Эмигранты
Все футбольные события 1992 года словно готовили главную сенсацию - победу сборной Дании, которая оказалась на Евро совершенно случайно. Из-за санкций ООН в отношении Югославии сборную этой страны из европейского первенства выставили, включив в последний момент вместо неё команду Дании.
В финале чемпионата датчане встретились с немцами. Казалось, что сборная ФРГ в третий раз в истории завоюет титул чемпиона континента. Однако команда Нильсена прыгнула выше головы. Поймавшие кураж датчане играли раскрепощённо и забили в ворота сборной ФРГ два мяча. Все попытки немцев заставить капитулировать вратаря скандинавов Петера Шмейхеля завершились неудачей.
Пётр Фёдорович Казарцев с безработным сыном Михаилом посмотрел все матчи чемпионата. Свободного времени у них было много, поэтому они спокойно отдали дань любимому увлечению.
- Попёрли нас с тобой со службы, - вздыхал отец, - тебя из морфлота, а меня из КГБ…
Это печальное событие случилось в прошлом году, когда проходил референдум о сохранении СССР. Казарцеву поручили курировать верующих, и он вплотную занялся игуменом местного мужского монастыря.
- Естественно, он меня не исповедовал, - пошутил Пётр Фёдорович, - а наоборот, это я желал, чтобы игумен каялся в грехах всяческих.
Далеко не всегда получалось, как ему хотелось. Батюшка юродствовал. Особист вызвал его перед самым голосованием и иронично спросил:
- Что это мы к вам, монахам, в монастырь урну избирательную возим, вы, что у нас - особенные?
- Нет! - ответил священник.
- Будете теперь, как всякие сознательные советские граждане, сами на избирательный участок ходить! - сказал он.
В означенный день братия, отслужив литургию, построилась. Настоятель благословил всех, и возглавленное им шествие, чинно и благообразно, с пением приличествующих песнопений проследовало через полгорода к избирательному участку.
- Шутка ли - шествие в облачениях, да ещё и с молитвами! - испугался куратор.
Исполнив гражданский долг, монахи смиренно построились и также благолепно, с пением славословий Богу и святым Его, вернулись в обитель. В горкоме за голову схватились:
- Религиозная пропаганда, самая что ни на есть неприкрытая!
Срочно вызвали настоятеля и устроили ему разнос:
- Как посмел, антисоветчик, пропагандировать религию!
- Сами же сказали - ходите на участок, как все.
- А молитвы ваши тут зачем!?
- А у нас так положено, иначе нельзя, не богоугодное дело будет.
Пришлось им снова урну избирательную привозить, от греха подальше, а куратора монастыря Казарцева уволили со службы. Поэтому безработные отец и сын имели много свободного времени.
- Зато футбол посмотрели! - радовались они.
Накануне чемпионата в гости к бывшему сослуживцу неожиданно приехал Гарик Хазов. Он за доллары, вырученные от продажи американцам пресной воды, сумел откупиться от следствия.
- И даже что-то осталось… - сообщил он по секрету.
Выяснилось, что Гарик собрался эмигрировать и звал Михаила с собой.
- Ты с ума сошёл! - отказался он.
- Тогда помоги мне с отъездом, - попросил Хазов. - Я переезжаю всей семьёй, но больше мужиков нет…
Он хотел, чтобы Михаил проводил его до Москвы. Казарцев согласился. Когда гость умчался улаживать последние формальности, он крепко задумался над предложением сослуживца.
- Может мне действительно уехать с ним? - спросил он отца. - Жены и детей у меня нет, ничего здесь не держит…
- Никогда Казарцев добровольно не покинет нашей Родины! - крикнул Пётр Фёдорович.
- Где она - эта родина, - отмахнулся Миша. - Мне недавно прислал письмо Вовка Король.
- Как он, кстати? - оживился старший Казарцев.
- Служит на Черноморском флоте, живёт в Крыму, - ответил он коротко. - Его сын Андрей недавно пошёл в армию.
- Ну и какая связь с твоим бегством?
- А то, что присягу за первый год он принимал четырежды. Сначала великому Советскому Союзу, потом Содружеству Независимых Государств, сокращённо СНГ.
- Ничего себе! - присвистнул отец.
- Затем СНГ и республике, от которой служил и в конце службы, «незалежной» Украине. - С болью закончил Михаил.
Его мать вошла в комнату и поняла, о чём говорили мужчины. Она ударилась в слезы, и сын пообещал ей никуда не уезжать. Однако помочь Хазову всё же было нужно, поэтому он поехал к нему.
- Зря! - сказал Гарик на его отказ от поездки. - Но я всё равно пришлю тебе вызов.
- У меня даже денег нет…
- Дима тебе одолжит!
- Кто это?
- Узнаешь позже.
За несколько дней они полностью упаковали багаж и в назначенный день погрузились в поезд. Улететь в США можно было только из Шереметьева, а добраться до Москвы эмигранты могли из-за большого багажа только по железной дороге.
- Нам нужно вести себя осторожно! - предостерёг товарища Гарик.
- Почему?
Он поведал Михаилу что, по словам знающий людей на Курском вокзале столицы отъезжающих встречали заранее осведомленные бандиты, которые не выпускали из вагона, пока не отберут последние деньги.
- Проскочить удаётся только тем, кто не засветился на вокзале при посадке… - пугал товарищ.
Рассчитывать на защиту милиции никому не приходило в голову.
Действительно, как-то бессмысленно советским миллиционерам защищать людей, которые через несколько часов будут уже в ненавистной Америке.
- Это понимают все, - буркнул Хазов, - кроме моих сумасшедших родственников.
Семья Хазовых из шести человек, включая древнюю бабушку, заняла
два купе. В третьем сложили двенадцать огромных одинаковых чемоданов.
Провожающих было не больше пятидесяти, некоторые из них сильно плакали, как на похоронах.
- На кого вы нас бросаете! - голосили его дородные тётки.
