Вигадник. Строкулист. Рассказ «КАКА»
Про свое детство он вспоминать особо не любил и не рассказывал. Детство было трудное и, воспоминания приводили его в глубокое уныние.
* * *
В середине 50-х годов прошлого века в одном провинциальном городе, известном на весь мир своими мастерами, один из которых по одной из версий умудрился, не имея никаких приспособлений подковать блоху, рос мальчик. Фамилия у того мальчика была Константинов, по имени - Акакий, что в переводе с греческого языка означало «не делающий зла», «неплохой», а по отчеству - Галактионович. Хоть и звучное имя было у его отца, но, в общем, это была обычная российская семья, ни особо богатая, ни особо бедная. Как и многие в то послевоенное время. Мальчик, как и его сверстники, рос, потом бегал в школу, играл во дворе в прятки, классики и казаки-разбойники. Ну, все было как обычно. Пока…
Как-то он посмотрел мультипликационный фильм «Буратино» и детство пошло наперекосяк.
- Купите мне пуделя, - робко попросил он у родителей. Получив категорический отказ, он замкнулся и озлобился. У многих школьных товарищей были домашние животные. В том числе и собаки разных пород. У одной девочки в соседнем подъезде по имени Лариса был карликовый пудель. А так как от этой породы он был без ума, но родители, ни в какую не хотели и слышать его просьбы и мольбы о своем питомце, то Какий (или КАКА, как звали его одноклассники) стал уделять все свое время этой девочке с пуделем. Остальные приятели перестали для него существовать. Так они со временем подружились. Время шло незаметно, дети стали уже подростками.
У девочки были светлые длинные вьющиеся волосы. Она их осветляла. Перепутав как-то мамину краску с синькой, Лариска покрасила их в голубой цвет. Все в классе и в школе стали смеяться над ней. Все, кроме Каки.
- Моя Мальвина, - шептал он каждый раз ей на ушко, провожая ее со школы домой. Она всякий раз стеснялась, щеки ее покрывались румянцем, но ей было приятно.
Однажды они поссорились и перестали дружить. Случилось это после того, как та отказалась сыграть с ним в карты в подкидного «дурачка» на интерес, на раздевание. Вернее сначала Лариска согласилась, но когда дело дошло до полного обнажения, то уперлась и отказалась. Причиной тому стал фотоаппарат ФЭД 2, который Какий притащил с собой и взгромоздил на примитивный штатив из книг и тетрадок.
- Это еще зачем? - настороженно спросила Лариска-«Мальвина».
- А давай я тебя сфоткаю обнаженной, если ты проиграешь мне в карты, - предложил он. - А фотографию эту я буду носить всегда с собой.
- Дурак, - возмущенно запищала Лариса-«Мальвина», глядя смело ему в глаза. – Маньяк! Обманщик! Негодяй! Сначала с пуделем моим играл. Потом подъехал с тем, чтобы объяснили тебе задачку по математике, потом про размножение цветов. Потом давай сыграем в бутылочку под поцелуйки: сначала в щечку, потом в губки. Потом давай целоваться как взрослые. После врал, что изучаешь анатомию и просил посмотреть мою сисю поближе. Потом обе. Потом попросил потрогать их пальчиком. Потом просил поцеловать их. Говорил, что хочешь врачом стать. Я, наивная дурочка, поверила тебе! Пожалела! Думала, что для науки. А теперь ты вот что выдумал! Теперь я поняла, что ты хотел от меня! Уходи, и больше ко мне не приходи! Я не хочу больше тебя видеть, и не буду больше с тобой дружить! Лариска топнула своей изящной ножкой и отвернулась.
«Два дня иголкой накалывал (кропил) карты по углам и запоминал как азбуку. Теперь получается всё напрасно» - подумал Какий. - Дура! - округлив для пущей убедительности свои и без того круглые глаза, вслух проговорил он. - Я бы эти фотки всем показывал за деньги, половину отдавал бы тебе. Какий замолчал, ожидая, что ему ответит девушка. «Мальвина» проигнорировала его речь, явно демонстрируя полное презрение к нему.
Тогда он молча забрал, фотоаппарат ФЭД 2 с тросиком дистанционной сьемки, который взял на день, у соседа дяди Павлика, засунул за пазуху карты и, хлопнув дверью, удалился.
