзой окрасила глаза, добралась до самых кончиков пальцев, и они покалывали от первого ощущения энергии, данной самой природой...
Воронов вышел из дома и направился к лесу, все еще прислушиваясь к тишине. Капли стекали по водопроводной трубе и падали в воду, одна за другой. Он готов был переродиться, когда понял, что не слышит дыхания Марины. Зверь был голоден и требовал насыщения, ногти удлинились, превращаясь в смертоносные бритвы. Он бросился назад, ободрал входную дверь и сорвал с петель ту, что вела в ванную. Голова девушки лежала под водой, ее глаза были открыты и сияли бирюзой, она не дышала, сердце стучало все медленней. Он понял, что они добрались до нее, чертовы мертвые ведьмы, они уводят ее от него прямо сейчас. Воронов вытащил девушку из воды и положил на кровать. Он припал к ее устам и выдохнул в неподвижные легкие большую порцию воздуха. Раз, второй, третий... Марина закашлялась и судорожно вдохнула. Она вцепилась ему в плечи, все еще не понимая, что произошло и где она.
- Тише, милая, все хорошо, - он гладил ее по мокрым волосам и шептал утешения прямо в губы.
- Я была... они хотели... - она пыталась объяснить ему то, чего сама еще толком не понимала.
- Я им не позволю, - его глаза сверкнули красным. - Ты моя.
Марина смотрела, как меняется красивое лицо, нависшее над ней. Она была не в состоянии смутиться от собственной наготы, не хотела думать о том, что только что чуть не утонула. Она чувствовала, как то, что касается ее бедра, наливается и твердеет, как ее тело радуется этому, готовое ответить. Прежде, чем мужчина попробовал отстраниться, она потянулась и поцеловала его.
Воронов застонал, он не хотел больше обманывать самого себя. Как же он все это время скучал по ней! Эта жажда оказалась сильнее звериного голода. Марина, она так напоминала ее, она и была ею, той, что принадлежала только ему, пока ведьмы не получили ее с помощью ритуала. Он понял, что если не возьмет ее сейчас, другой возможности может уже не быть. Он раздвинул ей ноги и погладил внутреннюю сторону бедра, лаская и мучая одновременно. Она выгнулась ему навстречу, неистово целуя, застонала и задвигалась, требуя еще. Он не помнил, как освободился от одежды, должно быть, просто сорвал ее с себя.
Страсть зашкаливала, сердца бились в унисон, мир сузился до сплетенных в экстазе тел. Они не могли насытиться друг другом, не могли остановиться. То, что соединило их однажды, прошло сквозь века и восстало, празднуя свое возрождение.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/05/08/1752