Последняя любовь Гарика рыдала навзрыд в сторонке, но так чтобы законная жена всё-таки её заметила. Поезд тронулся, а конспирация продолжалась. В купе говорили только о московских музеях и театрах.
- Мы едем туда и обратно! - говорил всем попутчикам Хазов.
Идиллию нарушил бабушкин младший брат Дима, который примчался на вокзал промежуточной станции попрощаться. Поддерживаемый молодой женой, он ворвался в засыпающий вагон с диким криком:
- В Нью-Йорке сразу позвоните Мане. Она живёт в Америке уже пятьдесят лет и всех знает!.. Передайте ей, что мы уже получили разрешение в ОВИРе и скоро приедем.
Его едва угомонили, и поезд снова тронулся. Гарик мрачно сказал:
- Ну, кто ещё не знает, куда мы едем?
На Курский вокзал поезд прибыл утром. Около купе мгновенно возникли два крепких молодца в зелёных адидасовских костюмах. Быстро и
доходчиво объяснили, что в Шереметьево доставляют только они, и что это
удовольствие будет стоить триста долларов.
- Да это же астрономическая сумма! - взвился Хазов.
Он поторговался и сбил цену до двухсот пятидесяти. Отдал деньги. Подошёл третий зелёный. Ему сказали:
- Заказ принят.
Он удалился. Всего на платформе Михаил насчитал их примерно десяток. Зелёные человечки отдали команду носильщикам, уже стоящим наготове. Быстро и аккуратно все вещи были перегружены в большой удобный автобус.
- Вот это сервис! - восхитился Хазов.
Бабушку до автобуса донесли на руках. До Шереметьева доехали без приключений. Там вещи и бабушка с той же скоростью и аккуратностью были доставлены прямо к регистрации. Зелёные люди вежливо пожелали:
- Счастливого пути.
Это был первый опыт хорошего обслуживания в их жизни.
- Могут, когда хотят, - подумал Казарцев, - а за хорошее обслуживание платить не очень обидно, даже если очень дорого…
На обратном пути в купе на верхней полке у него появилась идея:
- Нужно уезжать!
По приезду домой он начал активную подготовку. Через полгода нервотрёпки и бешеной активности, которая впоследствии оказалась совершенно бессмысленной, Михаил был готов к отъезду.
- Деньги, вырученные от продажи вещей и книг, - жалел он, - инфляция превратила в прах на следующий день.
Родители с ним не разговаривали, правда, пришли проститься на вокзал. Его отъезд отличался от отъезда Гарика только мелкими деталями. Все чемоданы были красные, а пожилой Дима кричал на всю платформу:
- Мы уже продали квартиру!.. Если у вас долларов меньше лимита, мы можем добавить тысячу прямо сейчас!
Перед этим он тайком сунул Казарцеву триста долларов. В Москве в вагон сразу вошли двое зелёных и направились прямо к купе. Но там уже стоял третий зелёный.
- Привет, братаны, - сказал третий - Заказ принят.
Двое кивнули и удалились. А зелёный человек вышел из вагона и начал командовать носильщиками. Этим зелёным был Михаил.
- Двести двадцать «баксов» чистой прибыли! - радовался он.
Костюм обошёлся ему в тридцать долларов. Как только последний красный чемодан оказался на перроне, к вагону подошёл милиционер. Властным движением руки он остановил носильщиков и сказал:
- Гражданин, пройдёмте со мной.
Гром победы сменился волной паники. Шагая рядом с милиционером, Казарцев понемногу успокоился.
- Для милиционера я всего лишь «зелёный», который ещё не заплатил… - понял он.
В линейном отделении милиции после недолгого торга он отдал майору двести двадцать долларов.
- Ту же сумму, что отдал Гарик, - успокаивал себя Михаил, - но зато у меня остался зелёный костюм…
Майор достал из сейфа бутылку коньяка, налил, они выпили за счастливое приземление. Ещё через пять минут носильщики возобновили работу. Теперь ими командовали два милиционера.
- Вещи грузите к нам! - их носили в небольшой, но вполне удобный милицейский «ПАЗик».
Зато его путь в Шереметьево по праздничной Москве расчищала милицейская «Волга» с мигалкой и визгливой сиреной. В «Волге» сидел Михаил. Гром победы снова звучал в его голове, но тише:
- От этой страны можно ждать чего угодно!
Он оказался прав, самолёт эмигрантов направили в Италию.
- Теперь там перевалочный пункт! - сообщил ему тучный сосед.
Денег вывозить разрешалось не более двести «баксов» на человека, а на них особенно не проживёшь, поэтому на римских рынках эмигранты продавали всё, что смогли вывезти: матрёшки, палехские шкатулки, одеколон «Красная Москва», кружева, фотокамеры и пластинки.
- Я жду визы в США... - поведал сосед.
- Я тоже!
Они стояли в один солнечный воскресный день на маленьком рынке. Михаилу продавать было нечего, он ходил с толстяком больше от скуки. У того в руке пачка ртутных градусников.
- Они в Италии дорогие! - похвастался он.
Грудь крест-накрест обвешана лентами «изделия № 2», и издали он
напоминал революционного матроса, готовящегося к штурму Зимнего Дворца. Подошёл к нему средних лет итальянец, безразлично посмотрел на градусники, затем пальцем показал на ленты:
- Ке эсто э?
Мужик напрягся. Если бы он сказал «презервативо», то итальянец бы его понял, но сосед достал маленький словарик и начал его судорожно листать.
- Ничего нет! - застонал он.
По-видимому, составители словаря решили, что советскому туристу в Италии не надо знать такого слова. Тут его лицо просветлело, он обратился к Казарцеву:
- А как по-итальянски будет ребёнок?
- Бамбино, - отвечает он. - Помнишь «Чао, бамбино, сорри!»…
Мужик повернулся к итальянцу и с гордым видом произнёс:
- Антибамбино, синьоре!
