В предыдущей главе: последние дни лета в наместничестве Полесье. Нежданным гостем в охотничьем домике горных королей становится иноземец Илион Зануда, да к тому же ещё раненный при невыясненных обстоятельствах.
Сухо, кротко трещали поленья в очаге. Из-под подгнившего настила лизал онемевшие пальцы студёный утренний воздух. Тиса насилу повела затёкшей шеей, сонно заморгала на почерневшие срубные стены с клочками конопатки. Где-то на кромке сна ещё не таяли силуэты вчерашнего дня: беснующаяся матушка, короткая, как блик света, дорога, заморский молодчик, невесть как раненный, да хохлатый заяц, что находился на последнем издыхании, когда его достала Тисина стрела. Поэтому девушка очень удивилась, когда нежданный гость предстал наяву здоровёхоньким, да ещё неумело поддевал двузубой вилкой край наскоро прожаренной зайчатины.
– Хоть с солью наворачивайте, – с мужицкой грубостью, суконным голосом посоветовала она.
Илион Зануда замер, будто кусок в горле застрял. Смиренно вернул мясо на треснувшее оловянное блюдо и машинально пошарил по столу в поисках столовых принадлежностей. Тиса едва не прыснула в кулачок, обнаружив, что один сапог у неё отсутствует. Настала её очередь зыркать по залу глазами, и щупать по настилу непослушной ступнёй в сползшем чулке.
– Он у вас под лавкой, принцесса, – уязвил её Илион. – Позвольте… — он привстал, но Тиса, резко нагнувшись, тишком выудила сапог.
– Покажите-ка свою рану, мэтр, – недобро потребовала Тиса, натягивая обувь.
– Принцесса так добра, – пробормотал гость, – но это пустяки. Я не посмею обнажиться при майтре.
Тиса, несколько раздражённая промахом, встала, покачиваясь на затёкших ногах, шагнула к столу. Бесцеремонно распахнула камзол и сорочку. Тряпки он успел снять. Рана затянулась, оставив лёгкий рубец. Тиса для верности протёрла песок в углах глаз: не примеркалось ли?
– А вы не чародей ли? – бестактно присвистнула она.
– Простите, принцесса, – заискивающе распахнул ресницы Илион Зануда, сжав кулаки на груди. – Я затянул её вчера, и к утру должно было зажить. Надеюсь, вы меня не боитесь? У меня есть регистр, но кое-что я умею, учили в Риваже. Простите за беспокойство, принцесса, сейчас уйду. Только один вопрос.
Волшебниками пугали малых детей, а за волшебство можно было угодить в лапы Надзору. Тиса считала по-другому: встретить чародея – к удаче.
– Расспросы после еды, – с фальшивой непосредственностью выговорила принцесса, подняв указательный палец, и торопливо вышла вон.
По надобности присела за дровяником, размышляя о том, что с чародеем деревенский старшина разбираться не посмеет. И хоть он на вид славный малый, но надоеда и весьма подозрительный. Надо же, настоящий чародей. И кто же его так отделал?
Вернувшись в залу, обнаружила умело разделанную дичь и сервированную утварь. Не говоря ни слова, отыскала солонку, из поставца выудила деревянную бутыль с чёрным Побережным вином. Поддела охотничьим ножом восковую печать и, по-хозяйски, небрежно разлила по выточенным кубкам. Ела по-дедовски: рвала мясо руками, обильно погружала в солонку, запивая недюжинными глотками вина. Бедняга Илион не знал, как и подступиться. Или это ей только казалось. Она внимательно рассмотрела ледяные стального цвета глаза. Тонкие черты вытянутого лошадиного лица делали его не запоминающимся; спадающие до плеч блёклые воронёные волосы скорее отталкивали. Никак он не подходил под своё прозвище. Тиса, скривившись, потупилась, поймав себя на мысли, что поступает в точности как перед законоучителем, будучи пойманная за ухо после очередной проказы.
