В начале 2000-х годов в московском Манеже проводилась выставка «Автокомпоненты», в котором принимали участие многие фирмы-производители из России, стран СНГ и даже дальнего Зарубежья. В те времена, ставшие уже легендарными и даже отчасти мифологическими, нашим заводом владела самарская группа компаний «СОК». Было принято решение о представлении на выставке двигателя нашего производства. Малоразмерный дизельный двигатель был довольно давно разработан в Тольятти, но серийное производство начиналось у нас. Такое большое и новое дело всегда идет с трудом, и представители СОКа логично предполагали, что участие в выставке поможет быстрее «раскрутиться».
На выставку послали двух человек. Не знаю, по какому принципу происходил отбор, но было велено ехать мне от конструкторов и товарищу от службы маркетинга. Двигатель должны были доставить из Тольятти. На нашу долю остались толстый сверток рекламных плакатов и сваренная из стальных труб подставка под мотор. Плюс личные вещи. Ехать предстояло поездом. После жеребьевки плакаты взял мой коллега, а я потащил подставку. Она была не слишком тяжелая, но довольно «разлапистая».
При посадке в поезд оказалось, что подставка сделана точно по ширине прохода в купейном вагоне. Я проверил это лично по хрусту стеновых панелей и специфической реакции проводницы. При выходе в Москве история повторилась, но почему-то меня не задержали и не оштрафовали – один из случаев везения в моей жизни.
Как мы искали гостиницу и мотались по Москве в час пик с подставкой и рулоном плакатов – отдельная история. Попробуйте войти в вагон метро с обеденным столом в руках, и вы получите отдаленное представление о наших переживаниях. Наконец заселились, помылись, закусили, передохнули и отправились в новое путешествие по Москве с подставкой и рулоном.
Наш мотор уже ждал нас в Манеже. Вокруг расставляли и раскладывали свои экспонаты многочисленные участники. Конечно, все это было очень интересно. Закончив свои дела мы бродили по Манежу. Двигатель, который мы выставляли, весил сто тридцать килограмм. Его сняли с автомобиля и подняли вручную на подставку вдвоем. Для молодых мужиков вес – некритичный. Метрах в двадцати от нас пытались разгружать с КАМАЗа камазовский же мотор. Он весил килограмм восемьсот. Грузчиков было человек шесть. Зрителей – намного больше, но помогать никто не рвался: высокая платформа автомобиля, масса двигателя – все это не располагало к предложению помощи.
Надо сказать, большинство экземпляров выставки были тяжелыми и габаритными. Кто и зачем придумал проводить экспозицию в Манеже, где не было никаких грузоподъемных механизмов, мне неизвестно. Зато известно мне и всем нам, что никто и никогда из нас не жалеет труда, ни своего, ни чужого. Так что жаловаться не на что и не на кого.
Выставка закончилась в районе обеда, и всех нас, ее участников, тут же выставили на улицу. Дело было в начале мае. В это время погода переменчива. С утра было очень тепло, почти жарко, все пришли пиджаках и летних платьях. А тут внезапно крупными хлопьями пошел снег. Охрана была неумолима: забирайте свое барахло и удаляйтесь. Нам дали буквально меньше часа, чтобы запаковать малогабаритные экспонаты. Крупные остались, как есть. Заранее о таком исходе никого не предупреждали, и машины для вывоза экспонатов большинство участников заказало на вечер.
Так и стояли мы, мужчины и женщины, в нарядных костюмах под московским снегом. Не трагедия, конечно, не наполеоновские гвардейцы на Березине. Да и снег летел и таял.
Униженно выпрашивали мы у охраны разрешение сходить в Манеже, пардон, в туалет. Нас пускали, как заключенных, партиями. С одной из партий отправился и я. Неспроста Манеж был императорским – лестницы там воистину дворцовые. Как было при царе, не скажу, а в наше время уборные находились в подвале. То ли подошвы моих туфель были скользкими, то ли спешил очень, но поскользнулся я на дворцовой лестнице и только чудом не покатился кувырком. На высокой скорости спустился. Чтобы не упасть, инстинктивно, выставил вперед руку и воткнулся ею в стену. Отвалился здоровый кусок штукатурки. Грохот пошел, как мне показалось, по всему Манежу. Слышу, охрана бежит. Пришлось запереться в кабинке, переждать всеобщий переполох.
По второму разу никого уже не пускали. Не знаю, я ли тому виной или инструкция такая у охраны была изначально.
Разъехались мы по гостиницам, вернулись по домам. А вскоре услышали в новостях: сгорел Манеж. Интересно было нам, участвовавшим в той выставке, как отнеслись к пожару те работники КАМАЗа, кто вручную разгружали двигатель из грузовика. Или те женщины, кто замерзал в модных легких платьях перед закрытыми дверями. И, если печалились, то чему: не тому ли, что поздно сгорел исторический Манеж, чуть пораньше бы ему, перед выставкой бы…