Желанная виза пришла, но почему-то она была из Аргентины. Делать было нечего, Михаил вылетел в Буэнос-Айрес.
- Почему ты оказался здесь?! - первым делом спросил Казарцев, когда увидел приятеля.
- Так получилось, - засмеялся беспечный Хазов, - но мне здесь нравится!
Буэнос-Айрес оказался огромным городом, внешне в центре напоминающий Нью-Йорк на Манхеттене. Гарик отправил родню к родственникам в какую-то глушь, а сам активно осваивал щедрую ниву бизнеса аргентинской столицы.
- Да тут непаханое поле! - заверил он Мишу.
Хазов уже провернул парочку специфических выгодных операций и снял хорошую квартиру в центре. Казарцев в одиночестве отдыхал с дороги и случайно увидел, как на карниз одиннадцатого этажа огромной башни - жилого дома напротив, вышла погулять маленькая собачонка, прелестная пекинская болонка.
- Почему вышла, - вяло удивился он, - что ей надо на карнизе и что в голову собачью взбрело?
Может хозяйка ушла в магазин или уехала с любовником. Главное, болонка осталась одна, стало ей скучно, решила собачка прогуляться по опасному карнизу.
- Казалось бы, не кошка... - хмыкнул наблюдатель.
Неожиданно болонка сорвалась и полетала. Была бы кошка, так не упала бы, а болонка сорвалась запросто.
- Когтей нет, зацепиться не за что, - понял он.
Хвоста, которым управлять в полёте можно, тоже не было, так что болонка быстро летела к земле, набирая скорость по всем законам физики. Дом стоял на Коррьентес, одной из центральных улиц города. Народу внизу много, сплошные толпы.
- Движение машин - жуткое… - глянул вниз Михаил.
Болонка упала прямо на голову несчастной старушке, бредущей по делам. Старушку, понятное дело, сразило наповал. Всё бы ничего, хотя старушку жалко, но по ходу её движения был открыт глубокий канализационный люк, а внутри находились рабочие.
- Вокруг стоит ограждение, - увидел он, - но старушка в падении сбивает заборчик и падает прямо в открытый люк.
Вниз по лестнице спускался слесарь, тело старушки свалилось ему на голову, слесарь полетел вниз и упал прямо на живописную группу коллег, которые паяли какую-то трубу.
- При падении паяльная лампа отлетела в сторону, - узнал позднее Казарцев, - газовый баллон вспыхнул и через секунду раздался взрыв.
Группа в полдесятка слесарей в полном составе погибла на месте. При взрыве пробило стену подземной шахты, где проходила линия метро, по которой в это мгновение шёл поезд.
- Поезд срывает с рельсов, - рассказал вернувшийся Гарик, - он ударяется во все углы и стены, вагоны налетают друг на друга. Огонь, жаркие взрывы, рушатся перекрытия. Сплошной винегрет и мешанина...
- Картины ада Данте! - оценил Михаил.
Пара сотен случайных человек погибло на месте. При взрыве из колодца вырвался высокий столб пламени, а городской автобус влетел в облако дыма. Ошалелый шофёр резко вывернул руль, и автобус на полном ходу врезался в стоящую рядом бензозаправку.
- Одновременно из-под земли рвутся языки пламени от катастрофы в метро! - рассказал он товарищу о происходившей на глазах катастрофе.
Бензоколонка полностью взлетела на воздух. Машины, автобусы, люди смешались в невообразимую кучу. Дом, стоящий рядом был охвачен пламенем и обрушился от местного землетрясения, всё вокруг взрывалось.
- Хорошо, что наш дом не зацепило! - выдохнули приятели.
Почти весь квартал полыхал и грохотал взрывами газовых баллонов, осколки от которых разлетались по всему району, поджигая автомобили.
- Вырвались из советской разрухи, и попали в такое! - удивились они.
Пожар длился полтора суток, после чего затух сам собой. Трупов насчитали более четырёхсот, пропавших без вести, ещё больше. Президент страны выступил с обращением к нации:
- Дорогие сограждане! Беда обрушилась на нашу страну. Невиданная катастрофа унесла жизни сотен наших соотечественников. Виною стала маленькая пекинская болонка.
Тут президент, несмотря на трагедию, не смог сдержать истерический нервный смех. Следом по ТВ передали последние известия:
- Поступают новые данные о трагедии на Коррьентес! Пожарными обнаружено ещё тела погибших в результате падения пекинской болонки.
Ведущая выпучила глаза, пытаясь удержать рвущийся наружу сатанинский хохот. Все понимали, что трагедия есть трагедия, но невинная мордочка собачки никак не вязалась с причинёнными ею разрушениями.
- Знаешь, о чём я жалею больше всего? - спросил Казарцев через месяц.
- О чём?
- Зелёный адидасовский костюм я больше ни разу не надел... Здесь в таких не ходят, а ходят в дурацких футболках с нелепыми рисунками.
- А это идея! - закричал Гарик.
- Какая?
- Сам увидишь.
Вскоре он принёс образец футболки с рисунком милой пушистой болонки с бантиком на шее и надписью:
- «Коррьентский Монстр!»
Они продали в США, где болонка стала невероятно популярна, несколько десяткой тысяч таких футболок и переехали туда на постоянное место жительства вполне обеспеченными людьми.
Питер
В 1992 году обострился конфликт между Молдовой и прорусским Приднестровьем. Начались кровопролитные бои в Бендерах. 20 июня молдавские войска начали штурм горисполкома и расположения личного состава 14-й армии России. В расположении российского полка произошёл взрыв, унёсший жизни двадцати шести российских солдат. На сторону приднестровцев перешли бойцы из 14-ой армии.
В Приднестровье прибыли добровольцы из России и полномочные представители президента России. Вскоре удалось достичь соглашений о прекращении огня, а 21 июля в Москве Ельциным и Снегуром, президентом Молдовы, в присутствии руководителя Приднестровья Смирнова, было подписано соглашение «О принципах урегулирования вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы».