«Хорошо, хоть топлес успел снять «Мальвину», - с тоской и одновременно с удовлетворением подумал он, спускаясь вниз по лестничной клетке. – Если кому проговорится о моем намерении, то всем покажу ее фотографии. Подумаешь, строит из себя действительно Мальвину. Теперь пусть ждет своего Пьеро».
Но как говорится, образ «Мальвины» с голубыми волосами, запал в его голову на всю жизнь…
* * *
Когда Какию исполнилось 16 лет, и пришло время получать паспорт, то в отместку родителям, что те не купили ему пуделя в детстве, он поменял фамилию Константинов на Пудельков.
Когда мать и отец узнали про это, то в наказание посадили его в кладовку на даче. Все лето Кака просидел в кладовке. Его просили поменять фамилию обратно, но он упорствовал и ни в какую не соглашался. Не добившись своего, родители больше к нему не приставали. Но отношения оставались напряженными. Так они и жили, вплоть до окончания школы, которую Акакий окончил с золотой медалью.
Родители хотели, чтобы он поступил в медицинский институт на врача или, на крайний случай на юриста, но Кака решил по-своему. Он поступил в военное училище.
Со временем, родители, видя, как мужает и взрослеет их сын, учась в военном заведении, окончательно помирились. Для мамы он всегда оставался Акашей.
Окончив военное училище, молодой лейтенант Пудельков Акакий Галактионович, по распределению попал в ракетные части. Отец постарался, чтобы он испытал все то, что должен был испытать начинающий офицер вооруженных сил.
Куда только не кидала его судьба и что только с ним ни делала! Он менял жен, места службы, квартиры. Перепробовал на вкус все ракетное горючее. Иногда даже приходилось пить его без закуски, занюхивая просто рукавом кителя. Судьба не щадила его. Так он, уже в звании полковника, оказался на Чернобыльской АЭС после случившейся катастрофы.
Будучи там, он возненавидел мух. Это была не просто ненависть. Это было нечто большее. Он вписал их в список врагов № 1 после того, как муха утащила цыпленка «Табака» с его стола. Такого над собой Акакий Галактионович позволить не мог. Он поклялся вести с ними непримиримую войну всю жизнь.
В то время, в Чернобыле мухи быстро мутировали и достигли размера орлов. Они налетали стаями и крали все, что плохо лежит. Могли даже одинокого человека закусать до смерти.
Уже после Чернобыльских событий, Акакий Галактионович рассказывая про это, никто ему не верил. Не верили школьники, на уроке мужества, когда он им рассказывал о героических подвигах ликвидаторов на атомной станции. Не верили друзья. Не верила даже новая жена. «Мальвина бы поверила», - невольно вспоминал он пышноволосую блондинку. Образ «Мальвины» в глубине своих извилин никогда не покидал его.
* * *
Он стал очень уважаемым человеком. Работал в МЧС на штабной должности. Про таких как он, говорили, что далеко не дурак, дослужит до генерала.
Потом внезапно произошел инфаркт. Эта привычка пить все что горит и не закусывать, сыграла с ним злую шутку. Потом пошло поехало. Былое здоровье стало покидать его. Со службой и карьерой пришлось распрощаться навсегда после того, как случился еще один инфаркт и ему дали вторую группу инвалидности.
Однажды сидя дома, он опять вспомнил про мух. Они напали на его бутерброд с докторской колбасой и отложили даже яйца.
- Ну, все, - в сердцах произнес Акакий. - Я как бывший военный объявляю вам войну. Мухи в ответ объявили ему тоже войну. Создалась картина, что они покинули свои места обитания и слетелись мстить ему со всего света. Эта беспощадная война окончилась инсультом.
На комиссии МСЭК, Акакий Галактионович одним движением поймал на столе Председателя муху и тут же ее съел. На недоуменные взгляды врачей, членов комиссии, он стал рассказывать, что ненавидит мух и готов с ними бороться везде. После этой МСЭК, группа инвалидности стала первой.
- Если бы не инсульт и не его героическое прошлое, я бы его отправил в дурдом, - сказал Председатель комиссии, глядя на коллег, после того как за Акакием закрылась дверь.