– Полессье такая глухомань, мэтр, – первой заговорила Тиса. – Но волшебников здесь не очень боятся. Потешные невсамделишные чудеса показывают кочующие балаганы. Но… но что здесь делаете вы?
Чародей – и это немного пугало – не моргая, уставился на неё, бесцветно, холодно, но речь его была столь непринуждённой, будто вёл её в кругу друзей.
– Ваш почивший дед, король Хоган заинтересовал меня горными сказками. Я при дворе наместника занимаю должность… Как бы это сказать…
В безукоризненной манере держаться произошла подозрительная заминка,
– Я собираю историю королевства из сказок, воспоминаний, свидетельств, записей законоучителей и грамот знатных родов.
– Ужасно скучно, – с деланным разочарованием протянула Тиса. На самом деле её распирало спросить иное: – А вы можете что-то, кроме заговаривания ран?
– Вы действительно дочь своего народа, – покачал головой Илион Зануда. – Горцы никогда не боялись колдовства. Иной человек сбежал бы, призывая на помощь. Мало кто в Риваже знает о моих силах. Но они очень скромны, принцесса. Как и положено. Вы, похоже, и вовсе не боитесь Надзора.
Тиса всё-таки поёжилась: надо быть осмотрительнее. Дед не особенно верил во всемогущий тайный орден, стоящий на страже мира людей от злых сил и чёрной волшбы. От него неверие передалось Тисе и даже розги матушки, и законоучителей не смогли выбить дурь. Слухами полнились улицы и рынки, в укромном уголке можно услышать шепоток, что Надзор может слышать каждого в этот самый миг. Рассказчик, выпучив глаза, замирал, а самому доверчивому, с разинутым ртом, в «этот самый миг» давали леща и потешались. Тиса не без гордости могла сказать, что «надзоровский подзатыльник» она не получила ни разу. Смутившись, она сделала несколько хороших глотков и закашлялась до того крепкое оказалось вино.
Илион Зануда последовала примеру принцессы и как бы, между прочим, продолжил:
– Я хотел спросить вас, принцесса, вот о чём: упоминал ли покойный король о сказке Звездочёта.
Вопрос был задан не для праздного любопытства. Чародея выдавали чувства, но не слегка захмелевшая Тиса пропустила волнение мимо ушей.
– Звездочёт – последняя сказка короля, – принцесса пустила хмельную слезу. – Он не успел её рассказать. Не оставил записи. Он умер, бедный мой дедушка.
Тиса неверной рукой попыталась ухватить бутыль, но чародей отодвинул её к краю стола, закрыв собой. Сквозь сладковатый привкус вина, в нос ударил аромат пряностей от его камзола.
– Король болел? Мне он казался здоровее черноградской стали.
– Он как будто уснул, – заглядывая за плечо чародея, Тиса обижено шмыгнула носом: бутыли не было. – Я сама обнаружила его сидящим в кресле, лицом к окну. На нём была печать усталости. Ка-ак и на-а мне-е, – сонно протянула она.
Илион Зануда бесцеремонно подхватил её и перенёс в кресло. У Тисы дух захватило от такой бестактности, но сил осталось только одним глазом (веко другого казалось неподъёмным) безвольно испепелить чародея. Его силуэт оплывал и больше мерещился, чем казался явным.
Она вдыхала аромат плодов заветной страны, что казались прозрачными в мягком белом свете, наполняющим мир. Тиса протянула ладонь к янтарному персику, его кожица раскрылась от прикосновения ногтя. Нежно-палевая мякоть источала удушающие благовония. Мякоть обволакивала, перед глазами муть, от которой обильные слёзы. Тиса закашлялась.
Чародей убрал от лица коробочек из потемневшей кости, наполненный премерзким порошком.
– Мне пора идти, принцесса, – Илион Зануда на ходу застёгивал плащ на блёклую медную скобу. – Но уйти, не простившись – дурной тон даже для чародеев. Простите за дерзость, — он указал на коробочек.