Иван Казарцев после отъезда из Донецка на какое-то время сошёлся с Ольгой Сапего. Они жили как муж и жена, хотя официально он был женат на её родной сестре Марине.
- Не хочу даже думать о ней! - признался он любовнице.
Работы для него в городке, где жила она не было. Он маялся без дела целыми днями, часто выпивал. «Портос» даже хотел завербоваться добровольцем на войну в Приднестровье, но любовница запретила.
- Только не война, - отрезала она, - я тебя не отпущу!
- А что же мне делать?
- Наслаждайся жизнью…
Иван терпел два месяца, а потом внезапно собрался и уехал в дождливый Питер. Он ушёл, когда «Констанция» была на работе, и оставил записку с одним прощальным словом:
- «Прости!»
Почему он поехал именно в северную столицу Казарцев не мог объяснить даже самому себе.
- Может, вспомнил ту давнюю счастливую встречу с Мариной?! - искал он ответ в своём подсознании.
Он не знал, что Питер уже начал становиться столицей бандюков и русской бессмертной мафии. Поэтому желаемой работы по медицинской специальности для него не нашлось. Иван устроился подсобником в частную строительную фирму, они пообещали комнату в общежитии, но та оказалась жутким клоповником.
- Проживу как-нибудь! - решил он, но выдержал там недолго.
Однажды Казарцева с одним парнем отправили на подмогу женщинам - штукатурам, месить и подносить им раствор. Тащили они тяжеленные носилки, а на дороге стояла тётя Маша, лет пятидесяти, из тех женщин, которых легче перепрыгнуть, чем обойти. Парень, шутя, крикнул ей:
- А ну отойди, бабуся!
Она им ответила возмущённым голосом:
- Какая я тебе бабуся - я ещё ебуся!
Подсобники от хохота носилки уронили, кто вокруг на строительных лесах был. Чуть не попадали, леса ходуном ходили. С этого дня Иван подружился с ней, и она сдала ему комнату в своём доме в Купчино.
- Муженёк мой любитель выпить, - честно предупредила она, - хотя в России все мужики такие!
- На то мы и мужики…
- У меня дочка есть, - успокоила его тётка, - не красавица, но работящая.
Дочку звали Верой, и в первую же ночь она сама пришла к новому интересному жильцу и осталась до утра. Через неделю после переезда Иван после работы зашёл сдать обувь в ремонт, единственная пара прохудилась, а денег купить другую не было.
- Да и нормальной обуви нигде нет, - прикинул «Портос», - только дорогущая для миллионеров… Только где эти сказочные богачи обитают?
В ателье оказалась огромная очередь, все злые уставшие, время уже полвосьмого вечера. Перед ним втиснулась бабка с квитанцией, которая долго пыталась прорваться без очереди.
- Обычная городская психушка, - хмыкнул он, - вечно всем недовольная.
Она скандалила, но её к прилавку не пустили. За Иваном встал колоритного вида «браток», без цепей и печаток, но с барсеткой и тяжёлым взглядом. Очередь медленно продвигалась, бабка нудила и ругала правительство, Ельцина и сотрудников мастерской:
- Довели страну!.. Сталина на вас нет!
Наконец подошла очередь бабки. Получила она туфли, видавшие Брежнева и начала придираться:
- А вот тут вы мне плохо сделали, да разве так делают, позовите мастера, дайте книгу жалобную!
«Браток» уже красный стоял, один шаг до прилавка и тут такая засада. Он открыл барсетку, достал пистолет и предложил бабке:
- Давай старая, мочи их всех!
Бабка мгновенно заткнулась и пробормотала:
- Да я чего… я ничего!
Она беззвучно исчезла из мастерской.
- Ловко ты её заткнул! - одобрил действия «нового русского» Казарцев.
- С ними только так, - он неожиданно предложил: - Пойдём, выпьем!
- Пойдём, - легко согласился «Портос».
Они зашли в дешёвую забегаловку, и за разговором под водочку выяснилось, что собутыльник Ивана является крутым бизнесменом. Фамилия у него была соответствующая - Продажин.
- Устаю страшно! - жаловался он. - Денег куры не клюют, а выпить не с кем…
- Что и друзей нет?
- Да я всё время провожу в офисе, в ателье случайно зашёл… Почти всегда с охранником.
- Не повезло! - пьяно пожалел собеседника Иван.
- А тот парень хороший, но не шибко разговорчивый…
Посидели они душевно, и Продажин предложил Ивану работать у него охранником. Он согласился. У него уже услужил охранник-водитель Костя.
- Сам я конечно не мелкий, - подумал Казарцев, когда впервые увидел его, - рост под два метра, вес больше ста килограммов!.. Да это просто монстр какой-то…
Костя был невероятно огромным и никого из живущих не боялся. Когда познакомились, он рассказал историю:
- Еду я вечером по дороге домой. Шефа отвёз, хочу спать. Висит знак: «обгон запрещён». Впереди медленно едет «КАМАЗ». Я ругаюсь, но ладно. Наконец обгоняю. Еду пятьсот метров и встречаюсь с продавцом полосатых палочек. Плачу штраф, сажусь в машину, а «камазяра» проехал ещё сотню метров, развернулся и едет обратно собирать налоги для ментов...
- Вот сволочи! - согласился «Портос».
Они сдружились, ведь почти всё время были вынуждены проводить вместе. Они сопровождали Продажина везде: в офисе, на деловых встречах, даже в магазин. Это были дорогущие магазины для новой элиты страны и там случались разные казусы.
- Конкуренты зашевелились! - огорчился бизнесмен на входе в один из них. - Серый угрожал мне вчера…
Средней величины гастроном, предпраздничный бурный вечер. Небольшая очередь в отдел, где кроме прочего продавались дары моря. Икра, крабы и всякие вкусные вещи. Перед ними продавщица обслуживала такого нового хозяина жизни.
