Божий промысел

Искорёженные  Роком,  два  творческих  человека,  не  смотря  на  жуткие  перипетии  Судьбы,  нашли  себя  в  творчестве  и  любви.  Их  жизнь  была  коротка,  но  они  оставили  свой  свет  и  ушли  в  Осиянии.

               
                Божий  промысел.
               
                Глава  1

Сегодня  встреча  моих  одноклассников.  Двадцать  лет  как  мы  не  виделись,  целых  двадцать  лет.  Мы  повзрослели,  и  каждый  из  нас  пошёл  своим  путём.
Мне  позвонила  моя  бывшая  школьная  подруга  Анжела,  сообщив  о  встрече  нашего  класса.
Мне  тридцать  семь  лет,  разведена,  дважды  побывав  замужем.  С  отличием  окончила  архитектурный  институт,  работаю  архитектором  и  представляю  собой  образец  неудачника. 


Посмотрела  на  себя  в  зеркало,  как  быстро  промчались  эти  годы,  как  одно  мгновение.  Бог  не  обделил  меня  внешними  данными,  роскошные  густые  чёрные,  я  бы  даже  сказала  смоляные  волосы,  ниспадали  волнами  до  самой  талии,  блестели  здоровым  блеском. 
Крепкое  молодое  тело  без  грамма  целлюлита,  никто  не  верил,  что  мне  все  тридцать  семь  лет.  А  на  пляже  ко  мне  подкатывались  юные  мачо  двадцати  пяти  лет  отроду,  принимая  меня  за  свою  сверстницу.  Но - это,  мне  не  помешало  так  и  остаться  одной.
               
1

Да,  Василиса  Яковлевна  Чантуришвили,  чем  же  ты  удивишь  своих  одноклассников.  Закончив  с  отличием  школу,  строила  грандиозные  планы,  веря  в  непогрешимость  в  собственные  возможности,  что  меня  минует  чаша  ошибок  и  разочарований,  а  судьба  как  всегда  выкинула  такие  фортеля,    только  руки  разводить  от  удивления.  Сидела  перед  зеркалом,  приводя  в  порядок  свои  ровные  красивые  ногти.


С  первым  мужем  прожила  чуть  более  полугода,  если  при  нашем  знакомстве  не  пил,  то  после  свадьбы  сорвался  со  всех  катушек  и  самое  главное,  изменял  мне  со  всем,  что  движется,  никаких  моральных  принципов.  Сама  себя,  не  понимая,  как  я  этого  не  видела  раньше.  Вышла  за  него  замуж,  встречаясь  с  ним  более  полугода,  красивый  и  вроде  неглупый,  после  свадьбы  его,  как  будто  подменили. 
Со  вторым  мужем,  прожив  четыре  года,  развелась,  когда  мой  ребёнок  умер  при  родах.  Он,  не  объясняясь,  собрал  вещи  и  ушёл.  Мы  работали  вместе,  но  после  гибели  ребёнка  уволился  и  переехал  в  другой  город. 


Для  меня  это  была  трагедия,  не  понимая  его  ухода  и  предательства.  И  всю  жизнь  мучаюсь  гибелью  моего  ребёнка.
Работала  в  проектном  институте,  руководила  группой,  вот  и  все  мои  успехи,  и  хотя  выгляжу  привлекательно,  а  душа  всё  же  в  шрамах  разочарований.
Господи,  ну,  что  мне  надеть,  мать  как  всегда  зудит  и  ехидничает. 
-Была  ты  непутёвая,  чем  похвастаешься,  пойдёшь  замухрышкой,  другие  вон  как  поднялись,  а  ты  матери  сапог  лишних  купить  не  можешь. 
Слушала  её  вполуха. 
               
2

Да,  я  непутёвая,  с  таким  блеском  защитила  свой  экзаменационный  проект  и  что,  где  мои  голубые  города.  Перестройка,  а  затем  «демократические»  преобразования  сломали  не  одну  судьбу,  судьбы  чуть  ли  не  всего  народа.
Надела  своё  новое  кружевное  бельё  от  Версаче  сделанное  в  Турции. 


Усмехнулась,  а  всё  равно  красиво.  Бюстгальтер  красиво  подчёркивал  мою  крепкую  девичью  грудь,  выглядевшая  совсем  не  по  моему  возрасту,  тяжёлая  чуть  вытянутая  вперёд  с  розовыми  сосками.  Натянула  трусики,  непривычно  маленькие  почти  ничего  не  закрывающие.  Крепкая  крутая  попка,  не  такая  большая,  как  у  Дженифер  Лопес,  но  очень  красивая,  тугими  полушариями  атласно  розовела.
Мать  в  сердцах  сплюнула.


-Срамота  какая,  и  вышла. 
Полупрозрачный  с  кружевами  пояс,  плотно  обтянул  талию  и  бедра,  распечатала  конверт  с  английскими  чулками,  которые  подарили  девочки  моей  группы  на  мой  день  рождения,  заплатив  за  них  немыслимые  деньги  чуть  ли  не  девятьсот  рублей.  Они  пролежали  почти  год.  Боялась  до  них  дотронуться,  да  и  раньше  никогда  не  надевала  чулки,  удобней  и  практичней  колготки. 


Убрала  все  заусенцы,  чтобы  не  оставить  затяжек  на  чулках.  Медленно  вытянув  ноги,  натягивала  чулки,  необычайно  тонкие,  тёмно-пепельного  цвета,  почти  невесомые,  такие  на  ощупь  гладкие,  мои  пальцы  легко  скользили  по  ним,  при  этом  они  не  блестели,  как  целлофан  на  сосисках,  а  светились  своим  внутренним  светом. 
Это  был  настоящий  изысканный  капрон.  Они  оказались  со  швом. 
               
3

Что  привело  меня  в  замешательство,  тёмный  рубчик  шва  выпуклой  ровной  линией  потянулся  вдоль  моих  стройных,  длинных  ног,  потрясающая  красивая  высокая  тёмная  пятка.  Натянула  их  на  резинки,  муар  верха  чулков,  завораживая,  засверкал  как  орденская  лента.  Как - это  утончённо,  впервые  поняв,  как  чулки  элегантны.
Вспомнила  знаменитую,  но  немного  скандальную  модель  и  коллекционера  женского  белья,  американку - Хизер  Суит,  под  красивым  псевдонимом  Дита  фон  Тиз.  То  ли  жены,  то  ли  подружки  жуткого  рок  певца  Менсона,  хотя  она  уже  с  ним  вроде  и  разошлась. 


Я  обратила  на  неё  внимание,  из-за  её  пристрастия  к  моде  середины  двадцатого  века.  В  корне,  отличаясь  от  многих  моделей  какой-то  внутренней  завершённостью,  невысокого  роста,  она  на  фоне  длинно-рослых  худосочных  вешалок  выглядела  очень  необычно  и  привлекательно.  Практически  всегда  выходит  в  свет  в  чулках  и  именно  боготворит  чулки  со  швами.  Теперь  я  её  понимаю,  это  не  эпатаж,  это  женственно  и  прекрасно.  Не  зря  она  мировая  икона  фетишистов,  имеет  звание  фарфоровой  богини. 


Повернувшись  спиной  к  трельяжу,  поправляла  придирчиво  швы  на  своих  нагах,  с  каким-то  всхищением  от  вида  и  прикосновения  к  своим  ногам в таких  элегантных  чулках.
Вошла  мать,  всплеснула  руками. 
-Да  ты,  что  вырядилась,  как  шлюха.
-Мама,  что  ты  несёшь. 
-Господи,  да  ты  посмотри,  во  всех  киосках  Союзпечати  выставлены  журналы  для  мужиков,  одни  голые  грудастые  шлюхи  в  чулках.
               
4

-Мама,  не  неси  чушь,  вспомни  свою  молодость,  ты  ведь  тоже  носила  чулки  со  швами. 
-В  моё  время  колготок  не  было,  а  сейчас  это  одежда  проституток.
-А  мне  они  даже  очень  понравились,  такие  тончайшие  элегантные.
-Дура  ты  Василиса,  иди,  позорься.
-Утешила  ты  меня  мама, - называется.
-Ладно,  мамуля  не  злись.


Шёлковое  платье  на  тоненьких  бретельках,  которое  купила  всего  за  две  тысячи  рублей,  село  на  меня  как  влитое,  как  будто  его  шили  на  меня.  Ну  не  могу  купить  себе  платье  за  двадцать  тысяч  рублей,  да  и  кто  будет  проверять  швы  и  лейб  на  моём  платье. 
Платье  по  цвету  было  что-то  среднее  между  цикламеновым  и  лиловым  цветом  удивительно  насыщенного  цвета.  Увидев  его,  влюбилась  именно  из-за  этого  цвета  и  не  прогадала,  оно  мне  очень  шло. 


Хотела  к  этому  цвету  подобрать  туфли,  но  так  ничего  и  не  нашла.  Нашла  атласные  ярко  цикламенового  цвета  босоножки,  с  маленьким  острым  мыском  так,  что  были  видны  фаланги  пальчиков  ног  и - это  выглядело  так  эротично  и  утончённо.  С  небольшим  задником,  от  которого  отходили  атласные  ленты.  Завязала  атласные  ленты  на  тонких  лепных  лодыжках.
Расчесала  волосы,  снизу  заплела  небольшую  косичку  сантиметров  десять,  оставив  остальные  волосы  распущенными.  С  красивой  переливающейся  тёмно-чернильного  цвета  лентой. 

               
6

Вспомнила  польскую  актрису - Беату  Тышкевич,  которая  всегда  носила  банты  делающие  её  такой  незабываемо  элегантной. 
Глянула  на  себя  в  зеркало  и  ахнула - как  я  красива.  Волнистые  волосы  нимбом  обрамляли  мои  плечи  с  красивым  бантом,  делали  меня  такой  нежной  и  привлекательной.  Красивый  подъём  стоп,  высокие  шпильки  сантиметров  девять,  но  мне  в  этих  туфельках  было  очень  комфортно,  изысканные  чулки  которые  никогда  в  жизни  не  надевала,  расклешённое  шёлковое  платье - неужели  это  я?! 


Нанесла  немного  туши  на  свои  огромные  густые  опахала  ресниц,  слегка  подтенила  веки  и  нанесла  помаду  цикламенового  цвета.
Глянула  на  себя  в  последний  раз  в  зеркало  и  чуть  не  заплакала,  ну  почему  мне  так  не  везёт.  Природа  всем  меня  наградила,  не  поскупилась  и  внешние  и  внутренние  данные  вроде  всё  на  месте. 
Вспомнила  восточную  мудрость, - человек  не  знающий  себе  цену -  глуп.  А  может,  не  знаю  себе  цены  и  обманываюсь?


Мамуля  напоследок  вылила  ушат  своих  колких  ехидностей,  самая  мягкая. 
-Твой  детский  маразм  торчит  из-под  короткого  подола  твоего  платья.
 Чмокнула  маму  в  щёчку. 
-Хватит  тебе  бурчать,  всё,  равно  я  люблю  тебя.  Обед  в  холодильнике,  не  забудь  покушать. 
По  Радищева  вышла  на  Лиговку  и  от  метро  «Площадь  Восстания»  доехала  до  Гостинки.  Сбор  был  у  Европейской  гостиницы,  подивившись  про  себя  такому  странному  выбору.
               
7

На  мне  был  тонкий  белый,  блестящий  плащ  с  погонами  и  высоким  воротником,  моя  гордость. 
Свои  роскошные  волосы  я  не  убрала   под  плащ,  и  в  отражении  стекла  вагона  метрополитена  видела  как  восхищённые,  так  и  осуждающие  взгляды.  Но  не  возвращаться  же  мне  домой,  чтоб  услышать  торжествующий  голос  матери  -  я  же  тебе  говорила.
               

                Глава  2


У  входа  в  гостиницу  стоял  почти  весь  наш  класс,  некоторых  я  не  узнала,  так  все  повзрослели  и  изменились.  Только  наша  классная - Нина  Ивановна  по  кличке  Нива,  почти  всё  такая  же,  что  было  более  чем,  удивительно,  чуть-чуть  только  немного  поседев.  Обняла   и  расцеловала  её,  глаза  всё  так  же,  были  мудры  и  добры.  Толкаясь,  и  присматривались  друг  к  другу,  мы  обнимались  и  целовались. 
И  как  двадцать  лет  назад,  мы  беспричинно  гоготали  и  подкалывали  друг  друга.  Собрался  весь  наш  класс. 


Оказывается,  этим  мы  обязаны  Васе  Одинцову,  который  всех  нас  собрал  и  снял  большой  зал  в  ресторане  Европейской  гостиницы.  Он  единственный  добился  ошеломляющих  успехов,  став  крупным  финансистом,  как  это  сейчас  модно  говорить  -  олигархом.  Хотя  к  олигархии  в  прямом  смысле  этого  слова  он  не  имеет  никакого  отношения.

               
8

Тогда  мальчишкой  он  приударял  за  мной,  а  я  была  наивная,  наверно  и  сейчас,  всё  такая  же,  да  и  равнодушна   была  к  нему,  хотя  мы  и  дружили. 
Он  очень  изменился,  высокий,  заматерелый,  с  широкими  крепкими  плечами.  Стильно  и  дорого  одетый.   Красивая  строгая  причёска  соответствующему  его  имиджу  с  седыми  висками. 


Из  скромного  бедного  мальчишки,  который  ходил  в  поношенной  одежде,  над  которой  насмехались  наши  богатые,  обеспеченные  одноклассники,  за  это  время  превратился  в  матёрого,  элегантного  ухоженного  волчище. 
Если  раньше  он  был  скромный  и  робкий,  то  теперь  властность  из  него  сочилась,  как  гуммиарабик  на  стволе  вишни.  Видела,  как  он  тихо  и  отрывисто  отдавал  распоряжения  подобострастно  склонившемуся  метрдотелю. 
Официанты,  заискивающе  на  него  поглядывая,  вытягивались  так,  что  казалось  ещё  немного,  и  они  выскочат  из  своих  воротничков. 


Встретила  свою  школьную  подругу  Анжелу  Изварскую,  которая  удачно  вышла  замуж  за  богатого  бизнесмена  и  я  ей  стала  не  ровня.  Она,  перестав  со  мной  общаться,  избегала  меня.  Удивительно,  как  это  она  меня  пригласила,  на  эту  встречу,  снизойдя  до  звонка.
Встретившись  на  какой-то  корпоративной  вечеринке,  Анжела  сказала  Васе,  как  здорово  было  бы,  встретится  всем  классом.  Такой  был,  когда-то  дружный  класс.  Тонко  подталкивая  Васю  к  организации  этой  встречи.  Как  я  понимаю, это  теперь  в  её  духе,  всё,  делать  чужими  руками. 

               
9

Хотя  всем  растрезвонила  о  том,  будто - это  она,  чуть  ли  не  организовала  эту  встречу.
Вот  и  запала  идея  собрать  наш  класс  в  голову  Васе,  и  он  собрал  всех  нас. 
И  это  было  так  здорово,  мы  разом  все  помолодели,  нам  вновь  всем  было  по  семнадцать.  Как  неудивительно,  но  Вася  меня  не  признал.  Нечаянно  услышала  как  Вася  спросил  у  Анжелы.
-Кто  эта,  красавица,  с  бантом  в  волосах. 
Анжела  высокомерно  ответила.


-Это  же  наша  бывшая  звезда  Василиса.  А  сейчас  жалкий  никому  ненужный  архитекторишка. 
Как  меня  задели  её  слова  своей  правдивостью.  Так  и  есть,  я  никому  ненужный  архитектор,  этой  фразой  она  подвела  итог  моей  двадцатилетней  взрослой  жизни.  Вася  внимательно  на  неё  посмотрел,  усмехнулся.   
-А  ты  Анжела,  многого  добилась,  что  за  тобой  только  то,  что  ты  удачно  вышла  замуж. 
Анжела  вспыхнула. 


-Ты  посмотри  на  её  дешёвое  платьице  и  на  эту  нелепую  косу.
-Господи,  Анжела,  оказывается,  ты  ей  завидуешь.  Мне  её  платье  очень  понравилось,  а  коса  просто  одухотворяет,  делает  её  такой  элегантной  и  роскошной. 
Какая  неприязнь  была  в  словах  Анжелы,  чем  же  я  тебе  насолила. 
А  платье  моё  я  тебе  не  прощу.  Зато  ответ  Васи  так  согрел  мою  душу,  вот  его  успех  не  испортил  как  был  человеком,  таким  и  остался. 
               
10

Вечер  проходил  на  редкость  тепло  и  весело.  Подколки,  подковырки  все  смеялись  и  радовались,  как  малые  дети.  Девчонки  почти  все  пришли  в  вечерних  потрясающих  платьях,  хотя  я  заметила,  как  многие  повзрослевшие  одноклассники  засматривались  на  меня,  а  когда  я  садилась,  закидывая  ногу  на  ногу,  видела,  как  их  глаза  масляно  загорались. 


Я  поняла  причину  такого  интереса,  когда  увидела  своё  отражение  в  зеркале.  Шёлковое  платье  соскальзывало  по  гладким  чулкам,  обнажая  их  муаровый  верх.  Вспыхнув,  опустила  свои  ноги,  забыла,  что  не  в  колготках.  Но  если  честно,  столь  пристальное  внимание  возбуждало. 
И  всё  же,  неприятный  осадок  от  этой  встречи  был,  оттого,  как  многие  лебезили  перед  Васей  и  именно  те,  кто  в  школьные  годы,  издевался  над  его  бедностью.
Начались  танцы,  Господи,  как  давно  я  не  танцевала  и,  как  я  сейчас  отвожу  душу. 


Ко  мне  впервые  подошёл  Вася,  приглашая  на  танец.  Уверено  ведя  в  танце,  смотрел  с  такой  радостью  и  добротой.
-Василёк,  как  я  тебя  рад  видеть,  знаешь,  я  тебя  не  признал.  Ты  стала  такой  красавицей,  я  вспыхнула.
-Вот  и  краснеешь  как  всегда.
-Как  твои  дела  Вася,  чем  занимаешься?
-О,  я  теперь  большой  человек,  весело  улыбаясь - капиталист.  Начал  с  мелкой  продажи  авто-запчастей  раскрутился  и  теперь  у  меня  огромный  холдинг.
-А  как  ты - Василёк? 

               
11

Не  знаю,  что  на  меня  нашло,  я  ему  выложила  всю  свою  неудавшеюся  жизнь  и  про  мужей,  и  про  умершего  ребенка,  и  про  то,  что  никому  не  нужны  мои  голубые  города.  Вася  внимательно  и  серьёзно  меня  слушал,  не  перебивая. 
-Прости  меня  Василёк,  я  не  знал  про  твоего  ребёнка.
-Да,  что  ты  Вася,  прошло  уже  восемь  лет  как  я  одна.
Он  меня  долго  пытал  про  мою  работу.  Меня  удивила  его  заинтересованность.


-Вот,  что  Василиса,  пойдём,  присядем,  где  тише.  А  то  эти  охламоны  так  кричат,  как  будто  на  перемене  в  школе.  У  меня  к  тебе  серьёзный  разговор.
Мы  вышли  в  холл,  уединились,  как  тут  же  к  нам  подошла  Анжела.
-Анжела,  мне  с  Василисой  хочется  поговорить   наедине. 
Он  даже  не  извинился. 
Анжела  вспыхнула,  зло  посмотрела  на  меня  и  гордо  отошла.


-Василёк,  если  честно,  я  эту  встречу  организовал,  хотел  увидеть  тебя  в  первую  очередь.  Ты  превзошла  все  мои  ожидания,  расцвела,  превратившись  в  невероятную  красавицу, - как  и  раньше,  сегодняшний  день  тому  подтверждение, - с  красивой  душой. 
Я  так  покраснела  от  его  слов,  что  мне  стало  жарко.  Он  рассмеялся.
-Как  тебе  идёт,  когда  ты  краснеешь.
-Вот,  что  я  тебе  хочу  сказать - он  стал  серьёзен, внимательно  смотря  мне  в  глаза. 

               
12

-Я  хочу  построить  большой  торгово-развлекательный  центр.  Хочу,  чтобы  он  был  не  такой  как  все. 
Он  должен  быть  необычным,  прекрасным.  Мне  хочется,  чтобы  о  нём  говорили  не  только  у  нас  в  стране,  но  и  в  мире,  вот  такой  я  амбициозный.
-Предлагаю  тебе  заняться  его  проектированием. 
От  неожиданности  я  даже  подскочила.  Смеясь,  усаживая  меня  на  место.
-Ты,  что  испугалась?


-Нет  Одинцов, - не  заметив,  как  перешла  на  фамилию.
-Просто  изумлена.
-Вася,  но  я  никто,  всего  на  всего  руководитель  группы.  В  городе  есть  известные  проектные  институты,  да,  архитектурных  мастерских  много,  почему  именно  я. 
Вася  взял  мои  ладони  в  руки.


-Не  говори  так,  я  хорошо  помню  с  какими  горящими  глазами,  ты  говорила  взахлеб  об  архитектуре.  И  сейчас,  смотря  в  твои  глаза,  вижу  тот  сумасшедший  огонь  творчества.  А  институты,  может  они  и  создадут  хороший  проект,  но  вряд  ли  он  будет  уникальным,  по  крайне  мере  наши.
Ты  права,  мастерских  и  архитекторов  развелось,  как  рыбы  в  пруду. 


Но  они  все  похоже  друг  на  друга,  разница  только  в  цене.
Нет,  мне  надо  незаурядное - из  ряда  вон.  И  в  моём  понимании  только  ты  отвечаешь  этим  требованиям. 
Я  тебя  не  тороплю,  у  меня  это  не  горит.  Подумай,  всё,  взвесь.  Подбери  людей.  Я  помогу  тебе  с  офисом,  подбери  толковых  профи,  весь  штат. 
               
13

Деньги  на  первое  время  я  тебе  выделю,  ты  не  волнуйся,  потом  я  всё  вычту.  Он  так  заразительно  расхохотался. 
-Я  же  акула  мирового  империализма.
А  надумаешь,  позвони,  вот  тебе  моя  визитка.  Не  дозвонишься  мне  на  работу,  звони  домой,  я  предупрежу  жену.
-Почему  ты  это  делаешь   Вася? 


Немного  смутившись,  смотря  мне  прямо  в  глаза.   
-Василиса,  ты  же  знаешь,  я  тебя  всегда  любил  и  сейчас  люблю.  Хотя  сейчас  люблю  тебя,  как  человека,  как  друга.  Благодаря  тебе  я  стал  тем,  кем  я  сейчас  являюсь.
-Ты  всегда  была  мне  хорошим  другом,  единственная  и  при  этом  самая  красивая,  ты  не  гнушалась  мной. 
-Зная,  что  я  из  простой  рабочей  семьи.  Всегда  это  помнил  и  помню. 


-Василёк,  я  даже  жену  выбирал  похожую  на  тебя  и  что  самое  смешное  - нашёл,  даже  этим  обязан  тебе.  У  меня  трое  замечательных  детей,  два  мальчика  и  девочка. 
-Ну  и  потом,  я  ведь  тоже  не  альтруист,  я  хочу  шедевр  и  ты  всё  сделаешь,  чтобы  его  создать.
 Улыбаясь,  смотря  прямо  мне  в  душу.
-Ты  ведь  сделаешь  его,  да?!


Смотря  в  его  умные  проницательные  глаза,  испугалась.  Испугалась  своей  удаче.  Смогу  ли  я?  Он  прочитал  мои  мысли.
-Ты  сможешь  Василёк,  и  не  бойся.  Я  тебя  не  бросаю,  помогу  всем.
 Он  встал. 
-Если  бы  ты  знала  Василёк,  как  я  рад  тебя  видеть.  Так  стало  на  душе  светлее  и  так  повеяло  нашей  юностью,  ты  такая  стала  красавица. 
               
14

-И  бант  тебе  необычайно  идёт  и  платье  тебя  так  красит.
-Один  вопрос  Вася,  какие  площади. 
-Чем  больше,  тем  лучше,  раскройся,  вложи  всю  свою  душу,  всё  самое  передовое  и  лучшее.  Я  не  хочу  центра  подобие  Мега  Хаус,  или  Гранд  Каньона,  несмотря  на  их  отделку,  они  всё  равно  торговые  площадки. 


Сотвори  новое,  такое,  чтобы  ни  у  кого  не  было.  Не  бойся  за  мои  деньги,  выложи  всю  свою  неуёмную  фантазию.  Потряси  всех,  крепко  пожал  мою  руку.  Буду  ждать  твоего  звонка. 
Я  танцевала,  смеялась,  радовалась,  а  в  мыслях  я  была  уже  далеко,  думая  о  такой  нечаянно  упавшей  на  меня  удаче.
               

                Глава  3


Пришла  домой  вся  окрылённая,  раскрасневшаяся  от  шампанского  и  счастья.  Мать  была,  как  всегда  в  своём  амплуа. 
-Что  была  самая  страшная,  выглядела,  наверное,  самой  замухрышкой. 
-А  вот  и  нет.  Помнишь  Васю  Одинцова,  он  теперь  как  это  говорят  -  олигарх. 


-Так  вот  он  сказал,  что  я  самая  красивая. 
-А  ты  дура  развешала  уши.  Всем  этим  богатым  лишь  бы  затащить  в  постель  таких  дур,  как  ты.  Все  они  одним  миром  мазаны,  за  свои  деньги  покупают  всё. 
Я  вспыхнула. 
-Как  ты  можешь  мама,  откуда  у  тебя  столько  ненависти  к  людям. 
               
15

-Не  такая  дура  как  ты.
 Зло,  хлопнув  дверьми,  обидно  вильнув  задом,  как  она  это  умеет.  Показав  в  этом  простом,  но  неприятном  жесте,  всё своё  презрение  и  насмешку,  знала,  как  меня  это  всегда  обижало  и  задевало.  Испортила  такой  светлый  праздник.


Целую  ночь  строила  планы,  мысленно  подбирала  будущих  сотрудников.  С  конструкторами  и  проектировщиками  у  меня  проблем  не  будет,  нужен  хороший  электрик,  но  и  с  ним  наверно  всё  будет  тип – топ.  А  вот  с  вентиляционщиком  думаю,  помучаюсь.  Ну  да,  утро  вечера  мудренее.
На  утро  пришла  к  руководству  попросила  отпуск,  мне  пошли  навстречу  с  большой  охотой.  В  институте  проблемы  с  работой,  а  точнее,  её  отсутствие.  Пришла  домой  рано.  Мать  всполошилась.
-Ты  чего  так  рано,  заболела,  а  ли  что  другое?


-Я  взяла  отпуск - промолчав  о  предложении  Васи,  хотя  меня  всю  коробило,  что  это  утаиваю  от  матери.  Но,  она  заведёт  очередную  волынку  и  не  даст  сосредоточиться. 
Я  любила  свою  мать,  несмотря  на  её  дурной  неуравновешенный  характер.  Молодой  она  подавала  надежды,  как  певица,  но  что-то  не  сложилось. 
Вышла  замуж  за  моего  отца  грузина,  очень  известного  ювелира,  он  настолько  был  известен,  как  историк  и  специалист  своего  дела,  что  его  приглашали  заграницу  на  оценку  раритетных  вещей. 
Как  понимаю,  мать  его  никогда  не  любила.  Любила  его  деньги  и  те  драгоценности,  которыми  он  её  одаривал.  А  он  мою  мать  боготворил. 

               
16

Уехав  в  очередную  командировку,  как  в  водевиле  приехал  не  вовремя  и…  и,  застал  мать  с  любовником  в  постели. 
Не  устраивая  сцен,  тихо  собрал  свои  вещи  и  съехал  от  нас.  Мама  не  очень  горевала,  отец  платил  на  меня  такие  алименты,  которые  ей  позволяли  вести  свободный  образ  жизни.  Но  приходит  беда,  отворяй  ворота.  Папу  убили  при  ограблении.   


Мама  не  долго  унывала  с  её  яркой  внешностью,  она  стала  содержанкой  у  богатых  подпольных  миллионеров. 
Увы,  красота  и  молодость  скоропортящийся  продукт.  Наступили  тяжёлые  времена. 
Репетиторство  мамы  с  «юными  дарованиями»  помогало  кое-как  сводить  концы  с  концами.  И  по  мере  её  увядания  и  продажи  очередного  кольца  или  ожерелья,  пропорционально  портился  её  характер.  Местами  она  становилась  просто  невыносимой. 


С  детских  лет,  подавляя  меня  своей  исключительностью  и  своей  «неземной»  красотой,  именно  так  она  говорила  о  себе.  С  годами,  превращаясь  в  домашнего  авторитарного  деспота.  Умом  всё  это  понимая,  я  её  очень  жалела,  а  её - это  ещё  больше  бесило.   
Залезла  в  Интернет,  просмотрела  почти  все  известные  торговые  центры,  пересмотрела  горы  литературы,  почти  не  спала,  так  увлекла  меня  эта  работа. 


На  третий  день  у  меня  забрезжили  идеи.  Днями  не  выходила  из-за  кульмана,  набрасывая  эскизы  и  уже  на  компьютере  установив  программу  (автокад)  создавала  чертежи.  К  пятнице  следующей  недели  скинула  на  диск  весь  приготовленный  материал.
               
17

Позвонила  Васе,  секретарша  мурыжила  меня,  кто  я,  да  откуда,  по  какому  вопросу.  Я  вспылила.
-Или  вы  меня  соединяете,  или  я  кладу  трубку.
-Как  вас  представить?
-Василёк! 
Долгое  молчание,  не  выдержав.
-Так  и  представить? 


-Да,  так  и  представить. 
Вася  трубку  взял  сразу.
-Что  Василёк,  сцепилась  с  моим  цербером,  не  сердись  на  неё,  она  отличный  работник.
-Здравствуй  Василиса!
-Вась,  я  хотела  бы  с  тобой  встретиться.
-Василиса,  я  сейчас  занят,  ты  будешь,  свободна  вечером?
-Да.


-Вот  и  лады,  я  к  тебе  заеду  где-то  в  половине  седьмого.  Отвезу  тебя  к  себе  домой,  познакомлю  тебя  с  моими  архаровцами  и  женой. 
Господи,  во,  что  мне  одеться.  Думала,  думала  и  надела  обтягивающую  тёмно-фиолетовую  шёлковую  юбку  до  середины  колена  с  высоким  разрезом  сзади,  светло-фиолетовую  крепдешиновую  блузку.  Распустила  волосы.  Надела  короткие  лаковые  чёрные  сапожки  и  эти  красивые  английские  чулки. 


Выглядело  строго  и  женственно.  Накинула  свой  белый  лаковый  плащ. 
Вася  стоял,  опершись  на  навороченный  «Мерседес»,  за  «Мерседесом»  стоял  огромный  джип  со  стоящими  охранниками,  озирающимися  во  все  стороны.  Улыбаясь  мне,  поздоровался,  усаживая  на  заднее  сидение.  Сел  рядом. 
               
18

Доехали  так  быстро,  что  не  успели  и  поговорить.  Огромный  особняк  на  Каменоостровском  острове.  Ничего  себе,  он  и  вправду  крут. 
Мы  подъехали  к  модной  итальянской  лестнице,  к  нам  вышла  красивая,  очень  ухоженная,  просто,  но  дорого  и  элегантно  одетая  молодая  женщина.  Вася  представил  мне  её. 
-Моя  жена,  Вера  Анатольевна. 


-А  это  Верусь,  я  тебе   о  ней  рассказывал - Василиса. 
Почувствовала  родство  душ,  почти  сразу  увидев  её  умные,  красивые  располагающие  к  себе  глаза.
Выбежали  дети,  бросаясь  на  Васю,  два  мальчика  и  девочка.  Столько  любви  было  в  этих  ребятах  к  своему  отцу.  Мне  стало  тоскливо  и  грустно.  Если  бы  мой  сын  не  умер,  ему  сейчас  было  бы  уже  восемь  лет. 


Увидев  мою  грусть,  Вася,  обращаясь  к  жене. 
-Чем  нас  вкусненьким  будешь  кормить - родная. 
Нежно  её  целуя.  Очень  порадовалась  за  Васю. 
-Какая  красивая  у  тебя  семья, - шепнула  ему  на  ухо,  -  ты  весь   светишься.
-Вот  за  это  тебя  люблю  Василёк,  ты  всегда  искренне  радовалась  чужим  успехам, - это  такая  редкость. 
Мы  поужинали. 


-Верусь,  я  с  Васильком  пойду  в  кабинет,  у  нас  разговор  о  торговом  центре.   
Кабинет  меня  потряс,  огромный  отделанный  красным  деревом,  даже  потолок  в  потрясающих  кессонах,  всё  в  резьбе  и  кругом  книги,  книги.  Вылизанного  порядка,  как  в  гламурных  журналах  тут  не  было. 

               
19

Это  был  рабочий  кабинет,  уйма  книг  на  огромном  столе  с  закладками  говорили  об  одном,  Вася  много  занимается  самообразованием. 
Я  подошла  ко  второму  столу  с  компьютером.  Вася  удивленно  на  меня  посмотрел. 
-Ты,  что,  уже   что-то   сделала. 
Я   кивнула   головой,   вытаскивая   из   сумочки   диск.  Включился   большой   жидко - кристаллический  монитор. 