– Мэтр, – неуклюже, морщась от ломоты в висках, выбралась из кресла Тиса. – Я толком вас не узнала. Друга ли я провожаю? Не чинила ли я зла или вы затаили…
– Я ваш добрый друг, принцесса, – повернувшись к ней лицом, тепло улыбнулся чародей, – И помните, нет таких величин, как зло и добро. Всё размыто. Ваш дед, король, не ведал вам сказку о волшебнице неумёхе и добрых делах? Нет? Значит, время не подошло, но сию минуту слушайте:
«В стародавние времена одна из учениц волшебников держала ответ, чему она научилась. Её послали в путь за добрыми делами. Встретилась ей по пути перепуганная женщина в рваных одеждах.
– Спасите меня. За мной гонятся.
Ученица закрыла её туманом от преследователей. Затем встретилась ей молодая лань, взмолилась:
– Меня преследует охотник, помоги.
Ученица сделала так, что все стрелы охотника летели мимо. Подошла она к запруде, а вода взмолилась:
– Сделай милость, отпусти меня на свободу.
Ученица заклинанием разрушила каменную запруду. Будучи уверена, что справилась, ученица вернулась к учителю. Но вместо похвалы попала под суровый суд.
– Ты спасла нищенку?
– Да, учитель, – удивилась гневу девушка.
– Она ограбила жителей города. Как ты могла?! А не ты ли помешала охотнику убить лань?
– Да, учитель, – задрожала ученица.
– Семья охотника едва не умерла из-за тебя от голода. А не ты ли разрушила запруду? Не отвечай, сам знаю. Поток воды сгубил посевы. Всё за тебя переделывать нужно».
Тиса глубоко задумалась над сказкой. По старой своей привычке, когда её спрашивали законоучителя, отвлеклась на что-то постороннее. Тиса потупилась на стёртый мысок сапожек. Но извлекать урок из сказки она и не желала, её терзала иная мысль.
– Мэтр, а о чём сказка Звездочёта?
Илион Зануда, уже повернувшись спиной, замер и ответил не сразу:
– Если ваш дед не рассказывал о ней, то она и не нужна. Просто старая сказка.
– Вы ехали сюда с Риважа, наверное, много дней, чтобы расспросить о старой сказке, – с язвой в голосе и мольбой одновременно воскликнула Тиса. – Это что-то очень важное и тайное?
Илион Зануда обернулся, испытующе всмотрелся в лицо принцессы, и как бы она ни старалась, привёл её в крайнее смущение.
– И важное, и тайное, – наконец, подтвердил чародей. – И если ваш дед, король, так хранил её, значит, на то была причина. Он не хотел обременять вас, а может, и хотел защитить. Есть и опасные тайны.
– Я умею… хранить, – заикаясь, попыталась возразить разохотившаяся Тиса.
Но Илион Зануда покачал головой и к чему-то с подозрением прислушался. Резко обернулся к очагу, попытался коснуться невидимого и одёрнул руку, будто обжёгшись. Тиса удивлённо огляделась – никого.
– Похоже, я себя переоценил, – с горечью проговорил чародей. – Добрались-таки.
Тиса выхватила из поножей короткий клинок, попыталась понять, откуда придёт беда. Что натворил чародей – неважно. В любом случае свара будет в доме горных королей, а это что-то да значит.
– Это те, кто напали на вас, да? – чувствуя круговерть в животе, осведомилась Тиса. – Эй, кто там есть?!
– Оружие лишнее, – поморщился чародей, – здесь нет никого. Но мне нужно идти, а не то будет беда. Я и так сболтнул лишнего.
Принцесса развела руками: а чего сболтнул-то?
– В ближайшие дни, принцесса, – явно торопясь и чего-то опасаясь, заговорил он в прежней манере «зануды», – будьте настороже. Неважно, что я вам что-то не договорил, но, боюсь, втянул вас в чужую игру.
