25 января – дата знаменитая: Татьянин день, именины всех Татьян, Таней и Танечек. Согласно православным святцам, это – день их небесной покровительницы святой мученицы Татианы. А во-вторых, в этот день теперь уже и в наше время снова своё весёлое и шумное празднество-гуляния устраивают московские студенты.
При чём тут студенты? Справочники говорят, что именно в этот день (12 января по старому стилю) в 1755 году Высочайшим указом императрицы Елизаветы Петровны был основан первый в России Московский университет, “где бы люди всякого звания могли свободно пользоваться наукой”. Эту дату студенты и отмечают. А вот совпадение праздника студентов с Татьяниным днем совсем не случайно. За этим стоит любопытная история, и не какая-нибудь, а любовная.
Как известно, идея создания первого университета в России принадлежала нашему замечательному соотечественнику, великому учёному Михайло Ломоносову. А вот сам проект был представлен государыне Иваном Шуваловым. Кто же он такой?
"Любезный мой Шувалов” – уважительно называл его Михайло Васильевич. Молодой дворянин, в ту пору всего 27 лет. Красавец двухметрового роста. Умён. Образован, знал четыре языка. Покровитель просвещения, наук, меценат. А ещё, что немаловажно для нашей истории, он был действительным камергером и фаворитом рыжекудрой красавицы Её Императорского величества. Причём, и это особенно ценила 45-летняя, по тому времени пожилая государыня в молодом фаворите, - честным и совершенно бескорыстным. Ему не были нужны ни слава, ни богатства. Вот его слова о самом себе: «Могу сказать, что рождён без самолюбия безмерного, без желания к богатству, честям и знатности». Отказывался от титулов и наград, в частности, отказался от пожалованного ему титула графа. Большую часть своих денег тратил на благотворительность и меценатство. Ему Россия обязана основанной им Академией художеств (он же стал и её первым президентом, а под академию отдал свой петербургский особняк), Эрмитажем (основу которого положили картины Тициана, Рубенса, Веласкеса и других знаменитых старых мастеров из его личной коллекции). Добрые дела свои не афишировал, не предавал огласке. Иван Шувалов - личность замечательная и исключительная, можно даже сказать, что он был одной из выдающихся личностей XVIII века. Мать же его звалась Татьяной, Татьяной Родионовной. Теперь, надеюсь, понятно, почему императрица, “умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII века” (такую своеобразную характеристику дал Елизавете Петровне наш знаменитый историк Василий Ключевский), желая потрафить своему любимцу Ванюше, подписала указ об основании университета именно в Татьянин день – на именины его матери.
Иван Шувалов был назначен и первым куратором первого университета, которым был 42 года. Он трепетно относился к своему детищу, составил университетский устав, покупал книги и учебные пособия, организовал при университете книжную лавку и типографию, в которой печатались учреждённые им "Московские ведомости".
Так что отцом-основателем Московского университета было бы справедливее считать именно его – Ивана Ивановича Шувалова. И не случайно наш выдающийся историк Сергей Соловьёв назвал студентов Московского университета "детьми Шувалова".
Чтобы завершить линию Елизавета Петровна - Иван Шувалов, скажу, что когда императрица умерла, её фавориту было всего 34 года, он пережил её на 36 лет, но так до конца своих дней и не женился.
Кстати, первоначально Московский университет располагался на Красной площади в здании Главной аптеки (бывший Земский приказ) на том месте, где сейчас находится Исторический музей. В конце XVIII века переехал по соседству - на Моховую улицу в специально для него построенное по проекту знаменитого зодчего Матвея Казакова красивое, с украшающей фасад колоннадой трёхэтажное здание. В правом крыле этого старого здания, выходящем на угол Большой Никитской (в советское время она называлась улицей Герцена), в 50-е годы ХХ века на первом этаже находился факультет журналистики, на котором я тогда учился. В то время Татьянин день студенты, понятно, не праздновали. В 1955 году торжественно отмечалось 200-летие Московского университета. К юбилею был выпущен памятный нагрудный значок, его получили все тогдашние преподаватели и студенты МГУ. Я бережно храню этот памятный и дорогой мне знак. МГУ - моя Альма-матер. И значит, я тоже с гордостью могу отнести себя к "детям Шувалова". Как и моя дочь Женя, тоже закончившая факультет журналистики МГУ.
В старое время после службы в университетской церкви Великомученицы Татианы (ныне церковь на углу Моховой и Большой Никитской улиц, в которой в советские годы были Клуб МГУ и Студенческий театр, где начинали Ролан Быков, Ия Савина, Марк Розовский, восстановлена и передана университету) и официальной торжественной части в Актовом зале празднество переходило в город.