-Вася,  ты  сначала  всё  просмотри,  это  конечно,  наброски,  идеи,  всё  ещё  сырое,  главное - концепция  как  бы  готова,  если  тебе  эта  работа  понравится,  тогда  и  будем  говорить. 
-Только  Вася,  никаких  дипломатий,  я  не  умру  от  критики. 
Поудобнее  сев  в  кресло,  Вася  минут  пятнадцать  внимательно  всё  рассматривал,  работая  мышкой.  Повернулся  ко  мне. 
-И  ты  всё  это  сделала  за  пару  недель? 


-Я  Вася,  взяла  отпуск. 
-Вдруг  ты  передумаешь, – сказала,  улыбаясь - а  такая  работа  бывает  раз  в  жизни. 
Он  встал,  нервно  забегал  по  кабинету,  я  напряжённо  ждала  его  решения.  Открыл  дверь,  крикнул. 
-Верочка,  зайди  к  нам. 
Вошла  Вера,  неся  поднос  с  мороженным  и  соком. 


-Вот  за  это  спасибо,  это  сейчас  нелишнее,  мне  надо  охладиться. 
-Посмотри  Вера,  что  всего  за  две  недели  сотворила  Василёк.  Вера  присела  у  монитора,  работая  мышью.  Вася,  обращаясь  ко  мне. 
-Василиса,  комментируй  своё  творение. 
Я  объяснила  всё,  что  задумала,  они  повернулись  ко  мне. 
               
20

-Ты  видишь  Вера,  какое  перед  нами  талантливое  чудо.  Ты  вдумайся,  всего  за  две  недели  набросать  такую  идею.  Бог  мой,  да  мы  не  только  утрём  нос  москвичам,  да  я  думаю,  с  такой  работой  мы  выйдем  на  мировой  уровень.  Моё  сердце  гулко  билось. 
-Вась,  тебе,  правда,  понравилось? 
Вася  подскочил  ко  мне,  облапил. 


-Василиса,  я  в  тебе  не  ошибся.  Ты  гениальна.  Единственное  замечание,  увеличь  площади  минимум  в  три,  четыре  раза.  Не  менее  шестидесяти  тысяч  квадратных  метров,  а  лучше  больше. 
Не  бойся  размеров,  забудь  о  них,  всё  передовое,  лучшее  в  мире.  У  меня  есть  площадка  в  четыре  гектара. 
Я  опешила  от  такого  замаха. 


-Верочка,  давай  отметим  это  событие,  я  не  нахожу  себе  места.  На  меня  напал  такой  зуд  быстрее  воплотить  задумку  Василисы. 
-Добавь  бассейн,  массажные  кабинеты,  фитнес-центр,  в  общем  не  стесняйся. 
Я  протянула  тоненькую  папочку  с  бизнес  планом  и  штатным  расписанием.  Вася  просмотрел. 
-Молодчина  Василиса. 


-В  принципе,  я  нашёл  тебе  помещение.  Набирай  людей,  с  зарплатой  тебе  виднее.  Я  заключу  с  тобой  договор  на  проектные  работы  и  на  весь  перечень  документации,  авторский  надзор  и  все  согласования  за  тобой.  Мне  нужен  пакет  документов  чтобы  без  проволочек,  приступить  к  строительству. 
-То,  что  я  увидел,  меня  настолько  вдохновило  и  потрясло,  что  мне  просто  не  терпится  быстрее  приступить  к  работе.
               
21 

-Я  знаю,  по  городу  расценки  на  проектные  работы  колеблется  от  семи  до  двадцати  процентов.  Я  согласен  с  тобой,  заключить  договор  на  двенадцать  процентов,  плюс  на  так  называемые  согласования. 
-Ты  согласна? 
-Вася - у  меня  остановилось  дыхание,  ты  понимаешь,  что  это  огромные  деньги. 
Он,  мне,  улыбаясь,  ответил - ничего  и  ты  привыкнешь  к  этим  суммам. 


-Давай  подъезжай  ко  мне  на  работу  в  понедельник  и  мы  с  тобой  заключим  юридический  договор.  Я  выделю  тебе  деньги  под  договор,  я  так  понял  у  тебя  штат  двадцать  человек.  Но  ты  забыла  про  бухгалтера,  шофёра,  уборщицу.  И  наверное,  небольшую  столовую,  значит,  нужна  повариха.  Поверь,  это  не  лишнее.
-Офис  я  тебе  куплю  и  машину  тоже,  выделю  пятьсот  тысяч  долларов  на  приобретение  оргтехники  и  зарплату  сотрудникам.  Ты  не  волнуйся,  я  потом  всё,  высчитаю. 


Смеясь - я  ведь  всё  же,  финансовая  акула. 
-Вася,  дай  мне  что-нибудь  попить,  меня  всю  трясёт. 
-Да  вы,  Василиса,  не  волнуйтесь  так,  мой  муж  о  вас  очень  высокого  мнения  и  то,  что  я  увидела,  полностью  совпадает  с  этим   мнением. 
-Вы  очень  талантливый  человек.  Беритесь,  как  у  нас  говорят - глаза  боятся,  а  руки  делают.  А  руки  у  вас  золотые,  я  очень  рада  нашему  знакомству. 
Слова  Веры  меня  успокоили  и  вдохновили,  в  меня  верят,  а  это  так  много  значит.  Мы  выпили  ликёра,  немного  поболтали,  и  я  засобиралась  домой.
               
23

-Я  тебя  Василиса  подвезу  до  дома,  да  и  мне  по  дороге  надо  заехать  в  магазин.  Тепло  распрощалась  с  Верой. 
-Василиса,  всегда  рада  буду  вашему  приходу,  даже  и  не  по  работе. 
-Вы  мне  очень  понравились,  я  не  верила  Васе,  думала - это  просто  школьная  любовь,  она  всегда  самая  возвышенная  с  ореолом  самой,  самой. 


Но  Вася,  как  всегда  оказался  прав,  в  вас  какая-то  светлость  и  порядочность.  Давно  я  не  испытывала  такого  комфортного  общения. 
Подъезжая  к  дому.
-Василёк,  а  как  у  тебя  с  деньгами. 
Опешила,  запинаясь. 
-Да  вроде  ничего. 
-Я  так  и  думал,  что  ничего. 
-Вот  тебе  десять  тысяч  на  первое  время,  протягивая  пачку  стодолларовых  купюр.  Тебе  надо  приодеться,  ты  теперь  глава  фирмы - громко  смеясь. 


Потрясённая,  держала  невероятные,  огромные  деньги,  выходя  из  машины,  как  сомнамбула.  Вася  вышел  за  мной. 
-Василёк,  если  ты  сделаешь  проект  за  год,  я  тебе  сделаю  хороший  подарок.  Удачи  тебе,  отпусти  себя,  не  зажимайся,  всё  у  тебя  получится. 
Очнулась,  подошла  к  Васе,  поцеловала  его.
-Спасибо  тебе  Вася,  за  веру  в  меня. 
Вошла  домой,  мать  набросилась  на  меня. 
-Где  ты  была,  могла  бы  и  предупредить,  я  вся  перенервничала. 

               
24

Дошла  до  стола,  рухнула  на  стул,  уткнулась  головой  в  руки  и  разрыдалась.  В  последний  раз  я  так  плакала,  когда  узнала,  что  мой  сын  умер. 
Мать  всполошилась.
-Что  с  тобой,  чего  ты  ревёшь  белухой. 
Вытащила  из  сумочки  пачку  долларов  и  бросила  её  на  стол.  Она  ахнула.
-Ты,  что  их  украла?! 


-Господи,  мама,  я  же  твоя  дочь,  ты  же  меня  воспитала,  разве  я  тебе  давала  повод  так  думать  обо  мне.  Как  ты  можешь  думать  обо  мне  так  мерзко. 
-Я  люблю  тебя  мама,  но  иногда  я  теряюсь  перед  твоим  восприятием  мира.  Чем  же  я  тебе  так  насолила,  что  ты  пытаешься  с  таким  сладострастием  меня  унизить,  принизить  мои  достоинства,  иногда  мне  кажется,  что  я  вовсе  не  твоя  дочь. 
Не  знаю,  что  на  меня  нашло,  я  ни  разу  так  не  разговаривала  со  своей  матерью.  Она  опешила,  зло  на  меня  посмотрев.


-Так  откуда  эти  деньги. 
-Я  открываю  свою  фирму – архитектурную  мастерскую  и  всё  ей  рассказала. 
Меня  так  удивила  реакция  мамы,  она  не  обрадовалась  тому,  что  кончатся  наши  финансовые  трудности,  её  дочь  нашла,  наконец,  такую  замечательную  работу.  Нет,  она  набычилась,  лицо  перекосило,  встала,  ушла,  громко  хлопнув  дверьми. 
Нет,  мне  не  понять  человеческой  души,  даже  если  это  душа  твоей  матери.  Радуйся  успеху  дочери,  конец  нищете,  но  нет - разозлилась.

               
25


                Глава  4


Через  месяц  я  открыла  официально  фирму  «Василиса»,  на  этом  названии  настоял  Вася.  Как  я  не  ужималась,  а  штат  раздулся  до  двадцати  шести  человек.  Без  раскачки  после  общего  собрания  расставила  приоритеты,  выдала  задания.  Все  сотрудники  воодушевлённые  и  работой   и  конечно  же,  оплатой  их  труда,  бросились  с  головой  в  наш  проект. 
Сама  когда-то  возмущалась  низкой  оценкой  своего  труда,  я  не  жадничала,  зная,  за  такие  деньги  люди  будут  работать,  и  ценить  своё  место.


Почти  всех  я  знала  по  совместной  работе  и  мне  не  пришлось  никого  уговаривать.  Все  знали  мою  требовательность  и  мой  стиль  работы.  Пообещав,  что  если  мы  работу  сдадим  за  десять  месяцев,  все  получат  по  тройному  окладу,  от  уборщицы  до  руководителей  групп.
Моя  новая  жизнь  началась,  и  мне  надо  было,  вложить  всё,  что  у  меня  накопилось,  создать,  сделать  этот  торгово-развлекательный  комплекс,  чтобы  он  стал  явлением, - это  моя  реклама  и  мой  долг  перед  Васей. 


Да  и  в  жизни  такой  объект  бывает  раз,  эту  невероятную  удачу  я  должна  сделать  на  все  двести  процентов. 
Хотя  Вася  уже  сделал  мне  классную  рекламу,  уже  одним  тем,  что  заключил  именно  со  мной  договор  на  этот  проект.  Согласовывая,  ходя  по  инстанциям,  ещё  не  созданный  объект  обрастал  легендами. 
               
26

Ко  мне  относились  с  почтением  и,  как  к  метру.  Не  мог  же  Василий  Одинцов,  пригласить  к  себе  кого  попало.  Меня  это  забавляло  и  смешило.  И  где-то  в  душе  было  горько,  я  была  всё  той  же,  Чантуришвили  Василисой.
Как  всё  в  этом  мире  несправедливо. 
Моя  известность  дала  уже  плоды,  ко  мне  обратились  несколько  крупных  заказчиков,  разного  уровня  и  я  заключила,  с  ними  договора.  Так  невероятно  началась  моя  новая  жизнь.  Пришлось  расширять  штаты  под  новые  заказы,  да  и  под  Васин  проект  тоже,  слишком  велика  работа.


Наконец-то  я  оказалась  в  своей  тарелке  и  занялась  своим  любимым  делом.  При  этом  никто  на  меня  не  давил  и  не  ограничивал. 
Одно  огорчало,  я  одна  и  постоянно  бередила  память  по  умершему  ребёнку.  За  что,  бог,  так  меня  наказал. 
Моя  жизнь  кардинально  изменилась,  неизменным  только  оставалось  отношение  моей  матери  ко  мне.  Хотя  вру,  оно  поменялось  в  худшую  сторону.  Мама  ещё  более  стала  капризной  и  деспотичной. 


Я  постоянно  чувствовала,  что  перед  ней  в  неоплатном  долгу,  за  то,  что  она  меня  родила  и  именно  благодаря  этому  живу.  Любимая  фраза  с  надрывом.
-Я  отдала  тебе  свою  жизнь. 
Чуть  ли  не  со  слезами  на  глазах.
Купила  ей  машину,  исполнив  её  давнишнюю  мечту,  а  она  приняла  ключи  от  неё,  как-будто  сделала  мне  одолжение.  Я  отгоняла  от  себя  её  презрение  и  понимала,  моя  собственная  мать,  мне  завидует.

               
27

Когда  я  была  никем,  на  этом  фоне  она  ощущала  себя  царицей,  перед  которой  чуть  ли  не  выстилали  ковровые  дорожки.  Она  была  центром  вселенной.  Купаясь  в  былой  «славе»  и  своей  исключительности.  Возвеличивая  себя,  прямо  пропорционально  унижая  меня. 


А  сейчас  её  мир,  её  устои  рухнули,  я  сломала  её  мир,  весь  тот  кокон  фальши,  который  она  всю  жизнь  ткала  вокруг  себя, защищая  свою  неудавшуюся  и  по  большому  счету  профуканную  жизнь.  И  именно  я,  оказалась  тем  слабым  звеном,  на  которое  она  обрушила  всё  свое  презрение  и  негодование.  Превратившись  с  годами  в  злую  деспотичную  эгоцентристку. 


И  всё  равно,  я  люблю  свою  мать,  понимая  как  ей  трудно,  мне  было  её  жалко,  а  она,  чувствуя  мою  жалость,  ещё  более  стервенела. 
С  этой  работой,  я  поняла,  что  окончательно  потеряла  свою  мать.  Оставшись  совсем  одна,  меня  по  ночам - это  до  слёз  волновало  и  расстраивало.  Жить  рядом  со  своей  матерью  стало  невыносимо  и  меня  это  осознание  мучило.  Постоянно  ощущая  так  с  детства  вбитой  виной  перед  ней. 


Одна  радость  была,  которая  заполняла  всё.  Это  работа,  тьфу,  тьфу,  тьфу  чтоб  не  сглазить,  но  проект  центра  шёл  без  сучков  и  задоринок. 
Вокруг  меня  собрался  на  редкость  дружный  коллектив,  избавилась  только  от  одного  человека,  который  начал  мутить  воду  и  халтурить,  при  этом  снисходительно  менторно  поучал  меня,  обнимая  за  плечо,  примеривая  на  себя  мантию  серого  кардинала.
Мы  отмечали  все  праздники  и  дни  рождения  всем  коллективом.
               
28

Вот  и  сегодня,  почти  закончив  мой  проект,  отмечали  день  рождения  нашей  уборщицы.  Накануне  взволнованная,  она  пришла,  попросив  отгул,  виновато  пряча  глаза. 
-Что  случилось  Алевтина  Петровна? 
Она  замялась  и  я  поняла,  ей  стыдно,  она  не  в  состоянии  накрыть  стол.  Меня  бросило  в  жар,  от  собственной  чёрствости. 


-Алевтина  Петровна, - я  встала  из-за  стола,  подойдя  к  ней - простите  меня,  пожалуйста,  но  день  рождения  это  святое,  вот  вам  деньги,  я  вам  выделю  машину,  не  таскать  же  вам  всё  на  себе,  шофёр  вам  поможет. 
Растерявшись,  она  залилась  краской,  села  за  стол  и  расплакалась.  Её  слёзы  были  мне  хорошим  уроком,  ещё  недавно  сама  мучилась,  находясь  в  подобном  положении. 
Мы,  как  никогда,  праздновали  этот  день  рождения  совпавший  с  почти  готовым  проектом.


Собрав  почти  законченный  проект,  остались  мелкие  технические  доработки  и  согласования,  поехала  домой  к  Васе. 
Я  была  у  него  дома  с  десяток  раз,  решая  те  или  иные  вопросы.  И  если  с  Верочкой  не  стали  еще  подругами,  то  были  близки  к  этим  отношениям. 


Впервые  показала  всю  архитектуру  и  законченную  концепцию  торгово-развлекательного  центра.  Огромных  размеров,  более  восьмидесяти  тысяч  квадратных  метров.
Вася  ошеломлённый  молчал,  рассматривая  электронную  версию  в  картинках. 
Я  взяла  на  работу  молодого  дизайнера  самоучку,  который  пользовался  компьютером,  как  я  карандашами  и  самое  главное,  он  чётко  понимал  мои  задачи.

               
29

Воплощая  мои  идеи,  на  столь  высоком  художественном  уровне,  что  мне  даже  самой  не  верилось,  это  всё  мои  воплощённые  мысли. 
Огромное  пятиэтажное  здание  с  потрясающим  атриумом,  с  прозрачной  крышей,  с  висячими  садами  и  огромным  водопадом.  Сады  были  не  худосочные  деревца  в  кадках,  мне  пришлось  поработать  вплотную  с  растениеводами.  Я  пригласила  специалиста  из  Англии,  и  хотя  мне  это  вышло  в  копеечку,  я  не  жалела. 


Он  разработал  уникальную  систему  жизнеобеспечения  растений,  как  в  летнее,  так  и  в  зимнее  время. 
Все  работало  на  автоматике,  регулируя  освещение  и  подогрев  почвы,  и  капиллярный  полив.  Составил  полный  перечень  растений  максимально  приспособленных  к  этим  необычным условиям,  но  с  большим  ассортиментом. 
Его  самого  поразил  масштаб  и  невероятность  и  уникальность  работы,  согласился  за  умеренную  оплату  руководить  этими  работами.  Вася  чрезвычайно  был  доволен  этим  моим  предложением,  привлечь  английского  специалиста.


Центральным  стержнем  огромного  атриума  был  каскадный  водопад,  который  начинался  с  пятого  этажа  и  на  протяжении  почти  двухсот  метров  каскадами  изливался  до  первого  этажа.  В  мировой  практике  вроде  ещё  не  было  подобного  огромного  рукотворного  водопада. 
Выложенный  частично  из  природного  камня,  основное  русло  в  целях  снижения  веса  было  спроектировано  из  пластмассы,  по  своим  внешним  характеристикам  ничем  не  отличающаяся  от  природного  материала.

               
30   


Вдоль  всего  водопада  будут  высажены  всевозможные  альпийские  и  субтропические  растения,  это  будет  маленький,  уникальный  ботанический  сад.  Конструкторы  могли  гордиться  такой  работой.
На  уровне  второго  этажа,  от  водопада  отходила  протока,  частью  перекрытая  стеклянным  прозрачным  пешеходным  полом,  вливаясь  в  обширный  пруд,  в  котором  росли  всевозможные  потрясающе  красивые  нимфеи. 


Англичанин  мне  показал  каталог  этих  водяных  лилий,  и  я  была  ими  покорена.  Здесь  будут  плавать  лебеди  и  мандариновки,  а  в  прозрачной  проточной  воде  разноцветные  японские  карпы  кои. 
Вокруг  водоёма  планировалась  зона  всевозможных  кафе  и  ресторанчиков,  а  на  небольшом  острове  под  соломенным  бунгало,  будет  потрясающая  кофейня.  Всевозможные  магазины,  парикмахерские,  массажные  кабинеты. 


На  пятом  этаже,  зона  отдыха;  кинотеатры,  небольшой  театр,  фитнес-центр,  центр  бодибилдинга,  релаксационный  кабинет  с  вольерами  экзотических  тропических  птиц,  книжный  магазин  со  столами   и  маленькими  кафе,  где  можно  посидеть  и  почитать. 
Детские  развлекательные  зоны,  чего  только  там  не  было.  Возможность  оставить  маленьких  детей  под  надёжным  присмотром  аниматоров. 
Кругом  на  каждом  этаже  отдельно  стоящие  кресла  и  диваны  для  отдыха.  Туалеты  на  сенсорном  обеспечении.  Потрясающие  прозрачные  лифты,  в  виде  огромных  шаров.

               
31

При  этом  я  не  швырялась  площадями,  среди  садов  то  там,  то  тут  были  всевозможные  лавки  от  кондитерских  и  морожениц,  до  газетных  и  сувенирных  киосков  и  зон  обслуживания  мобильной  телефонной  связи. 
На  третьем  этаже  была  эстрадная  площадка  и  открытый  подиум  для  показа  мод  и  других  мероприятий.  На  четвёртом  этаже  изюминкой  будет,  кольцевой  огромный  морской  аквариум,  внутри  которого  будет  кафе-кондитерская. 


В  подвальном  помещении  спроектирован  огромный  бассейн,  и  даже  площадки  для  тенниса  и  супермаркет.  На  первом  этаже  большой  выставочный  зал,  гончарная  мастерская,  изготавливающая  изделия  на  заказ  и  была  возможность  попробовать  поработать  за  гончарным  кругом. 
Короче,  я  предусмотрела  практически  всё.  Новейшие  строительные  материалы,  освещение,  кондиционирование,  системы  противопожарной  безопасности,  эвакуационные  выходы.  Я  всё  это  показывала  и  объясняла 


Васе,  который  обнимал  растерянную  Веру. 
-Ну,  вот  вроде,  как  и  всё.  Остались  мелкие  технические  доработки. 
Повернулась  к  ним,  с  напряжением  ожидая  Васиного  вердикта.  Конечно,  я  показывала  отдельные  узлы  и  помещения  и  раньше,  но  сейчас  они  увидели  завершённую  работу  целиком,  грандиозную  по  масштабу.
Он  вскочил,  забегал  по  кабинету,  что-то  про  себя  бормоча.  Подскочил  к  компьютеру,  попросил  у  меня  места,  внимательно  просмотрел  все  технические  характеристики,  все  системы  безопасности,  подъезды  и  парковки.
               
32

Спрашивал  о  подводе  воды,  канализации  и  электроснабжения. 
Я  показала  ему  трёхмерное  послойное  изображение  всех  коммуникаций.  Это  было  так  наглядно,  все  коммуникации,  электроснабжение,  как  кровеносные  сосуды  пронизывали  пространство  огромного  центра,  накладываясь  друг  на  друга  и  это  было  впечатляюще. 
Опять  вскочил,  выбежал  из  кабинета,  растерянная  я  не  понимала  происходящего,  неужели  что-то  не  то. 


Прибежал  Вася  с  бутылкой  шампанского  и  бокалами,  молча,  торопливо  разлил  шампанского.  Не  выдержал,  подскочил  ко  мне,  подхватил  меня  на  руки. 
-Василёк,  Господи  Василёк,  что  ты  натворила.  Я  теперь  спать  не  буду,  мне  сейчас  вынь  и  положи  уже  этот  готовый  центр.  Подскочил  к  Верочке,  целуя  её. 
-Верусь,  ты  видишь,  что  она  сотворила,  разве  я  мог  в  такое  поверить. 


Его  голос  срывался,  так  он  был  взволнован. 
-Ты  превзошла  все  мои  ожидания. 
Вася  обнимал  нас,  и  я  видела,  как  тяжело  он  дышит.
-Я  потрясён,  как  ты  гениальна  Василёк. 
Вера  с  блестящими  глазами  обняла  меня.
-Какая  ты  необыкновенная  Василиса,  неужели  это  будет  так  красиво. 
-Нет,  так  не  будет  Верочка,  будет  гораздо  красивее.  Тут  на  картинке  не  передашь  шум  падающей  воды,  запах  цветов,  пение  птиц,  тот  же  объем  и  масштабность.  Когда  будет  построено, - это  уже  будет  живое.  Вася  поднял  бокалы. 

               
33

-Василиса  Яковлевна, - впервые  обращаясь  ко  мне  так  официально.  Мой  тост  за  тебя  Василисушка,  за  твой  необычайно  талантливый  труд,  за  этот  архитектурный  прорыв.  Более  масштабной  работы  в  нашем  городе  нет,  да  я  думаю  и  в  Мире  тоже. 
-За  тебя,  наша  золотая  -  мы  втроём  чокнулись. 
-Ты  сделала  эту  работу  в  кратчайшие  сроки,  малыми  силами,  ты  оказалась  талантливым  организатором. 
-Что  тебе  осталось? 


-Несколько  согласований  и  кое-какие, технические  вопросы,  на  это  уйдет  максимум  месяц,  больше  мороки  с  согласованиями  сам  понимаешь,  не  подмажешь,  будут  волынить. 
-Не  жалей  денег,  я  тебе  компенсирую. 
-Нет,  Вася,  ты  и  так  мне  дал  больше,  чем  я  могла  рассчитывать. 
В  это  время,  на  мобильный  Васи  позвонили.  Он  с  кем-то  переговорил. 
-Слушай  Толя,   это  не  телефонный  разговор  подъезжай,  переговорим. 


Верочка  сварила  кофе,  мы  выпили  его  с  ликёром,  когда  к  нам  вошёл,  здороваясь,  потрясающе  красивый,  холёный,  породистый  мужчина  лет  сорока.  Вася  меня  с  ним  познакомил. 
-Это - Анатолий  Анатольевич,  а - это  моя  школьная  подруга  Василиса. 
Вася  уединился  с  Анатолием  Анатольевичем,  а  мы  с  Верочкой  обсуждали  проект.  Она  молодчина,  как  ни  странно  запомнила  почти  всё. 
-Знаешь  Василиса,  я  и  не  представляла,  что  такое  можно  создать,  твои  сады,  водопад  с  прудом,  это  что-то  невероятное.
               
34

  Но  мне  очень  понравилось  твое  кафе – аквариум.  И  релаксационный  кабинет  с  экзотическими  птицами.   
Боюсь,  что  проблема  будет  с  транспортом,  точнее  с  подъездом  к  Центру  и  скорее  всего  надо  будет  выходить  на  мэрию,  чтоб  разрешить  этот  вопрос. 
Я  засобиралась   домой,  когда  вышел  Вася  со  своим  гостем. 
-Толя,  ты  не  подвезёшь  Василису  до  дома,  она  живёт  рядом  с  тобой. 
-Ой,  не  надо,  я  сама. 


-Да,  что  вы  Василиса,  мне  это  не  в  тягость,  конечно,  вас  подвезу,  - лучезарно  улыбаясь,  смотрел  внимательно  на  меня  так  взволновавший  меня  Анатолий  Анатольевич. 
Моё  сердце  тревожно  билось.  Бог  мой,  неужели  я  буду  сидеть  рядом  с  таким  красавцем.  Вот  он  идеал  мужчины,  о  таком  можно  только  мечтать.  Я  сидела  в  его  огромном  джипе,  в  висках  грохотало,  боялась  на  него  взглянуть  и  искоса  незаметно  его  разглядывала. 


Он  о  чём-то  говорил,  но  я  ничего  не  слышала.  Я  по  уши  влюбилась  с  первого  взгляда,  как  шестнадцатилетняя  девчонка. 
Пшеничные  пышные  волосы  непослушными  прядями  падали  на  его  высокий,  красивый  лоб.  Голубые  миндалевидные  глаза,  где-то  под  сто  восемьдесят  сантиметров  роста.  Писаный  красавец,  ариец. 
Так  быстро  доехали  до  моего  дома,  я  чуть  не  расплакалась. 
Поблагодарив  и  попрощавшись,  вышла  из  машины.

               
35

С замиранием  сердца,  я  безоглядно  тонула  в  нахлынувших  на  меня  чувствах  страсти  и  влюблённости,  бог  мой,  как  я  хочу  любить  и  чтобы  меня  любили.   
Он  уехал,  а  я,  войдя  в  подъезд,  прижавшись  к  стене,  судорожно  дышала.  Сердце  казалось,  выскочит  из  груди,  в  висках  грохотало,  бешено  пульсом.  Боже  мой,  да,  что  это  со  мной. 


                Глава  5


Сдала  всю  документацию,  чертежи,  все  согласования.  Которые  потрепали  мои  нервы  и  кошелёк.  Вася  был  искренне  рад. 
-Ты  переплюнула  меня,  если  учесть,  что  передо  мной  многие  двери  открывают,  прося,  чтобы  я  их  посетил,  то  ты  добилась  ошеломительных  успехов. 
-Что  я  хочу  тебе  сказать. 


-В  субботу,  я  утром  заеду  за  тобой,  и  мы  кое-куда  съездим,  хорошо? 
-Если  надо  Вася,  значит  надо. 
Весть  о  необычайном  торгово-развлекательном  комплексе,  который  уже  будет  строиться,  разошлась  быстрее  молнии.  Моя  фирма  была  на  слуху. 
Неожиданная  неподготовленная  пиар-акция,  привела  ко  мне  многих  солидных  заказчиков.  Мне  предложили  спроектировать  даже  два  завода.

               
36


А  когда  узнали,  что  это  мой  бывший  кусок  хлеба,  многие  годы  я  занималась  промышленной  архитектурой,  то  тут  же  заключили  со  мной  договора.  Пришлось  расширять  фирму  и  людьми  и  площадями. 
Мне  повезло,  соседняя  фирма  на  лестничной  площадке,  построив  собственный  особняк,  переезжала,  и  моя  покупка  их  помещения  для  них  была  подарком,  как  впрочем  и  для  меня  тоже. 
В  субботу  в  десять  утра,  за  мной  заехал  Вася,  мы  с  ним  сидели  на  заднем  сидении,  говорили  об  авторском  надзоре,  строительных  проблемах.  Выехали  загород. 


-Ты  куда  меня  везёшь  Вася. 
Смеясь - скоро  узнаешь. 
Мы  въехали  в  Солнечное,  подъехали  к  большому  участку  в  тридцать  соток,  в  глубине  стоял  довольно  большой  красивый  дом,  без  всяких  там  навороченных  башенок  и  флигелей  как  это  сейчас  модно.  Вышли  из  машины,  прошли  к  дому.  Вася  достал  ключи. 


-Открывай. 
Удивилась  его  просьбе,  но  открыла,  внутри  дом  оказался  ещё  красивее,  только  был  пуст.  Вопросительно  посмотрела  на   Васю.
-Ты,  что  мне  предлагаешь  заняться  дизайном. 
Звонко  смеясь. 
-Да,  именно  предлагаю  тебе  заняться  этим  домом  и  как  можно  быстрей. 

               
37


Всё  ещё  ничего  не  понимая. 
-И  к  какому  сроку. 
Совсем  развеселившись. 
-Это  тебе  решать  Василёк,  но  я  хотел  бы  как  можно  быстрее  побывать  на  твоем  новоселье. 
-Не  поняла?!  Какое  ещё  новоселье. 


Став  серьезным  подойдя  ко  мне. 
-Василиса,  я  своих  слов  на  ветер  не  бросаю,  обещал  тебе  подарок,  вот  он,  разводя  руками. 
-Это  теперь  твой  дом. 
Потрясённая  замерла,  по  моим  щекам  потекли  ручьём  слёзы,  дыхание  перехватило.  Вася  обнял  меня.
-Ну,  что  ты  Василёк, - успокаивая  меня. 
Дрожащим  голосом  обратилась  к  нему. 


-Вася,  ты  сума  сошёл,  разве  такие  подарки  делают? 
-Я  делаю, - во  всю  улыбаясь. 
-Нравится?! 
Я  бросилась  к  нему  на  шею. 
-Господи  Вася,  о  таком  я  даже  не  могла  мечтать,  ты  сделал  меня  самой  счастливой. 
Расцеловав  Васю,  он  страшно  покраснел. 
-Я  многим  тебе  обязан  Василёк,  и  тем,  что  я  сейчас  богат  и  успешен  в  этом  и  твоя  заслуга, - это  ты  ненавязчиво  тянула  меня  за  собой,  заставляя  учиться,  помнишь,  что  ты  мне  говорила. 

               
38

-Тебе  Вася,  надо  выучиться,  чтоб  вырваться  из  того  порочного  круга,  в  котором  ты  живёшь,  только  знания  тебе  в  этом  помогут. 
Сколько  ты  со  мной  возилась,  помогая  мне,  ничего  не  требуя  взамен.  Сколько  насмешек  и  подколок,  да  и  подножек  я  вытерпел,  и  только  ты  одна  относилась  ко  мне  как  к  брату.  Я  добился  многого,  потому,  что  ты  была   рядом,  веря  в  меня  и  помогая,  я  всё  выдержал  не  скурвился  и  не  озлобился. 


-Это  сейчас,  все  стали  мне  закадычными  друзьями,  размахивая  этой  псевдодружбой  как  индульгенцией,  за  которую  я  их  должен  осчастливить. 
-И  ты  единственная,  которая  дружила  со  мной,  ни  разу  ничего  не  просила. 
-А  я  и  не  знала  Вася,  кто  ты  сейчас. 
-Да  если  бы  и  знала,  я  знаю  тебя,  даже  если  бы  ты  нуждалась,  ты  бы  не  просила. 
-Жену  я  выбирал  похожую  на  тебя,  зная,  что  если  найду,  то  не  прогадаю  и  самое  удивительное - нашёл. 
-Так  что  бери  ключи,  это  маленькая  толика  того,  что  дала  мне  ты  и  чем  я  могу  отблагодарить  тебя.


-Ну  ладно,  пошли  на  улицу  посмотрим  твоё  хозяйство. 
Мы  подошли  к  кирпичному  одноэтажному дому,  судя  по  всему  хозяйственные  постройки,  совмещенные  с  гаражом.  Вытащив  пульт  из  кармана,  нажав  на  кнопку.  Бесшумно  поднялась  дверь. 
В  гараже  стоял  тёмно-зелёный  потрясающе  красивый  «Лексус»  отдающий  в  черноту.  Протягивая  ключи. 
-Верочка  сама  выбирала,  сказала,  что  тебе  этот  цвет  подойдёт,  теперь  с  ней  согласен.  Тебе  очень  идёт  эта  машина.
               