Он стремительно обернулся и вышел вон. Тиса бросилась вдогонку, но по лицу лишь хлестнули полы плаща. Принцесса вздрогнула, замерла на мгновение, а когда вышла за порог, то чародея и след простыл. Похоже, регистр не так уж много забрал у него сил, раз он умеет проваливаться сквозь землю.
Невольно пришлось вернуться в дом. Но сердце никак не желало успокоиться. Тиса едва не обнюхала все углы, подозрительно всмотрелась в очаг. И чего так всполошился чародей? Тот, кто умеет залечивать раны и исчезать, будто его не было – чего он боится? Странный он.
Некоторое время она ещё расхаживала с клинком в руке, пыталась делать неумелые выпады, но в мыслях лезвие рассекало врагов направо и налево.Вскоре самолюбование наскучило. День набирал силу: призрачные в лазури небес Северные Сёстры качнулись к многоцветию крыш города, что тонул в зелени внизу. Скоро полдень. Тиса наскоро поклевала опротивевшее мясо, налила вина, но пить передумала, сославшись на тяжесть головы. Мысли путались так, что принцесса пожелала соснуть, развалившись на лежанке, подложив под многострадальную шею суму с бельём.
Приключение с чародеем вышло на редкость удачным. Жаль свидание вышло коротким, да и кому о нём теперь расскажешь. Но такая нынче пора: блаженствовать.
Предаваться неге на голодный желудок всё равно что пиво мимо уст лить. Хоть какую дичь подстрелить. Решив про себя, что отоспится сегодня, Тиса взяла тул и лук, выбрала из звероловных снастей крепкую верёвку из льняной пряжи. И оставила всё те же тайные поножи – лес всё-таки. Вышла за полдень. Северные Сёстры едва заметны в белом свечении, отчего увал накрыло неверной тенью, что плохо переносил человеческий глаз. Тиса решила углубиться подальше в лес к тихим заводям и поросшим ряской бочагам. Там часто пережидало дневной зной зверьё.
Легко сбегая с лестницы, Тиса замедлила шаг. Ниже, тяжело переступая, двигались люди, покачивая смоляными блестящими киверами. Приблизившись, Тиса внутренне подобралась. Одного из них в золочёной портупее, поверх кожаной двубортной куртки, громадного роста, опирающего повреждённое запястье в темляк короткой рапиры, она знала. Бывший глава гвардии Хогана III Горного короля, ныне глава городской стражи Моран Колун. Покойный дед отзывался о нём почтительно, несмотря на молчаливую неприязнь старого служаки по отношению к королю-псарю. Тиса уж на что девочка, чувствовала пренебрежение к семье. Однажды, она дерзко высказалась о заносчивом старике, что по делам находился у них дома. На неё обрушился гнев родных, включая разъярённого короля, схватившегося за розги. Моран Колун, вопреки ожиданию принцессы не только не сердился, но и защитил и в дальнейшем был любезен исключительно с ней.
Находясь по завету законоучителей при конт-майтре Полесья, в летнем коттедже наместника, Тиса впервые почувствовала, что титул «принцесса» – не пустой звук. Он обязывает служить стране, даже если её не существует и у тебя осталось лишь несколько подданных. Повзрослевшая после изящных искусств Тиса приняла главу городской стражи за «названого дядюшку» – родственника Горных королей.
Моран Колун поднял соразмерную прозвищу, будто неумело выкованную из железа, ладонь ко лбу, сторожась полуденного света. Увидев «названую племянницу», грузно качнулся болванчиком, поклонился. Тиса не стала пытать старика лишним пролётом. Сама, дробно стуча каблучками, насколько можно степенно сошла вниз. Стражники поплоще опустили головы, сделав шаг назад, а по мановению чудовищной ладони старого горца и вовсе отступили на почтительное расстояние.
– Добрых дней, дядюшка, – смиренно опустила ресницы Тиса, но каблучок, будто сам собой отбивал торопливую дробь.