- Парень довольно молодой, чтоб не сказать юный, - отметил Иван, - жутко модный, наглый и элегантный.
В этом не было бы ничего плохого, если бы он не выделывался перед подругой, примерно такой же штучкой. Он исполнял номер:
- «Все окружающие быдло!»
- Трогать таких козлов - себя не любить, - шепнул «Портосу» Костя, - быстрее не будет, только развоняется…
- Действительно, не бить же его? - согласился напарник.
Он и Продажин отошли в винный отдел, а Казарцев демонстративно завернулся в воротник куртки, и стал обречённо дремать, облокотившись на прилавок, слушая бесконечный разговор покупателя:
- Так, а теперь мне нужно балычка рыбного у вас купить... Котик, ты же
будешь балычок? Девушка, покажите мне этот кусочек... а он свежий?.. А
можно его понюхать... Хорошо-хорошо... Он не слишком солёный? А что
это вон там, в углу?.. Можно это понюхать? Котик, ты это будешь?
- А оно не слишком солёное? - надула губки подруга.
- Его вообще берут?.. А давно завезли? - продолжил допрос придирчивый покупатель. - Нет, пожалуй, не буду брать...
Очередь периодически начинала шипеть, но это вызывало живейший отклик у бандита:
- Ой! Что вы там?.. Дайте мне рыбный хвостик купить! Сейчас вы свою
селёдку возьмёте, пока за луком сходите...
Когда вернулись Продажин, и Костя он всё-таки смог купить икру. В муках, рассматривании и нюханьях, но смог. Продажин задумчивым взглядом посмотрел на него и спросил Ивана:
- Ещё стоишь?
- Он ещё шпроты брать будет... - кивнул он на закупающегося нувориша.
Продажин хмыкнул, не поняв шутку, но его терпение оказалось неважнецким. Через три минуты он уже потрогал плечо торгующегося орла:
- Давай, слышь, завязывай.
Орёл даже не стал голову поворачивать и пригрозил:
- Ещё раз тронешь - искалечу!
И неторопливо продолжил:
- Так, девочки, теперь шпроты. Какие у вас получше будут?.. А вы мне все, что есть покажите, я почитаю, что там пишут... А какие чаще берут? А какие хвалят? Котик, какие возьмём? Девочки, а рижские хорошие? А вы пробовали? А они, в самом деле, рижские или только этикетка?
Казарцев краем глаза отметил, что спокойный Костя постепенно отключал в себе всё хорошее, как будто тумблерами щёлкал, и взгляд его становился всё более равнодушно-стеклянным. Услышав фразу:
- Та-а-ак, а теперь займёмся килечкой... - он отключил остатки гуманизма и возник перед новым русским.
Очередь радостно замерла. Тот, побледнев, нервно спросил:
- Тебе чего?
Костя взял его за грудки, и усадил на столик с контрольными весами. Потом тихо, но звучно, выплюнул каждое слово как контрольную пулю:
- У тебя, падла, сегодня рыбный день?!
Тот нервно кивнул головой и испарился словно привидение. Утром Продажин направил отвести документы партнёру на окраину города.
- Быстро смотаешься туда, - велел строгий шеф, - а потом сюда.
- Что-то у меня на сердце неспокойно! - признался Казарцев.
- Ерунда, - отмахнулся Костя, - да кто нас тронет?
Иван приехал к высотному дому в шестнадцать этажей, зашёл, перед лифтом полутемно. Был вечер, а лампочки как всегда не светили. У лифта стояла девчонка лет двадцати и явно нервничала.
- Никого в подъезде нет, а тут такой красавец… - читалось на её лице.
Она скукожилась, ведь убегать или кричать было бесполезно, чуть дрожала. Казарцев посмотрел, и ему стало жалко испуганную девчушку.
- Я только по вечерам такой страшный… - пошутил он. - А так ничего.
Тем временем подъехал раздолбанный лифт, девчонка немного отошла и зашла в него вместе с ним. Лифт со страшным скрипом, скрежетом и рывками начал подъём. Теперь пришло время скукожиться «Портосу».
- Всё-таки нужно ехать на десятый этаж, - тайком подумал он, - а лифт рассыпается на третьем...
Девчонка насмешливо посмотрела на него и пошутила:
- Не ссы это он только по вечерам такой страшненький… А так ничего.
На обратном пути древний лифт таки сломался, и Иван два часа просидел в темноте, пока приехала ремонтная бригада. Когда он, наконец, добрался до офиса Продажина, то увидел догорающий джип и кучу ментов.
- Бандитские разборки! - буркнул задёрганный капитан на его осторожный вопрос.
- Как же так?!
- Бомба! - сказал капитан и отвернулся.
Оказалось, что любитель морепродуктов оказался каким-то знаменитым в городе блатным и легко устранил обидчиков. Так Казарцев снова оказался безработным. Теперь он открыто жил с Веркой, легко пропивая заработанные за время охраны бизнесмена деньги.
- Один раз живём! - кричал он, отходя в запое от перенесённого потрясения.
Денег хватило на полтора месяца, и Вере пришлось идти работать. Она устроилась продавцом в привокзальный киоск, где хозяином был маленький плюгавый кавказец с огромным носом.
- Нэдостачу нэ прощу! - сразу предупредил он и пообещал двести рублей за смену.
Деньги для продавщицы немыслимые. Отработала она неделю, стала сменщице сдавать товар, и тут выплыла недостача, в два раза большая, чем её зарплата. Верка поклясться могла хоть на Библии, хоть на Конституции, что она ни рубля не брала. Три раза пересчитывали, результат тот же. Кавказец её спросил:
- Вэра, как будыш рассчитываться?
Сам Веру плотоядным взглядом пожирал. Та в слёзы, мол, не знаю, как, денег нет. Кавказца звали Рустам.
