- Егорыч, ты пойдешь на Заседание? Сегодня день весеннего равноденствия.
- Стар я уже для таких мероприятий, - бурчит. – Иди уж без меня.
Егорыч – старик с обтрескавшимся верхним ободком, граненый, из толстого стекла. Уже много лет пылится на полке в коммунальной кухне.
Он мой старинный друг. А я молодой да хиповый, как говорит Егорыч: бока округлые, сужаюсь кверху. И надпись «BLACK DANIELS».
Так вот, он знает на вкус, что такое «BLACK DANIELS», а я - нет. Этакая несправедливость. Каждый день в меня наливают воду, сок или кефир, но не виски. Изредка красное вино с водой - это когда жара на улице. И один раз было пиво… да, для пива у нас есть Вася. Он настоящий пивной стакан, высокий, широкодонный, приято в руки взять. И с пивной какой-то надписью.
Ежегодно, в день весеннего равноденствия, происходит Заседание.
Вообще попасть туда просто, если ты готов. Что для этого нужно? Важное условие – ты не должен быть наполнен ничем двадцать один день. Если так случилось, то считай - дело за малым. Тебя заметят и заберут, если захочешь. Егорыч вот не хочет, хотя уже не один год ничем не наполняется. А Васе пока ни разу не удалось попасть на Заседание – всегда под рукой у хозяина.
- Егорыч, может, пойдем, а?
- Ну что мне там делать-то? Опять будет музейная интеллигенция болтать о «чистоте стекла» и «качестве наполнения». Дурачье. Устал я.
- Егорыч, один-то я боюсь. Вот в прошлый раз совсем растерялся. Пойдем, позвенишь со старыми приятелями, - не унимался я.
И уговорил-таки!
Некоторые каждый год ходят на Заседание. Это те, которые в музеях живут да на верхних полках в посудных шкафах. Я пойду во второй раз. Мне повезло – стою уже целый месяц у задней стенки посудного шкафа. Меня «потеряли». Только бы сегодня не нашли!
Есть традиция проведения Заседаний Ордена пустых стаканов: организаторы выбирают пространство сна кого-нибудь из людей. Для человека - это обычный сон. А для стаканов – встреча.
Каждый год – новый человек. Надо сказать, что тот внакладе не остается: вскоре после равноденствия сбывается его заветное желание. Организаторы договариваются с кем надо.
К тому же, сновидец потом почти ничего не помнит.
Вот и сегодня нашему «подопечному» снится, что в просторном зале какого-то дворца стоит огромный круглый стол, покрытый белой скатертью. На столе - видимо-невидимо стаканов. Стаканы из тонкого или толстого стекла, прозрачные, дымчатые, с поволокой. Граненые, обтекаемые, цилиндрические, многогранники. Звучит приятная музыка, напоминающая перезвон стекла.
Над всеми возвышается стакан с золотистым ободком.
- Господа, минуточку внимания! Мы рады приветствовать вас на ежегодном Заседании Ордена пустых стаканов! Надеюсь, что наше встреча останется приятным воспоминанием. Сегодня мы будем разговаривать, смеяться, танцевать. Может быть, кто-то хочет высказаться? Тема нашей сегодняшней дискуссии - «Пустота и наполненность».
Поверхность стола зазвенела многоголосьем. Гости обрадовались, что можно поговорить, поспорить о том, о сем.
Слово взял изящный стакан с вензелем на боку.
- Вы знаете, я давно уже стою на полке одного из величайших музеев мира. У меня много времени, чтобы думать о своей, почти уже вечной, жизни. Так вот, я думал о Предназначении. Однажды один небезызвестный монарх отпил красного вина из вашего покорного слуги, и Его Величеству пришла светлая мысль об отмене крепостного права. Это счастье и честь – быть избранным небесами для участия в таких важных делах.
Стаканы одобрительно зашумели.
Я сразу подумал о кефире, который пьет мальчишка по утрам, о воде и лимонаде. Какие уж тут исторические решения... А еще кисель, его вообще не отмыть, если засохнет.
Из мутных размышлений о киселе меня вывел голос Егорыча. С хрипотцой, грубоватый.
- Мы все хотим быть наполнены, от рождения. И мучаемся от пустоты. Кто-то из нас был счастлив в далеком прошлом, когда был популярен и востребован. А потом оставлен пылиться на полке в шкафу или в музее, - сказал Егорыч, покосившись на «интеллигентный» стакан.
- Вот я - прибежище портвейна и газировки, иногда окурков, никогда не связывал свою «реализованность» с тем, ЧТО в меня наливали и КТО пил, - продолжал Егорыч. - Не важно это, други мои! Хочу призвать вас, братья, хватит звенеть о прошлом или несбыточном будущем! Мы наполнены… звуками, тишиной, запахами, дыханием. Мы, стаканы – намек на хрупкость форм!
- Егорыч, правильно говоришь! – снова одобрительно зазвенели стаканы на разные лады.
- Ну ты, блин, даешь! - я подошел к Егорычу. Было видно, что он разволновался – трещина сбоку немного увеличилась.
- Ну что уж теперь, ох, устал я что-то.
Олег проснулся неожиданно, ему приснилось, что он пьет виски, жидкость обжигает горло и разливается теплом внутри.
«Мы все хотим быть наполнены чем-то. И не замечаем, что уже наполнены пустотой…» - фраза из сна прозвучала в голове как эхо. Мужчина помотал головой, встал. На кухне чуть не наступил на битое стекло – каким-то чудом с верхней полки упал и разбился граненый стакан.