39 

-Негоже  Василиса,  имея  такую  фирму  жить  без  машины.  Я  знаю,  ты  матери  купила  машину,  а  сама  по  старинке  на  общественном  транспорте.  Сдавай  на  права  и  вперёд. 
Меня  колотил  озноб,  я  была  в  прострации,  даже  ничего  не  могла  сказать,  только  заикалась.
-Поехали,  Василиса  домой,  у  меня  ещё  куча  дел. 
У  дома,  выйдя  из  машины. 


-Василёк,  не  тяни  с  новосельем. 
Прижалась  к  Васе - неужели  так  бывает,  сама  себе  не  верю. 
-Безумно  счастлива  твоему  подарку,  а  более  счастлива,  что  ты  есть  и  у  тебя  такая  душа  и  сердце. 
Вошла  домой  села  на  стул,  просматривая  документы  на  дом  и  машину,  крутя  ключи  в  руке.  Ещё  год  тому  назад  я  была  никто.  А  теперь,  на  моём  счету  больше  миллиона  долларов, - которые  я  даже  не  могла  толком  на  себя  потратить,  из-за  нехватки  времени - коттедж  и  шикарная  машина.


Господи,  какая  я  счастливая,  несмотря  ни  на  что.  Думала  о  превратности  судьбы,  когда  пришла  мама.  Наши  отношения  и  без  того  были  плохи,  а  сейчас  и  вовсе  стали  отвратительными. 
Я  очень  переживала,  у  меня  кроме  неё  нет  никого,  да  и  люблю  её,  несмотря  на  все  её  нападки.  Последнее  время  она  разговаривала  со  мной  таким  спесивым,  высокомерным  тоном  с  нотками  брезгливости,  я  не  принимала  этот  тон  на  свой  счет,  чем  ещё  более  выводила  её  из  себя. 
Сейчас  у  меня  было  дело,  о  котором  я  всю  жизнь  мечтала:  и  мне  было  спокойнее  и  уверение.  Я  уже  не  была  той  забитой  и  затурканной  Василисой. 
               
40

По  роду  работ  мне  пришлось  встречаться  с  людьми  высокого  ранга,  которые  относились  ко  мне  уважительно. 
Увидела  у  меня  ключи  от  машины. 
-Что  это  у  тебя  в  руках? 
Агрессивный  тон  сразу  заставил  меня  подобраться,  так  хотелось  с  ней  поделиться  своим  счастьем,  что  теперь  у  нас  есть  загородный  дом.   
-Это  ключи  от  машины. 
-Ты,  что  купила  себе  машину? 


Сколько  негодования,  злости.
-А  тебя  мама,  что-то  не  устраивает? 
-Да,  не  устраивает,  живём  в  живопырке. 
Я  поперхнулась. 
-Наша  сто  пятнадцатиметровая  трёхкомнатная  квартира  для  тебя  мама – живопырка??! 
-Мама,  я  тебе  первой  купила  машину,  а  сама  на  работу  добираюсь  на  общественном  транспорте.


-Ты,  что  упрекаешь? - с  истеричным  повизгиванием.
-Нет,  мама,  констатирую,  мне  трудно  при  моей  работе  быть  без  машины.  И  потом  мама,  я  её  не  покупала,  у  меня  на  это  просто  не  было  времени,  мне  её  подарили. 
Ошеломлённая  мама  плюхнулась  в  кресло. 
-Как  это  тебе  подарили? 


-Кто  подарил?  Тебя  как  шлюху  купили  за  машину?! 
-Всё  Мама! 
-Хватит! 
-Всему  есть  предел,  я  долго,  всю  жизнь  молчала  и  терпела  твои  нападки.  Я  люблю  тебя,  ты  моя  мать. 

               
41

Но  мать,  не  уважающая  своего  ребёнка,  это  нонсенс,  тем  более,  я  тебе  никогда  не  давала  повода,  так  ко  мне  относиться.  На  свою  любовь,  год  за  годом  получала  только  одни  оскорбления  и  унижения.  Меня  даже  сейчас  это  не  интересует - за  что? 
-Но,  ведь  я  твоя  дочь,  как  же  ты  можешь  так  меня  не  любить,  за  что  ты  меня  презираешь?  Ты  меня  родила,  воспитала,  я  всегда  это  помню,  и  буду  помнить,  и  всё  же,  ты  перешла  все  границы,  я  так  больше  не  могу  и  не  хочу  с  тобой  ругаться.


Я  устала  от  твоих  нескончаемых  претензий,  притом  абсолютно  необоснованных.  Неужели  я  для  тебя  никто  или  обуза,  чем  я  тебя  так  оскорбляю?
-Я  съеду  от  тебя,  живи,  как  ты  говоришь  в  «живопырке»,  тебе  одной  я  думаю,  хватит.  Я  всегда  тебе  помогала  и  буду  помогать. 
Глаза  матери  горели  злобой  и  даже  ненавистью. 
-Да,  когда  встала  на  ноги,  я  тебе  не  нужна,  отдала  тебе  дуре  всю  свою  жизнь,  забыв  про  себя,  ради  тебя  так  и  не  устроила  свою  личную  жизнь. 


-Неблагодарная.
-Да,  что  с  тебя  взять, - презрительно  махнув  рукой. 
Я  рассмеялась.  Бог  мой,  с  меня,  как  упал  груз  всех  этих  прожитых  лет. С  меня  упали  оковы,  освобождая  мою  душу  от  этого  страшного  прессинга  матери. 
-Ма,  оглянись,  посмотри  вокруг  себя. 
-В  этом  доме,  я  с  восьми  лет  всё  делаю  своими  руками,  убирала  и  гладила,  стирала  и  готовила  обеды.

               
42

Где  ты  была,  оставляя  одну  меня  маленькую,  в  этой  огромной  пустой  «живопырке».  Когда  я  ночами  выла  от  страха  моля  бога,  чтобы  ты  пришла  домой. 
-Ты - отдала  мне  свою  жизнь?? 
-Ты  мама,  ею  швырялась  на  своих  любовников,  которых  ты  меняла,  как  перчатки.  Это  не  я,  а  ты  была  у  меня,  как  за  пазухой.  А  я  была  твоей  рабыней,  домработницей. 
-Ты,  наверное,  и  плиту  уже  не  сможешь  разжечь.  Даже  сейчас,  ты  не  работая - холодильник  забит  продуктами - ждёшь,  когда  я  уставшая  приеду  и  приготовлю  обед.


-Ты  мне  отдала  свою  жизнь! 
-А  твои  родители  разве  тебе  не  отдавали  свою,  как  ты  выразилась - жизнь.  Это  наш  долг  перед  детьми,  а  не  наша  жертва. 
-Все  эти  годы  я  была  обделена  твоей  любовью,  которую  ты  отдавала  своим  мерзким  ухажерам,  ты  даже  не  знаешь,  а  может  и  знаешь,  что  многие  из  них  домогались  меня. 


-Помнишь,  я  тебе  четырнадцатилетней  девочкой  жаловалась  на  одного  твоего  любовника,  который  пытался  меня  тискать  и  склонял  к  сожительству. 
-Что  ты   мне  ответила. 
-«Не  надо  мельтешить  перед  ними,  голой  задницей». 
-Это  твоя  любовь?! 


-Что  ты  мне  сказала?  Когда  я  хотела  на  себя  наложить  руки,  оттого,  что  умер  мой  ребёнок  и  ушёл  муж.
-Вспомни  любящая. 
-«Так  тебе  дуре  и  надо». 
-И  это  ты  называешь,  отдала  мне  свою  жизнь  и  любовь.

               
43 

-Не  хочу  с  тобой  ругаться,  я  от  тебя  ухожу,  не  буду  больше  своим  видом  поганить  твою  жизнь.
-И  ещё,  не  смей  больше  меня  называть  дурой,  у  тебя  на  это  нет  никаких  прав  и  тем  более  оскорблять  свою  взрослую  дочь.
-Что  касается,  что  я  тебя  бросаю.
-Так  это  чушь,  тебя  волнует  только  одно,  мои  деньги. 
-Ты  можешь  не  беспокоиться,  как  помогала,  так  и  буду  помогать. 
С  сегодняшнего  дня  я  живу  самостоятельно  отдельно  от  тебя. 


С  таким  презрением,  смотря  на  меня  свысока.
-Дура,  где  ты  будешь  жить - под  забором. 
-Я  только,  что  тебе  запретила  со  мной  так  разговаривать.
-Эх,  мама,  мама,  как  я  тебя  ждала,  ты  единственная  родная,  нет  у  меня  кроме  тебя  никого.  Хотела  осчастливить  тебя,  сказав,  у  нас  теперь  есть  большой  загородный  дом.  Да  видит  бог,  как  ты  всё  опошлила. 


-Как  ты  выразилась,  мне  «шлюхе»  подарили  загородный  коттедж,  вот  в  нём  я  и  буду  жить.  Побелевшая  мать  заикаясь. 
-Как  подарили,  за  что? 
-Вряд  ли  ты  мама,  поймешь,  у  тебя  свой  опыт  и  через  эту  призму,  призму  содержанки,  ты  смотришь  на  этот  мир.  Где  всё  только  продаётся.
-Мне  подарили  машину  и  дом  за  исключительный  проект,  который  я  создала.  За  то,  что  я  такая,  какая  есть.

               
44

-Вот  почти,  как  год,  я  работала  над  проектом,  ты  так  ни  разу  и  не  поинтересовалась,  над,  чем  я  работаю,  за  что  я  получаю  такие  сумасшедшие  деньги. 
-Меня  любят  и  уважают  так,  как  тебе  и  не  снилось. 
-Мне  очень  жаль,  что  ты  так  профукала  свою  жизнь  и  с таким  усердием  всё  делаешь,  чтоб  избавиться  от  собственной  дочери. 
Целую  ночь  прорыдала,  собирая  свои  вещи. 
Утром  вызвала  такси,  шофёр  помогал  мне  перенести  вещи,  мама  так  и  не  вышла.  Что  же,  каждый  из  нас  сделал  свой  выбор. 


                Глава  6


Так  началась  моя  новая  самостоятельная  жизнь.  Подбирала  мебель  для  дома,  короче  занималась  обустройством.  Вечерами  сидя  на  террасе  своего  дома,  вспоминала  Анатолия  Анатольевича.  Сердце  тревожно  билось.  А  он  пропал,  как  в  воду  канул,  и  я  не  разу  так  его  и  не  увидела.  И  сколько  я  не  была  у  Васи  дома,  он  так  там  при  мне  и  не  появился.
Перед  самой  сдачей  документации  Васе,  мне  вдруг  неожиданно  позвонила  моя  бывшая  подруга  Анжела.  Была  чрезвычайно  удивлена  её  звонку.
-Куда  ты  пропала  Василиса? 
-Да,  по-моему,  не  я  Анжела,  а  ты  перестала  общаться  со  мной. 

               
45


-Да,  что  ты  такое  говоришь.  Просто  дела,  то  да  сё. 
-А  сейчас  у  тебя  Анжела,  появилось  окошко  в  твоей  напряжённой  жизни? 
Я  помнила  её  негатив  там,  на  встрече  с  одноклассниками. 
-Ой,  Василиса,  да  хватит  тебе  ёрничать. 
-Слышала,  ты  открыла  свою  фирму,  из  скромности  назвала  своим  именем.
Съехидничала  Анжела. 
-Тебе  не  нравится  название?! 


-Да  нет,  просто  проезжала  мимо  и  увидела  название  фирмы. 
-Анжела,  ну,  что  ты  врёшь,  вывеска  небольшая  у  входа  в  офис.  И  из  машины,  ну  никак  не  увидеть,  тем  более,  там  их  несколько.  Она  деланно  рассмеялась. 
-Ты,  как  Штирлиц. 
-Просто  по  городу  идут  такие  слухи  о  твоей  фирме,  ты  что-то  такое  невероятное  создала. 
-Ты  из-за  этого  мне  звонишь,  да? 


-Хотела  тебя  поздравить  с  успехом. 
-Что  же,  спасибо  большое. 
-Нам  Василиса,  как  ни  будь  бы  надо  встретиться. 
-Слушай  Анжела,  я  знаю,  какого  ты  мнения  обо  мне,  я,  как  была  никчемным  «архитекторишкой»  так  ею  осталась,  а  мой  успех,  вряд  ли  является  причиной  возрождения  нашей  дружбы,  которую  ты  сама  же  и   предала.  Анжела  зло  буркнула. 
               
46

-Ты,  однако,  зазналась. 
-Нет,  Анжела,  просто  помню  про  своё  место,  которое  ты  мне  определила,  куда  мне  до  тебя. 
-Дура  ты  Василиса, - и  бросила  трубку. 
Удивил  меня,  её  звонок,  я  так  и  не  поняла,  зачем  она  мне  звонила. 
Сдала  на  права  и  уже  потихонечку  езжу  на  своей  ласточке.  Сегодня  собралась  пораньше  уйти,  хотела  посмотреть  новую  коллекцию  мягкой  мебели.  Вышла. 


И  в  лоб  в  лоб  столкнулась  с  Анатолием  Анатольевичем. 
-Ой,  здравствуйте  Анатолий  Анатольевич. 
-А  я  вас  Василиса,  поджидаю. 
Мое  сердце  заколотилось. 
-Как  меня? 
-Да  вот  захотелось  вас  увидеть,  больно  вы  мне  в  душу  запали. 
Предвосхищая  мой  вопрос. 


-Хотел  раньше,  да  работа  съедает  всё  личное  время. 
-Вы  не  против  Василиса,  если  я  вас  приглашу  в  ресторан?! 
Запинаясь -  нет,  не  против. 
-Вот  и  хорошо,  сегодня  я  думаю  уже  поздно,  вам  ведь  надо  подготовиться,  переодеться.
-Давайте  так,  я  вас  завтра  буду  тут  ждать  в  половине  восьмого.
-Вы  Василиса,  согласны? 
Пунцовая  мотнула  головой,  мне  так  стало  сладко  и  плохо,  ещё  немного  и  моё  сердце  выскочило  бы  из  груди.  Мне  тридцать  восемь  лет,  а  меня  колотит  как  в  лихорадке.
               
47

Целый  вечер  я  только  и  думала  о  предстоящей  встрече  и  мучилась  тем,  в  чём  мне  пойти  с  ним  в  ресторан.  Я  не  очень  часто  посещаю  подобные  заведения.  Несколько  раз  была  в  ресторане  с  Васей.  Но  и  то  днём.  А  вот  так,  чтобы  меня  пригласили  на  свидание  в  ресторан,  у  меня  это  было,  пожалуй,  впервые.  Меня  бил  озноб  от  предвкушения  встречи  с  Анатолием.  Боже,  какой  он  красивый,  как  волнует  его  непокорная  пшеничная  прядь,  спадающая  на  его  высокий  лоб.


Утром  надела  на  себя  новый  шёлковый  костюм  от  Элии  Сааба,  тёмно-вишнёвого  цвета  с  чёрной  прозрачной  обтягивающей  блузкой.  Юбка  расклешённая,  в  мелкую  плиссировку  от  середины  бедра.  Тонкие  переливающиеся  тёмно-пепельные  чулки  со  швом,  которые  так  полюбила  и  они  стали  моим  фирменным  знаком. 
Невысокие  атласные  сапожки  такого  же  цвета,  что  и  костюм,  отороченные  мехом  горностая  с  болтающимися  хвостиками  по  бокам  сапожек. 


Понимая,  что  короткие  сапожки,  как-бы  укорачивают  ноги,  но  с  моими  длинными  ногами,  я  этого  эффекта  не  боялась,  да  и  больно  мне  эти сапожки  понравились,  таких  я  ни  у  кого  не  видела.  Волосы  заплела  в  небольшую  косичку,  как  тогда  на  встрече  с  одноклассниками. 
Правда, чёрный  шёлковый  бант  был  более  широким  в  крупный  белый  горошек. 
Когда  я  приехала  такой  на  работу,  меня  замучили  несущественными  вопросами,  с  целью  посмотреть  на  меня.  Мне  это  льстило  и  в  какой-то  мере  успокаивало.  Еле  дождалась  вечера. 

               
48

Анатолий  ждал  меня  у  своего  джипа  в  строгом  элегантном  костюме,  при  виде  меня  оторопел. 
-Вот  так  сюрприз,  не  удержался  он. 
-Василиса,  как  вы  ослепительно  красивы.  Открыл  дверцу  джипа,  аккуратно  вытаскивая  великолепные  розы.  Огромные  полураспустившиеся  бутоны  нежно  лососёвого  цвета.


-Василиса,  как  мы  поедем - вручая  мне  цветы - каждый  на  своей  машине,  или  на  моей.  Его  напористость,  с  тонким  намёком  на  возможность  определённого  вида  развития  событий  меня  несколько  покоробили.  Но  я  тут  же  его  оправдала,  подумав,  что  наверно  не  права,  думая  о  нём  нехорошо. 
И  всё  же,  я  не  хотела  оставлять  свою  ласточку  на  платной  стоянке,  да  и,  как  я  доберусь  до  Солнечного.  Я  была  влюблена  в  свой  «Лексус».  Все  мои  сомнения  развеялись  с  той  лёгкостью  принятия  им  моего  решения. 


Прекрасный  собеседник,  рассказчик  он  не  подавлял  и  не  выпячивался.  Мне  было  с  ним  интересно  и  поучительно.  Анатолий  побывал  уже  во  многих  странах,  проявляя  себя  оригинальным  наблюдателем,  так  метко  описывая  ту  или  иную  страну.  Огромный  букет  роз  стоял  на  столе.  Моё  сердце  бешено  колотилось. 
Толя  так  корректно  ненавязчиво  за  мной  ухаживал,  было  невероятно  комфортно  и  тепло.  Я  безвозвратно  падала  в  пропасть,  понимая,  оттуда  возврата  нет.  Влюбилась  по  уши,  я  вся  внутри  горела.


 Впервые,  за  всю  свою  жизнь,  я  была,  в  дорогом  престижном  ресторане,  сама  дорого  и  стильно  одетая,  с  роскошным  красивым  мужчиной.  Ещё  никогда  я  не  получала  такого  удовольствия,  правда  и  опыта  у  меня  для  сравнения  нет. 
               
49

Мы  вышли  к  машинам. 
-Василиса,  спасибо  тебе  за  замечательный  вечер. 
-Ты  будешь  не  против,  если  приглашу  пойти  со  мной  на  концерт. 
-Нет,  конечно  - брякнула  как  дура. 
-Я  так  давно  не  ходила  на  концерт.
-Ну,  что,  будем  прощаться, - сказал  он,  когда  я  изъявила  согласие  на  концерт.  Я  немного  растерялась  такому  финалу,  хотя  в  моих  глазах  он  воспарил.  В  душе  я  расстроилась,  ожидая  хотя  бы  объятия  и  поцелуя. 


Ночной  ветер  трепал  его  стильную  причёску.  Пшеничная  непокорная  прядь  упала  на  его  глаза.  Торопливо  чмокнула  его  в  щеку,  изумившись  своему  поступку  не  оборачиваясь,  пошла  к  машине.  В  прострации  я  выехала  за  город,  припарковалась  на  обочине,  всё  моё  тело  было  в  невероятном  возбуждении. 
Господи,  как  я  его  хочу.  Меня  мучила  такая  всепоглощающая  страсть.  За  все  эти  уже  девять  лет  у  меня  не  было  мужчины.  И  моё  тело,  просто  горело  от  желания.


Всю  неделю  мучилась  ожиданием  его  звонка  и  беспрерывно  думала  о  нём.  Я  не  могла  работать  занятая  мечтами  как  семнадцатилетняя  девчонка.
У  меня  событие,  начали  строить  мой  центр.  Пока  начался  нулевой  цикл - мне  там  делать  нечего. 
В  пятницу  позвонил  Анатолий. 
-Василиса,  я  достал  билеты  на  Меладзе. 
-Ой,  как  здорово,  я  его  очень  люблю. 
-Полвосьмого  я  заеду. 
Наверно  сердцем  я  чувствовала,  что  сегодня  с  ним  встречусь. 
               
50

Надела  на  себя  туго  обтягивающую  стильную  белоснежную  шёлковую  юбку-карандаш  чуть  ниже  колена.  С  моими  длинными  ножками  такая  юбка  меня  не  портила,  а  наоборот  делала  элегантной. 
В  тугую  обтягивающий  шёлк,  только  подчёркивал  достоинство  моей  фигуры.  А  высокий  разрез  сзади,  на  жемчужных  пуговичках,  в  длинных  петельках  из  белого  витого  шнурка,  слегка  открывал  верх  светло-пепельных  чулок. 


Белые  лаковые  лодочки  на  высокой  шпильке  из  маленького  мыска  и  небольшой  пятки, подчеркивали  красивый  подъём  стопы.  Тонкая  белая  полупрозрачная  блузка  с  распахнутым  воротом,  в  котором  виднелась  полушариями  моя  всё  ещё  крепкая  грудь  в  красивом  шёлковом  белом  бюстгальтере. 
Короткий  стильный  белый  пиджачок  из  изумительного  шёлка,  в  стиле  аля  Жаклин  Кеннеди.  С  огромными  перламутровыми  пуговицами  очень  украшал  меня,  а  мои  блестящие  пушистые  чёрные  волосы  волнами  ниспадали  на  мою  спину.  И  только  мои  чуть  припухлые  губы  в  алой  помаде  были  немного  вызывающе,  но  очень  мне  эта  яркость  шла. 


Господи,  как  я  изменилась  и  не  в  одной  одежде  дело,  я  изменилась  внутренне,  хотя  и  одежда  тоже  играет  роль.  И  я  изменилась,  как  ушла  из  дома  и  живу  одна,  с  меня  упали  кандалы  гнёта,  которые  ощущала  постоянно  в  присутствии  своей  матери.  Я  постоянно  с  ней  чувствовала  себя  ущербной  и  виноватой.  Она  так  ни  разу  мне  не  позвонила,  как  я  ушла  из  дома. 
Мимика  лица  стала  лёгкой,  никакого  напряжения,  даже  уже  чуть  наметившиеся  морщинки - гусиные  лапки  пропали,  как  будто  их  и  не  было.  Кожа  стала  гладкой  и  чистой.
               
51

Когда  я  такая  пришла  на  работу  все  сотрудницы  были  в  отпаде. 
Такой  я  вышла  к  Анатолию.  Лучезарно  улыбаясь,  он  шёл  ко  мне  с  изумительным  букетом  ирисов.  Где  он  только  приобрёл  такую  роскошь. 
-Здравствуй  Василиса,  как  ты  элегантна  и  обворожительна.
 Моё  сердце  сладко  заныло  от  его  слов.  Я  так  хотела  ему  понравиться,  моё  сердце  таяло  от  восторга. 
Вручая  цветы,  Толя  нежно,  но  так  страстно  поцеловал  меня  в  щёчку,  я  чуть  не  задохнулась  от  восторга. 


В  холле  «Октябрьского»  мы  прохаживались,  попивая  сок.  И  я  видела  как  на  нас  обращали  внимание  как  мужчины,  так  и  женщины.  Восторженный  и  завистливый  шёпот  преследовал  нас.  Держа  Толю  под  руку,  неожиданно  столкнулась  со  своей  бывшей  подругой  Анжелой. 
Не  знаю  почему,  но  после  встречи  выпускников  и  её  последнего  звонка,  который  оставил  в  душе  неприятный  осадок,  меня  тяготило,  что-то  неприятное  связанное  с  ней.  Я  её  сторонилась  и  прекратила,  какие  либо  с  ней  возможные  контакты.  И  тут  в  лоб  в  лоб  встретилась  с  ней.


-Привет  подруга -  обращаясь  ко  мне. 
-Куда  ты  делась? 
На  лице  была  наигранная  доброжелательность  и  радушие.  Меня  смутил  странный  блеск  в  глазах  Анжелы. 
-Познакомься  Анжела - это  Анатолий.
Анатолий  чуть  вздрогнул,  чем  меня  удивил. 
-Здравствуй  Василиса.

               
52


-А  с  Толиком  я  знакома,  обнимая  меня  и  целуя  в  щёку. 
-Господи,  Анжела,  тебе  проще  сказать,  с  кем  ты  не  знакома. 
Анжела  громко  рассмеялась.  И  опять  меня  смутило  и  как-то  задела  неестественность  её  смеха.  Раздалась  мелодичные  позывные,  приглашающие  всех  в  концертный  зал. 
Концерт  был  замечательный,  я  с  наслаждением  слушала  Меладзе,  ещё  замечательнее  было  ощущать  бархатистые  пальцы  Толи,  которые  весь  концерт  держали  мою  ладошку,  нежно  поглаживая  мои  пальцы.  Сердце  билось  сладкой  болью  в  висках,  я  была  в  предвкушении  продолжения  сегодняшней  нашей  встречи. 


Искоса  поглядывая  на  его  ухоженные  пальцы,  которые  робко  ласкали  мою  ладонь.  Мы  вышли  в  прохладную  ночь  Петербурга,  слабый  ветер  запутался  в  моих  волосах.
-Куда  поедем  Василиса? 
-Может  ко  мне? 
Мне  уже  было  всё  равно,  я  так  желала  его.  Как  девчонка,  влюбившись  в  него  по  уши,  я  забыла  про  стыд  и  осторожность.  Я  не  могла  устоять  перед  его  красотой  и  обаянием. 


Прохрипела  ему  в  ответ - как  хочешь.  Ругала  себя  за  то,  что  не  оставила  свой  «Лексус»  на  платной  стоянке  и  злясь,  ехала  за  его  джипом. 
Анатолий  жил  рядом  с  Суворовским  проспектом  у  Таврического  сада. 
Вспомнила  маму,  живущую  почти  рядом,  как  давно  её  не  видела,  она  так  мне  не  разу  не  позвонила.  Мне  стало  горько,  обидно  и  совестно.
               
53

Поднялись  торопливо  на  второй  этаж.  Внутри  у  меня  полыхал  пожар  желания  и  любви.  Не  узнавая  саму  себя,  я  всей  душой  ждала  его  объятий  и  поцелуев.  Сердце  было  готово  вырваться  из  груди.
Квартира  оказалась  огромной  и  шикарной.  Он  не  набросился  на  меня,  а  обняв  за  талию  провёл  в  столовую,  совмещенную  с  кухней.  Усадил  меня  за  стол. 
Вытащил  из  холодильника  ногу  копчённого  хамона  на  подставке,  чёрной  икры,  овощей,  приготовил  красивый  легкий  салат.  Икру  выложил  в  вазочку. 


Наделал  бутербродов  с  икрой,  хамоном  и  какой-то  сочащейся  полупрозрачной  рыбой.  Поставил  большую  вазу  с  фруктами. И  разлил  шампанского  «Мартини»  по  высоким  бокалам. 
-Хочу  выпить  Василиса,  за  тебя. 
-Ты  необычайная  женщина,  потрясающе  красивая.  Сегодняшний  вечер  тому  подтверждение.  Молодые  девчонки  заглядывались  на  тебя,  ну,  а  про  мужчин  я  и  не  говорю,  они  завидовали  мне.  И  мне  это  было  лестно.  Я  не  мальчик,  повидал  много,  но  такую  как  ты  вижу  впервые. 


-Умница  и  красавица,  великолепный  организатор  и  творческая  личность,  о  тебе  по  городу  ходят  легенды.  Это  редкое  сочетание,  одно  имя  чего  стоит.  Василиса  Премудрая! 
-Я  в  сказке  и  рядом  со  мной,  такая  красавица  Василиса. 
-Я  пью  за  тебя  моя  девочка. 
Моё  сердце  затрепетало  от  сказанного - «моя  девочка»,  я  вся  купалась  в  его  потрясающей  лучезарной  улыбке. 
Мы  выпили  почти  всю  бутылку  шампанского,  я  охмелела,  сняла  свой  пиджачок.
               
54

И  не  поняла,  как  оказалась  у  него  на  коленях,  теряя  почти  сознание  от  его  страстных  жарких  поцелуев.  Я  целовала  его  взасос,  забыв  обо  всём  на  свете,  его  нежные  пальцы  гладили  мою  грудь,  теребя  сосочки.  Я  застонала  от  наслаждения,  бархатистые  пальцы  заскользили  по  моим  чулкам,  приподнимая  подол  юбки.  Задрожала  от  его  прикосновения  к  моим  трусикам.  Почти  теряя  сознание,  захрипела. 
-Не  мучай  меня. 
-Я  так  хочу  тебя. 


Дальнейшее  утонуло  в  урагане  безумной  страсти.  Это  было  такое  безумие  чувств,  и  это  были  такие  сильные  чувства.  Что  я  позволяла  себе  и  Толе  такое,  от  чего  мне  раньше,  только  при  мысли  об  этом,  становилось  стыдно  и  горело  лицо. 
Но  сейчас,  мне  было,  на  всё  наплевать,  я  любила  и  меня  любили.  Заснули  мы  в  любовном  угаре,  его  горячее  тело  дурманило.  Я  прижалась  к  нему  всем  телом,  не  отпуская  его,  и  провалилась  в  глубокий  сладостный  сон. 
Проснулась  одна,  голая.  Всё  вспомнила,  мое  лицо  заполыхало,  в  паху  защемило.  И  я  вновь  захотела  продолжения,  тело  сладостно  заныло. 


Вскочила,  не  зная,  что  на  себя  накинуть,  не  увидев  своих  вещей. 
Увидела  записку,  лежащую  на  прикроватном  столике. 
«Василисушка,  я  скоро  буду,  халат  в  ванне» 
Вспоминала  бурную  ночь,  лежа  в  его  «Джакузи».  Пузырьки  воздуха  обволакивали  мое  тело,  вновь  меня  возбуждая.  Мне  было  стыдно  и  одновременно  сладко  от  того  запретного,  что  я  позволила  себе.  Вспомнила  его  неутомимую  плоть  и,  как  в  нём  сочеталась  нежность  и  страсть,  нега  и  грубость.

               
55

Хотя  последнее  не  то,  чтобы  меня  напугало,  а  чуть  покоробило.  Так  вспоминая,  нежилась  лёжа  в  пузырящейся  воде  с  закрытыми  глазами. 
Испуганно  вскочив,  когда  на  меня,  что-то  упало.  Передо  мной  стоял  ослепительно  красивый  Толя,  громко  смеясь,  а  у  моих  ног  плавали  штук  пятьдесят  алых  роз.  Ошеломленная  смотрела  на  эту  красоту,  забыв,  что  стою  абсолютно  голая. 
Эти  розы  проняли  меня  до  слёз,  бросилась  к  нему  на  шею,  страстно  целуя  его  глаза,  губы. 


-Толенька,  как  я  тебя  люблю, - он  взял  меня  на  руки  и  мокрую  понёс  в  постель. 
Два  выходных  дня  пролетели,  как  ненормальные. 
Всю  неделю  жила  этим  событием.  Страдала  оттого,  что  он  мне  не  звонил.  Потеряла  покой,  неужели  я  для  него  очередная  его  победа  и  не  более.  Как  он  может  молчать  и  не  позвонить  мне.  Не  могла  поверить,  что  я  только,  его,  очередной  охотничий  трофей.


В  пятницу  вышла  последней  из  офиса.  В  дверях  столкнулась  с  Толей,  с  радушной  улыбкой  и  огромным  букетом  шикарных  роз  он  был  так  прекрасен.  Потеряв  голову  забыв  про  свою  боль  и  обиду,  смотрела  в  эти  глазища  и  тонула  от  любви  к  нему. 
Так  прошёл  месяц,  он  не  звонил,  но  каждую  пятницу  ждал  меня  с  неизменным  букетом  цветов.  Я  не  делала  никаких  попыток  к  выяснению  его  необычного  поведения,  довольствуясь  тем,  что  в  пятницу  он  меня  ждал.

                56               


                Глава  7
 

Мой  центр  во  всю  строился,  поражая  своими  размерами.  С  гордостью,  но  и  со  страхом  смотрела  на  то,  что  создала,  настолько  центр  был  огромен.  И  даже  ещё  недостроенный  изумлял  своей  необычностью. 
О  стройке  ходило  много  слухов,  обо  мне  говорили,  о  как  необычайно  талантливом,  неординарном  архитекторе.  Мне  это  конечно  льстило.  Наверно  каждый  архитектор  мнит  себя  гением,  мечтающим  оставить  свой  след  в  архитектуре.  И  я,  конечно  же,  не  исключение:  и  смотря  на  эту  громаду,  понимала,  что  на  самом  деле  замахнулась  на  очень  большое. 


И  по  большому  счёту,  эта  работа  уникальна,  как  уникален  сам  заказ.  И  то,  что  для  меня  сделал  Вася,  по  гроб  жизни  буду  ему  за  это  благодарна.  Этой  работой  он  изменил  мою  жизнь  раз  и  навсегда.  Были  же  конечно  и  злопыхатели,  очернявшие  мою  работу.  Ну,  а  как  без  них.  Я  их  могла  понять.  Не  в  каждой  жизни  бывает  подобная  работа. 