– Предерзкий, я вам скажу, наряд, принцесса, – приподнял козырёк кивера Моран Колун и, отдуваясь, утёр масляный пот.
Год от года ступени давались ему тяжело, но рука по-прежнему владела неподъёмным гвардейским колуном, что в щепы разбивает и валит деревья. Впрочем, при колке дров Моран никогда не пользовался топором. Он раскалывал неохватные чурбаны своими коваными ладонями и на это сбегался поглазеть весь свободный люд.
– Вам угодно просить аудиенцию? – надменно осведомилась Тиса, не выдержала, расплылась в улыбке и пала на грудь гарда. – Ты давно не заходил в гости, дядюшка.
– Не мешал готовиться к испытательным занятиям, принцесса. Знания вам понадобятся, особенно в долгом отсутствии нашего короля.
Тиса недоуменно воззрилась на него
– Две едины назад молодые купцы одобрили новый поход в степи. Шуадье отсылает туда верных людей, а значит, и ваш батюшка будет командовать авангардом. Дела семьи лягут и на ваши плечи, принцесса, но если нужна помощь и защита, знаете: я – ваш вечный слуга.
Тиса, закусив губу, криво улыбнулась. О днях в охотничьем домике можно забыть на год, а то и вовсе распрощаться с его уютом. Моран Колун уж на что чёрствая натура, но и он это понял, поэтому ободряюще добавил:
– В отсутствие короля примите почётное звание майтр-гард – защитницы подданных Горного королевства.
Слова гарда не произвели должного действия. Моран Колун, соображая, нехотя продолжил:
– Ещё я очень хочу – в моей воле, то и приказал, – чтобы вы сегодня до заката собрались домой. И не смотрите так жалко, – едва шевеля губами, прошептал просительно суровый гард. – Для этого есть причины. Накануне в квартале бесправных умертвили одного из их покровителей. Убили жестоко и главное, душегуб найден не был. Никто ничего не видел и не слышал. Когда это станет известно – а в этом я, несмотря на строжайшие наказы, не сомневаюсь – город растревожится. И пока убийца не найден, нам покоя нет. Сама, может, слыхала об убийствах близ рынка. Удивительно, что матушка ваша отпустила вас. Я как узнал, сразу к вам. Ну да матушке-королеве ничего не сказал, не бойтесь.
Конечно же, матушка и слыхом не слыхивала о чём говорит подлый народец, а прислуга даром что глупа, отлично знает, что шепотки не прощаются. К тому же отца дома не случилось и Тиса благоразумно обо всём умолчала.
Но Моран Колун уже продолжил:
– А незнакомые люди, ваше высочество, поблизости не ходили?
Вопрос задан походя, чтобы отвлечься, не то гард бы заметил, как изменилось лицо принцессы. Ей мгновенно представился маг Илион Зануда. Сказать о нём или умолчать? Хотел бы, причинил зло, а так – был и был.
– В обители поклонников чёрных магов ходят незнакомые люди? – с умным видом переспросила Тиса.
– Ну, будет, будет, – густо усмехнулся Моран Колун. – Никого, кроме меня, вы бы не послушались, вот и решил сам заглянуть. Сам гард заглядывает. Уж уважьте старика: спускайтесь в город. Да загляните в ресторацию, сегодня там выполнят любые ваши желания. Желания майтр-гард, принцессы гор. Но только сегодня до заката. Могу ли я сопроводить вас?
– Нет, – быстро качнула головой Тиса. – Мне нужно закончить разбирать снаряжение. И своего человека оставлять не надо.
– Лошадь будет ждать у дороги, – учтиво коснулся кивера Моран Колун, но, всем видом выражая раздражение, удалился.
Тиса только, что переживавшая за каждое мгновение простоя, переминалась с ноги на ногу. Искать дичь можно дотемна, а пренебрегать дядюшкиным подарком не стоит. Когда ещё принцесса почтит визитом единственную в городе ресторацию.