Замечательный бытописатель старой Москвы Владимир Гиляровский отмечает, что никогда улицы белокаменной не были так шумны, как ежегодно в этот день. Толпы подвыпивших студентов до поздней ночи ходили по городу, горланя песни, ездили, обнявшись, втроём и вчетвером на одном извозчике и тоже орали. “Недаром во всех песенках рифмуется: ”спьяна” и “Татьяна”! – замечает дядя Гиляй. – Это был беззаботно-шумный, гулящий день. И полиция, – такие она имела расчёты и указания свыше, – в этот день студентов не арестовывала”.
Хозяин известного московского ресторана “Эрмитаж” француз Люсьен Оливье отдавал на Татьянин день своё заведение студентам. Кстати, знаменитый в старой Москве салат "оливье" с рябчиками, "король салатов", был назван так по имени своего создателя. Салаты, называемые ныне в обиходе "оливье", популярны и любимы и в наше время, без них не обходится новогоднее застолье. Хотя сейчас рецептов их приготовления множество, все они не имеют ничего общего с первоначальным, секрет которого француз так и не раскрыл и унёс с собой в могилу. Как ни старались многие московские гурманы сделать салат наподобие легендарного, ничего у них не выходило - получалось вроде бы то, да не то.
Из зала ресторана выносили дорогую, обитую шёлком мебель, вазы и всё бьющееся, ставили простые деревянные столы без скатертей, стулья и табуретки, пол густо посыпали опилками, на кухне готовили дешёвые холодные кушанья. “Эрмитаж” целый день был во власти студентов и их гостей – любимых профессоров, а также адвокатов, врачей и других питомцев университета. Целый день они здесь пили, пели, влезши на столы, произносили пылкие, подчас крамольные речи, орали, заливали пол пивом и водкой. А вечером брали извозчиков и все устремлялись в загородные рестораны – “Яр”, “Стрельну”, где разгул продолжался всю ночь. Под утро швейцары писали мелом на спинах вдрызг пьяных гуляк адреса, и их развозили по домам.
“Что бывало, то бывало”, – философски замечает в "Записках писателя", приводя эти не вполне благопристойные детали, другой свидетель студенческих кутежей Николай Телешов.
А вот как в своём фельетоне описал студенческое гуляние в Татьянин день 1885 года, когда отмечалось 130-летие Московского университета, Антон Чехов: “В этом году выпито всё, кроме Москвы-реки, и то благодаря тому, что она замёрзла... Было так весело, что один студиоз от избытка чувств выкупался в резервуаре, где плавают стерляди...”
Писатель же Михаил Чулаки, автор первого отечественного романа о студенчестве, напротив, даже восхищался: “...ещё не уродилось такой твари на белом свете, которая б была отважнее российского студента!”
Однако не все были столь снисходительными и терпимыми к студенческому разгулу. В начале 1889 года накануне Татьяниного дня сам Лев Толстой в “Русских ведомостях” разразился громовой статьей “Праздник просвещения 12-го января”.
Великий писатель возмущался тем, что “праздник просвещения” ничем не отличается от “диких” деревенских загулов. Только “мужики едят студень и лапшу, просвещённые – омары, сыры, потажи, филей и т. п., мужики пьют водку и пиво, просвещённые – напитки разных сортов, вина, водки, ликёры, сухие, и крепкие и слабые, и горькие и сладкие, и белые и красные, и шампанские... Мужики падают в грязь, а просвещённые – на бархатные диваны. Мужиков разносят и растаскивают по местам жёны и сыновья, а просвещённых – посмеивающиеся трезвые лакеи.” “Безобразнейшей оргией” назвал Лев Николаевич то, что происходит ежегодно в январе. “...Пьянствуют образованные, просвещённые люди, и они вполне уверены, что тут не только нет ничего стыдного, но что это очень мило, и с удовольствием и смехом пересказывают забавные эпизоды своего прошедшего пьянства”. И заключил: “...это ужасно!”
Любопытен последовавший за этой публикацией эпизод. В Татьянин день московская полиция получила по телефону “уведомление”, будто из ресторана “Эрмитаж” к дому-усадьбе Толстого в Хамовниках направляется возмущённая пьяная толпа. Тотчас к Толстому был послан полицейский. Он велел затворить ворота, поставил городовых и просил писателя не выходить из дома, как бы чего не вышло. К счастью, “сигнал” не подтвердился.
Говорят, что после публикации толстовской статьи, имевшей большой общественный резонанс, таких диких разгулов в “праздник просвещения” уже не было. Неужто студиози образумились?
Иллюстрация: портрет Ивана Шувалова кисти Фёдора Рокотова (1760 г.).