На  меня  посыпались  такие  заказы  и  в  таком  количестве,  я  стала  разборчивой,  останавливаясь  на  интересных  проектах.  Когда  мне  предложили  строить  заводы,  я  за  них  взялась  с  такой  большой  радостью. 
Особенно  за  завод  по  переработке  мусора.  И  хотя  его  строили  под  эгидой  городских  властей,  на  шестьдесят  процентов  он  принадлежал  частному  лицу.  И  являясь,  по  сути,  его  хозяином,  он  полностью  принял  мою  идею  и  мне  никто  не  чинил  препятствий.
               
57

И  в  этот  проект  вложила  всю  свою  неуёмную  фантазию. 
Я  этим  заводом  даже  больше  гордилась,  чем  Центром,  мне  кажется,  я  сказала  новое  слово  в  промышленной  архитектуре.
Прошло  полгода,  наши  странные  отношения  с  Толей  не  менялись.  Мы  так  ни  разу  и  не  перезванивались.  Но  все  праздники  и  выходные,  были  вместе  и  я  как-то,  к  этим  отношениям  стала  привыкать. 
Но  вот,  к  самому  Толе  привыкнуть  было  нельзя.  Он  был  не  из  тех  к  кому  можно  привыкнуть.  Видя  мою  страсть,  он  последнее  время  иезуитски  мучил  меня,  распаляя  меня. 


Я  злилась,  добиваясь  его  объятий,  а  он,  смеясь,  увертывался.  И  меня  ещё  больше - это  распаляло. 
Оставаясь  одна,  я  задумывалась  о  его  поведении  и  находила  этому  оправдание,  вспоминая  и  переживая  его  неуёмную  фантазию  и  страсть,  лежа  у  себя  в  постели  в  Солнечном. 
Я  поражалась  себе,  своей  накопившийся  страсти  и  тем  безумным  поступкам,  которые  я  совершала.  Всё  чаще  его  игры  приобретали  оттенки  мазохизма. 


Умом  я  осознавала  его  нестандартное  поведение,  понимая,  что  он  манипулирует  моими  чувствами.  Но  сердцем  я  обманывала  себя,  боясь  его  потерять.  Он  стал  смыслом  моей  жизни. 
А  больше  всего,  меня  тревожили  мои  сны,  в  которых  я  такое  творила,  просыпаясь  от  кошмара  вся,  в  поту.  Мне  стали  сниться  странные  сны,  будто  я  лежу  в  постели  с  Толей  и  его  другом.  И  получаю  огромное  удовольствие.  В  ужасе  не  понимая,  что  со  мной  происходит,  неужели  во  мне  такая  глубинная  порочность,  о  которой  я  не  подозревала.
               
58

Сны  были  так  натуральны,  я  помнила  всё,  даже  запахи  тел.
И  что  меня  ещё  тревожило,  последнее  время  я  стала  напиваться,  точнее,  я  не  так  уж  много  и  пила,  но  отрубалась  и  просыпаясь,  ничего  не  вспоминала. 
Рассказывая  об  этом  Толе,  вызывала  у  него  только  смех. 
-Ты  Василиса,  много  работаешь  и  очень  себя  переутомляешь,  вот  и  рюмка  вина  помогает  тебе  снять  напряжение.  И  как-то  смущало  та  настойчивость,  с  какой  Толя  интересовался  ходом  моих  работ.  Уж  больно  скрупулёзно  выспрашивал  о  ходе  работ  и  сроках,  вникая  во  все  подробности.


Так  прошёл  почти  год. 
Мой  центр  заканчивали  строить  и  приступили  к  отделке.  Мне  позвонила  Вера  жена  Васи. 
-Василиса,  ты  не  смогла  бы  приехать  ко  мне  домой?!  Мне  надо  с  тобой  переговорить. 
Я,  не  обратила  внимания  на  её  напряженный  голос. 

                Глава  8


После  работы  поехала  к  Вере.  Вера  меня  встретила,  и  меня  сразу  же  насторожило  хорошо  упрятанное  напряжение  и  странная  смесь  брезгливости  и  тревоги  в  её  глазах.  Всем  сердцем  почувствовала  обрушивающуюся  на  меня  беду,  которая  сбивала  меня  с  ног,  наливая  их  свинцом  так,  что  мне  их  было  не  передвинуть.  И  моей  догадке  подтверждением  была  гробовая  тишина  дома,  обычно  наполненная  шумом  детских  голосов, и  отсутствие  Васи. 
               
59

Я  еле  прошептала,  разом,  пересохшим  ртом. 
-Что  случилось  Вера? 
Мы  прошли  в  гостиную.  Сели  на  диван. 
-Василиса,  я  знаю  тебя  больше  двух  лет,  и  ты  мне  стала  очень  близка,  мы  почти  подруги,  если  уже  не  таковые.  И  именно  поэтому  не  буду  тебя  мучить. 
Она  вставила  кассету  в  приставку  телевизора. 


-Неделю  тому  назад,  неизвестно  кем,  была  распространена  видеокассета.  Эта  кассета  легла  на  столы  строительных  воротил,  финансистам,  в  КУГИ  и  даже  мэрию,  я  это  точно  знаю.  Я  хочу,  чтобы  ты  её  посмотрела. 
-Василиса,  я  страшно  переживаю  за  тебя  и  хочу  верить,  что  это  фальшивка.
Вера  вышла  из  гостиной,  я  включила  кассету. 
С  первыми  кадрами  увидела  себя.  У  меня  отнялись  ноги,  в  глазах  почернело.  С  ужасом  я  смотрела  на  себя  голую  в  одних  чулках  с  поясом  и  туфлях  на  высоких  шпильках,  я  отдавалась  одновременно  двум  мужчинам.  Странные  сны,  мучившие  меня,  обернулись  явью. 


Я  сразу  узнала  «друга»  Анатолия,  которого  видела  в  своих  снах.  Ужас  был  в  том,  что  это  я,  с  таким  сладострастием  отдавалась  им, -  повторяла  мерзость  за  этой  мразью,  которая  мне  снилась. 
«Отдерите  свою  сучку,  трахните  свою  шлюшку».
Меня  от  этих  слов,  чуть  не  вырвало.  Я  не  могла  говорить  подобную  гадость.  Покрылась  мгновенно  липким  потом,  оттого,  что  я  говорила,  меня  чуть  вновь  не  вытошнило,  но  это  именно  я  говорила.

               
60

Я  смотрела  в  свои  глаза,  не  узнавая  себя,  в  глазах  была  пустота  и  похоть  и  они  были  возбуждённо  блестящими  какими-то  чужими,  не  моими.
Я  никогда  не  знала  этого  мужчину,  который  подсказывал  мне  эти  гнусности.  Нет,  не  могла  говорить  такую  гадость,  не  могла.  Но  это  был  мой  голос,  мои  интонации.  Второй  мужчина  не  попадал  в  кадр,  но  я  его  узнала  по  родинке  на  пенисе. 
Это  был  мой  Толенька.  Я  завыла  и  потеряла  сознание.  Очнулась  оттого,  что  меня  приводила  в  чувство  Вера. 


-Во  что  ты  вляпалась,  Василиса? 
Меня  знобило  и  лихорадило,  я  не  хотела  больше  жить.  Не  обращая  внимания  на  Веру,  которая  вытирала  платком  свои  руки,  которыми  она  дотрагивалась  до  меня,  пошла  к  выходу. 
-Василиса,  я  тебя  не  отпущу,  на  тебе  лица  нет. 
Вера  что-то  кричала,  но  этот  мир  перестал  для  меня  существовать,  я  шла  к  своей  ласточке,  не  обращая  ни  на  кого  внимания.  Я  просто  оглохла,  меня  давила  тяжёлая,  удушающая,  ватная  тишина,  зазнобило,  и  по  телу  пробежали  колючие  холодные  мурашки.


Перед  глазами  маячила  моя  любимая  родинка,  сколько  раз  я  её  зацеловывала. 
Вот  и  всё,  моя  жизнь  кончилась,  мне  жить  больше  незачем.  Села  в  машину  и  поехала.  Боже,  как  я  не  разбилась. 
Очнулась  перед  своим  домом  на  Радищева.  Я  приехала  к  маме.  Как  сомнамбула  позвонила,  забыв  про  свои  ключи.  Дверь  открыла  мама,  отшатнулась,  защищая  своё  лицо  рукой. 
Закричала.

               
61 

-Шлюха,  шлюха,  как  ты  смеешь  осквернять  мой  дом.  Да  любая  проститутка  лучше  тебя,  для  них  это  работа. 
Помертвевшая,  повернулась,  пошла  на  негнущихся  ногах.  Значит   и  она  смотрела  кассету.
-Ты  ****ь! 
-Мне  стыдно,  что  я  твоя  мать. 
Её  слова  били  меня  в  спину.


Это  жуткое  пригвоздившее  меня  слово -  ****ь!   И  поразила  такая  сладостная  радость  в  её  голосе,  она  радовалась  моему  падению.  Я  оправдала  её  наветы.  Она  вновь  почувствовала  себя  на  коне.  Меня  раздирало  раскалённым  железом.  Ехала  и  выла,  и  слёзы  градом  текли  по  моим  щекам. 
Приехала  к  себе,  почти  залпом  выпила  бутылку  коньяка  Реми  Мартини  и  отрубилась.  Проснулась  от  звонка  на  мобильник.  Звонил  настойчиво  Вася  Одинцов. 
-Василиса,  ты  где? 
-Уже  нигде! 


Со  всего  размаха  запустила  телефон  в  стену,  вдребезги  разбившись,  он  упал  на  пол,  передразнивая  моё  падение. 
Я  лежала  снова  и  снова,  вспоминала  каждый  кадр.  Зачем  ты  это  сделал - Толенька? 
Зачем? 
Вспоминая  день  за  днём,  я  прозревала,  с  меня  сползала  короста  моей  ненормальной  любви,  которая  застила  мои  глаза.  Я  была  слепа  в  своей  страсти,  и  любви  и  если  меня  и  тревожило  непонимание,  я  обманывалась  и  этому  была  рада.  А  теперь  пришло  прозрение.

               
62

Теперь  я  понимала  свои  так  называемые  сны  и  мои  провалы,  чуть  ли  не  от  одной  рюмки. 
Толя,  что-то  мне  подмешивал  в  вино,  скорее  какие-то  сильные  наркотики  и  возбудители,  коих  сейчас  море.  И  я  теряла  над  собой  контроль. 
Раз  разослал  кассеты,  значит,  для  этого  была  причина. 
Какая? 
Бог  мой,  как  я  тебя  любила  Толенька.  Что-же  ты  наделал. 
Неужели  из-за  денег?


Но  он  не  беден,  богаче  меня,  хотя  лишних  денег  не  бывает.  Моя  фирма  вышла,  на  очень  неплохие  деньги.  Да  и  каким  образом  он  мог  посягнуть  на  мои  деньги.  Нет,  тут  что-то  другое. 
Остается  только  одно,  он  зачем-то  захотел  меня  уничтожить  морально,  знал,  я  не  переживу  этот  позор.  Даже  послал  кассету  моей  матери,  зная  о  моих  с  ней  нелёгких  отношениях.  Бил  по  всем  фронтам,  очень  умело,  трезво.  Но  какой  смысл? Два  года  тому  назад,  я  была  никто  и  ни  с  кем  не  соприкасалась,  живя  уединённо.  Так  зачем  же  это  он  сотворил. 


И  тут  неожиданно  всплыл  телефонный  разговор  Анжелы  и  после  этого  вдруг  меня  встретил  Анатолий.  Мое  сердце  забилось.  Вспомнила  встречу  в  фойе  концертного  зала.  Странный  блеск  в  глазах  Анжелы  и  смятение  Анатолия.  Вспомнила,  как  ловко  он  увернулся  от  разговора,  откуда  он  знает  Анжелу. 
И  только  сейчас  я  поняла,  что  в  глазах  Анжелы,  затаилась  ненависть  и  зависть,  которую  она  так  умело,  спрятала  от  меня. 

               
63

Остается  одно.  Они  любовники  или  деловые  партнеры,  а  может  то  и  другое.  Хотя  мне  на  их  связь  теперь  наплевать.  Я  опозорена  и  обесчещена.  Меня  одновременно  имеют  два  мужика  и  это  не  фотомонтаж.  И  они,  стопроцентно  зная  меня,  знают,  я  не  подам  в  суд.  Нет,  меня  умело  уничтожили,  отняв  у  меня  любимое  дело. 
Стоп! 
Вот  оно - моё  дело!  Именно  из-за  моей  фирмы.  Они  понимали,  я  в  своей  фирме  больше  не  появлюсь.  И  мне  больше  никогда  не  работать  по  своей  профессии. 


Господи,  как  иезуитски  они  сломали  меня.  Да,  человеческая  подлость  не  имеет  границ. 
Я  собрала  кое-какие  вещи.  Уехала  в  город,  перевела  все  свои  сбережения  на  пластиковые  карты.  Сняла  дешёвую  гостиницу.  Не  хотела  никого  видеть. 
Нашла  посредника,  через  известную  риэлтерскую  фирму,  удивительно  быстро,  как  будто  ждали  моего  звонка.  Думала,  мне  долго  придётся  искать  покупателя  на  мою  фирму.  Почти  не  торгуясь,  продала  за  небольшие  деньги  свою  фирму. 


Я  туда  даже  не  поехала  за  своими  вещами,  зная,  что  и  на  фирму  наверняка  прислали  кассету,  если  не  побрезговали  и  послали  кассету  моей  матери.
Перевела  четыреста  тысяч  долларов  на  счёт  матери. 
Купила  себе  поездку - тур  по  Европе.  В  том  мире,  от  которого  я  так  поспешно  убегала,  остался  только  один  человек,  перед  которым  я  в  неоплатном  долгу.

               
64 

Это  Вася  Одинцов,  которого  я  так  подвела.  Хотя  центр  так  строится,  что  моё  отсутствие  никоим  образом  не  скажется  на  его  строительстве. 
Полгода  я  моталась  по  Европе,  неплохо  зная  английский  язык  ещё  со  школьной  скамьи,  не  испытывала  трудностей  в  общении,  ходила  по  музеям,  изучала  страны  народы,  их  культуру  и  обычаи.  И  просто  приходила  в  себя  от  пережитого  кошмара.  Несколько  раз  в  депрессии  хотела  покончить  со  своей  жизнью. 

Но  разум  и  сильная  любовь  к  жизни,  не  дали  мне  сотворить  непоправимое.
Это  не  моё,  у  меня  отняли  всё,  но  мою  жизнь  они  не  получат.  Не  они  мне  её  дали. 
Боль  не  ушла,  а  притупилась,  я  стала  нелюдима.  Сведя  до  минимума  общение  с  людьми.  Даже  одеваться  стала  проще  не  уделяя  такого  внимание  моде,  как  я  это  делала  последнее  время.

               
                Глава  9


Купила  себе  этюдник  и  начала  рисовать  маслом.  И  с  каждой  работой  в  меня  вливалась  уверенность,  то,  что  со  мной  произошло,  было  не  со  мной,  а  с  той  другой  Василисой,  которая  умерла,  родив  меня  новую.  Я  понимала,  это  моя  защитная  реакция,  чтобы  выйти  из  жуткого  стресса.  И  в  тоже  время  я  уверовала,  я  теперь  другая. 

               
65


Я  писала  маслом  увлечено  в  Испании  и  Италии,  в  Португалии  и  Франции,  нарисовала  серию  портретов  рыбаков,  виноградарей.  Мне  показалось,  я  создала  неплохие  портреты,  очень  экспрессивные. 
Переехала  в  Англию,  однажды  на  набережной  Темзы,  где  я  рисовала  замечательный  вид  на  Тауэрский  мост,  ко  мне  подошёл  пожилой  джентльмен,  учтиво  поздоровавшись,  попросил  разрешения  посмотреть  мои  работы.  Очень  внимательно  их  рассмотрел. 
-Могу  ли  я  посмотреть  вашу  мастерскую?! 
Я  усмехнулась. 


-Простите  сэр,  но  я  любитель,  у  меня  нет  мастерской,  рисую  всего  месяца  три. 
Его  изумление  проявилось  на  его  добродушном  интеллигентном  лице  в  виде  округлившихся  глаз. 
-Простите  за  назойливость,  разрешите  представиться,  Гарольд  Спенсер,  у  меня  своя  художественная  галерея. 
-Вы  уже  закончили  свой  этюд,  могу  ли  я  вас  пригласить  на  чашечку  чая,  или  кофе? 


-Не  вижу  преград. 
-Меня  зовут  Василиса. 
Вскинув  голову - вы  русская? 
-Да,  я  из  Петербурга. 
-О,  вы  знаете,  во  мне  тоже  течёт  русская  кровь,  правда,  изрядно  разбавленная  английским  виски,  мои  прадеды  переехали  из  России  в  Англию,  ещё  во  времена  Столыпина.  В  нашем  роду  свято  чтят  русские  корни,  не  забывая   даже  язык.

               
66

Мы  сидели  в  уютном  кафе,  на  открытой  террасе,  под  сенью  раскидистой  липы  прямо  на  берегу  Темзы.  Гарольд,  внимательно  на  меня  смотря,  обратился.
-Меня  очень  заинтересовали  ваши  работы,  у  вас  крепкая  рука  мастера  и  мне  не  верится,  что  вы  только  недавно  начали  рисовать. 
-Извините  Гарольд,  но  я  правда  начала  рисовать  три  месяца  назад,  но  вы  правы,  за  моей  спиной  архитектурный  институт. 
-Я  так  и  думал.  Он  улыбнулся,  радуясь  неизвестно  чему,  вновь  обращаясь  ко  мне. 


-У  меня  к  вам  предложение,  сделайте  ряд  работ  на  ваше  усмотрение,  и  я  их  выставлю  в  своей  галерее.  У  меня  чутье  на  талант,  а  то,  что  вы  талантливы,  это  видно  по  вашим  работам.  Мы  отберём  ваши  готовые  работы  и  плюс  то,  что  вы  нарисуете. 
Он  встрепенулся. 
-Вы  не  уезжаете? 
-Нет,  я  в  бессрочном  отпуске. 
Ошеломленно  его  слушая.  Изумлённо  смотрела  на  этого  просто,  но  элегантно  одетого  невысокого  мужчину,  который  располагал  к  себе  добротой  в  глазах  и  затаённой  печалью.


-Вы, - это  серьёзно   Гарольд?  Мне  приятна  ваша  оценка  моих  работ,  но  я  никто. 
Не  дав  мне  договорить. 
-Василиса,  я  вас  приглашаю  в  свою  галерею  «Пигмалион»,  протягивая  свою  визитную  карточку.

               
67

-Буду  вас  завтра  ждать  в  десять  часов,  галерея  рядом  с  Трафальгарской  площадью  на  улице  Молл,  вы  её  сразу  найдете.  Приносите  все  свои  работы,  там  и  поговорим.  Тепло  распрощавшись,  поехала  в  свою  гостиницу. 
Моему  удивлению  не  было  предела,  вот  так  оборот.  Сначала  хотела  забыть  этот  разговор,  потом  подумала,  а,  что  я  собственно  теряю.  Тем  более,  мне  нравится,  чем  я  сейчас  занимаюсь,  взыграло  тщеславие  и  любопытство. 


Таксист  помог  мне  загрузить  мои  картины.  Галерею  «Пигмалион»  он  знал,  останавливаясь  напротив  входа. 
В  десять  утра  я  была  у  Гарольда.  Радушно  меня,  встретив,  показал  свою  большую  и  очень  дорогую  галерею.  Мне  понравился  выбор  того,  чем  торгует  Гарольд. 
Да,  надо  признать,  он  разбирается  в  живописи  и  у  него  очень  тонкий  вкус. 
Провёл  меня  в  большую  мастерскую  под  прозрачной  стеклянной  крышей,  помогая  мне  перенести  свои  работы.  Яркий  свет  водопадом  падал  вниз,  освещая  пол. 


-Ну,  что  вы  Василиса,  расставляйте  свои  работы. 
Он  долго  и  придирчиво  рассматривал  каждую  картину, предварительно  усадив  меня  в  уютное  кресло.  Смотрела  на  него  думая,  что  он  в  них  такого  нашёл.  Я  увидела  его  галерею  и  тот  высокий  требовательный  вкус  и  никак  не  могла  понять,  чем  так  его  привлекли  мои  работы. 
Работ  было  немного,  картин  тридцать.  Отошёл  от  картин,  принёс  два  бокала  и  бутылку  шампанского,  впервые  за  полгода  я  пригубила  вина. 
-Вы  не  пьёте - с  удивлением  спросил  Гарольд. 
               
68

Не  знаю,  что  на  меня  нашло,  его  тон,  то  участие,  которое  он  проявил  ко  мне.  У  меня  как  прорвалось,  и  я  выложила  ему,  всю  свою  жизнь,  со  всеми  подробностями,  не  смущаясь  деталей.  Я  говорила  так  откровенно,  как  это  бывает  со  случайным  попутчиком  в  поезде,  которому  доверяешь  самое  сокровенное.  Которое  никогда  не  расскажешь  даже  самым  близким  тебе  людям.  Зная,  что  на  следующей  остановке  попутчик  уйдёт  из  твоей  жизни  навсегда. 
Ведь  не  зря  придумали  сказку  об  ослиных  ушах  выросшие  у  падишаха. 


Когда  падишах  рассказал  о  своей  тайне  выкопанной  яме.  Наверное,  человеку  необходима  такая  исповедь,  выворачивающая  тебя  на  изнанку,  чтобы  очистить  свою  совесть  и   душу. 
Гарольд,  молча  и  внимательно  меня  слушал.  На  его  лице  не  было  жалости,  или  брезгливости.  Глаза  лучились  состраданием  и  глубоким  пониманием  моей  беды.  Я  уткнулась  в  свои  ладони  обессиленная. 
-Вы  очень  сильная  и  необычайно  красивая  женщина.  Но  ещё  более  красивая,  вы  своей  душой. 


-Знаете,  я  ведь  работаю  с  картинами,  глаз  наметанный.  Редко  увидишь  красивую  женщину,  но  еще  реже  красивую  рисующую  женщину.  И  еще  реже,  когда  красивая  женщина  светится  умом  и  духовностью. 
-Как  это  модно  сейчас  говорить.  У  вас  всё  это - три  в  одном. 
-Вы  сами  дали  себе  оценку,  вы  были  слепы  в  своей  любви,  но  это  простительно.  Я  рад  нашей  встрече,  редко  видишь  перед  собой  красивого  умного  и  цельного  человека.

               
69

-Что  касается  вашей  матери,  что  же  и  природа  ошибается,  но  никто  себе  не  выбирает  родителей,  они  данность,  которую  не  изменить.  И  их  заслуга  перед  своими  детьми  уже  в  том,  что  они  дали  им  начало  жизни. 
-Наверное,  ваше  это  состояние,  передается  в  ваших  картинах,  и  поэтому  меня  поразила  такая  экспрессия  и  какой-то  мистический  духовный  магнетизм  ваших  работ.  Ваши  портреты  и  пейзажи  пропитаны  духом  мятежности,  неистовы  и  в  тоже  время  меня  изумило,  сколько  в  них  трепетной  любви  и  доброты.  Они  просто  светятся  нечеловеческой  вашей  любовью. 


-У  вас  большое  будущее,  поверьте  мне. 
-Василиса,  у  меня  при  этой  мастерской,  прекрасная  комната.  Переезжайте  ко  мне,  живите  и  творите,  вы  меня  не  стесните,  я  живу  один. 
Так  начался  новый  этап  моей  жизни.  Трое  мужчин  причинили  мне  боль,  но  двое - Вася,  и  я  думаю  Гарольд,  в  моей  жизни  сыграли  и  сыграют  огромную  роль.  Сделав  мою  жизнь,  точнее,  подняв  её  на  абсолютно  новую  вершину. 
Я  проработала  у  Гарольда  три  месяца.


Теперь  я  рисовала  совсем  иначе,  я  хотела  выразиться,  рассказать  о  наболевшем.  Поведать  миру,  как  много  значит  в  жизни  человека  любовь  и  родственность  душ.  Я  рисовала  простых  людей:  бомжей  и  официанток,  проституток  и  брошенных  детей,  докеров  и  фермеров. 
Меня  потрясла  нечеловеческая  тоска  в  глазах  удивительно  красивой,  своей  внутренней  чистотой,  проститутки  из  Хорватии.  После  известных  событий  в  Югославии,  её  молоденькую  изнасиловали,  а  потом  просто  продали,  как  рабыню.
               
70

Но  у  этой  маленькой  жертвы  не  сломали  дух  и  внутреннюю  чистоту. 
Её  портрет  мне  так  удался, что  каждый  раз  смотря  в  её  глаза,  у  меня  пробегали  мурашки  по  коже. 
А  влюблённую  пару  бомжей,  которым  было  глубоко  за  семьдесят  с  гаком.  Наверное,  это  был  мой  самый  лирический  портрет.  Эти  измождённые  лица  с  отметинами  времени  глубоких  морщин,  светились  такой  нежностью  и  любовью. 


Когда  я  их  попросила  позировать  мне,  они  не  позировали,  а  полностью  отдались  своим  чувствам.  Как  мне  было  горько  и  трепетно  одновременно. 
И  была  удивлена  самой  себе,  я  не  мучилась  муками  творчества.  Из  меня  выливалось  на  холст  всё  то,  чем  я  жила  и  переживала,  писала  удивительно  легко  и  быстро.
Я  ездила  в  пригороды  Лондона  и  рисовала  природу,  но  не  лубочную,  а  такую,  какую  я  видела,  рукотворную  природу,  в  которую  вложен  каторжный  труд,  тысяч  людей.  Набралось  новых  работ,  где-то  чуть  больше  пятидесяти.  Пока  Гарольда  не  было,  я  расставила  все  свои  работы. 


Гарольд  возбужденный - приехавший  из  Франции - нервно  потирая  руки,  молча  ходил  вокруг  картин. 
Сел  в  кресло. 
-Василиса,  вы  превзошли  все  мои  ожидания,  я  точно  в  вас  не  ошибся. 
-Скорее  недооценил. 
-Мы  выставим  все  картины,  я  не  знаю,  что  отобрать,  они  все  значимы.  Я  вам  советую  оставить  влюблённых  бомжей  себе.  Мы  её  выставим,  но  продавать  я  вам  её  не  советую.  Потрясающая  картина  она  рвёт  душу.
               
71 

И  пожалуй,  портрет  проститутки,  не  знаю,  как  у  вас  это  получилось,  но  в  ней  такая  горечь  и  одновременно  необычайная  светлость,  думаю,  только  этими  двумя  картинами  вы  уже  ворвётесь  в  художественный  мир. 
-Я  думал,  вряд  ли  моё  сердце  будет  тронуто  современным  художником,  разум  да,  но  вот  сердце,  душу.  Мне  так  горько  и  одновременно  хорошо  оттого,  я  вижу  такие  трогающие  душу  картины.  Как  странны  зигзаги  судьбы,  сколько  веры,  нежности  и  любви,  рождается  после  падения  и  боли.


Проделав  огромную  компанию  по  рекламе  моей  выставки - это  было  видно  по  огромной  оживлённо  галдящей  толпе  приглашённых.  Он  не  зря  ест  свой  кусок  хлеба,  и  как  я  поняла  по  пришедшим  на  этот  вернисаж,  его  слово  много  значило  в  среде  профессионалов. 
Тут  были  галеристы  и  художественные  критики,  коллекционеры  и  любители  и  просто  богема. Собралась  более  чем  внушительная  толпа,  Гарольд  представил  меня  публике,  дав  мне  восторженную  и  лестную  оценку. 


Честно  говоря,  я  была  ошеломлена,  до  самого  последнего  не  веря  в  происходящие  события.  Ещё  больше  была  поражена  той  реакции  гостей,  устроившие  мне  овацию,  после  небольшого  фуршета,  который  устроил  предусмотрительный  Гарольд. 
Потрясённая,  вечером,  за  ужином  в  ресторане,  куда  пригласил  меня  Гарольд,  он  сообщил  мне  онемевшей,  что  почти  все  картины  раскуплены,  а  когда  он  сообщил  мне  стоимость  продажи  за  вычетом  тех  процентов,  которые  полагались  Гарольду   и  что  мне  причитается,  я  потеряла  дар  речи.  Не  веря  своим  ушам,  изумлёно  смотрела  на  Гарольда.

               
72

Видя  моё  замешательство,  положив  свою  ладонь  на  мою  руку. 
-Что  вы  так  изумлены,  Василиса? 
-Это  только  начало,  у  вас,  как  говорится  ещё  нет  имени  и  эта  выставка  первый  шаг  к  вершинам  вашего  успеха.  Я  счастлив  тем,  что  это  я,  поспособствовал  проявлению  вашего  таланта.  За  ваш  портрет  проститутки  из  Хорватии,  шла  настоящая  борьба  за  его  приобретение,  давненько  я  такого  не  видел.
По  моим  щекам  потекли  слёзы  радости  и  печали. 


Бог  мой,  мне  надо  было  пройти  через  жернова  человеческой  подлости,  предательства,  дойти  до  такого  состояния,  когда  смерть  чуть  ли  не  избавление  от  этих  страшных  мук.  И  вот  сейчас,  пройдя  через  это  зло,  я  поднялась  на  новую  вершину  творчества,  смогла  себя  реализовать,  благодаря  этому  скромному,  но  такому  замечательному  человеку,  как  Гарольд. 
Я  окончательно  поняла,  произошедшее  со  мной  больше  меня  не  мучает,  оставшись  только  шрамом  на  моей  душе.  Я  и  вправду  стала  другая. 


Рисуя  и  видя,  как  живут  люди,  я  поняла,  как  несправедлива  эта  жизнь  и  сколько  подлости  и  боли  на  этой  грешной  Земле. 
Мне  захотелось,  вернутся  домой. 
Гарольд  провожал  меня  в  аэропорту,  напутствовал  в  дорогу. 
-Я  вас  буду  ждать  Василиса,  привозите  новые  работы,  не  бросайте  живопись,  это  ваша  стезя.  И  почаще  мне  звоните,  я  к  вам  очень  привязался.  Не  забывайте  меня,  моя  девочка. 
Я  уезжала  со  слезами  на  глазах,  в  мою  жизнь  вошёл  этот  замечательный  человек.
               
73

Мой  дом  в  пригородном  поселке  Солнечном,  принял  меня,  как-будто  я  и  не  уезжала.  Сад,  правда,  зарос,  да,  мне  нужно  найти  садовника  который  следил  бы  за  садом  и  за  домом.  Надо  построить  ему  домик. 
Нахлынули  воспоминания  и  уже  более  спокойно  и  трезвым  умом,  оценила  то,  что  со  мной  произошло.  Я  была  слепа  в  своей  любви  к  Анатолию  и  не  замечала  многие  детали  его  странного  поведения. Он  пользовался  мной  как  вещью,  умело,  манипулируя  на  моих  чувствах. 


Ведь,  как  странно,  он  так  ни  разу  не  был  у  меня  в  Солнечном  и  даже  не  изъявил  желания  побывать  у  меня.  И  конечно  во  многом  я  была  виновата  сама,  принимая  страстное  желание  своей  плоти,  за  свою  любовь,  единственное  оправдание,  это  долгие  девять  лет  одиночества.
На  следующий  день  поехала  смотреть  свой  центр. 


                Глава  10

Была  ошеломлена  его  красотой  и  масштабностью.  Толпы  людей  в  центре  и  на  входе  огромное  количество  машин,  это  был  гигантский  муравейник. 
Любовалась  своим  водопадом  стоя  на  пятом  этаже,  смотря  на  него  с  самой  верхней  точки.  Это  было  завораживающее  зрелище.  Переходы  над  водопадом  я  спроектировала  из  прозрачного  калёного  стекла,  на  лёгких  титановых  конструкциях,  чтобы  они  не  закрывали  панораму  водопада.  И  это  себя  оправдало.
               
74

Это,  конечно  же,  было  фантастикой,  многие  боялись  даже  вступить  на  эту  прозрачную  дорожку,  но  те,  кто  шёл,  как  бы  парили  в  воздухе,  и  это  завораживало. Растения  так  буйно  росли  и  благоухали,  такое  впечатление,  как-будто  они  росли  тут  вечность.  Ко  мне  кто-то  подошёл  сзади. 
-Василёк,  это  ты?! 
-Боже,  Василиса,  где  ты  пропадала?! 
Вася  обнял  меня,  крепко  прижимая  к  себе.  Его  глаза  увлажнились,  он  засопел,  тиская  меня.
-Василёк,  как  же  ты  могла  так  исчезнуть,  я  всех  поставил  на  уши. 


Как  я  ругал  Веру  за  то,  что  она  тебя  отпустила.  И  сам  дурак,  ушёл  из  дома  боясь  тебя  смутить.
Я  прижалась  к  Васе  и  тихо  заплакала. 
-Вася,  как  здорово,  что  ты  есть. 
Мы  зашли  в  кафе. 
-Знаешь  Василёк, - это  мое  любимое  место,  я  сюда  к  истоку  водопада  часто  прихожу,  и  всё  время  вспоминаю  тебя.  Смотрю  вниз  и  получаю  такую  радость  и  восхищение.  Поражаясь,  как  ты  смогла  всё  придумать,  какой  необычный  ты  человек. 