Остервенело махнув на лес рукой, Тиса обречённо побрела обратно. В домике она сжевала остатки мяса, налила кубок вина и по-хозяйски уселась в буковое кресло. Прикрыв веки, она покачивалась, смачивая мякоть губ в сладком вине, и вскоре нашла, что праздность имеет вкус. Тело наливалось приятной тяжестью. Изнежившись, Тиса по-кошачьи потягивалась и довольно мурлыкала. Она даже успела сладко задремать, когда истошный мальчишечий дискант вернул её в полумрак залы.
– Принцесса, вы здесь? Я от вашей матушки. Ну и развалюха!
Последние слова звучали с неподдельным презрением. Пренебрежительный возглас задел за живое. Дрёма отступила, будто подавленный зевок. Тиса на цыпочках прокралась к двери. Сквозь бороздки щелей было понятно, что мальчишка перетаптывается, не решаясь войти. Когда через притвор проползла лыковая лента, Тиса распахнула дверь. Некоторое время толстощёкий мальчишка ещё машинально сучил в непослушных коротких пальцах обвязанный клочок бумаги. Затем очень медленно поднял сладкие, с длинными густыми ресницами, широко распахнутые глаза. Тиса с прищуром вгляделась – мальчик ли это? Заместо задуманной шутки, подозрительно дёрнула подбородком.
– Тебе чего?
– Ваша матушка просила передать…
Тиса хмуро вырвала записку, захлопнув дверь перед носом мальчишки. Не читая, схватила сумку и бросила её в ворох свалявшегося белья. Наскоро прибрала со стола; причитая, переоделась в мятые дорожные одежды. Всё что осталось от безобразно растерзанного зайца сбросила в очаг. Взболтнув остатки вина, выпила залпом, по-мужицки, из горлышка. И хотя от вина легко закружилась голова, до уха дошёл тонкий присвист. Как будто задумавшись, она перебирала охотничий наряд, но сама отчаянно косила глаза в сторону волоковых окон. Куртка и сапожки всё же поместились в сумке. Пусть матушка вопит о грязном белье. Напоследок отвязала безнадежно испорченную (по безалаберности не сняла вчера) тетиву, отнесла в чулан. Из звероловных снастей выбрала тисовую кривую палку – её первый неудачный опыт в выделке лука и оставленный дедом в назидание. Оставалось поклониться чаше омовения и выйти вон.
Северные Сёстры отошли на восток, окрасившись в крем заварного пирожного. Сглотнув слюну, Тиса нехотя, утюжа жухлую траву, завернула за дом. Остановилась, прислушалась. За ней, кажется от порога, медленно, тяжело крались. Едва вихрастые волосы появились из-за угла, Тиса наотмашь ударила палкой.
– Ай-я! – взвизгнул мальчишка, отскочив назад, но следующий удар Тисы по икрам заставил пасть его навзничь.
– Ублюдок! – не сдерживала гнев Тиса, перехватывая палку поудобнее, – Подсматривал, да?!
Тисовый прут гулял по мальчишке беспорядочно. Тот, поскуливая, отбивался руками и ногами. В какой-то момент и Тиса задохнулась от усилий, и наглец опустил руки.
– Что, получил?! – победно выдохнула она, закинув палку на плечо.
Но мальчишка вдруг изловчился и дёрнул её за лодыжку. Тиса, едва не кувыркнувшись через голову, упала на мягкую сумку. Тисовый прут отлетел куда-то в траву. Безымянный мальчишка резво вскочил, возвысившись над ней, и со всхлипыванием дышал.
– Ваше высочество, прошу – не разжимая зубов, прошипел он,безвольно замахиваясь кулачком.
И хотя, в платье драться неудобно, – поэтому оживлённо дерутся всегда мальчишки – Тиса сделала ловкую подножку. Мальчишка свалился как мешок с рухлядью. Грозная принцесса, запутавшись в полах платья, неуклюже встала. Мальчишка, очевидно ударившись, как следует, попыток подняться не предпринимал.