- Думай Вэра, думай, ты же женщина! - уже впрямую намекая, что натурой надо бы расплатиться.
Верка этого дела большая любительница. И не корысти ради, а от природы, у неё мужики больше месяца не выдерживали, а тут ещё воздержание в связи с длительным запоем Ивана. Она поняла, что к чему, и удивилась:
- Дать, что ли, кому, надо?
Рустам от такой прямоты аж охренел, но обрадовался.
- Дат, дат! - закричал он, - мне надо дат!
Верка его ещё больше поразила словами:
- Я бы тебе и так дала, ты парень-то симпатичный, но раньше почему-то не спрашивал?!
Вечером пошли они к нему на съёмную квартиру. Через два часа она его укатала вдрызг, а сама хоть бы половину того, что надо, не получила. Он от неё уже ногой отбивался, и всё повторял:
- Нэ дай мнэ умэрет Вэра, нэ дай мнэ умэрет!
Верка обиделась:
- Неделю бесплатно проработала, так ещё и удовольствия толком получить не могу.
Она настаивала:
- Давай, Рустам, ещё разок, а то вдруг опять недостача будет, ты же меня с работы не выгонишь?
Он злился, головой на свою гордость кивал, которая в тот момент только в виде вялого ботиночного шнурка послужить могла. Верка поняла, что все её женские ухищрения и разнообразные способы возрождения источника погашения кредиторской задолженности не действовали:
- Всё бесполезно!
Прилегла рядом, о женской судьбинушке думая, а сама его по лицу гладила. ез всякого злого умысла, поинтересовалась:
- А зачем тебе, Рустам, такой здоровый нос?
Тот лежал довольный тем, а Вера его нос гладила и восхищалась:
- Красивый, и стоит как скала!
Когда она слово «стоит» произносила, у неё даже и мысли никакой крамольной не было. Это потом, секунды через две, их как молния озарила. Рустам даже пробовал кричать и старался прикрыться подушкой.
- Просто она шустрей оказалась... - оправдывался потом кавказец.
С работы он её не уволил, и первое, что с утра сделал, это сбегал в
киоск и Вериной сменщице недостачу в кассу вложил. Иван ничего об этих приключениях не узнал, он продолжал жить в постоянном хмельном угаре и волновался лишь о поиске очередной бутылке водки.
Бизнесмены
Летом 1992 года в России была введены ваучеры (приватизационные чеки), которые бесплатно раздавались населению и теоретически могли быть обменены на долю в акциях любого предприятия. Практически большинство ваучеров было скуплено различными спекулянтами, и большинство граждан РФ в приватизации не участвовали.
Номинальная стоимость ваучера составляла десять тысяч рублей. Имущество предприятий страны было оценено в тысячу четыреста миллиардов рублей, и на эту сумму были изданы ваучеры. По утверждению главы Госкомимущества Анатолия Чубайса, руководившего приватизацией, на один ваучер можно было приобрести два автомобиля «Волга». Реальная стоимость ваучера оказалась равной цене двух бутылок водки.
Николай Рябович разбогател без помощи ваучеров. Накануне меня уволили из ненужного государства «НИИчегоделать» и я оказался лицом к лицу с наступающими рыночными отношениями. «Атос» предложил мне приехать к нему в Донецк, и я согласился. Он тоже перебивался случайными заработками, но встретил друга детства как положено. Хлебом и водкой.
- Не везёт мне на баб! - пожаловался он, словно перспектива умереть от голода и холода волновала его значительно меньше.
- Чего так?
- Попадаются одни «оторвы», а мне хочется тепла и уюта.
- Для этого нужны деньги… - вздохнул я.
- Где же их сейчас взять? - скривился собеседник.
- А давай откроем платную автомобильную стоянку! - предложил я.
- Зачем?
- В районе машин много, а гаражей мало, - рассуждал я, - обстановка на улицах сам знаешь какая… Огородим площадку и будем за деньги охранять движимую собственность граждан.
Предложение Николаю понравилось, но он высказал ряд замечаний.
- А где же мы найдём такую площадку? - спросил он.
- Давай используем стоянку умершего завода…
- Она, конечно, уже огорожена и асфальтирована, - согласился Рябович, - но ведь завалена всяким хламом…
- Расчистим…
- Работы на месяц!
- Дешевле всего нанять бригаду бомжей.
- А это идея! - воскликнул «Атос» и принялся выполнять намеченное.
Он нашёл исполнителей и поставил перед ними конкретные трудовые задачи. Вечером мы прибыли принимать работу, а один из бомжей заявил:
- Командир, надо бы доплатить.
- Цену заранее обговорили, какая ещё доплата? - возмутился он.
- Да тут, понимаешь, атмосфера больно уж спёртая, миазмы кругом…
Мы дали бомжам по лишней десятке за образованность. Они отвалили пропивать честно заработанное бабло, а мы написали на куске фанеры:
- «Платная автостоянка».
Повесили на ржавых воротах, и через полчаса у нас уже был первый клиент, но тут остро встал следующий вопрос.
- Это же значит, - ужаснулся Коля, - что кому-то из нас нужно провести ночь под открытым небом и сторожить эту грёбанную тачку?
- Зачем же так! - возразил я. - Можно использовать наёмный труд…
Он сходил к старому знакомому Ваньке Меженько, который жил на первом этаже дома, стоящего рядом с автостоянкой и нанял его на работу.
- Я вам, мужики по гроб жизни буду обязан! - обрадовался он. - Уже полгода сижу без работы…
- Ты можешь сидеть дома и через окно контролировать стоянку, - милостиво разрешили мы, - только ворота отпирай и впускай клиентов.
- Да я вам их сагитирую целую сотню! - побожился наш сторож. - Всем же людям хочется спать спокойно, а не бегать среди ночи проверять не сняли колёса у его «тачки» …
Мы поехали в общагу, где жил Рябович, но неизвестное слово, сказанное бомжом, не шло у меня из головы.