-Где  же  ты  пропадала  Василиса,  боже,  как  я  рад  тебя  видеть  живой  и  здоровой. 
Рассказала  Васе  о  своих  странствиях.  Он  зачаровано  слушал  меня.  Очень  осторожно  и  деликатно  коснулся  темы  о  той  злополучной  кассеты.  И  я,  не  стесняясь,  рассказала  ему  про  свои  отношения  с  Анатолием  и  про  мои  подозрения,  про  Анжелу. 

               
75


-Вот  оно  значит,  как  было. 
-Зная  тебя  Василёк,  я  ни  на  минуту  не  сомневался  в  том,  что  здесь  какая-то  подстава.  Ты  оказалась  права.  Твоей  фирмой  командует  Анжела  и  Анатолий.  Я  не  знал  про  твои  отношения  с  Анатолием,  а  то  предупредил  бы  тебя,  что  Анжела  его  любовница. 
Как  мерзко  они  разыграли  эту  комбинацию,  сломали  тебя  унижением,  вынудив  продать  фирму,  как  я  понимаю  за  копейки.  И  как  я  понимаю,  выжидали,  когда  ты  сделаешь  всю  основную  работу  по  центру,  чтоб  потом  снять  пенки.
-Сволочи! 


-Пусть  они  ею  подавятся  Вася,  я  думаю,  Анжела  мне  мстила,  завидуя  моему  успеху.  Не  думаю,  что  они  долго  протянут с  моей  фирмой,  скорее  всего  они  её  перепродадут  за  большие  деньги. 
-Василёк,  что  ты  теперь  намерена  делать? 
-Рисовать,  писать  портреты,  пейзажи.  Это  уже  у  меня  никто  не  отнимет. 


-Василёк,  ты  не  пропадай,  мне  надо  идти,  заходи  к  нам,  мы  тебе  всегда  будем  рады. 
Я  смотрела  в  след  Васе  и  знала,  никогда  больше  не  появлюсь  в  их  доме,  где  увидела  эту  проклятую  кассету.  И  хоть  я  не  осуждала  Веру,  перед  моими  глазами  всегда  будет  стоять  картина,  как  она  брезгливо  вытирает  руки,  после  того  как  дотронулась  до  меня.

               
76

Закупив  холста  и  подрамников – мольберт,  кисти  и  краски  я  привезла  с  собой.  Разъезжая  на  своей  ласточке,  я  писала  и  писала,  на  меня  напал  такой  творческий  зуд. 
Поехала  в  Выборг,  он  мне  так  понравился  своей  натурой  и  людьми,  я,  сняв  комнату,  осталась  в  городе  и  продолжала  работать.  В  разговоре  с  местными  художниками  узнала,  рядом  на  реке  Вуоксе,  изумительные  по  красоте  места. 


Поехала  туда  рисовать,  не  так  уж  и  далеко,  только  отвратительная  дорога.  Особенно  мне  понравилась  крутая  излучина  Вуоксы,  крутой  почти  отвесный  яр.  Старые  ещё  посаженные  финнами  берёзы.  Когда-то  здесь  была  церковь  и  хутор,  а  сейчас  остались  только  фундаменты  из  огромных  обтёсанных  глыб,  живописно  заросшие  травой  и  папоротником.
Вид  был  необычайно  экспрессивный  с  северной  скупостью  но,  сколько  мятежности  и  тревоги. 


Я  съехала  с  проселочной  дороги  по  едва  видимой  колее,  выехала  на  поляну  этого  крутого  яра.  Установила  мольберт  на  самом  краю  яра.  Из  машины  раздавалась  нежная  музыкальная  пьеса.  И  я  вся  ушла  в  работу. 
Прислушалась  к  мелодичному  пассажу,  это  было  последнее,  что  я  запомнила.  Что-то  сильно  ударило  меня  в  спину,  сваливая  мольберт,  я  перелетела  через  него  и  полетела  навстречу  своей  смерти.  Первый  же  страшный  удар  и  я  потеряла  сознание. 
               
                Глава 11

C  ужасом  смотрел,  как  с  крутого  яра,  вниз,  бросилась  женщина. 
               
77

Падая,  задевая  выступы,  она,  как  куль  тряпья  билась  об  эти  ужасные  скальные  выступы,  беззвучно  несясь  к  стремительной  Вуоксе. 
Как  всегда  в  этом  месте  собирал  красивые  коряги  и  берёзовые  капы.  В  этих  местах  березы,  особенно  на  старых  бывших  финских  хуторах,  росли  более  ста  лет.  На  них  чаще  всего  можно  было  найти  кап,  наросты  с  изумительной  текстурой. 
Да  вдобавок,  бедная  каменистая  почва  и  сильные  ветра  способствовали  таким  невероятным  изгибам  и  переплетениям  ветвей  и  стволов,  что  требовалось  минимум  фантазии,  чтобы  из  них  сотворить  чудо.  Вот  и  сейчас,  идя  вдоль  кромки  реки,  я  собирал  красивые  коряги  и  сбивал  капы,  когда  увидел  этот  ужас. 


Понёсся  к  месту  её  падения,  боясь,  что  она  свалится  в  реку.  А  Вуокса  неслась  здесь  так  стремительно,  упади  в  воду,  мне  её  было  бы  не  достать,  её  незамедлительно  бы  унесло  на  стремнину.  На  её  счастье,  молодой  сосняк  смягчил  падение  и  задержал  тело. 
Нагнувшись  над  ней,  увидел  страшно  изодранное  тело.  Юбка  превратилась  в  клочья,  местами  она  была  вырвана  кусками,  разодранная  блузка,  красивая  крепкая  грудь  обнажилась  из  разорванного  лифчика,  на  глазах  чернея  от  гематом  и  жуткие  ссадины  содранной  кожи. 


По  всему  телу  как  наждаком  содрана  кожа  до  мяса,  особенно  сильно  на  красивых,  длинных  ногах  в  разодранных  колготках  и  на  лице.  Лицо  было  всё  черно  от  грязи,  заплывающих  чернотой  гематом  и  тёмно-красных  ободранных  щёк  лба  и  носа.
               
78 

Дотронулся  до  яремной  артерии,  тонкий  пульс  прощупывался,  она  была  без  сознания.  Но  все  её  ссадины  ерунда,  главное,  что  у  неё  с  позвоночником  и  есть  ли  переломы. 
Осторожно  не  шевеля,  прощупал  обе  её  ноги  от  пальцев  до  таза,  вроде  всё  цело.  Проверил  руки,  они  тоже  оказались  целыми.  Просмотрел  голову,  как  ни  странно,  ни  одной  ссадины,  только  спутанные  чёрные  пышные  волосы  были  в  грязи  и  щепках.  Наверное,  её  волосы  смягчили  удары  головы. 


Осторожно  коснулся  её  шеи,  пальцами  нащупывая  каждый  позвонок,  опустился  до  копчика.  Вроде  всё  на  месте  ничего  не  сдвинуто. 
Удивительно,  наверно  падение  смягчали  её  Серафимы.  Иначе  как  объяснить  это  невероятное  падение  с  такой  высоты,  как  не  божьим  промыслом.  Единственное  чего  я  не  знал,  что  у  неё  с  внутренними  органами. 
Только  сейчас  обратил  внимание,  какая  у  неё  замечательная  фигура  и  судя  по  розовым  соскам  и  крепкой  девичьей  фигуре  ей  максимум  лет  тридцать.  Что  она  делала  в  такой  глухомани,  каким  образом  она  оказалась  здесь.  Прилично  одетая,  она  мало  походила  на  туристку. 


Я  полез  наверх, выбирая  пологие  уклоны,  полз  долго.  У  самого  края  яра  валялся  поломанный  мольберт,  раздавленные  краски,  которые  кто-то  с  остервенением  давил  каблуком.  Судя  по  изумительному  этюду,  валявшемуся  в  кустах,  она  была  художницей.  И  очень  приличным  художником,  работа  с  сильной  рукой  мастера. 
Внимательно  осмотрел  поляну,  увидел  след  протектора.  Судя  по  ширине  колеи,  это  была  импортная  машина.
               
79

Пошёл  в  сторону  просёлочной  дороги,  так  и  есть,  свежие  следы  легковушки  с  лысой  резиной.  Банальный  угон,  подкрались,  скинули  несчастную  женщину  вниз  и  судя  по  вандализму  с  красками,  какие-то  молодые  отморозки. 
Вновь  спустился  к  ней,  женщина  всё  так  же,  лежала  бездыханная.  Только  жилка  на  шее  слегка  пульсировала.  До  моей  машины  километра  четыре,  как  мне  её  до  неё  дотащить,  через  все  эти  прибрежные  заросли  и  валуны.  Но  не  мог  же  её  бросить  умирать. 


Вокруг  ни  одного  поселения,  мобильника  у  меня  нет,  да  он  мне  и  не  нужен,  некому  звонить.  До  Выборга  доехать  и  вызвать  скорую  помощь,  мне  значит,  придется  скорую  сопровождать.  Нет,  это  очень  долго,  я  же  не  знаю,  что  у  неё  внутри. 
Срубил  две  тонкие  берёзки,  привязал  четыре  поперечины,  наломал  лапника,  застелил  ими  эти  импровизированные  волокуши.  Вырубил  вокруг  неё  соснячок,  подтащил  волокуши.  И  очень  медленно  перенёс  на  эти  носилки.  Впрягся  между  тонкими  концами  волокуши  и  потащил. 


По  дороге,  она,  как  бы  очнулась  из  забытья,  громко  застонав.  Смочил  опухшие  чёрные  губы  водой,  благо  Вуокса  рядом,  глаза  были  закрыты,  и  она  вновь  отключилась.  С  трудом,  весь  мокрый  от  пота,  втащил  её  на  заднее  сидение  своей  старенькой  «девятки».  Два  часа  я  тащил  и  загружал  в  машину,  и  почти  полтора часа  вёз  до  Выборга.  Бережно  объезжая  все  колдобины,  разбитой  проселочной  дороги. 
У  служебного  входа  мою  машину  на  территорию  не  пропускали.  Я  возмутился,  крича,  что  у  меня  в  машине  раненая  женщина. 

               
80

Два  старых  дундука  гнали  меня  прочь,  подъехал  милицейский  уазик,  выскочившие  милиционеры  вывернули  мне  руки.  Я  матерился,  крича,  что  у  меня  умирает  женщина. 
-А  щас  посмотрим,  какая   у  тебя  женщина. 
Увидев,  в  самом  деле,  всю  в  крови  мою  «пассажирку»  по  рации  вызвали  дежурного  врача.  Минуты  через  две  к  нам  бегом  подкатили  носилки,  врач  проверил  пульс,  вкатил  ей  укол  и  её  укатили.
Я  засобирался  в  машину.  Но  меня  остановил  невысокий  лейтенант  милиции. 


-Щас,  разбежался,  давай  рассказывай.
Усадив  меня  в  уазик. 
Не  знаю,  что  меня  идиота  дёрнуло,  наверное,  чтобы  быстрее  от  меня  отстали.  Брякнул,  это  моя  сестра - художница  и  её  скинули  с  обрыва,  пока  я  собирал  кап.  Единственное,  что  я  ему  не  рассказал,  так  это  про  её  машину.  Изумленно  на   меня  смотря. 
-Ну,  ты  даёшь,  что  больше  придумать  ничего  не  смог. 
Короче,  не  веря,  меня  повезли  к  месту  происшествия.  Составили  на  месте  протокол,  изучили  следы.  И  мы  поехали  обратно,  меня  привезли  в  милицию. 


Я  подписал  протоколы,  и  меня  отпустили.  Было  одиннадцать  часов  ночи.  Уговорил  лейтенанта,  чтобы  меня  подвезли  к  больнице,  где  моя  машина,  мне  ведь  надо  добраться  до  Матросово,  а  это,  почти  двадцать  километров  от  Выборга. 
Зашёл  в  дежурку  больницы,  лучше  я  бы  дурак  туда  не  заходил. 
-А  мы  вас  ждали.  Нам  нужен  её  паспорт. 
Пришлось  выкручиваться  сказать,  его  украли.
               
82 

Потерпевшей  сделали  рентген,  всё  удивлялись,  что  кроме  страшных  ссадин  и  кровоподтёков  и  нескольких  нестрашных  ушибов,  всё  было  в  норме.  Видать  родилась  под  богом.
Спросили,  как  зовут  сестру.  Я  замялся,  ну   какого  чёрта  я  брякнул,  что  она  моя  сестра.  Как  теперь  выкручиваться.
Я  приехал  из  Абхазии,  после  той  страшной  злобной  междоусобной  войны  Грузии  и  Абхазии,  которая  началась  после  распада  СССР.   
Жил  в  пригороде  Сухуми,  где  потерял  всю  свою  семью;  жену,  двоих  детей,  сестру  и  отца. 


Мать  умерла  раньше,  на  её  счастье  она  не  видела  всего  этого  ужаса  и  позора  национализма. 
Первый  погиб  отец,  который  пошёл  на  сходку  где  стоял  вопрос  о  самоопределении  Абхазии.  Нанятые  боевики  из  Грузии  начали  стрелять  поверх  голов,  шальная  пуля  рикошетом  убила  моего  отца  прямо  на  месте. 
Мой  отец  по  национальности  грузин,  а  мама  русская.  Мама  умерла,  когда  мне  было  четырнадцать  лет.  С  распадом  СССР,  распалось  всё,  в  том  числе  и  наша  жизнь. 


После  гибели  отца,  через  неделю,  как  его  похоронили,  пропала  моя  красавица,  старшая  сестра  Верико.  Мои  поиски  не  принесли  результата,  она  канула,  как  в  воду. 
По  всей  видимости,  её  изнасиловали  и  убили,  было  время  смуты  и  беззакония.  Господи,  как  я  горевал,  за  две  недели  потерять  двоих  самых  близких  мне  человека. 
Вырос  в  интернациональной  среде,  учился  в  русской  школе.  В  классе  были  абхазы  и  грузины,  русские  и  украинцы,  армяне  и  евреи,  греки  и  айсоры.  И  многие  из  них  были  моими  друзьями.
               
83

А  теперь,  все  стали  друг  другу  врагами. 
Красивый,  цветущий  край  превратился  в  выжженную,  уничтоженную  землю.  Каждую  ночь  раздавались  автоматные  очереди  и  взрывы  гранат.  И  над  Сухуми  стоял  несмолкаемый  плач  над  очередными  жертвами  национализма,  которые  кукловоды  из  Грузии  и  Абхазии  усердно  навязывали,  прикрывая  свои  шкурные  интересы.  Туризм  был  уничтожен  на  корню,  как  и  вся  промышленность.  С  работой  стала  напряжёнка.
С  отличием  закончил,  художественную  школу.  И  отец  уговорил  пойти  к  нему  работать. 


А  он  был  потрясающий  краснодеревщик,  говоря  мне,  это  хороший  кусок  хлеба,  он  передавал  мне  свой  опыт.  Моё  художественное  образование,  плюс  его  опыт  и  знания  сделали  из  меня  хорошего  резчика  и  краснодеревщика.  Но,  увы,  сейчас - это  никому  уже  не  нужно. 
Потом  я  потерял  своих  детей;  моего  маленького  Сандро  и  зеленоглазого  ангела  Нателлу,  а  следом  за  ними  ушла  в  небытие  моя  жена,  моя  любимая  Стелла. 


Как  я  не  тронулся  умом,  до  сих  пор  не  пойму. 
Сжёг  свой  дом  и  с  небольшой  суммой  денег  перебрался  через  границу  в  Россию.  Помотался  по  всему  югу  России,  не  найдя  себе  места,  поехал  в  Питер. 
Петербург  оказался  для  меня  огромным  и  суетным,  вспомнил,  как  по  дороге  со  мной  ехал  выборжанин,  нахваливая  свой  город. 
Вспомнив  его  слова,  подался  в  Выборг.  Я  в  него  влюбился  сразу.  Устроился  работать  в  порту  докером.  Мне  дали  общагу  и  помогли  с  пропиской.

               
84

Через  год  собрал  небольшую  сумму  денег  и  купил  маленький,  но  аккуратный  домик  на  заброшенном  полустанке  «Матросово». 
Когда-то  здесь  были  пионерлагеря,  а  сейчас  всё  это - заброшено.  И  эта  глухомань  было  то,  что  мне  нужно.  Я  не  то  чтобы  возненавидел  людей,  но  мне  одному  сейчас  было  комфортнее.  Через  два  года  купил  старенькую  девятку. 
Мои  подделки,  которыми  я  занимался  зимними  вечерами,  из  редкой  карельской  березы,  капа  и  просто  красивых  коряг,  приобрели  известность 
у  приезжающих  финнов. 


И  те  деньги,  которые  я  за  это  получал,  были  так  неплохи,  что  я  уволился  из  порта,  полностью  перейдя  на  народные  промыслы.  Вспомнил  всё  это  стоя  у  стойки  дежурного  врача. 
-Мою  сестру  зовут  Верико! 
-Она,  что  грузинка?  На  грузинку  она  не  похожа. 
-А  я,  что  похож  на  грузина?  У  нас  мама  была  русская:  и  посмотрите,  какие  у  неё  чёрные  волосы. 
-А,  что  же  вы  тогда  белый. 
-А  я  не  белый,  я  седой. 


Врачиха  изумленно  вскинула  голову,  пробурчав. 
-А  я  думала  вы  альбинос. 
Я  горько  усмехнулся. 
-У  альбиносов,  брови  не  бывают  чёрными.
Каждый  день  приходил  к  своей  так  называемой  сестре.  О  ней  никто  в  городе  не  спохватился,  скорее  всего,  она  приезжая,  наверное,  из  Питера.  Я  не  мог  её  бросить,  она  была  так  же  одинока,  как  и  я. 
Верико  быстро  пришла  в  себя.

               
85

Выяснилось,  падение  сыграло  свою  негативную  роль,  она  потеряла  память,  не  помнила,  как  её  звать  и  откуда  она.  Врачи  жалостливо  на  меня  смотрели,  давая  неутешительные  прогнозы. 
Я  ей  рассказывал  про  свою  сестру  Верико  и  она,  жадно  вслушиваясь,  верила  мне.  Быстро  привыкла  к  своему  новому  имени,  откликаясь,  когда  к  ней  обращались. 


Я  ей  рассказывал  о  нашей  семье,  Верико  пытала  меня,  кем  она  была  раньше.  И  мне  пришлось  врать  и  выкручиваться,  придумывая  всё  на  ходу.  Сказал,  что  она  была  садовником  в  ботаническом  саду  Сухуми  и  прекрасной  художницей.  Что  приехала  ко  мне  погостить  и  порисовать  и  вот  случилась  такая  беда. 
Я  думал,  её  выпишут  и  я  ей  всё  расскажу. 
Закупил  много  мази  календулы  и  каждый  день  её  перевязывал.  Врачи  нехотя  с  ленцой  ругали   мое  вмешательство  в  процесс  лечения,  в  больнице  был  недостаток   лекарств  и  перевязочного  материала. 


Когда  мой  маленький  Сандро  опрокинул  на  себя  кружку  кипятка,  я  спас  его  лицо  именно  календулой,  которая  способствует  быстрому  заживлению  ран  и  не  даёт  образоваться  рубцам  и  свищам  и  снимает  боль. 
Верико  очень  стеснялась,  когда  я  накладывал  огромные  марлевые  салфетки  с  мазью  на  её  поражённые  места.  На  грудь  и  бедра.  Особенно  мучилась,  когда  ей  приходилось  раздвигать  ноги  почти  у  самого  паха.  Но  я  делал  так  все  деликатно  и  нежно.  Она  привыкла  и  преданно  смотрела  мне  в  глаза.
               
86 

Искренне  верила,  что  я  её  брат  и  так  ждала  моих  приходов,  у  меня  сжималось  сердце  от  печали  и  жалости  к  этой  изумительно  красивой  женщине. 
И  удивительно,  она  очень  напоминала  мне  мою  умершую  сестру. 
Ещё  удивительней,  я  сам  уже  воспринимал  её,  как  мою  Верико.  Вот  только  моей  сестре  было  сорок  два  года,  а  этой  красавице  от  силы  тридцать.

                Глава  12


Моё  тело  представляло  сплошной  синяк,  страшные  ободранные  до  самого  мяса  ноги  и  даже  ягодицы.  Я  ничего  не  помнила,  ко  мне  приходил  мужчина  лет  сорока,  а  может  и  старше.  Абсолютно  с  белыми  длинными  развевающимися  волосами,  который  говорил  мне,  что  он  мой  брат.  Когда  он  уходил,  я  плакала  от  ужаса,  я  ничегошеньки  не  помнила,  кто  я  и  как  меня  зовут. 
Он  сказал,  что  меня  зовут  Верико  и  я  его  сестра.  Врачи  участливо  на  меня  смотрели  и  по  их  лицам,  я  понимала,  что  ничего  хорошего  меня  не  ожидает. 


Мой  брат  приходил  ко  мне  каждый  день.  Его  глаза  огромные  с  затаённой  печалью,  смотрели  на  меня  нежно,  заботливо  и  любяще.  Я  так  ждала  этих  приходов,  он  рассказывал  о  моей  жизни,  хотя  мне  не  верилось,  что  я  жила  той  жизнью,  о  которой  он  мне  говорил.

               
87

Но  его  отношение  ко  мне  было  столь  родственным,  я  уже  не  сомневалось  в  том,  что  он  мой  брат.  Не  мог  чужой  человек  так  обо  мне  заботиться.  Первое  время  я  его  очень  стеснялась,  особенно  когда  он  делал  мне  перевязки. 


Приносил  с  собой  мазь  календулы  и  сам  накладывал  мне  повязки,  мне  было  так  стыдно  раздвигать  свои  ноги  и  обнажать  грудь.  У  самого  паха  у  меня  была  огромная - ободранная  от  кожи - рана.  Но,  смотря  в  его  глаза,  в  которых  светилась  его  братская  любовь  и  сострадание,  я  забывала,  что  он  мужчина,  полностью  ему  доверяя. 
Его  приходы  так  скрашивали  одиночество  и  наполняли  смыслом  моё  новое  существование,  в  котором  не  было  места  прошлому.


                ****************


Через  неделю  её  выписали,  я  привёз  Верико  к  себе  в  Матросово.  Уложил  на  свою  тахту,  а  себе  устроил  ложе  в  маленькой  комнатке,  где  у  меня  была  мастерская.  Когда  её  привёз  домой,  у  меня  на  душе  так  стало  светло  от  её  присутствия.  Моя  жизнь  наполнилась  смыслом,  мне  надо  было  выходить  Верико.  Понимая,  что  себя  обманываю,  она  мне  никто,  но  не  мог  же  её  бросить  на  улице,  огорошив  правдой.  Да  и  куда  она  пошла  бы,  при  своей  амнезии.  Мне  не  хотелось  терять  её  из  своей  жизни,  я  судорожно  цеплялся  за  эту  странную  прихоть  судьбы.
               
88

Спиной  ощущал  свою  необходимость  моей  Верико.  Радовался,  как  мальчишка,  балуя  её  вкусностями.  И  Верико  платила  мне  преданной  любовью,  как  к  своему  брату. 
Прошло  полтора  месяца,  она  мне  стала  такой  родной,  я  с  ужасом  думал,  когда  к  ней  придёт  память,  я  не  перенесу  ещё  одной  потери. 
Когда  купил  этот  маленький  домик,  рядом  с  ним  на  пустыре  разбил  небольшой,  но  очень  красивый  сад. 


Я  собрал  вокруг  булыжники  и  валуны.  Из  валунов  соорудил  альпийскую  горку,  а  из  булыжника  вымостил  дворик,  красиво  обсаженный  цветами  и  хвойниками.  Карликовые  яблоньки  уже  плодоносили,  рдеющие  большие  яблоки  сорта  Мельба,  дивно  пахнущие  и  этот  чудный  запах  говорил  о  том,  что  яблоки  созрели.
Рядом  с  большим  кустом  плетистой  розы  сорта  «Нью  Даун»,  поставил  красивую  скамейку  из  полированной  плахи  опирающуюся  на  два  пня  и  спинку  из  переплетающихся  полированных  коряг.  Напротив  был  небольшой  водоём  с  кувшинками,  которые  я  принёс  из  устья  речки  Медянки. 
 

На  большом  пне  у  водоема  сидели  вырезанные  из  тонированной  липы  в  натуральную  величину  две  скульптуры,  мои  Сандро  и  Нателла.  Сандро  обнимал  за  плечо  свою  сестрёнку,  на  их  губках  играла  светлая  улыбка  от  той  красоты  белоснежных  кувшинок  цветущих  у  их  ног. 
Я  часто  приходил  сюда,  разговаривая  со  своими  детьми.  Это  был  мой  Мир,  о  котором  никто  не  знал.  Они,  улыбаясь,  меня  слушали,  а  я  отходил  сердцем  сидя  рядом  со  своими  детьми.
               
89

Верико  впервые  увидев  мой  сад,  когда  её  привёз  домой,  ахнула  в  немом  восторге.  А,  увидев  Сандро  с  Нателлой,  спросила  у  меня,  где  я  приобрёл  такую  замечательную  скульптуру.  Как  великолепно  она  сделана.  Долго  и  зачаровано  она  смотрела  на  них. 
-Серёжа,  сколько  чувств,  какая  трогательная  любовь.  Наверно  это  очень  дорогая  работа. 
-Верико,  это  твои  племянники,  она,  как  споткнулась. 
-У  меня  есть  племянники? 


-Они  у  тебя  были  сестра.  Они  погибли,  как-нибудь  потом,  я  тебе  о  них  расскажу. 
Её  лицо  исказила  мука,  по  щекам  катились  крупные  слёзы,  Верико  прижалась  ко  мне. 
-Серёжа,  я  ничего  не  помню,  ты  слышишь,  я  ничегошеньки  не  помню.  Это  так  больно. 
Так  прошли  ещё  три  месяца.  Наступил  Новый  год. 
Память  к  моей  Верико  так  и  не  пришла  и  хотя  мне  было  стыдно,  я  радовался  этому. 


Она  окончательно  поправилась,  вся  кожа  зарубцевалась,  была  нежной  и  розовой  и  эти  светлые  пятна  выдавали  её  страшные,  но  не  опасные  увечья.  Я  любовался  изысканной  красотой  своей  Верико. 
Верико  оказалась  хорошей  хозяйкой.  В  моё  отсутствие  готовила  еду  и  надо  отдать  должное,  готовила  она  очень  даже  неплохо,  в  образцовом  порядке  содержала  дом.  Баловал  её  после  каждой  продажи,  покупая  ей  косметику  и  обновки,  она  так  искренне  радовалась  моим  подаркам,  что  мне  хотелось  подарить  весь  этот  мир.
               
90 

-Знаешь  Серёжа,  не  знаю,  какой  ты  был  раньше  мне  братом  и  не  знаю,  как  я  к  тебе  относилась,  но  смотрю  на  тебя,  и  моя  душа  поёт  и  радуется.  Ты  самый  замечательный  брат  на  свете. 
-Но  меня  всё  время  мучает  мысль,  что  ты  не  мой  брат  и  я  когда-то  жила  другой  жизнью. 
-Ты  прости  меня  родной,  если  я  немного  скована  в  проявлениях  своих  чувств.  Это  наверно  пройдет,  я  ничего  из  прошлого  не  помню,  а  то,  что  ты  делаешь  для  меня,  уже  то,  что  ты  меня  спас  и  как  за  мной  трепетно  ухаживал,  достойно  большого  уважения  и  восхищения. 

               
                **********


Я  много  стал  успевать  делать,  высвободив  моё  время  от  домашних  хлопот,  моя  Верико  даже  помогала  мне  покрывать  лаком  и  маслом  мои  изделия. 
Один  пожилой  финн  из  Хельсинки,  заключил  со  мной  договор,  покупая  мои  изделия,  мои  заработки  достигли  тысячи  евро  и  это  были  очень  неплохие  деньги. 


Как  я  любил  эти  вечера,  когда  я  делал  очередную  вазу  из  капа,  а  Верико  стряпала  на  кухне  вкусные  пироги.  Пахло  сдобой,  деревом,  стружкой.  Она  заходила  ко  мне,  часами  задумчиво  смотря,  как  я  работаю.  Я  чувствовал  её  каждой  клеточкой,  её  лицо  озаряла  такая  светлая  искренняя  добрая  улыбка,  что  на  душе  становилось  радостно.
               
91

На  Новый  год  мы  поехали  в  Выборг,  мы  тайком  друг  от  друга  накупили  подарков.  И  радовались  как  малые  дети,  даря,  их  друг  другу.  Я  пошёл  в  свою  мастерскую. 
Поставил  большой  мольберт  на  треногу,  который  мне  привёз  мой  финн  заказчик,  выложил  кучу  красок  и  хорошие  импортные  кисти.  Позвал  мою  сестричку,  она,  увидев  эту  красоту,  завизжала  от  восторга  и  расцеловала. 


Впервые  её  поцелуи  меня  смутили,  сердце  тревожно  забилось,  но  я  быстро  про  это  забыл,  искренне  радуясь  её  восторгу. 
Через  некоторое  время,  она  мне  показала  натюрморт,  и  я  обомлел.  Потрясённый  смотрел  на  изумительную  работу,  не  веря   в   увиденное.
Это  не  было  подражанием  фламандской  школы,  которой  так  любят  подрожать.  Натюрморт  светился  искрящейся  радостью  и  каким-то  бунтарством.  Это  был  маленький  шедевр,  я  понимал,  что  вижу  работу  необычайно  одарённого  художника. 


Верико  ждала  моего  вердикта,  смутившись  моему  долгому  молчанию. 
-Ну,  что  ты  молчишь  Серёжа? 
-Тебе  не  понравилось,  да? 
Повернулся  к  ней,  смотря  в  её  умные,  красивые,  янтарные  глаза. 
-Верико,  лучшей  работы  за  последнее  время  я  не  видел. 
-Ты  очень  сильный,  необычайно  талантливый  художник. 
Она  поймала  меня  на  слове.

               
92

-А,  что,  я  раньше  такой  не  была. 
Я  смутился. 
-После  этого  падения,  с  тобой  что-то  произошло,  ты  просто  стала  гением. 
Она  так  радостно  по-детски  рассмеялась. 
-Ты  льстец  Серёжка,  но  Господи,  как  приятно. 
-Я  так  рада,  что  тебе  понравилось,  буду  теперь  много  писать,  а  ты  будешь  продавать  мои  работы. 


-Может  этот  натюрморт,  ты  покажешь  своему  финну. 
-Нет,  Верико. 
-Ты  не  против,  если  эту  работу  я  оставлю  дома,  пусть  она  висит  у  нашего  обеденного  стола. 
-Ты  меня  окрылил,  Серёжа! 
Чмокая  меня  в  щеку. 


               
                Глава  13


Наступил  март,  проклятый  месяц.  Месяц  гибели  моих  детей.  После  гибели  детей  я  перестал  пить,  особенно  прилюдно.  Боялся  сорваться  и  натворить  бед.  Пил  раз  в  году,  в  годовщину  гибели  моих  детей. 
Встал  рано,  за  ночь  навалило  снега,  расчистил  площадку,  смахнул  снег  со  скамейки.  Обмахнул  статуи  детей  от  припорошившего  снега.  Поехал  в  Выборг  накупил  цветов,  водки,  продуктов.  Поставил  тёмно-бордовые  крупные  розы  в  трёхлитровую  банку  с  водой  у  подножья  статуи. 

               
93

Нарезал  дома  кружочками  лук,  замариновал  в  уксусе  с  сахаром  и  подсолнечным  маслом  с  соевым  соусом,  нарезал  мороженое  сало,  точнее  настрогал.  Все  это  вынес,  поставил  на  маленький  столик,  налил  стакан  водки. 
Эх,  забыл  хлеба,  принёс  ещё  горячий  хлеб.  На  небольшом  морозце  от  горячего  хлеба  курился  пар.  Выпил  стакан  водки,  смотря  в  глазки  моих  детей. 
-Как  я  без  вас  скучаю,  мои  родные,  мои  маленькие  солнышки.  Подошёл  к  детям  и  поцеловал  их  глаза.


-Я  с  вами  и  никогда  вас  не  забываю. 
Они  нежно  мне  улыбались,  я  прижался  к  ним,  моё  сердце  разрывала  дикая  непередаваемая  боль.  Подошёл  к  скамейке.  У  дверей  стояла  растерянная  Верико,  с  огромными  глазами  смятенно  смотря  на  меня. 
-Иди  сестрёнка,  надень  тулуп  и  валенки,  и  возьми  второй  стакан.  Она  пришла  тепло,  одевшись.  Села  рядом  со  мной,  притихшая,  сердцем  чуя  недоброе. 


-Верико,  сегодня  годовщина,  как  погибли  мои  дети.  Налил  ей  половину  стакана  водки,  себе  полный  стакан. 
-Когда  убили  нашего  отца,  а  затем,  осёкся,  чуть  не  проговорившись,  что  пропала  Верико.  В  городе  началось  сумасшествие,  каждую  ночь  кого-то  убивали.  Или  грузинов,  или  абхазов. 
Стрельба,  поножовщина,  было  жутко,  потому  что - это  было  истребление  людей  ничего  не  сотворивших  ни  в  чём  неповинных.  Их  убивали  только  потому,  что  они  были  другой  нации,  другой  веры.