– Я могу сдать тебя деревенскому старшине на станции, – с видом победителя подбоченилась принцесса. – Там тебе всыплют по-настоящему. Но можешь просить прощения и убираться вприпрыжку.
– Не посмеют, – всерьёз перепугался мальчишка, сжав кулачки на груди, – Я знатных кровей. Король Побережий назначил меня командовать.
Тут только Тиса разглядела, что одет он был не как уличный сорванец. Неброский дорожный наряд хоть и не был расшит золотом, но распашной камзол и кожаные сапожки носят знатные люди.
– Ты кто такой? Почему несёшь записку от королевы Гор?
Мальчишка оперся на локти, но вставать не собирался.
– Мой отец – Реньер Меченосец, гард Буяна. А я…
До того надменная речь сменилась бессвязным бормотанием.
– Как? – скривилась Тиса.
– Меня прозвали Шнурок, принцесса. И я не подглядывал!
Сын гарда королевской стражи города Буяна, похоже, боялся прозвища больше, чем расправы.
– То есть видел, как вы глотнули вина, не больше. У меня есть честь моего отца, принцесса, и я клянусь…
– А больше нечем? – с обидной ухмылкой прервала его Тиса. – И с чего это знатный мальчик на побегушках?
Шнурок с алыми от гнева ушами вскочил. Он уже не казался маленьким и жалким. Тиса чуть отклонилась назад.
– Это бесчестно, Ваше высочество. Будь вы мальчишкой, я мог бы вызвать вас на суд чести. Принцесса вы или нет, но, когда меня назначат поручиком в авангарде, ответите за колотушки. Вы всего лишь девчонка. В Полесье королевская кровь немного значит, но моё звание…
Ему очень хотелось выговориться, раз нет возможности драться. Более всего он походил на изнеженного маменькиного сыночка. Таких уличные дети не выносили, поэтому Тиса надменно прервала его:
– Заткнись, если не хочешь продолжения. Мой отец, король, будет полковником, командующим авангардом; меня назначат майтр-гард. Напомни мне, насколько я буду выше тебя?
Шнурок исподлобья недобро поглядел на девушку. Медленно поднялся и деревянным голосом испросил прощения.
– Выходит, – деловито продолжила Тиса, – пока мой отец не отбыл в поход, ты мой подчинённый. Могу бить тебя день-деньской.
– Дело ваше, – с вынужденной покорностью проговорил Шнурок и нехотя добавил: – Майтр-гард.
– Вот и хорошо, – кивнула принцесса. – Понесёшь сумку.
Она вернулась к дому, закрыла дверь на ржавый замок и сопровождаемая подчинённым, сошла на лестничный марш. Всё-таки, раздражённо рассуждала она про себя, дядюшка в любом случае не оставил бы её одну. На вид Шнурок и клинком-то не владеет, хоть и кавалер. Вид у него был виноватый и весь он сжался, как когда-то сжималась Тиса в ожидании трёпки. Она даже успела его пожалеть, но чувства как рукой сняло после вопроса Шнурка:
– А когда обед, Ваше высочество? – озабоченно подал голос кавалер и как ни старайся, никакой издёвки не послышалось.
– Чего-о?! – чуть не подскочила Тиса, изумлённо вытаращившись.
На будущего поручика это не произвело хоть какого-нибудь впечатления. Он с детской непосредственностью объяснил:
– Вы майтр-гард, вторая после командующего авангардом. Значит, заботитесь о кавалерах, провианте, корме лошадям, лагере при городе. Уложить нас, поднять, следить, чтобы не озорничали. Пока не начался поход – мать родная!
Тиса начала рыскать глазами в поисках подходящей палки. Но поглядев в наивное, с широко распахнутыми глазами, лицо кавалера, скисла.
– Нас ждёт ресторация, гвардеец, – угрюмо молвила она.
По сравнению с прелестью новой жизни, наказы дотошных законоучителей начали казаться ей сладчайшей песней.