- Миазмы… Миазмы? - долго мучился я. - Что-то знакомое…
Полез в толковый словарь, нашёл. Решил своей радостью немедленно поделиться с Колей, но тот смотался к очередной новой подружке, её телефон я позабыл.
- Начинается с 347, - вспомнил я, - а последняя цифра, кажется восемь.
Рябович всегда отличался тягой к техническим новинкам, поэтому в комнате стояло новый телефонный аппарат. Я набрал искомый номер и на том конце провода прорезался недовольный мужской голос:
- Да, слушаю?
- Коля?!
- Да, я.
- А это Володя. Так ты знаешь, что такое миазмы?
Последовала трёхсекундная пауза.
- Миазмы? - переспросил он.
- Да, миазмы! Так вот, это гнилостные испарения от разлагающейся
органической ткани… - прочитал я слово в слово по толковому словарю.
Пока читал, до меня дошло, что, по-видимому, там слушал совсем не тот Коля, которому я намеревался поведать об открывшемся жутком смысле научного термина. Но расшаркиваться не хотелось, поэтому я лишь спросил:
- Ты понял?
- Да, да понял…
- Молодец.
Я уже почти забыл о происшествии с миазмами, как вдруг через полчаса в комнате раздался телефонный звонок. Из трубки послышался взволнованный голос моего недавнего собеседника.
- Вы не оставили номера, но мой автоответчик его определил… - сказал он дрожащим голосом. - Ладно, Бог с вами, раз уж вы меня нашли, то половину я готов заплатить прямо завтра… Поверьте, ну нет у меня сейчас всей суммы!
Чтобы не терять лица я назначил встречу на утро. Местом встречи была определена наша стоянка. Я набрал другой вариант телефона своего компаньона и сообщил ему о наметившейся перспективе получить энную сумму денег.
- Нужно брать! - твёрдо сказал он и отключился.
Рано утром мы подъехали к нашему детищу и не узнали местность. Вся площадка была заставлена автомобилями, среди которых с важным видом ходил счастливый Иван.
- Я со всех взял арендную плату за месяц вперёд! - закричал он. - Выручка составляет несколько тысяч…
- Тише, говори тише! - остановил его Рябович.
В этот момент к воротам подлетела вишнёвая «девятка» и из неё выскочил лысенький толстячок. Он окинул нашу компанию подозрительным взглядом и протянул Николаю объёмный конверт.
- Другую половину я отдам в течение недели… - пообещал он.
- Замётано! - сказал «Атос», мгновенно входя в роль матёрого рэкетира.
На полученные деньги мы купили подержанный микроавтобус и окончательно обустроили автостоянку. Поставили сторожку, и туда прибился жить приблудный пёс, мелкая, но мускулистая дворняга.
- Назовём кобеля «Батон»! - велел находчивый Коля. - Больно уж он белый хлеб любит…
В начале девяностых годов бездомные собаки ходили голодными стаями. Поэтому страшно завидуя «Батону», они неоднократно пытались выжить его с тёплого места, но он бесстрашно дрался со всеми агрессорами и всегда побеждал.
- Хороший охранник! - единогласно определили мы, глядя на постоянные битвы.
Холостяк Меженько сдал нам квартиру под офис и большую часть времени мы проводили там. Занимались обычной для новоявленных коммерсантов куплей-продажей всякой фигни. Однажды на нашу автостоянку заехал какой-то бандит на шестисотом «мерине», в салоне торчал страшный питбуль. И давай псы лаяться, тот из салона, а «Батон» с воли. Типичный «новый русский» нервничал и велел через стекло Ване:
- Уберите собаку, а то мой боец выйдет, и капец придёт вашей псине.
Рябович услышал эту угрозу, и ответил в открытое окно:
- Нет, это вы лучше вашего пёсика покрепче держите, а то наш его порвёт на фашистский крест!
Тот вышел из машины и натурально возмутился:
- Мой чемпион! Мы на собачьи бои каждый месяц ездим, всех рвём.
Он был одет в модные спортивные штаны и яркий малиновый пиджак. Поспорили они на большую сумму. «Новый русский» дверь открыл, его пёс оттуда ракетой выскочил и бросился на «Батона». Тот ему в горло хвать и давай душить. Питбуля спас только серьёзный кожаный ошейник.
- Убери своего терминатора! - закричал бандит со сломанными ушами.
«Батона» еле оттащили. Хозяин бойцовской собаки был в шоке, но «грины» отслюнявил.
- Как так, - причитал он, - мой чемпион, а дворняга его легко уделала…
На что Николай спокойно ответил:
- Сколько раз твой дерётся, раз в месяц?.. А наш в день по десять раз!
Они обменялись визитками и «шестисотый» важно уехал. Мы знатно отметили победу «Батона», но с этого дня «Атос» изменился. Он оставался всё таким же вежливым, обходительным, но по большей части молчал, чтобы междометья русские не проскакивали.
- Надо жить по понятиям! - часто говорил он мне.
Однажды мы с ним зашли в соседний магазин, купить, что положено для праздника. Скупились по полной программе, остался сок. Коля достал из кармана деньги, аккуратно перевязанные резиночкой, и сказал кассирше:
- Сок виноградный давай.
Дама за кассой была вся из себя перманентная, злобно огрызнулась:
- Кассу сдала, сдачи нету с пятиста.
Он посоветовал, тщательно подбирая слова:
- Так пойди и разменяй!
- Да вот буду я тут бегать...
Мне стало интересно, как друг выкрутится:
- Как он справится без мата?
Рябович, почти шепотом напомнил кассирше:
- У вас... работа... какая?
Та громко, решительно отрезала:
- Чеки пробивать!
- И у меня, вы знаете, тоже работа - пробивать... - закончил вслух, уже не сдерживаясь, рыком: - Только головы!
Дама потеряла тапочки, когда бежала в подсобку за кошельком.