               
94 

-В  поисках  работы  уехал  в  Новый  Афон,  там  я  ремонтировал  крышу  за  мешок  кукурузной  муки. 
-Это  было  накануне  шестнадцатого  марта.  Приехал  поздно  домой. 
-Мне  на  встречу  выбежала  зарёванная  моя  жена  Стелла.  Моя  красавица  Стелла -  её  родители  греки  были  против  нашей  свадьбы.  У  греков  очень  сильны  традиции,  они  не  приветствуют  смешанные  браки,  впрочем,  это  присуще  всем  маленьким  нациям,  а  в  диаспорах - это  блюдётся   ещё  сильнее. 


-Они  меня  не  видели  в  упор,  и  всё  время  пилили  бедную  Стеллу.  Но  Стелла  выбрала  меня.  Перед  войной,  родители  умоляли  её  взять  детей  и  уехать  с  ними  в  Грецию  на  постоянное  место  жительство.  И  вот  сейчас,  смотрю  на  свою  жену  и  моё  сердце,  грохоча  бедой,  ждало  её  приговора. 
-Серёжа,  наши  дети  пропали. 
-Мои  маленькие  Сандро  и  Нателла  были  живыми,  но  послушными  детьми  и  никогда  далеко  от  дома  не  уходили.  Мы  с  соседями  абхазами  осмотрели  все  окрестности.  Так  их  и  не  найдя,  поздней  ночью  пришли  домой  и  уставшие,  даже  не  раздевшись,  уснули  как  убитые,  от  шока. 


-Проснулся  я  под  утро  от  грохота,  разбиваемого  стекла. 
-Вскочил,  впопыхах  схватив  охотничье  ружьё,  попытался  открыть  входную  дверь.  Она  была  чем-то  завалена.  Сильнее  надавил,  вываливаясь  на  веранду.  Лучше  я  бы  умер  сразу  у  этих  дверей. 
-На  веранде  лежали  мои  убитые  дети.  С  них  с  живых  содрали  кожу,  как  с  баранов,  страшная  мука  исказила  их  жуткие  лица.
               
95

Обезображенные  ужасные  красные  тельца  лежали  друг  на  друге,  с  них  ещё  сочилась  кровь  и  сукровица.  Разум  мой  помутился,  я  падал  в  бездну  непередаваемого  ужаса.
-Я  завыл  так,  что  наверное  и  небеса  содрогнулись.  Обнял  моих  малышей,  прижимая  их  к  себе. 
-Выскочила  моя  Стелла,  побелела,  как  смерть,  увидев  наших  детей,  она  закричала:  и  в  этом  крике  было  нестерпимое  безумие,  боль,  ужас, -  это  было  так  страшно  и  жутко.  Я  очнулся,  придя  в  себя. 


-Прибежали  соседи,  прикрывая  рот  от  увиденного  кошмара,  они  заголосили.  Мужики  с  ружьями,  потрясённые,  пытались отобрать  у  меня  моих  детей.  Я  орал  как  сумасшедший. 
-Не  отдам,  они  мои, - это  мои  дети.
Стелла  ушла  тенью  в  дом. 


Пришла  соседка  медсестра,  вкатила  мне  успокаивающего.  Моих  детей  накрыли  какой-то  тряпкой,  голые,  ободранные,  кровавые  ножки  и  только  на  ступнях  как  носочки  была  нежная  детская  кожа,  торчали  из-под  тряпицы.  И  эта  голенькая  кожа  пробирала  распирающим  льдом  от  кожи  до  сердца  всераздирающим  ужасом. 


-Соседка  вошла  в  дом  сделать  укол  жене. 
-Раздался  её  вой,  с  безумными  глазами  она  выскочила,  не  смогла  произнести  слов,  только  махала  в  сторону  комнаты  руками.  Я  бросился  в  комнату. 
-Моя  Стеллочка  висела  на  люстре  с  высунувшимся  фиолетовым  языком,  она  схитрила,  она  не  смогла  без  детей  и  побежала  им  вдогонку.  Я  обнимал  мою  жену  за  ноги,  беззвучно  плача. 

               
96

-Соседи  потрясённо  смотрели  на  меня,  я  за  это  время  поседел  на  их  глазах,  стал  белым,  как  полярная  сова.   
-Моя  Стелла  выбрала  лёгкий  путь,  уйдя  от  мучений  к  своим  детям,  оставив  меня  одного. 
-Мне  не  хватило  храбрости  последовать  за  ними.  Да  и  хотел  отомстить. 
-Только  кому?  У  разбитого  окна  нашёл  записку,  написанную  на  грузинском  языке. 


«Предателей  Грузии  будем  наказывать  жестоко». 
-Моих  детей  убили  за  то,  что  их  отец  был  дружен  с  абхазами.  Вот  такая  вот  школа  анти  интернационализма. 
Я  залпом  выпил  свой  второй  стакан  водки,  закусывая  хрумким  луком.  Верико  прижавшись  ко  мне,  громко  рыдала,  её  бил  озноб,  она  была  на  грани  истерики. 
Я  поднял  её  на  руки  и  отнёс  домой.  Бережно  уложил  в  постель.  Пошёл  поставить  чайник  напоить  её  чаем  с  мятой,  чтобы  успокоить. 


                Глава   14


Я  лежала  в  постели  и  не  хотела  жить.  Смотрела  на  этого  седого  неестественно  белого,  красивого  своей  страшной  суровостью  и  жуткими  бередящими  душу,  вопрошающими  глазами  мужчину,  который  назвал  меня  своей  сестрой.

               
97 


Я  всё  вспомнила,  кто  я  и  как  упала,  столкнутая  кем-то  с  крутого  высокого  яра.  Но  моя  боль  воспоминания  ничто,  по  сравнению  с  тем,  что  я  сейчас  пережила  и  переживаю. 
-Серёжа,  Серёженька,  как  же  ты  живёшь  с  этим  страшным,  жутким  грузом  воспоминаний. 


Меня  всю  корёжило,  как  только  я  представляла  эти  маленькие  ободранные  тельца,  я  билась  в  конвульсиях  громких  рыданий.  Я  не  могла  перенести  этот  ужас,  и  вспомнила  тельце  моего  умершего  только  рождённого  ребенка,  я  не  выдержала  и  завыла  раненой  собакой. 
Прибежал  Серёжа,  ушедший  за  водой,  приподнял  меня,  прижимая  меня  к  себе. 


-Ничего  Верико,  ничего,  гладя  мои  волосы. 
Я  всей  душой  и  телом  прижалась  к  этому  глубоко  несчастному  человеку.  Не  зная,  что  ему  отдать,  да  и  как,  чтобы  помочь  его  измордованной,  загубленной  жизни.  Чтобы  он  забыл  этот  ужас,  который  прилип  к  нему  намертво. 
Я  выла  и  понимала,  что  я  никогда  больше  не  буду  прежней,  я  никогда  не  смогу  забыть  этот  проклятый  ад  человеческой  злобы  и  подлости.  И  никогда  не  смогу  забыть - эти  жуткие,  пустые,  выжженные,  опустошённые  глаза  и  эти  белые  волосы  смерти. 


-Господи,  разве  ты  есть  на  небесах? 
-Как  мог  ты  допустить  это,  где  же  милосердие  твоё,  Боже? 
-За  что  наказаны  дети? 
-За  что  наказана  их  мать  и  этот  удивительно  добрый  человек.
               
98

Который  подобрал,  спас  и  выходил  совсем  чужого  для  него  человека,  назвав  своей  сестрой. 
-Где  же  ты,  Господи? 
-Где?!
Я  кричала  с  таким  остервенением.
Серёжа  качал  меня  у  себя  на  коленях:  и  впервые  ощутила  себя  былинкой  со  всеми  своими  страстями  и  горем,  в  горе  этого  человека. 


А  ведь  он  несмотря  ни  на  что,  остался  Человеком. 
Неужели,  это  божий  промысел - истина. 
-Почему  так  не  страдают  те,  кто  творят  подобное  под  всевидящим  твоим  оком - Господи. 
Наверное,  у  меня  был  нервный  срыв.  Я  проспала  больше  суток,  Серёжа  сидел  рядом,  охраняя  мой  сон.  Проснулась  разом  с  огромной  болью  и  опустошением  в  душе.  Он  встрепенулся. 
-Как  ты  меня  напугала  Верико. 
-Серёжа,  я  не  твоя  сестра.


-Я  Василиса  Яковлевна  Чантуришвили. 
-Прихотью  судьбы,  которая  бросила   меня  в  твои  руки.  Сведя  двух  полукровок  грузин  в  таком  странном  месте.  Тот  шок,  который  я  испытала  и  испытываю  оттого,  что  услышала,  вернуло  мне  память. 
-Я  бывший  архитектор. 
И  поведала  без  утайки  все  перипетии  своей  жизни. 
Серёжа  слушал  меня  внимательно,  не  перебивая. 
-Прости  меня  Василиса, -  произнёс  моё  имя,  запинаясь,  рассказав  мне  историю  с  моим  падением,  и  как  я  стала  его  сестрой. 
               
99

Смотрела  в  эти  любимые  глаза.  Да,  они  для  меня  стали  родными,  любимыми  глазами  брата,  именно  так  я  его  воспринимала. 
-Я  не  жалею  то,  что  назвал  тебя  сестрой. 
-Ты  замечательный  человек,  очень  душевный  и  внутренне  красивый.  Благодарю  судьбу,  что  она  мне  дала  тебя.  За  все  эти  годы  ты  тот  маленький,  но  горячий  огонёк  надежды,  к  которому  так  тянутся  руки  согреться,  и  который  греет. 


-Я  боялся,  что  рано,  или  поздно  к  тебе  вернётся  память.  Мне  тебя  будет  очень  недоставать  Верико. 
Моё  сердце  сжалось  от  боли  и  сострадания  к  этому  красивому  мужчине. 
-А  мне  Серёжа,  так  понравилось  быть  твоей  сестрой,  я  этого  никогда  не  забуду.  О  таком  брате  можно  только  мечтать.  Жаль  только,  что  украли  мой  любимый  «Лексус».  Ну,  да  ничего,  куплю  новую  машину.   
Серёжа  встал,  в  его  глазах  была  смертная  тоска. 
-Пойдёмте  Василиса,  я  вас  покормлю. 
Мне  так  стало  больно. 


-Серёжа,  ты  меня  спас,  выходил,  назвал  меня  сестрой,  не  делай  мне  больно.  Не  надо  «Вы»,  я  всегда  тебе  буду  лучшим  другом.  Ты  у  меня  тоже  единственный,  родной  мне  человек.  Я,  как  и  ты  одинока.  Точнее  была  одинокой,  а  сейчас  в  моей  жизни  появился  ты. 
-Ты  удивительный  Серёжа,  и  очень  талантливый. 
-Ты  отвезёшь  меня  в  Солнечное? 
-О  чём  ты  говоришь,  естественно. 
Мы  ели  в  напряжённой  тишине  молча. 

               
100

Утром  на  следующий  день  мы  собрались.
-Василиса,  ты  забыла  свои  работы. 
-Нет,  Серёжа,  я  их  оставляю  тебе,  они  принадлежат  этому  Дому  и  твоей  любви  ко  мне. 
Мне  стало  так  стыдно  и  неловко,  я  покидаю  этот  ставшим  мне  родным  и  таким  уютным  неказистый  домик. 
Мы  заехали  в  Выборг,  я  забрала  свои  картины  и  вещи  из  той  квартиры,  которую  снимала.  Извинившись  перед  хозяйкой,  рассказав  вкратце,  что  со  мной  приключилось.  Та  всплеснула  руками,  причитая  и  ужасаясь. 


-Я  знала,  вы  не  могли  просто  так  уехать  и  оставить  свои  картины.  Я  их  все  сохранила.   
Заплатила  хозяйке  и  мы   поехали   в  Солнечное. 
Всю  дорогу  мы  молчали,  напряжение  висело  в  воздухе,  как  в  прокуренной  комнате  табачный  дым,  мешая  дышать  и  думать. 
Мою  грудь  разрывало  непередаваемое  горе  и  парализующий  ужас.  Как смехотворно  мелки  и  ничтожны  мои  горести.  Я  не  была  верующей,  как  почти  всё  моё  поколение,  но  наверное,  как  все  женщины  в  душе  в  высшую  силу  верила.  И  этой  нескончаемой  дорогой  думала  о  Судьбе  и  Боге. 


Я  знала  и  слышала,  Бог  наказывает,  если  не  за  твои  ошибки,  так  за  прегрешения  родителей,  или  дальних  предков.  И  мне  никак  было  не  понять,  какие  же  надо  совершить  прегрешения,  чтобы  так  наказать  безвинных  детей. 
Получается  что,  наказывая  этих  детей  руками  мерзавцев  нелюдей,  он  тем  самым  плодит  новое  зло  и  дети  этих  палачей,  вновь  будут  наказаны  руками  других  нелюдей.
               
101

Но  это  ведь  порочный  круг.  Где  же  здесь  логика?  Я  запуталась,  не  зная,  как  выбраться  из  этого  кошмара. 
Искоса  поглядывала  на  Серёжу  и  только  сейчас  впервые  посмотрела  на  него  не,  как  на  брата,  а,  как  на  мужчину. 
Огромные  чуть  ли  не  в  пол-лица  глаза,  чёрными  провалами,  которые  не  дают  покоя  своей  тоской  и  печалью  и  этим  жутким  горем.  И  в  то  же  время  они  были  пронзительно  красивы. 
Чуть  выше  среднего  роста  худощавый  и  очень  жилистый,  и  очень  сильный.  Сколько  надо  было  сил,  чтобы  вытащить  меня  к  своей  машине. 


Он  был  удивительно  пропорциональным.  Красивые  руки  и  тонкие  сильные  пальцы.  Ладони  не  белоручки,  удивительно,  они  небыли  заскорузлыми,  кожа  была  гладкой  и  бархатистой. 
Я  помню  его  нежные  мягкие  прикосновения,  когда  он  мне  накладывал  календулу.  И  только  белые  волосы  в  свете  этой  трагедии,  ужасали  меня  до  мурашек  по  коже.  От  них  веяло  ужасом  и  смертью. 
Мне  было  так  страшно  и  опустошительно  одиноко,  что  хотелось  быстрее  приехать  к  себе  домой  и  остаться  одной.  Мне  было  жутко  и  больно  нести  этот  страшный  груз  его  памяти. 


Он,  наверное,  это  почувствовал,  когда  мы  приехали  ко  мне.  Я  пригласила  его  в  дом,  но  он  отказался,  сказал,  что  поздно  и  ему  не  хочется  ехать  в  темноте.  Я  смалодушничала,  мне  надо  было  настоять,  чтобы  он  переночевал  и  утром  бы  уехал. 
Он  тут  же  уехал  и  мы,  так  скомкано  сбегая  друг  от  друга,  распрощались.
               
102



                Глава  15


Я  не  могла  долго  заснуть,  пересматривая  свои  отношения  с  матерью.  Эта  дурацкая  кассета,  позор.  Понимая,  какая  это  всё  чушь  по  сравнению  с  тем,  что  я  испытала,  только  пережив  от  услышанного.  А  каково  всё  пережить,  ощутить  своей  кожей,  этот  жуткий  парализующий  ужас.   
Только  представила,  я  бы  увидела  своего  ребёнка  освежёванного  как  зверька.  Мне  стало  так   плохо,  и   я   разрыдалась.  Мучилась  так  целую  неделю.  Надо  было  что-то  делать. 


Я  восстанавливала  свои  документы,  которые  у  меня  пропали.  Вся  эта  канитель  займёт  больше  месяца.  Собрала  всё  то,  что  я  написала,  набралось  работ  шестьдесят. 
Позвонила  Гарольду.  Он  взволнованный  безумно  радующийся,  что  услышал  меня. 


Я  сказала,  что  скоро  приеду  и  всё,  ему  расскажу.  За  этот  месяц  я  нарисовала  большую  серию  портретов  под  общим  названием – «отверженные».  Это  были  портреты  беспризорников,  малолетних  проституток  выкинутых  на  улицы  родителями - отморозками. 
Обобранные  и  выгнанные  из  собственных  квартир  старики.  Вся  накопившаяся  во  мне  боль  вылилась  на  полотна,  обличая  ханжеское  общество.

               
103

 Которое  творит  весь  этот  беспредел  цинизма  и  мерзости,  зажравшаяся  номенклатура  Рублевки,  да  и  очерствевшие  души  простых  людей.  Я  нарисовала  ещё  два,  как  мне  показалось  очень  сильных  портрета,  которые  мучили  мою  израненную  душу.  Они  ещё  не  просохли,  когда  Гарольд  встречал  меня  в  аэропорту  Хитроу. 
Он  встретил  меня  совсем  не  по-английски,  а  с  такой  душевной  нескрываемой  теплотой,  волнуясь  за  моё  исчезновение. 


-Потерпите  Гарольд,  приедем,  покажу  вам  картины  и  всё  расскажу. 
Мои  работы  его  ошеломили,  особенно  серия  «отверженные»  и  два  последних  портрета.  Я  сама  зачарованно  на  них  смотрела,  не  веря,  что  это  я  их  нарисовала. 
Портрет  Серёжи  с  убитыми  детьми,  только  я  не  смогла  их  нарисовать  ободранными.  И  всё  равно,  портрет  получился  настолько  пронзительно  волнующим,  жутким,  своей  безысходностью,  вызывающий  бурю  эмоций. 


Серёжа  обнимал  своих  детей,  которые  были  спинами  к  зрителю.  И  по  их  обмякшим  тельцам,  вывернутым  ручонкам  и  луже  крови  под  ними,  было  понятно,  что  они  убиты.  Лицо  Серёжи  было  ужасным  в  своём  вопрошающем  горе,  его  белые  волосы  развевались  на  ветру,  огромные  глаза  обличали  этот  мир,  и  в  них  была  непередаваемая  боль  и  пустота  утраты.
Назвала  картину  «Божий  промысел!» 
Я  рисовала  картину  на  одном  дыхании.  Когда  её  нарисовала,  пошла  за  кружкой  кофе,  я  не  ела  и  не  пила,  стремительно  рисуя,  не  могла  от  неё  оторваться.  Подойдя   к  картине,  я  расплескала  кофе,  так  потрясла  меня  моя  работа. 
               
104

Схватив  нож,  я  замахнулась,  чтобы  уничтожить  этот  ужас.  В  последний  момент  остановилась. 
Если  меня  так  задела  моя  работа,  то,  каково  будет  зрителям.  Нет,  пусть  все  всполошатся,  наш  Мир  в  беде.  Зло  продолжает  собирать  свои  урожаи.  Пусть  эта  картина  будет  шоком,  которая  пробудит  человеческое  в  зажравшемся  человечестве. 
Вторую  картину  нарисовала  противоположную  «Божьему  промыслу».  Я  вложила  в  эту  картину  всю  свою  любовь  к  детям  и  умершему  моему  ребенку,  назвав  картину «Мать,  расчёсывающая  волосы  дочке». 


Гарольд  шёпотом  спросил. 
-Василиса,  кто  этот  человек? 
Я  ему  рассказала  всё,  что  со  мной  приключилось.  Когда  я  вновь  рассказывала,  о  горе  Серёжи,  не  совладала  с  собой  и  разрыдалась.  Потрясённый  Гарольд  сидел,  еле  сдерживая  слёзы. 
-Боже  мой,  этого  не  может  быть,  как  же  могут  такое  творить  сыны  Божьи. 


Тихо  прошептав. 
-Теперь  мне  понятна  эта  картина,  от  неё  веет  такой  жуткой  смертной  тоской  и  обвинением. 
-Василиса,  ты  гениально  это  передала.  Она  произведёт  фурор. 
-Она  всколыхнёт  всю  эту  жующую  публику.  И  как  противовес, ты  создала  эту  картину - Матери  с  девочкой.  Композиция  не  нова,  но  ты  мастерски  её  решила.  Спиной  на  корточках  сидящая  мать,  немного  повёрнутое  лицо.

               
105

Угадывается  чуть  заметная,  но  такая  тонкая  любящая  улыбка.  И  любящие  глазки  девочки  с  волнистыми  соломенными  волосами,  как  отражение  любви  матери. 
-Гарольд,  я  эти  два  портрета  не  буду  продавать,  они  мне  очень  дороги. 
-Да  я  их  и  сам  бы  не  продал,  это  твоя  вершина  и  такие  вещи  не  продаются. 
Гарольд  взволнованный  услышанным,  тем,  что  со  мной  произошло,  не  мог  долго  успокоиться.   


-Господи  Василиса,  я  поднял  на  уши  наше  посольство,  но  все  эти  чинуши,  что  ваши,  что  наши,  наверное,  существуют  для  того  чтобы  портить  жизнь  людям.  Так  и  не  получив  ответа,  чуял  беду  всей  своей  душой.
Выставка  произвела  небывалый  ажиотаж,  у  меня  уже  были  почитатели,  и  на  мои  работы  был  спрос  у  коллекционеров.  Лондонская  пресса  заговорила  о  моей  выставке,  как  о  новой  волне  сногсшибательного  русского  реализма.  А  последние  два  портрета  и  серию  «Отверженные»  внесли  в  каталоги  лучших  работ  года. 


Именно  эти  работы  потрясли  местное  общество  и  именно  из-за  них  Гарольд,  продлил  выставку.  Потому,  что  народ  валил  валом  посмотреть  эти  работы.  О  них  заговорили,  как  о  явлении. 
Я  видела,  как  люди  стояли  ошеломлённые,  женщины  комкали  платки,  украдкой  вытирая  слёзы.  Приехало  лондонское  телевидение,  брали  у  меня  интервью,  спрашивали  историю  «Божьего  промысла»,  но  я  не  очень  распространялась.

               
106

Только  сказала,  что  эта  картина  из  недавней  истории  межнациональной  войны,  посвящена  всем  жертвам  национализма. 
Мурыжили  долго,  спрашивая  историю  каждой  картины  из  серии  «Отверженные». 
Гарольд  поздравил  меня  с  невероятным  успехом,  искренне  радуясь  за  меня.  Мне,  конечно,  это  было  лестно,  но  всё  чаще  ловила  себя  на  мысли,  как  мне  не  хватает  Серёжи.  И,  как  мне  хочется  убежать  от  всей  этой  шумихи  в  Матросово. 


Где  впервые,  за  долгие  годы,  я  была  необычайно  счастлива,  где  была  нужна  такая,  какая  я  есть.  Чтобы  понять  это,  мне  потребовалось  уехать  в  Лондон.
Вспомнила  Серёжину  необычайно  трогательную  и  талантливую  скульптурную  работу  его  детей.  Как  долго  я  не  могла  поверить,  что  это  он  их  создал.  Как  она,  эта  скульптура  меня  задела,  когда  я  впервые  увидела  её. 
Я  рассказала  о  ней  Гарольду,  говоря,  что  у  её  создателя  невероятное  мастерство  и  несомненный  талант.  Гарольд  усмехнулся  моей  горячности,  и  я  не  стала  его  переубеждать.


Боже,  я  только  сейчас  осознала,  он  скульптор  от  бога.  Ему  надо  бросать  заниматься  ремеслом,  а  переключиться  на  скульптуры.  Мне  надо  к  нему  в  Матросово,  я  всё  сделаю,  чтобы  он  занялся  творчеством.  Он  ещё  потрясёт  мир.  И  всё  время  я  видела,  эти  огромные  чёрные  провалы  его  глаз  с  безумием  тоски  и  горя.
Пробыв  в  Лондоне  ещё  месяц,  переговорив  с  Гарольдом,  поехала  домой.  Как  он  меня  не  хотел  отпускать,  волнуясь  за  меня.  Я  ему  честно  всё  объяснила,  и  он  меня  понял.

               
107 

-Василиса,  девочка  моя,  звони  мне  каждую  неделю,  обещай. 
Летела  в  самолёте  и  думала  о  превратностях  судьбы.  Чужой  человек  волнуется  о  моей  судьбе,  а  родная  мать  даже  не  знает,  что  я  чуть  не  погибла  и  ей  не  интересно,  что  со  мной  и  где  я.
               

                Глава   16


Питер  встретил  редким  ясным,  солнечным,  тёплым  днем.  Привела  в  порядок  свой  дом.  Нашла  садовника,  молодого  толкового  парнишку.  Обещал  мне  привести  в  порядок  сад  и  следить  за  домом.  Выделила  ему  на  первом  этаже  комнату.  Обещав,  что  построю  для  него  домик. 
Купила  себе  новый  «Лексус»,  ещё  современнее  с  потрясающим  дизайном,  тёмно-синего  цвета  с  проблесками  тёмно-зелёного  со  светло-оливкового  цвета  кожей  внутри.   


Разговаривала  по  телефону  с  Гарольдом.
Мои  картины  растут  в  цене  в  геометрической  прогрессии,  создав  мне  очень  приличный  капитал.  Мне  хватило  бы  и  тех  денег,  которые  у  меня  были  на  счету.  Он  не  торопился  реализовывать  мои  работы,  умело,  создавая  вокруг  них  ценовой  ажиотаж.  Но,  честно  говоря,  меня  это  не  очень  волновало. 
Матери  я  перевела  деньги  ещё,  когда  уезжала  в  первый  раз.  Сказав,  что  это  мой  взнос  на  всю  её  оставшуюся  жизнь  и как  она  с  ними  поступит  её  дело.
               
108

Всё,  больше  я  не  хотела  торчать  в  городе.  Накупив  всяких  вкусностей,  купила  обновки  для  Серёжи.  И  самое  главное,  я  везла  ему  профессиональный  набор  стамесок  для  резьбы  по  дереву. 
Серёжи  дома  не  было,  моё  сердце  громко  билось,  на  меня  нахлынули  воспоминания.  Смахивая  слёзы,  затащила  все  свои  коробки.  Переоделась. 
Стояла  потрясённая  у  своей  тахты  аккуратно  заправленной,  на  столике  стояли  красивые  розы  в  пузатой  стеклянной  вазе.  У  стенки  в  углу  изголовья  стояла  женская  скульптура  в  полный  человеческий  рост,  она  была  настолько  реалистична,  моё  сердце  забилось  как  ненормальное.  Это  была  я.


Из  цельного  огромного  ствола  тонированной  вощённой  липы,  я  шагнула  стремительно,  как  бы  вырываясь  из  пут  дерева,  на  встречу  своему  счастью.  Тонкое  платьице  развевалось,  как  и  мои  волосы,  он  так  мастерски  показал  шелковистость  и  тонкость  ткани,  что  я  даже  погладила  её  рукой. 
Он  создал  такую  живую  динамичную  скульптуру,  так  непохожую  на  застывшие  каменные  срезы  жизни.  Как  удивительно  точно  он  передал  мою  улыбку.  От  скульптуры  веяло  такой  жизнерадостностью,  это  просто  ошеломляло. 


Поражена  его  феноменальной  памяти,  это  была  точная  копия  меня.  И  в  тоже  время,  эта  скульптура  ошеломляла  своей  неординарностью.  Передо  мной  была  работа  большого  Мастера.
Бог  мой,  он  меня  любит.  Только  сейчас  до  меня  дошло,  эта  скульптура  и  цветы  у  изголовья  тахты  признание  его  любви  ко  мне,  как  к  женщине.
               
109

Покрасневшая  поймала  себе  на  мысли,  что,  как  взволновало  меня  это  открытие. 
Я  стояла  ошеломлённая  со  слезами  на  глазах,  (какая  я  стала  сентиментальная),  осознавая,  что  стремилась  к  Серёже,  полюбив  его. 
Да,  только  сейчас,  увидев  себя  любящую,  поняла,  как  глубоко  и  незаметно  полюбила  этого  удивительного  человека.  Во  мне  не  клокотала  страсть,  во  мне  ярко  горела  огромная  нежная  любовь  к  Серёже.
Повесила  новый  костюм,  который  купила  ему  в  Лондоне  на  свой  страх  и  риск,  поставила  на  плиту  чайник,  прибралась.  Приготовила  обед. 
Попивая  такой  вкусный  духмяный  чай,  всё  же  колодезная  вода - это  не  водопровод  Петербурга.   


Смотрела  вновь  на  такую  масштабную  по  силе  мастерства  работу  Серёжи.  Какая  удивительная  чувственность,  не  могла  понять, какими  средствами  он  передал  это,  заставляя  скульптуру  жить. 
Вымыла  полы,  вошла  в  его  мастерскую  прибраться  и  замерла.
На  его  рабочем  верстаке  и  столике  стояли  с  десяток  или  более  голов  сделанные  из  берёзового  капа.  Невероятные  по  силе  восприятия,  работы.


Я  стояла  с  тряпкой  в  руке,  ошеломлённо  смотря  на  это  чудо.  Тончайшая  деталировка,  кожа  на  лице  казалась  живой,  выпуклые  родинки,  поры  на  коже  лица.  Сейчас  модно  ругать  подобные  работы  натурализмом,  фотографией. 
Нет,  эти  работы  не  были  бездушными,  они  своим  реализмом  чувств,  заставили  сжаться  мое  сердце.
               
110

Сколько  мятежности  и  гнева,  горя  и  ужаса,  было  в  этих  работах.  Я  понимала,  что  вижу  работы  нового  гения,  уникального  по  мастерству  и  воплощению.  Я  вся  трепетала,  мне  было  трудно  дышать,  так  задели  меня  эти  невероятные  работы. 
Это  был  вызов,  крик  души  моего  Серёжи.  Его  израненная  душа  плакала  и   кричала,  открыто  этому  миру. 
Доколе,  столько  боли  и  мерзости  на  нашей  земле. 
Не  люблю  экспрессивное  слово - потрясённая,  но  именно  сейчас  потрясённая,  опустив  руки  с  мокрой  тряпкой,  рассматривала  его  филигранную  технику  с  таким  необычно  сложным  материалом. 


Услышала  звук  подъезжающей  машины.  В  окно  увидела  растерянного  Серёжу  с  такой  улыбкой  надежды  на  его  умном  лице,  что  мне  стало  горько,  стыдно  и  в  тоже  время  сладостно. 
Он  вошёл,  всё  ещё  сомневаясь  меня  увидеть.  Его  щёки  горели  пунцовым  огнём,  огромные  глаза  до  бесконечности  распахнулись,  и  я  полетела  в  их  любящие  глубины. 
А  в  них  была  такая  смертная  тоска,  ему  было  так  одиноко,  и  он  так  меня  ждал. 


-Здравствуй  Серёжа,  я  так   по  тебе  соскучилась. 
Его  пронзительно  чёрные  глаза  надвинулись  на  меня,  излучая  такое  счастье  и  доброту,  он  так  нежно  погладил  мои  волосы. 
-Я  так  ждал  тебя  Верико. 
В  этой  одной  фразе  он  сказал  всё.  Из  него  рвалась  и  боль,  радость  и  любовь  и  нежность.  И  страх  потерять  меня  вновь.  Я  прижалась  к  нему. 
-Господи,  Серёжа,  как  хорошо  у  нас  дома.

               
111

Прижавшись  к  нему,  почувствовала  его  родственную  душу,  я  нашла  свое  успокоение,  своё  понимание,  свою  истинную  любовь.  Всей  душой  почувствовала,  как  я  ему  нужна,  такая,  какая  есть,  почувствовала  себя  такой  защищённой  и  уверенной,  здесь  меня  никогда  не  предадут.  Это,  как  озарение  нахлынуло  на  меня,  мы  мгновенно  проросли  друг  в  друга.  Какое  это  счастливое  чувство,  чувство  единения. 
Мы  сидели  молча,  смотря  друг  другу  в  глаза,  держась  за  руки. 
-Серёжа,  иди,  помой  руки,  будем  кушать.


Мне  так  стало  больно,  от  его  улыбки.  Я  бросила  его,  так  стремительно  умчавшись,  не  подав  о  себе  весточки.  В  своей  боли  я  была  так  эгоистична,  забыв  про  Серёжу  и  каково  ему  вновь  остаться  одному.  Мы  ели  молча,  улыбаясь,  смотря  в  самую  глубину  глаз. 
-Где  ты  была  Василиса? 


Я  рассказала  ему  про  поездку  в  Англию,  про  ошеломительную  выставку,  показывая  ему  рекламные  буклеты.  Рассматривал  внимательно  иллюстрации  буклетов.  Остановился  на  своем   портрете,  долго  рассматривая  его. 
-Какой  ты  сильный  художник,  какое  большое  у  тебя  будущее.  Ты  невероятно  точно  передала  мои  чувства. 
-Серёжа,  я  видела  твои  работы  и  ошеломлена  твоим  мастерством.  Там  в  Англии,  я  решила,  что  негоже  тебе  заниматься  твоим  ремеслом,  тебе  надо  полностью  посвятить  себя  творчеству.  Оно  так  мощно  выплескивается  из  тебя.