* * *
- Меня просто так не возьмешь, - бубнил себе под нос Акакий Галактионович, сидя в инвалидной коляске. Он с самого с раннего утра строил всякие ловушки для мух, мастерил маленькие мины. Сделал даже маленькую тюрьму для более-менее спокойных мух, которых затем перевоспитывал и читал им лекции. Нахальных и вредных мух, он казнил иголкой на месте. - Пощады не будет,- кричал он, разъезжая по комнатам на своей коляске. - Ура! Мальвина! Мальвина! Если бы ты видела, то гордилась бы мной. Сегодня я убил сто мух.
Жена, видя такое, часто плакала в подушку и уезжала на дачу, чтобы не видеть этой «войны».
По его чертежам, сын делал ему разное смертоносное оружие. Это были и стреляющие катушки, из-под швейных ниток, и корпуса пустых шариковых ручек, и всякие пружинки от часов, из которых они мастерили капканы и хитроумные устройства. Всего и не перечислишь. Чего только стоила водометная установка из медицинского шприца на двадцать кубиков! А гаубица, из женской спринцовки и малюсенького лазерного фонарика, вмещающая стакан воды, заслуживала вообще отдельного патента. Это был уже верх инженерной мысли.
- Будешь меня слушаться, я тебе сделаю бессрочное ВВЗ, - обещая, твердил Акакий Гелактионович своему сыну. - Со мной не пропадешь. Но сначала нам надо победить эту армию мух с их королем. Сын старался помогать отцу изо всех сил.
* * *
Битва, битвой, но образ Мальвины, той самой девочки из сказки про Буратино никогда не покидал его.
«Моя Мальвина, - шептал, повторяя Кака во сне и, с нежностью гладил ее голубые волнистые волосы, лежа с ней в постели. – А почему волосы под мышками у тебя розовые, а на голове голубые, - вдруг спросил он. - Давай побреем их. Для такого случая я в станок вставлю новое лезвие «Gillette». Кисточку для помазка я сделаю из волос со своей головы, и у тебя не будет раздражения кожи. Он гладил ее тело и целовал подмышки. Мальвина хохотала, отвечала взаимностью и не отталкивала его руки. Он знал каждый сантиметр ее тела, каждую родинку и каждый прыщик. Каждый волосок был ему знаком и дорог. - Если на тебя сядет муха, то я убью ее, - шептал он. - Ничто не посмеет разрушить нашего счастья и потревожить тебя».
Перед тем как проснуться, Акакий Галактионович прощался с Мальвиной. - Я скоро вернусь. Ты только дождись меня, - шептал он ласково ей на ушко.
Проснувшись, он опять отправлялся в свой пограничный дозор по всей квартире. Мухи не дремали. Они устраивали ему засады, ставили свои мины и гадили везде, где только можно. Они пробирались сквозь москитные сетки на пластиковых окнах, проникали сквозь кухонную вентиляцию и следили за ним. У них были свои разведчики и воины. У них был свой штаб и свой спецназ. Свои инженерные роты и свои боевые асы. У них даже была своя медсанчасть и свои санитары. Но бывшего военного, а тем более начальника штаба МЧС, им обмануть было трудно. Потому что среди мух у него были свои лазутчики и своя агентура. Их он подкармливал и награждал. Специально для них он заставлял сына придумывать и рисовать ордена и медали. «Навоевавшись», Акакий Галактионович ложился отдохнуть.
Едва успев закрыть свои уставшие глаза, как Мальвина опять приходила к нему и ложилась рядом. - Отдохни герой, - шептала она и нежно целовала его в щеку. - Ты настоящий герой. Рапорт о проделанной работе напишешь позже, а сейчас поспи любимый. Я горжусь тобой.
Акакий Галактионович затихал и начинал слегка посапывать, а потом храпеть как матерый секач. Тогда приходили соседи и жаловались на этот пронзительный храп его жене. Жена разводила руками и говорила, что попробует что-то сделать. Когда за соседями закрывались двери, она брала водяную пушку, подходила к храпящему мужу и брызгала ему в нос. Он резко просыпался, сплевывал воду, тряс головой, отсмаркивался, думая, что это сопли, затем оседлав инвалидную коляску, опять уходил на свою «войну».
27 апреля 2014 г. Подмосковье. Рязань.