- А вы говорите, методы убеждения, - пошутил Николай, когда мы вышли наружу, - правила ведения переговоров...
Примерно через месяц случилось новое происшествие. Одна наша новая клиентка неловко припарковалась на новенькой иномарке и чуть не наехала на «Батона». Тот дождался, когда она вылезет из машины, и сделал резкий выпад. Дама от испуга упала в грязь и подняла крик. Охранник заржал. Она достала здоровенную «мобилу» и позвонила супругу:
- Кеша, милый, меня собака покусала, я упала, надо мной все смеются...
Минут через десять приехала БМВ, оттуда вывалился «гоблин» Кеша, килограммов под сто, бритый, рожа как у пещерного человека. Начал всех подряд хватать за грудки, права качать.
- Да я вас по стенке размажу! - орал он.
Мы с «Атосом» подтянулись оперативно, совместными усилиями оттащили грубияна, начали вникать в ситуацию.
- Ты, - спросил Николай, - знаешь на кого твоя краля наехала?
- А какая разница? - отмахнулся он.
- Пёс пять тысяч «зелёных» стоит! - серьёзным тоном заявил Рябович. - Он теперь покалеченный, драться не может, мы на бабки крутые попадём, знаешь, какие на него ставки!
«Гоблин» легкомысленно возмутился:
- Какие, нахрен, пять тонн, дворняга голимая, цена десять рублей в базарный день.
- Этонепальский бойцовый кобель, недавно питбуля - чемпиона задрал. Завтра в чемпионате участвует. Не веришь, вот визитка, позвони, узнай.
Тот взял визитку, прочитал и удивился:
- Князев?!
Он отошёл и позвонил по мобильнику. Вернулся удивлённым:
- Не знал, что ты «Князя» знаешь!
Дал сто «баксов», забрал кралю и, извинившись, отчалил. Вдруг у «Атоса» мобильник «дзинь». Звонил хозяин побеждённого питбуля.
- Ты, - спросил «Князь», - правда, своего терминатора выставляешь?
Напарник довольно заржал:
- Нет, конечно, куда нам, да и хвост у него болит.
Князев облегчённо выдохнул:
- Фу-у! Слава богу. А то я уж хотел своего с боёв снимать….
Так мы быстро богатели. Кроме прибыльного бизнеса перепродажи китайских шмоток мы оказывали услуги населению по перевозке грузов на своём микроавтобусе. Как-то подошли к нам трое «братков» с предложением подкинуть одному из них купленный кожаный диванчик.
- Братан, не обижу! - пообещал он.
Взяли диван, заказчиков, отвезли и затащили на третий этаж. Получили деньги и предложение, от которого невозможно отказаться:
- Нужно обмыть удачную покупку!
Николай всегда был не дурак выпить. Пол-литровая бутылка ежедневная норма. Он ляпнул «браткам», что не пьёт из мелкой посуды. Тут же ему был дан литр водки и задан вопрос:
- За «базар» ответишь?
Литр был выпит им одним глотком. Реальные пацаны успокоились, но общее количество алкоголя в организме зашкалило и Рябович предсказуемо «рубанулся».
- Не бросать же мужика! - сказал я, глядя на безжизненное тело.
Спортсмены взяли его под руки и легко понесли. Адрес его зазнобы я знал, но не знал номер квартиры. «Хрущёвка» длинная, подъездов много.
- Мужик!.. Твой подъезд? - спросил громила, когда они подошли к первому.
- Угу! - сказал он, еле разлепляя глаза.
- Этаж, какой?
Тот показал два пальца. Занесли.
- Квартира, какая?
«Атос» показал на левую сторону. Открыла хозяйка наших лет.
- А куда вы его несёте? - возмутилась она.
- Ну, не в коридоре ему валяться? - ответил я.
- А на-а-ахрена мне этот подарок?!
- Заткнись, «кастрюля»! - рявкнул «браток». - Забирай и не транди!
- Так это не мой любовник!
- Коля, твоя баба?
- М-м-ы-а-а! - подтвердил тот.
Угрюмый спортсмен дал тётеньке по голове, чтобы вспомнила суженого, но не сильно. Затем попросил закуски в качестве платы за доставку. Мы сели на кухне продолжать банкет. «Братва» гуляла, хозяйка на стол разносолы мечет, Николай храпел, а я пошёл домой.
- Пора с пьянками завязывать! - решил я. - Да и бизнес наш ненадёжный…
Следующим утром похмелившийся «Атос» пришёл на стоянку пешком.
- Где машина? - задал он закономерный вопрос.
- Мы оставили её за углом, где обычно… - ответил я зевая.
- Нет её там, - сообщил он.
- Надо позвонить в милицию!
- Уже заявил в угон, но это не главное, - пробормотал смущённый Коля. - Где я с этой тёлкой ознакомился?
Я рассказал ему, как дело было.
- А бабёнка ничего, - усмехнулся он, - дом полная чаша, одинокая… Утром налила рюмочку, дала щи и холодец. Как этого в жизни не хватало!
«Атос» женился во второй раз на случайной подруге, но начал сторониться меня. Он всё больше общался с хозяином питбуля, который вывозил из страны всё что можно.
- Нужно открыть сеть пунктов приёма цветных металлов! - однажды предложил «Князь».
Вскоре у них работали такие пункты по всему городу. Как-то раз в их конторе раздался телефонный звонок.
- Слышь, пацаны! Вы титан берёте?
- Берём, - ответил Рябович. - Сколько?
- Вагон. Токо эта…. Он в треугольниках.
- Что значит «в треугольниках»?
- Ну, в треугольниках, короче…
- А посмотреть можно?
Посмотрели, а там действительно вагон титана в треугольниках.
- Целый вагон стабилизаторов от баллистических ракет… - ахнули компаньоны и выгодно продали его за границу.
Через неделю Николай стал миллионером.
продолжение http://www.proza.ru/2011/07/17/322