               
112

-Не  перебивай  меня,  ты  не  имеешь  права  молчать,  выскажи  себя  через  свои  работы.  Мир  должен  знать,  о  чём  ты  хочешь  ему  поведать.  Твои  головы  войны…. 
-Как  странно  ты  их  назвала  Верико.  Ведь  я  эту  серию  назвал  «Лики  войны». 
Я  продолжила, - твои  головы,  это  твоё  обличение  зла.  Ты  очень  гражданственный  художник,  не  в  смысле  приземленности,  а  в  смысле  гражданина  Мира,  которому  есть,  что  сказать  людям. 


-Серёжа,  я  много  видела,  но  то,  что  ты  сотворил,  и  это  только  начало,  невероятно.  Коненков  отдыхает,  сколько  экспрессии  в  этом  необычайном  материале  который  ты  выбрал.  Кап  так  оживил  эти  головы,  сам  по  себе  так  необычен  и  многословен.  Я  трепещу,  как  тебе  удалось  передать  такую  гамму  чувств. 
-Посмотри,  что  я  тебе  привезла. 
Принесла   большой  чемоданчик,  он  раскрыл  его  и  ахнул. 


-Господи,  какой  инструмент,  да  с  таким  я  горы  сверну. 
Вот  она  суть  мужчины,  я  улыбалась  про  себя.  Серёжа  как  мальчишка  гладил  знаменитую  английскую  сталь.  Смеялся  таким  счастливым  смехом,  это  такая  редкость,  я  и  не  знала,  что  у  него  такой  задорный  красивый  смех. 
-Серёжа,  я  долго  думала  и  вот  мои  соображения.  Если  ты  не  против. 
-Я  хотела  бы  тут  поработать  месяца  три,  четыре  и  то  же  самое  предлагаю  тебе.  Брось  всё,  и  займись  скульптурой.  Делай  то,  что  тебе  хочется,  раскройся  на  все  сто.  А  затем  мы  с  этими  работами  поедем  в  Англию  и  устроим  совместную  выставку. 
               
113

Он  застенчиво  смотрел  на  меня. 
-А,  что  мы  будем  кушать,  ремесло  это  ведь  мой  кусок  хлеба. 
-Ну,  это  пусть  тебя  не  волнует,  я  обеспеченный  человек,  нам  с  тобой  хватит  и  на  икорочку. 
Не  давая  ему  возмутиться. 
-Ты  почти  год  выхаживал  меня,  назвал  сестрой,  я  тебе  не  чужой  человек.  Это  даже  не  помощь,  это  наша  с  тобой  жизнь  и  не  перечь.  И  потом,  могу  я  посодействовать  нашему  общему  делу. 


-Хитрюга  ты  Василиса,  -  нежно  мне  улыбаясь. 
-Но,  Василиса,  есть  одно  но,  за  моей  спиной  только  художественная  школа,  ты  уверена,  что  мои  работы  не  любительские. 
-Да  Серёжка,  они  у  тебя  любительские,  только  от  слова  люблю.  Ты  невероятно  зрелый  мастер  и  то,  что  над  тобой  не  довлеет  академическая  школа,  тебе  лично  на  пользу.  Твоя  самобытность  не  убита  и  та  невероятная  техника,  которой  ты  владеешь,  присуще  только  тебе. 
Ты  открыватель,  это  потом  по  твоим  работам  будут  учиться.  Так  что,  больше  бы  таких  любителей. 

                ************** 

Четыре  месяца,  пролетели  как  один  день.  В  нашем  домике  в  таком  вроде  неказистом,  было  так  невероятно  тепло  во  всех  отношениях,  что  из  него  не  хотелось  выходить,  всё  вокруг заполняла  творческая  атмосфера. 
               
114

Работали  как  одержимые,  делали  перерыв,  только,  чтобы  покушать  и  лечь  спать.  Мы  почти  не  общались,  да  нам  это  и  не  надо  было.  Мы  полностью  растворились  друг  в  друге. 
Ловила  себя  на  мысли,  с  каждым  днём,  часом,  минутой  Серёжа  становится  мне  всё  ближе  и  дороже,  заполняя  мой  мир.  Я  не  представляла,  как  я  смогу  без  него  жить.  Ощущая  его  так,  как  будто  знала  его  вечность. 
Работая  над  полотном,  думала  над  тем,  как  я  могла  принимать  страсть  Анатолия  за  его  любовь.  Да  и  мои  чувства  к  Анатолию  больше  базировались  на  страсти  от  долгого  одиночества. 


К  Серёже  я  испытывала  спокойные,  чрезвычайно  сильные  чувства  любви.  Мои  чувства  к  Анатолию  были  как  ручеёк,  да  и  только,  наверное,  не  были  даже  и  ручейком,  а  вот  к  Серёже. 
Скорее - это  была  мощная,  полноводная  река,  как  бы  лениво  обманчиво  катящая  свои  воды,  но  сколько  в  ней  этих  звонких  ручейков.  И  я  чувствовала  такую  же  огромную  всезаполняющую  его  любовь  к  самой  себе. 
Его  жест,  взгляд,  всё  выражало  море  чувств,  очень  мощных  чувств. 


Вот  за  такую  любовь  можно  и  умереть. 
Вспомнила  слова  Ксении  Собчак,  в  одном  из  её  многочисленных  интервью,  что  она  не  понимает,  как  это  можно  раствориться  в  другом  человеке,  теряя  свою  индивидуальность. 
Она  ещё  молода  и  не  понимает,  что  растворяясь  в  любви,  ты  не  теряешь  себя,  а  наоборот,  становишься  гораздо  индивидуальнее,  ибо  любовь,  окрыляя,  раздвигает  границы  миропонимания. 
               
115

Твое  я,  становится  могучим  и  сильным,  потому  что  взаимное  счастье  любящих  делает  людей  богами-созидателями.  Созидателями  счастья. 
Любовь  если  она  настоящая,  всегда  жертвенна,  будь  это  любовь  матери  к  своему  ребенку  и  любящего  к  любимой,  а  любовь  Христа  к  человеку  и  в  целом  человечеству,  разве  не  пример  этого,  и  разве  он  потерял  себя,  растворяясь  в  человечестве.  В  том  понимании,  о  котором  она  говорит,  больше  страха  неокрепшей  души  и  эгоизма.  Но  это,  наверное,  издержки  молодости,  саморекламы  и  эпатажа.


Часто  ездили  в  Выборг,  где  я  писала  портреты  его  жителей,  пока  Серёжа  был  занят  своими  делами. 
Серёжа  тоже  работал  как  одержимый,  я  не  мешала  ему  и  не  смотрела  на  его  работы.  У  него  была  проблема  только  в  материале,  и  мы  на  его  старенькой  девятке,  ездили  в  леса,  на  старые,  заброшенные  финские  хутора  собирать  капы. 


Я  рисовала  на  пленэре,  а  он  кругами  ходил  вокруг  меня,  ни  на  минуту  не  выпуская  меня  из  вида.  Понимая,  как  он  за  меня  волнуется  и  как  я  ему  дорога.  Мою  душу  грела  его  забота.  Да  и  я  была  спокойна,  зная,  что  он  рядом. 
Он  ни  разу  не  сделал  попытки  дотронуться  до  меня  так,  чтобы  я  поняла  это,  как  прикосновение  любви. 
Он  боялся  вспугнуть  наше  взаимопонимание,  всё  ещё  боясь  поверить  в  очевидное. 
Что  я  его — Люблю

               
                Глава  17

В  конце  пятого  месяца  у  меня  набралось  приличное  количество  картин  и  у  Серёжи  его  работы. 
               
116


Серёжа  на  улице  сделал  лёгкую  пристройку  и  работал  там.  Мы  решили  устроить  праздничный  вернисаж.  Я  приготовила  вкусный  обед.  Выставила  все  свои  работы,  Серёжа,  бормоча,  ходил,  убыстряя  свой  шаг  от  картины  к  картине.  Я  внимательно  смотрела  на  его  реакцию  и  начала  немного  волноваться,  не  понимая  его  бурчания. 
Он  резко  подошёл,  плюхнулся  на  тахту. 
-Василиса,  здесь  нет  халтуры,  все  твои  работы  значимы,  не  хочу  громких  слов  типа  гениально  и  тому  подобное.  Но  моя  душа  ликует  и  печалится,  плачет  и  смеётся. 


-Ты  не  просто  художница,  нет  мне  не  найти  тебе  эпитета.  В  твоих  работах  бездна  чувств,  от  нежности  до  безумия,  от  мятежности  до  удивительного  радостного  покоя. 
Он  вскочил,  забегал  передо  мной,  впервые  видя  его  такого  импульсивного. 


-Нет,  Василиса,  не  удержусь,  ты  гениальный  художник,  даже  в  твоих  натюрмортах  присутствует  философия.  Твои  пейзажи  мятежны  и  саднят  сердце  невысказанной  печалью,  не  знаю,  как  это  у  тебя  получается,  они  бередят,  разрывают  душу. 
Ты  играешь  на  полутонах,  резко  взрываясь  мазками,  которые  поражают  в  самое  сердце,  рождая  такую  печаль  по  утерянному  и  ушедшему. 
Серёжа  опустился  передо  мной  на  колени,  прижался  к  моим  ладоням,  обжигая  страстными  поцелуями. 
-Я  преклоняюсь  перед  твоим  творчеством  Василисушка.

               
117 

Мое  сердце  сжалось,  сладкая  дрожь  пробежала  по  мне  от  его  «Василисушки».  Он  впервые  так  назвал  меня.  И  я  впервые  видела  его  таким  чувственным.
-Василёк,  ты  ранила  мою  душу,  своими  невероятными  портретами,  где  ты  только  нашла  такие  типажи. Ты  отмыла  меня  от  скверны,  я  мелок  и  огромен,  такие  чувства  ты  во  мне  разбудила.  И  знаешь,  у  всех  твоих  работ  есть  одно  общее.  Они  все  пронизаны  любовью.


Испуганная  такой  его  горячностью,  прижала  его  голову  к  себе  гладя  эти  белые,  белые  волосы. 
-Успокойся  Серёжа,  да,  что  это  с  тобой? 
Он  вновь  вскочил. 
-Нет,  Василёк,  это  непросто  картины,  это  твоя  огромная  любящая  душа. 
Он  смотрел  на  меня  глазами  восхищения  обожания  и  нежной  любви. 
-Что  отличает  большого  художника  от  гениального.  Картины  могут  по  мастерству,  технике,  построения  композиции  быть  просто  невероятными.  Но  в  них  нет  никогда,  одного -  души.  Гениальный  художник  этим  и  отличается,  его  картины  живут,  пусть  тот  же  Микеланджело  или  Врубель. 


По  этому  в  мрачной  по  цвету  картине  «Демон»  столько  невероятной  притягательности,  потому,  что  в  нём  огромное  буйство  души  самого  Врубеля. 
-Именно  поэтому,  я  не  понимаю  всех  этих  символистов,  абстракционистов  и  им  подобных.  Что  придумывать  тому,  что  не  рождает  в  простом  человеке  чувства. 

               
118

Если  смотришь  на  расчленённую  скрипку,  детали  которой,  в  разных  местах  холста,  и  мне  говорят,  это  гениально,  я  не  дорос  до  этого  сумасшествия.  Что  же,  пусть  я  ретроград. 
-Но  я  плачу  перед  картиной  «Возвращение  блудного  сына»  и  смеюсь  над  галиматьёй  «Чёрного  квадрата»  Малевича.  Чтобы  там  при  этом  не  говорили  об  удивительной  фактуре,  что  квадрат  и  вовсе  не  квадрат  о  море  невысказанных  и  упрятанных  чувств.  Чувства  на  картине  не  прячут,  а  именно  обнажают,  вот  в  этом  то,  и  есть  искусство.  Искусство  принадлежит  народу,  а  не  избранным  и  искусствоведам. 


-Пусть  некоторые  и  стоят  с  восторженным  выражением  лица  тем  самым,  причисляя  себя  к  избранным,  которым  понятна  эта  «философская»  глубина,  разрушающая  ткань  пустоты,  а  точнее  её  созидающая. 
-И  эти  несчастные  искусствоведы  придумывают  себе  возможность  заработать  лишние  деньги,  но  их  рецензии  ничего  не  значат  для  вечности.  Что  интересно,  я  ни  разу  ни  слышал  в  их  толкованиях  (ты  только  вдумайся – толкованиях)  тому,  что  изображено,  простого  слова – душа. 
-Душа  есть  в  Левитане,  Ренуаре,  Саврасове,  Рембрандте,  Веласкесе - ай,  да  этот  список  перечислять  и  перечислять.


-Я  восхищён,  поражён  той  глубиной  твоей  души,  которая  открылась  для  меня  таким  щемящим  сердце  внутренним  богатством.  Я  благодарен  судьбе,  что  она  столкнула  меня  с  тобой,  дав  возможность  быть  рядом   и  видеть,  что  ты  творишь. 
Взволнованная  и  ошеломлённая  его  страстью,  бешеным  напором.  И  тем,  о  чём  он  говорил.  Впервые  увидев  его  такого  импульсивного  тонко  чувствующего,  такого  открытого  и  нежного.  Я  трепетала,  любуясь  его  красотой. 
               
119

Огромные  глаза  втягивали  в  себя  бездной  ума  и  бурей  чувств.  Его  слова  меня  тронули  и  запали  глубоко  в  душу.  О  нет,  это  не  была  лесть,  он  говорил  искренне  от  всей  души.
Он,  как  бы  дал  мне  возможность  увидеть  себя  со  стороны.  И  чёрт  побери,  то,  что  я  увидела,  мне  очень  понравилось. 
Тихий,  тихий,  а  сколько  бурлящих  чувств,  какие  страсти  в  нём  кипят.  Нет,  я  в  нём  не  ошиблась,  передо  мной  стоял  цельный  необыкновенно  талантливый  и  умный  человек. Это  личность! 


-Серёжа,  что  ты  всё  обо  мне,  давай  теперь  ты  показывай. 
Когда  он  внёс  и  расставил  свои  работы,  смотрела  изумленно  и  восхищенно. 
-Когда  же  ты  всё  это  успел  сотворить? 
-Когда  ты  спала,  я  ночами  работал,  по-ребячески  улыбнулся. 
Тревожно  смотря  на  меня,  притулился  на  стуле  у  стены,  наблюдая  за  мной,  как  я  только  что  за  ним.  А  я  уже  всё  забыла,  утонувшая  и  оглушенная  его  работами. 


Я  смотрела  на  чудо,  я  видела  то,  что  он  сотворил.  Не  сомневалась  в  его  таланте  и  всё  же,  я  его  недооценила.  Передо  мной  были  работы  необычайно  талантливого,  без  преувеличения  гениального  скульптора. 
Девчонкой  ходила  по  всем  музеям  и  выставкам,  да  и  сколько  потом  сама  рисовала  со  слепков  и  статуй.  Восторгалась  Кановой,  Праксителем,  Фидием  и  всей  античной  школой  ваяния.  Но  только  наверно  с  Микеланджело,  с  его  душевными  муками  и  до  Родена  с  Коненковым,  которые  по-новому  подошли  к  скульптуре,  оживив  их,  как  Пигмалион  свою  Галатею. 
               
120

В  скульптуре  был  не  только  анатомический  срез,  а  появилась  душа. 
А  сейчас  смотрю  на  работы  никому  неизвестного  гения  и  у  меня  мурашки  по  коже.  Он  дополнил  серию  ликов  войны.  Ошарашенная  смотрела  на  этот  ужас,  горе  и  отчаяние,  у  меня  навернулись  слёзы,  моя  душа  плакала  от  увиденного. 
Господи,  как  ему  удалось  передать  неимоверное  горе  и  эти  жуткие  страсти,  я  была  просто  поражена.  Я  повернулась  к  нему,  смотря  в  его  напряжённые  глаза, - сказала.


-Бог  мой,  Серёжа,  как  ты  живёшь  с  этой  страшной  болью  в  душе,  как  ты  не  сломался  и  не  спился,  чтобы  утопить  свою  боль.
Меня  трясло  от  переживаний  и  той  страшной  глубины,  в  которую  ввергли  его  работы.  Я  задыхалась,  не  может  такого  быть,  это  какая-то  мистика. 
Потрясённая  я  вновь  посмотрела  на  Серёжу,  по  моим  щекам  текли  слёзы  горечи  и  боли.  Он  растерянный,  обречёно  опустив  руки,  смотрел  на  меня. 


-Ты  что  Василисушка? 
Подошла  к  нему,  взяв  в  ладони  его  лицо,  смотрела  в  его  бездонные  глаза  и  рухнула  в  эту  невероятную  глубину  его  чувств.  Не  соображая,  что  говорю  в  слух. 
-Как  я  тебя  люблю  Серёжа! 
-Эти  работы  произведут  в  сладостной  Европе  фурор,  они  будут  взрывом,  который  разметёт  их  обленившиеся  души.  Ты  потрясёшь  их  до  основания. 
Снова  пошла,  смотреть  его  работы,  вошла  на  кухню,  где  стояли  на  столе  на  полках  стульях  ошеломительный  мир  детей. 
               
121

От  потрясающих  детских  головок  до  миниатюрных  фигурок  с  такой  деталировкой,  что  не  верилось,  что  это  делалось  вручную  на  таком  неудобном  материале,  как  кап.  Какие  страсти  в  этих  детских  лицах;  и  смех  и  горе,  тоска  и  лукавство,  радость  и  задумчивость,  как  точно  и  тонко  он  передал  океан  детских  искренних  чувств.
Я  обомлела,  моё  сердце  готово  было  выскочить  из  груди.  Сколько выстраданной  любви,  сколько  горя  по  утерянным детям. 
Онемевшая  села  на  табурет. 


Мир  еще  не  знал,  что  родился  новый  гений  и  я  первая,  кто  увидел  его  величие.  Серёжа  смятенный  моей  реакцией  смотрел  на   меня. 
Я  бросилась  к  нему  на  шею,  осыпая  его  поцелуями. 
-Ты  мой,  только  мой!
Потом  мы  вышли  на  улицу  в  его  импровизированную  мастерскую.  Он  окончательно  добил  меня,  разрывая  моё  сердце.  Передо  мной  стояла   в  натуральную  величину  скульптура  старика,  стоящего  на  коленях  с  возведёнными  глазами  к  небу  и  опущенными  руками. 


На  его  лице  была  такая  смертная  мука  и  страшное  горе.  На  коленях  лежало  тело  убитого  ребёнка.  Слёзы  текли  по  моим  щекам,  настолько  овеществлёно  было  это  горе.  Эти  жуткие  упавшие  мозолистые  руки  с  вздутыми  жилами,  я  не  могла  на  них  смотреть,  Боже  мой,  как  он  смог  в  этих  ладонях  передать  отчаяние,  мольбу,  гнев. 
Это  было  апофеозом  его  ликов  войны.  Это  небыли  гипертрофированные  руки  нет,  нет,  это  были  самые  реалистичные,  но  так  много  говорящие  руки.
               
122

Прижалась  к  Серёже,  всхлипывая.
-Ты  талантливейший  скульптор  самородок,  которого  мир  ещё  не  видел.  Тебе  нет  цены. 
-Да  ты,  что  Василёк. 
Он  отмахивался  от  моих  слов,  нежно  обнимая  меня. 
-Тебе,  правда,  понравилось?! 
-Всё,  больше  я  тебе  ничего  не  скажу,  собираем  вещи  и  едем  ко  мне  в  Солнечное.  Упакуем  свои  творения  и  поедем  в  Лондон.  Ты  сам  увидишь,  кто  ты  есть. 


Раза  два  в  месяц  я  звонила  Гарольду,  давая  о  себе  знать  и  справляясь,  о  его  здоровье.  Он  мне  говорил,  что  с  нетерпением  ждёт  меня,  что  на  мои  работы  колоссальный  спрос.  Я  сказала,  что  привезу  Серёжу  с  его  работами,  что  я  по  сравнению  с  ним  подмастерье.  Гарольд  хмыкнул,  но  всё  же  доверился  моему  чутью.
С  трудом  мы  упаковали  все  мои  работы,  но  Серёжины  вряд  ли  мы  сможем  увезти.  Пришлось  ехать  в  Выборг  заказывать  газель,  куда  мы  всё  погрузили  и  поехали  в  Солнечное. 
По  дороге  я  позвонила  садовнику,  попросив,  чтобы  к  нашему  приезду  он  натопил  баню.
   
               
                Глава  18

Конец  сентября  сверкал  осенним  убранством,  освещая  ностальгией  мой  сад.  Садовник  Юра  не  подвёл,  привёл  в  порядок  сад,  посадил  уйму  цветов  и  кустарников  и  даже  несколько  десятилетних  лип.
               
123
               
               

Пока  Серёжа  с  садовником  разгружали  машину,  которая  ехала  за  нами,  я  пошла  в  баню. 
С  таким  удовольствием  попарившись,  вышла,  крикнув  Серёже,  чтобы  он  шёл  в  баню.  Моё  тело  звенело,  и  было  необычайно  легким.  В  своей  спальне  я  сбросила  с  себя  халат,  посмотрела  на  себя  в  зеркало  и  ахнула.  Я  помолодела  лет  на  десять  точно.  Свежий  воздух,  здоровая  пища  и  атмосфера  творчества  и  любви  сделали  своё  дело.


Крепкие  ягодицы,  длинные  стройные  без  худобы  ноги  были  так  туги,  что  мне  не  верилось,  что  мне  почти  сорок  лет.  Гладкий  живот  и  крепкая  грудь  дополняли  эту  молодость.  Надела  впервые  тонкое  до  полу-прозрачности  тёмно-фиолетовое  платье  в  крупный  белый  горошек,  к  низу  сильно  расклешённое.  Под  ним  специальная  кружевная  юбка,  поддерживающая  тонкую  ткань  платья. 
Лиловое  бельё  чуть  просвечивало  через  ткань  платья  своей  изысканностью.  Заплела  две  косички  с  лиловыми  шёлковыми  бантиками. 


Приятно  ощущая,  натягивала  на  свои  ножки  светло-пепельные  чулки  со  швом  и  красивой  высокой  пяткой.  На  ноги  надела  атласные  лиловые  изящные  туфельки,  на  высокой  шпильке  которые  тоже  были  обтянуты  лиловым  атласом.  Перламутровая  светлая  помада  с  цикламеновым  оттенком  дополнила  мой  наряд. 
Глянула  на  себя  в  зеркало,  как  я  изменилась,  какое  спокойное  умиротворённое  лицо.
               
124

Не  кривя  душой,  выглядела  лет  на  тридцать,  если  не  моложе.  Моё  преображение  было  разительным,  давно  я  так  не  одевалась,  восхищённо  смотря  на  себя. 
Серёжа  уже  помылся,  одетый  в  светло  голубые  джинсы  и  ослепительно  белую  рубашку  с  закатанными  рукавами  на  один  оборот,  выглядел  так  элегантно.  Нагнувшись,  помешивал  в  камине  дубовые  поленья.  Услышав,  что  я  вошла,  обернулся  и  изумлённый  замер,  с  немым  восторгом  смотря  на  меня.  Это  была  его  лучшая  похвала. 


-Бог  мой,  Василисушка,  какая  же  ты  красавица. 
-Неужели  это  ты.  Мне  страшно  к  тебе  подойти,  ты  просто  королева. 
От  удовольствия  я  даже  засмеялась. 
-Серёжа,  ты  слышал,  что  я  тебе  говорила  накануне  нашего  отъезда  из  Матросово. 
Смутившись, - какой  он  чуткий - сразу  понял,  о  чём  я  говорю.  Хриплым  голосом. 
-Я  думал,  ты  это  говорила  в  другом  значении.  Подошла  к  нему,  вплотную  пропадая  в  его  ненормально  красивых  глазах. 


-Серёжа,  сказать,  что  я  тебя  люблю,  это  ничего  не  сказать.  Я  утонула,  нет,  не  то,  я  как  дельфин  плещусь  в  твоей  и  своей  любви.  Ты  вернул  меня  к  жизни  в  прямом  и  переносном  смысле.  Я  хочу  жить  и  радоваться  при  виде  тебя,  мое  сердце  поёт,  когда  смотрю  в  твои  бездонные  такие  умные  и  чуткие  глаза. 
Не  хочу  жить  без  тебя,  мой  мир  сколапсировался  на  тебе  и  я  в  нём.  Я  не  могу  без  тебя  и  знаю,  что  ты  без  меня  тоже.

               
125 

Видишь  как  необычно,  я  первая  признаюсь  тебе  в  любви,  зная,  как  трепетно  ты  относишься  ко  мне,  боясь  признанием  своей  любви  ко  мне,  разрушить  наше  взаимопонимание. 
-Я  так  люблю  тебя  Серёжа!   
И  мне  ни  капельки  не  стыдно,  потому  что  я  знаю,  как  ты  меня  любишь.  Я  ужасно  уехала  от  тебя,  мерзко,  отпустив  тебя  в  Матросово  не  оставив  у  себя  дома. 
-Ты  прости  меня  любимый  за  это.  Мне  было  так  больно  от  услышанного,  мне  стало  страшно  до  жути.  Но,  уехав  в  Англию,  я  почти  сразу  поняла,  что  моя  жизнь  без  тебя - ничто. 


-Ты  так  незаметно  вошёл  в  мою  душу,  я  растерялась  необъятности  моих  чувств,  к  тебе.  После  Анатолия  я  думала,  что  никогда  больше  не  полюблю.  И  только  с  тобой  поняла,  что  такое  любовь.  А  то,  что  принимала  ранее  за  любовь,  была  страсть  от  долгого  одиночества  плоти.
Пройдя  через  свою  боль  и  унижение,  я  преобразилась  до  неузнаваемости,  пережив  твой  ужас.  Поняв  как  ничтожны  все  мои  горести,  и  ты  перевернул  во  мне  меня,  я  теперь  смотрю  на  этот  мир  иначе.  Твоё  отношение  ко  мне,  то,  что  ты  остался  человеком,  не  изменив  свою  доброту  на  ненависть  и  злобу.  Ты  стал  в  моих  глазах  ещё  сильнее,  своей  добротой. 


Там  вдалеке  от  тебя,  поняла,  как  ты  мне  дорог.  Думая,  что  я  раньше  любила,  о,  я  так  ошибалась,  принимая  мечту  за  явь.
Но  вот  она  любовь  всепоглощающая.  Соединение  души  и  сердца  и  плоти. 
Поражена,  какие  коленца  выделывает  Судьба,  скинуть  меня  с  крутого  яра  в  руки  твоей  любви.  В  твои  золотые  в  прямом  смысле  руки.
               
126

Мне  не  стыдно  признаться  в  любви,  от  осознания  этого  дара  я  хочу  кричать. 
-Как  я  люблю  тебя!
-Я  люблю  тебя  Серёжа!!! 
-Если  бы  ты  знала  Василёк,  как  я  боюсь  тебя  потерять,  в  моей  жизни  ты  всё!  Я  боялся  и  стеснялся  признаться  тебе  в  любви,  ты  была  рядом,  и  я  был  счастлив. 
-Господи,  неужели  это  правда, - он  обнял  меня,  прижимая  к  себе. 
Ладонями,  взяв  его  лицо,  потянулась  к  его  губам.  Его  губы  и  он  сам  полыхали  нестерпимым  жаром  волнения  в  предчувствии  любви. 


Это  была  буря,  ураган  двух  изголодавшихся  душ,  именно  душ.  Мы  пропадали  в  жарких  поцелуях  и  говорили,  и  говорили.  Мы  оба  исповедовались  в  наших  жизнях,  я  ему  рассказала  о  своих  браках,  ребёнке,  об  отце.  О  моих  взаимоотношениях  с  матерью,  вновь  со  всеми  подробностями  рассказала  про  Анатолия  и  его  чудовищную  гнусность.


Серёжа  вновь  рассказывал  о  своей  жизни,  о  жене  Стелле,  которую  любил.  Содрогалась  от  ужаса  его  дальнейшего  рассказа.  О  тех  мытарствах  по  югу  России,  где  чинуши  и  милиция  наживались  на  его  горе.  Сколько  унижений  и  боли  пришлось  вытерпеть,  чтобы  получить  прописку. 
Мы,  раздевшись,  лежали  в  постели,  я  крепко  обнимала  его,  боясь  его  потерять,  а  он  меня. 
-Как  же  ты  выстоял  Серёжа,  где  ты  черпал  свои  силы  совсем  один. 
Я  гладила  его  белые  душистые  волосы  раз,  за  разом  переживая  его  горе. 
               
127

Мы  так  и  уснули,  не  изведав  наших  тел.
Но  это  ждало  нас  впереди.  А  то,  что  мы  сильнее  проросли  друг  в  друга  после  этого  разговора,  это  факт. 
Утром  я  проснулась  одна  в  постели,  приподнялась.  Рядом  со  мной  стояла  ваза  с  осенним  букетом  из  золотых  листьев  клёна  и  пылающего  огня  чёрноплодной  рябины  и  мелких  золотистых  листьев,  с  алыми  ягодками  барбариса  Тунберга.  В спальне  так  стала  светло  от  этого  букета.  Какой  он  изысканный. 


Моя  душа  пела,  впервые  за  долгие  годы  я  счастливая  потянулась,  понимая,  обрела  то  счастье,  о  котором  и  не  мечтала. 
Запахло  свежим  кофе  и  свежеиспечённой  сдобой.  Открывая  осторожно  дверь  босой  ногой,  Серёжа,  на  цыпочках  входил  в  спальню.  Увидев,  что  я  уже  проснулась,  так  искренне  и  душевно  улыбнулся,  у  меня  защипало  в  глазах. 
-Доброе  утро  родная. 
-Здравствуй  любимая! 


Он  поставил  поднос  на  столик,  приподнял  мою  подушку,  я  приподнялась,  откидываясь  на  подушку.  Ко  мне  на  колени  он  поставил  поднос  с  божественным  кофе  с  пышной  пенкой,  который  источал  такой  дивный  аромат.  Две  слоёные  булочки  ещё  были  горячие.  Изумлённо  смотря  на  Серёжу. 
-Ты  где  их  нашёл - любимый.  Звонко  смеясь. 
-Я  их  для  тебя  сам  испёк. 
-Как  испёк,  да  ты  что,  нет,  ты  меня  разыгрываешь?! 
-Я  старался  Василёк.

               
128

Смотрела  в  мои  любимые,  искрящиеся  смехом  глаза,  впервые  отмечая,  что  исчезла  это  невыносимая  тоска  и  печаль.  Серёжа  сел  напротив  меня,  держа  кружку  с  чаем,  одеяло  сползло,  обнажая  мой  розовый  сосок,  я  смутилась,  звонко  меня,  чмокнув,  поправил  одеяло.
-Какая  ты  красавица. 
-Не  буду  тебя  смущать,  пойду,  приготовлю  нам  поесть.  Деликатно  оставляя  меня  со  своей  наготой.  Я  оделась  так,  как  была  одета  вечером,  только  губы  подвела  алой  помадой.  Серёжа  ждал  меня  в  столовой. 


Увидев  меня,  вскочил. 
-Какая  же  ты  красивая. 
Впервые  глубоко  и  страстно  меня  поцеловал  так,  что  у  меня  потемнело  в  глазах  от  наслаждения.  Усадил  меня  за  стол,  поставил  передо  мной  скворчащую  яичницу  с  сыром   и  с  беконом,  аппетитно  посыпанной  мелко  рубленым  укропом. 
-А  ты  Серёжа? 
-А  я  уже  поел,  я  рано  встал. 


Его  ладони  робко  гладили  мои  колени,  обжигая  своим  жаром.  Он  нежно  скользил  по  чулкам  вверх,  а  я,  замирая,  млела  от  его  ласки  и  любящих   глаз. 
Его  робкие  ласки  довели  меня  до  такой  экзальтации,  что  я,  не  доев,  бросилась  к  нему  на  колени,  жгуче  целуя  его  с  такой  страстью,  сердце  готово  было  выпрыгнуть  из  груди. 
-Серёжа,  я  больше  терпеть  не  могу.  Он  поднял  меня  на  руки,  осыпая  поцелуями,  отнёс  в  спальню.  Расстелил  постель,  скидывая  джинсы.

               
129 

Впервые  видела  его  обнажённым,  крепкая  литая  выпуклая  попка,  мускулистые,  крепкие,  ровные  ноги  и  такая  же  литая  спина.  Он  не  был  качком,  скорее  юношеская  фигура,  чуть  сухощавая,  но  он  был  необычайно  жилист. 
Какая  красивая  у  него  фигура,  вздыбленная  плоть  пульсировала  в  такт  пульса.
Повесила  платье,  снимая  бюстгальтер,  он  с  таким  восхищением  и  вожделением  смотрел  на  меня,  что  я  чуть  ли  не  светилась  от  счастья.  Мне  было  так  хорошо,  что  казалось  ещё  немного,  и  я  потеряю  сознание.  Забыла  о  времени  и  пространстве.  Серёжа  полыхал  жаром  и  был  неутомим,  Господи,  как  он  был  страстен  и  в  тоже  время  нежен. 


Никогда  ранее  я  не  испытывала  столь  ошеломительных  чувств.  Мы  откинулись  на  подушки  усталые,  но  такие  счастливые,  опьянённые  нашими  телами.  Отдав  друг  другу  океан  чувств,  я  себя  не  чувствовала  опустошённой.  Наоборот,  во  мне  всё  клокотало  от  переполнявшей  меня  любви  и  нежности. 
Серёжа  зацеловывал  моё  тело,  начиная  с  пальчиков  ног  поднимаясь  выше.  Он  гладил  мои  ноги  и  я  видела,  как  его  это  возбуждает,  он  стонал  от  вожделения  и  удовольствия.  Приподнялся  надо  мной. 


-Василёк,  если  бы  ты  знала,  как  я  тебя  люблю. 
Так  глубоко  и  долго  поцеловал  меня,  прижимаясь  ко  мне. 
-Василиса,  будь  моей  женой. 
Замерев,  я  вслушивалась  в  его  слова.  Как  натянутая  струна. 
-Повтори,  что  ты  сейчас  сказал?
               
130 

Приподнявшись,  смотря  на  меня  своими  бездонными  глазами.  Я  полетела  в  тартарары  под  его  слова. 
-Василиса,  будь  моей  женой,  любимая.
-Я  за  тобой  Серёжа,  пойду  хоть  на  край  света. 
-Да!  Да  любимый. 
Мы  сплелись  в  объятии,  ощущая  в  себе  новую  перемену  нового  наступившего  дня. 


-Серёжа,  у  нас  с  тобой  впереди  целая  жизнь.  И  как  мне  не  хочется,  но  надо  вставать  и  ехать,  заказывать  билеты.  Приедем  и  я  тебя  милый,  выпью  всего  до  дна. 
Ласково  ему  улыбаясь. 
-Если  бы  ты  знала,  как  я  хочу  тебя,  но  ты  права. 
Шутливо  передразнивая  меня. 
-Приедем  и  я  выпью  тебя  милая,  всю  до  дна. 
Я  хотела  переодеться,  но  Серёжа  попросил,  чтобы  я  поехала  в  этом  наряде. Я  только  накинула  на  себя  лакированный  лиловый  плащ.  Мы  ехали  в  машине  и  он  гладил  мои  ножки,  забираясь  под  платье.  Я  останавливалась,  отдаваясь  его  ласке  страстно  отвечая  на  его  поцелуи. 


Мы  заказали  билеты,  через  неделю  мы  должны  улететь. 
Позвонила  Гарольду,  он  радостный  сказал,  что  будет  нас  встречать.  Сказала  ему,  мы  везем  большой  груз. 
Повезла  Серёжу  показать  свой  центр.  Ошеломлённый  он  смотрел  на  огромное  здание. 
-Это  твой  проект,  бог  мой,  какая  ты  талантливая.  Он  даже  оробел,  рассмешив  меня  до  слёз.
-Какое  чудо  ты  создала,  я  как  в  сказке,  нет,  это  и  есть  сказка.  Неужели  ты  всё  это  придумала.

               
131

Он  с  таким  восхищением  смотрел  на  меня,  что  я  была  на  седьмом  небе  от  его  реакции  и  слов. 
Уже  на  выходе  мы  столкнулись  с  Васей  и  его  женой  Верой.  Вася  засветился  от  радости. 
-Куда  ты  вновь  пропала  Василёк. 
Серёжа  внимательно  на  него  посмотрел.  Я  их  познакомила. 
-Это  мой  любимый. 


-Вера,  не  смотри  на  меня  так,  он  в  курсе  всех  событий  и  это  мой   будущий  муж. 
-Вот  приедем  из  Англии….
-Постой  Василиса,  не  части. 
Вася  с  участием  и  радостью  смотрел  на  меня. 
-Василиса,  вы  ни  куда  не  спешите? 
-Я  предлагаю  посидеть  в  ресторане  там  спокойно  и  поговорим. 
Посмотрела  на  Серёжу. 


-Тебе  решать  любимая, - это  твои  друзья.  Нам  отвели  отдельный  столик,  чтоб  никто  не  мешал. 
                *****************
Я  смотрел  на  мою  красавицу,  и  моё  сердце  трепетало,  Господи,  какая  она  красивая,  какие  умные  добрые  глаза.  Как  она  вся  светится,  сколько  в  ней  внутреннего  достоинства.
Как  я  понял,  это  тот  одноклассник,  хозяин  этого  роскошного  центра,  а  рядом  с  ним  красивая  женщина - его  жена.  Украдкой  смотрел,  как  это  сейчас  принято  говорить,  на  олигарха,  хотя  он,  конечно  же,  не  олигарх,  а  просто  богатый  человек. 
               
132

Мне  он  понравился,  прост  без  гонора  и  зазнайства,  но  жёсток.  Видел,  как  метрдотель  стоял  перед  ним  во  фрунт,  принимая  заказ. 
Жена  произвела  странное  впечатление,  умна,  красива  и  тоже  без  гонора.  Но  я  чувствовал  в  ней  страшное  напряжение.  И  заметил,  она  старалась  не  смотреть  в  глаза  моей  любимой. 


Василёк,  держась  за  мою  руку,  рассказала,  как  её  скинули  с  обрыва  и  она  потеряла  память,  как  она  превратилась  в  мою  сестру.  И  только  тут,  Вера  жена  олигарха  изумлённо  вслушалась  в  слова  Василисы.  Она  подробно  рассказала,  как  жила  у  меня,  и  я  за  ней  ухаживал,  прожив  полгода  в  полной  уверенности,  что  она  моя  сестра.  Василёк  повернулась  ко  мне.


-Серёжа,  можно  я  расскажу  твою  историю.  Я  пожал  плечами. 
Василиса  крепко  уцепилась  за  мою  руку  её  бил  озноб.  Она  говорила  и  говорила,  а  я  старался  не  слушать,  уйдя  в  себя.  По  щекам  моей  девочки  текли  горькие  слёзы.  К  тому,  что  она  рассказывает,  вряд  ли  можно  привыкнуть. 
Василий  потрясённый  резко  привстал  и  сопя,  присел  вновь.  Его  жена,  закрыв  глаз  руками,  тихо  плакала.   
            
                ********************

Смотрела  на  моего  Серёжу,  он   замер  отрешёно  смотря  в  сторону.  А  меня,  вновь  трясло  от  ужаса,  я  не  могла  представить  эти  маленькие  тела  его  детей.  Я  так  понимала  его  Стеллу. 
Вера  до  этого  сидящая  отрешенно,  смотря  в  сторону,  старалась  не  встретиться  со  мной  взглядом.
               
133 

При  моём  рассказе  о  себе,  сначала  опешила,  заинтересовавшись,  а  когда  услышала  историю  Серёжи,  потрясённая  закрыла  глаза,  заплакала.  Ей  ли  матери  троих  детей,  не  понять  этого  ужаса,  этого  кошмара. 
Рассказала  о  своих  странствиях  по  Европе,  как  познакомилась  с  Гарольдом,  который  сыграл  судьбоносную  историю  в  моей  жизни.  О  том,  что  в  моём  творчестве  огромную  роль  сыграла  встреча  с  Серёжей,  изменивший  моё  восприятие  мира.  Работая  там,  в  Лондоне  поняла,  как  изменилась  моя  жизнь  после  встречи  с  Серёжей  коренным  образом. 


-Его  глаза,  невероятная  надежность,  забота  и  доброта,  всколыхнули  мою  душу.  Я  не  заметила,  как  прочно  он  вошёл  в  мою  жизнь,  и  я  не  представляла  свою  жизнь  без  него. 
-Не  выдержав,  бросила  всё  и  приехала  обратно  к  Серёже.  И  с  первой  же  встречи  поняла,  мои  чувства  взаимны.  Но  он  настолько  тактичен  и  тонок,  боялся  даже  намекнуть  на  своё  отношение  ко  мне,  боясь  потерять  меня. 
Проработала  у  него  в  Матросово  почти  пять  месяцев  и  мой  Серёжа  творил  вместе  со  мной.  И  сейчас,  мы  едем  вместе  в  Лондон  устраивать  выставку  наших  работ. 


-Вася,  смотри  и  запомни,  перед  тобой  сидит  новоявленный  гений,  который  своими  работами  потрясёт  мир.  Я  не  преувеличиваю. 
Мы  решили  после  выставки  пожениться,  и  я  приглашаю  тебя  и  Веру,  если  она  захочет  прийти  к  нам  на  свадьбу,  поняв,  что  моя  история  с  Анатолием  была  хорошо  срежиссированная  с  применением  наркотиков  акция,  по  дискредитации  меня,  с  целью  завладения  моей  фирмы.

               
134 

-Благодаря  тебе  Вася,  ты  мне  дал  возможность  самореализоваться.  Я  всегда  с  благодарностью  буду  помнить  тебя  и  Верочку  и  горько  жалею,  что  моя  дружба  с  ней  так  оборвалась. 
-Я  взлетела  и  упала,  но  я  так  хотела  жить,  родная  мать  выгнала,  в  самую  трудную  для  меня  минуту,  обозвав  шлюхой. 
-И  только  ты  один,  Вася,  поверил  мне. 

                ********************

Слушал  мою  Василису,  потрепала  её  жизнь,  но  не  сломала.  Как  ей  идёт  Василиса  Премудрая,  несмотря  на  все  выкрутасы  судьбы,  осталась  на  удивление  чистой  и  целомудренной.  Переживает  за  свой  разлад  с  матерью,  коря  себя  и  вот  с  этой  красивой  женщиной,  которая  избегала  на  неё  смотреть,  по  всей  видимости,  стесняясь  её  истории  с  Анатолием. 
Смотрю,  как  слушая  рассказ  Василисы,  её  глаза   меняются  с  каким  удивлением  и  прозрением  своей  вины  перед  ней.  Поражаясь  открытию - её  душа  чиста  настолько,  что  вызывает  восхищение. 


Но  по  большому  счёту  нам  с  тобой  моя  родная  никто  не  нужен.  Мы,  это  наш  Мир,  в  котором  нам  комфортно.
Василий,  ошеломлённый  историей,  которая  рассказала  моя  девочка,  тяжело  поднял  голову.
-Прости  меня  Василиса,  что  я  не  принял  своего  участия  в  дальнейшей  твоей  судьбе.  Я  ведь  наводил  о  тебе  справки,  когда  ты  пропала  в  первый  раз.

               
135 

Но  твои  следы  потерял,  после  того,  как  ты  выехала  за  границу,  потом,  когда  случайно  встретил  тебя  в  центре  и  услышал  от  тебя  правду  об  Анатолии,  ты  вновь  исчезла.  Я  выяснил  всё,  про  Анжелу  и  её  любовника  Анатолия,  порвав  с  ними  всяческие  отношения.
-Да,  он  поддонок,  но  и  себя  чувствую  таковым.  Оставил  тебя  одну  в  то  время,  когда  ты  так  нуждалась  в  поддержке.  Потом  я  тебя  искал,  коря  себя  за  то,  что  тогда  ушёл  из  дома,  боясь  тебя  смутить. 
-Я  ходил  к  твоей  матери,  но  лучше  бы  не  ходил,  она  вылила  такой  ушат  грязи, неделю  отмывался. 


-Ты  всегда  была  необычной  и  удивительно  чистой.  Слушая  твой  рассказ,  потрясён  до  глубины  души  теми  испытаниями,  которые  выпали  на  твою  долю.  Мне  очень  стыдно  перед  тобой. 
Вера  протянула  руку,  положив  её  на  ладонь  моей  Василисушки. 
-Ты  меня  тоже  прости,  за  то,  что  не  смогла  совладать  с  собой,  эти  проклятые  кадры  видеоплёнки  всё  маячили  перед  глазами,  застив  тебя. 
Я  поражена,  нет,  потрясена  тем,  что  услышала,  но  ещё  более  тем,  как  ты  преобразилась.  Ты  удивительно  чистый  и  светлый  человек. 
Василиса  их  остановила. 
-Да,  что  вы  всё  извиняетесь,  я  сама  отошла  от  этой  мерзости,  пройдя  через  тот  ужас  и  боль  моего  Серёжи. 

               
136


Поняв,  как  всё  это  ничтожно  мелко  по  сравнению  с  этим  кошмаром,  который  вывернул  меня  на  изнанку,  очистив  от  всей  этой  шелухи.  Всё  то,  что  со  мной  произошло,  это  просто  бытовуха.  А  Серёжино  горе,  это  трагедия  вселенского  масштаба,  потому  что  она  затрагивает  каждого  человека. 
Вася  повернулся  ко  мне,  в  его  глазах  была  мука. 
-Я  не  знаю,  что  сказать,  как  поддержать  вас  Серёжа.  Не  могу  поверить,  в  наше  цивилизованное  время  творится  такой  ужас.  Зная  Василису  её  чистую  душу,  она  ведь  никогда  не  врала,  живя  в  своей  чистоте  и  наивности.  Нет,  не  наивности,  просто  она  настолько  светла,  не  допускала  мысли,  что  другие  живут  иначе. 


По  другим  нравственным,  точнее  безнравственным  законам.  Она  преждевременный  человек,  скорее  она  будущее.  И  в  этом  её  беда.  На  этом  и  строилась  та  подлость  и  мерзость  сотворённая  с  ней. 
-Но  я  смотрю  на  неё  сидящую  рядом  с  вами,  как  она  светится  неземным  счастьем  от  любви  к  вам.  Я  не  знаю  вас,  но  вижу,  вы  камертон  её  души,  её  эхо  и  наоборот.  И  может,  эта  невероятная,  ваша  встреча,  ваших  исстрадавшихся  душ,  будет  бальзамом  для  вас  обоих. 


Её  любовь  для  вас -  то,  что  вы  заслужили. 
-Я  потрясён  вашим  нечеловеческим  горем  и  понимаю,  что  этому  горю  и  боли  нет  срока  давности.  Но  любовь  Василисы  и  ваша  к  ней  та  поддержка,  в  которой  вы  оба  нуждаетесь.  Вы  очень  сильный  и  красивый  человек,  это  видно  по  вашим  глазам.

                **************
               
137

Я  слушала  Васю  и  трепетала,  какой  он  чуткий  и  умный.  Вера  сидела,  прижавшись  к  нему  со  слезами  на  глазах,  на  её  лице  была  мука  стыда  и  раскаивания.
-Василиса  не  подумай,  что  я  как  бы  задабриваю  тебя. 
-А,  что,  если  мы  организуем  вашу  выставку  здесь,  в  твоем  центре  в  твоём  выставочном  зале.  Я  выделю  тебе  людей  в  помощь,  все  организационные  работы  возьму  на  себя.  От  тебя  требуется  только  расставить  свои  работы  и  в  первую  очередь  сделать  фотографии  лучших  работ  на  цифровике.  И  сегодняшней  ночью  будет  изготовлена  реклама. 


Пусть  хоть  три  дня,  но  эта  будет  ваша  выставка  и  веря  тебе,  знаю,  что  она  будет  событием. 
-Вася,  мне,  честно  говоря,  не  хотелось  светиться,  но  это  во  мне  пережитки  прошлого. 
-Да,  я  согласна  с  тобой,  я  хочу,  чтоб  люди  видели  работы  Серёжи,  это  мой  долг  перед  ним.  И  потом  мне  наплевать,  что  про  меня  скажут,  придут  ведь  и  другие. 


-Работы  Серёжи  так  сильны,  всё  то,  что  со  мной  сотворил  Анатолий,  такая  ерунда.  Люди  должны  видеть  его  работы,  я  хочу,  чтобы  их  души  проснулись.  Посмотрела  на  Серёжу. 
-Как  ты  думаешь? 
-Ты  Василиса  Прекрасная,  как  скажешь  так  оно,  и  будет. 
Застенчиво  мне  улыбаясь. 
-Ну,  тогда  не  будем  откладывать - Вася  встал,  позвонил  по  мобильному.  Приглашая  одного  из  своих  директоров  к  выставочному  залу. 

               
138

-Все  твои  распоряжения  Василёк,  выполнят  безукоризненно.  Если,  что-то  не  так,  звони  мне.  После  завтра  открытие  вашей  выставки.  Вся  реклама  за  мной. 


                Глава  19


Мы  весь  вечер  и  следующий  день  оформляли  зал.  Задрапировав  стены  лиловым  шёлком  со  сполохами  тревожного  красного  цвета,  задавая  настрой  на  соответствующий  просмотр.  Серёжа  под  моим  руководством  развешивал  картины.  Под  его  работы  нашлись  потрясающие  дорические  колоны,  подставки  из  прозрачного  стекла,  на  которых  он  установил  свои   «Лики  войны».  Под  стеклянными  колпаками  свои  миниатюры  детей.  И  свои  статуи  из  золотистой  ольхи  и  тонированной  липы. 
Уставшие  приехали  в  Солнечное,  провалились  в  глубокий  сон,  чуть  не  проспав  открытие. 


Вася  с  Верой  нас  уже  ждали.  Ещё  на  подходе  увидела  огромные  рекламные  щиты  с  нашими  работами  и  нашими  лицами.  Вася  организовал  стремительную  пиар-акцию. 
Народа  собралось  много,  это  была  дорогая  публика,  но  и  много  было  и  простых  посетителей.  Вася  сказал  маленький  спич,  отметив,  что  я  являюсь  создателем  этого  центра  и  этой  выставки,  и  её  спутника  замечательного  скульптора  Сергея  Дондоладзе. 
Я  распахнула  дверь,  держась  за  руку  Серёжи.  Посторонившись  в  сторону,  мы  смотрели  на  эту  галдящую  весёлую  толпу.  Оглушённые  этим  несмолкаемым  гвалтом.
               
139 

Но  почти  сразу,  как  на  море  наступил  штиль.  Если  была  не  гробовая  тишина,  то  близкая  к  этому. 
Засверкали  вспышки,  заработали  видеокамеры.  Стояла  напряжённая  тишина,  я  не  боялась  неудачи,  была  уверена,    работы  Серёжи  не  просто  понравятся,  они  произведут  моральный  шок.  Раздавят,  потрясут  эту  галдящую  самоуверенную  толпу.
Посетители  разбились  на  кучки,  чуть  ли  не  на  цыпочках  ходили  от  одной  вещи  к  другой.  Мои  «Отверженные»  собрали  большую  толпу. 


Я  долго  проектировала  этот  зал,  профессионально  выставляла  свет  и  сейчас в  полной  мере  оценила  свою  тщательную  работу.  Каждый  экспонат  картина  светились  призрачным  светом  не  бликуя,  и  в  то  же  время  зал  был  в  небольшом  полумраке,  полностью  светом  акцентируя  выставленные  произведения.   
Смотрела  на  реакцию  людей,  смятение  и  ошеломление  на  лицах,  когда  они  натыкались  по  середине  зала  на  центральную  скульптуру  старика  с  вокруг  стоящими  колонами  с  Ликами  войны.  Разом  умолкнувшие  с  мукой  на  глазах.  Их  лица,  ударившись  об  эту  шоковую  преграду,  на  глазах  преображались. 


И  хотя  лица  были  растеряны,  было  общее  почти  для  всех. 
Очищение. 
Их  лица  очистились  от  наносного.  Понимая  горе  тысяч  людей  погибающих  просто  по  прихоти  и  ненависти  других.  В  каждом  из  них  проснулось  сострадание. 
Появилось  телевидение,  тележурналисты  с  Васей  направились  к  нам  брать  у  нас  интервью.
               
140

Серёжа,  жалобно  по-детски  на  меня  смотря,  ища  защиты. 
-Василёк,  спасай  меня,  интервью  это  не  моя,  епархия. 
Вася  дал  указание  и  из  ресторана,  в  стороне,  официанты  накрыли  столы,  был  потрясающий  фуршет.  Нас  поздравляли,  просили  автографы.  Серёжа  был  в  страшном  смущении,  стараясь,  куда-нибудь  спрятаться,  но  я  крепко  держала  его  за  руку.   


Подошли  с  десяток  состоятельных  посетителей,  изъявив  желание  приобрести  наши  вещи.  Пришлось  от  руки  на  большом  листе  картона  написать,  эта  выставка  через  несколько  дней  переезжает  в  Лондон.  Оградив  себя  от  дальнейших  просьб  подобного  рода. 
Вася  предложил  отметить  успешное  открытие  выставки.  Я,  прижавшись  к  Серёже,  сидела  на  мягком  уголке,  а  Серёжа  обнимал  меня  за  талию,  он  был  очень  растерян  и  взволнован. 


И  я  чувствовала,  прижавшись  к  нему,  все  же  такой  защищённой. 
Вася  с  Верой  сидели  задумчивые  и  печальные.  Принесли  шампанского  с  коньяком,  закуски.  Вася  разлил  по  фужерам  шампанское. 
-Хотелось  сказать  что-то  праздничное.  Но  я  просто  убит  вашими  работами,  ты  так  была  права  Василиса.  Это  просто  шок,  никогда  не  думал,  что  в  скульптуре  можно  передать  такие  огромные  чувства.  Но  и  твои  работы  Василиса  меня  так  ошеломили,  я  не  мог  и  представить  уровень  твоего  мастерства  и  такой  жизненной  философии. 
Таким  надломом,  нет,  не  правильно,  скорее  они  задели,  своей  печалю,  тоской  по  утерянному,  светлому,  по  всему  тому,  что  нас  делает  людьми,  а  не  скотами. 
               
141

-Нет,  мне  не  хватает  слов  себя  выразить. 
-Как  же  долго  ты  в  себе  всё  это  носила.  А  может,  именно  поэтому,  это  так  значимо,  что  созрело.  Твои  пейзажи  невероятны,  они  прекрасны,  но  сколько  в  них  тоски  и  печали,  такая  удивительная  манера  письма.  А  портреты  гениальны,  где  ты  нашла  всех  этих  «Отверженных» 
Мы  с  Верочкой  просто  растеряны,  мы  были  как-то  не  готовы,  как  впрочем,  и  вся  остальная  публика.  Это  не  салонная  живопись  и  не  изящные  статуи. 


В  прямом  смысле  это  овеществлённая  совесть,  ваш  прорыв  в  неизведанное.  Я  обязательно  приеду  на  вашу  выставку  в  Лондон.  Мне  хочется  увидеть,  что  станет  с  лицами  пресытившихся  буржуа.  Позвони  мне,  когда  будет  открытие.  И  обязательно  хочу  приобрести  ваши  работы. 
Три  дня  прошли  в  страшном  напряжении,  если  бы  не  Серёжа,  я  свалилась  бы,  но  он  меня  опекал,  максимум,  беря  всё  на  себя. 


Народа  все  эти  дни  было  много  и  даже  стало  ещё  больше,  конечно  сыграло  свою  роль,  что  выставка  проходила  в  этом  центре:  и  пришедшие  в  центр  заходили  и  на  выставку,  но  преображение  их  лиц  было  лучшей  наградой  нашему  творчеству.  И  хотя  многие  выходили  печальными,  свет  на  их  лицах  был  просветлением  их  душ. 
Вот  ради  этого  можно  творить.
В  конце  третьего  дня  закрытия  нашей  выставки,  в  зал  вошла  группа  людей  и  среди  них  Анатолий  и  Анжела.  Я  замерла  от  нахлынувшей  боли  и  оттого,  что  своим  присутствием  поганят  эту  выставку. 
               
142

Серёжа  чутко  уловил  мое  состояние,  увидев,  куда  я  смотрю,  звериным  чутьём  понял  всё.  На  его  лице  заиграла  страшная,  жуткая  улыбка. 
Крепко  держа  за  руку  Серёжу,  отвернулась  от  них.  К  нам  подходили  и  поздравляли,  когда  подошла  вся  эта  группа.  Я  услышала  нарочито  громко  на  весь  зал. 
-Господи,  и  с  этим  убожеством  выставляются.  Вокруг  все  повернули  головы.  Анатолий,  обращающийся  к  посетителям  (боже,  где  же  предел  человеческой  подлости).   


-Какая-то  шлюха,  не  стыдясь,  выставляет  свои  работы,  прикидываясь  овечкой.  Занимаясь  в  свободное  время  банальной  порнухой, -  раскидывая  по  залу  пачку  фотографий.  Рядом  с  ним  стояла  Анжела,  её  лицо перекосило  от  зависти  и  глумления. 
Не  знаю,  что  произошло, - Анжела  вопила,  не  переставая  с  разбитым  носом,  из  которого  текла  кровь,  а  Анатолий  лежал  на  полу,  дико  вереща  от  ужаса. 


Серёжа,  зубами  вцепившись  в  его  шею,  пытался  её  прокусить,  выдавливая  глаза  Анатолия.  Ворвалась  охрана,  с  трудом  отцепив  Серёжу  от  Анатолия,  которого  подняли  с  таким  жутким  страхом  на  лице. 
Он,  по  щенячьи  верещал,  держась  за  горло,  из  которого  текла  кровь.  Серёжа  белый  как  смерть  с  развевающимися  волосами  молча  тянул  руки  к  Анатолию,  а  тот  пятился. 
Прибежал  Вася  со  своей  охраной.  Он  всё  понял,  подошёл  к  Анатолию  и  со  всего  размаха  врезал  ему  в  нос  так,  что  у  Анатолия  клацнули  зубы. 
-Если  я  тебя  мразь,  увижу  с  твоей  шлюхой  Анжелой  у  себя  в  центре,  вам  не  поздоровится.
               
143 

Ты  меня  знаешь,  слов  на  ветер  не  бросаю. 
-А  ты  дешёвка,  иди  к  своему  мужу,  хотя  я  теперь  всё  сделаю,  чтобы  он  тебя  бросил.  Соберите  фотографии,  попробуй  не  отдать  плёнку  или  симку - мне  всё  равно,  я  тебя  гниду  засужу  так,  что  пойдёшь  по  миру. 
-Выведите  эту  падаль,  под  одобрительные  возгласы  посетителей  их  выставили  со  всей  их  компанией. 
Анатолий  злобно  прошипел. 


-Ты  ещё  пожалеешь  сучка  и  ты  грузинский  вы****ок  тоже. 
Меня  всю  дорогу  трясло,  вновь  вымазанная  дерьмом,  со  страхом  поглядывала  на  Серёжу,  который  сидел  без  кровинки в  лице,  уйдя  в  себя. 
Господи,  как  я  боюсь  его  потерять.  На  меня  нашёл  такой  страх,  я  начала  икать  и  мелко  трястись.  Приехав  в  Солнечное,  Серёжа  вышел  из  машины  подошёл  ко  мне  беря  на  руки  целуя  мои  глаза. 


-Прости  меня  любимая,  что  потерял  контроль.  Мне  нет  места  в  обществе. 
-Я  зверь. 
Обвила  его  шею,  страстно  целуя  и  плача. 
-Ты  мой. 
-Ты  мой  защитник,  я  теперь  ничего  не  боюсь,  у  меня  есть  ты.
-Я  теперь  не  одна. 
Уже  дома,  усадив  меня  в  кресло,  принёс  крепкого  кофе,  а  себе  чая,  сел  у  моих  ног  обнимая   их. 
               
144

-Нет  нам  здесь  жизни  Верико. 
За  всё  это  время,  он  впервые  меня  назвал  Верико,  и  моё  сердце  так  защемило,  понимая,   как  ему  плохо. 
-Как  нам  с  тобой  было  хорошо  в  Матросово.  Боюсь  я  себя,  зверем  стал.  Чуть  не  перегрыз  глотку  этой  твари. 
-Господи,  откуда  берётся  в  человеке  столько  низменности,  подлости.  Что  ему  надо,  красив,  успешен,  богат.  Зачем  он  живет,  что  привнёс  он  в  этот  мир,  только  грязь.


-Давай  отсюда  уедем.
-Только  ты  и  я,  да  наше  творчество.  Даст  бог  будут  у  нас  с  тобой  дети. 
-Да  мой  родной,  ты  да  я.  Мне  нужен  только  ты.
Я  целовала  его  глаза,  губы,  мы,  отчаянно  цепляясь,  отдались  друг  другу  с  такой  нежностью,  как  будто  прощались  навсегда.  Так  обнявшись,  заснули.


Тем  не  менее,  о  нашей  выставке  заговорили,  она  прошла  очень  успешно,  а  мы  с  Серёжей  быстрее  хотели  отсюда  уехать.  Хотя  в  глубине  души,  вспоминая  разбитый  нос  Анжелы  и  чуть  не  описавшегося  от  страха  Анатолия,  почувствовала  удовлетворение,  я  теперь  не  одна,  у  меня  мой  мужчина  который  не  даст  меня  в  обиду. 


               
                Глава  20


В  Хитроу  нас  встречал  Гарольд,  он  так  по-родственному  обнял  меня  прослезившись.
               
145

Меня  так  это  тронуло.  Познакомила  его  с  Серёжей. 
Видела,  Гарольду  понравился  мой  молчун,  его  скромность  и  его  неземные  глаза. 
Серёжа  вообще  не  афишировал  себя,  не  только  из-за  своей  скромности,  но  и  потому,  ему  это  было  ненужно,  он  был  настолько  самодостаточен,  ему  незачем  было  выпячиваться. 


Гарольд  поселил  нас  в  своем  большом  доме  при  галерее.  Пресекая  мои  попытки,  его  не  стеснять.  Он  жил  один,  потеряв  двадцать  лет  тому  назад,  свою  жену  и  сына.  Они  на  яхте  попали  в  шторм  и  погибли.  С  тех  пор  он  один  и  я  понимала,  в  моём  лице  он  обрёл  некую  опору,  которая  доставляла  ему  радость. 
Вечером  мы  посидели  за  праздничным  столом,  я  приготовила  пирогов  и  всякой  вкусности.  Серёжа  достал  армянского  настоящего  коньяка,  и  мы  разговаривали  до  полуночи.  Мне  хотелось  быстрее  распаковать  наши  работы,  так  хотела,  чтобы  их  увидел  Гарольд.  Именно  работы  Серёжи. 


Задрапировали  стены  по  диагонали  фиолетово-лиловым  шёлком.  Серёжа  от  потолка  отпустил  тёмно-бордовые  полотнища  из  тончайшего  атласа,  развешивая  на  них  мои  картины,  которые  ему  подбирала.  Гарольд  предоставил  нам  абсолютно  прозрачные  колоны  и  кубы  из  полированного  стекла,  на  которые  Серёжа  установил  свои  работы. 
Стекло  было  настолько  прозрачно,  что  при  определённом  освещении  его  не  было  видно,  пришлось  ограждать  их  перилами  из  бархатного  шнура.

               
146

Эффект  был  ошеломляющим,  «Лики  войны»  парили  в  воздухе  заставляя  трепетать  сердце  от  восхищения  перед  талантом  Серёжи  и  от  боли  созданного.
Серёжа  накупил  цветы  и  поставил  их  на  полу  в  низких  вазах.  Когда  я  увидела  море  махровых  алых  маков   в  прозрачных  простых  стеклянных  вазах,  он  их  установил,  окружая  кольцом  своего  старика,  это  было  так  сильно,  увидев  это - я  украдкой  всплакнула. 


Вечером  к  нам  должен  был  прийти  Гарольд.  Он  доверился  мне,  я  уверяла  его,  работы  Серёжи  его  заденут.  Мы  все  трудились  и  не  заметили,  как  вошёл  Гарольд.  Он  стоял  побледневший,  прижавшись  к  стене,  и  смотрел  на  старика  с  мальчиком.  Подошла  к  Гарольду. 
-Что  с  вами  Гарольд,  вам  плохо? 
Молча  оторвался  от  стены,  рассматривая  работы  Серёжи. 
-Мне  надо  сесть  Василиса. 


Серёжа  подскочил  с  креслом.  Гарольд  как-то  сник,  превращаясь  в  согбенного  старика,  тяжело  опираясь,  сел  в  кресло.  Испуганно  смотрела  на  убитого  горем  Гарольда,  ничего  не  понимая.  Подала  ему  стакан  минералки.  Его  руки  тряслись,  с  трудом  выпил  воду.  Наклонил  голову  и  задумался.  Мы  стояли,  тревожно  смотря  на  Гарольда. 
-Серж  - обратился  Гарольд  на  французский  манер – подойдите  ко  мне. 
Удивлённый  Серёжа  подошел  к  Гарольду.  И  тут,  произошло  поразительное, 


Гарольд  припал  к  ладони  Серёжи. 
-Простите  нас  Серж,  за  ту  боль,  с  которой  вы  живете.  По  его  щекам  катились  слёзы,  Серёжа  вырвал  руку. 
-Мистер  Гарольд,  что  вы,  мне  неловко.
               
147 

Плечи  Гарольда  тряслись,  и  он  беззвучно  плакал.  Потрясённая  обняла  Гарольда  и  заплакала  вместе  с  ним.  Сквозь  слёзы  задыхаясь. 
-Ты  была  права  Василиса,  он  гений.  Его  работы  произведут  фурор  небывалой  силы.  Ничего  более  сильного,  человеческого  я  не  видел,  немого  успокоившись,  Гарольд  приподнялся. 
-Серж,  я  ошеломлён  вашим  мастерством. 
-Где  вы  этому  учились.  Какое  невероятное  мастерство,  я  знаю,  как  трудно  работать  с  капом.  У  вас  просто  феноменальная  техника.  Вы  владеете  этим  материалом,  как  глиной.   


Серёжа  оторопело  его  слушал. 
-Гарольд  вы  не  преувеличиваете? 
-Вы  сами  это  увидите,  когда  появятся  первые  посетители.  Я  вам  предрекаю  ошеломительный  успех.  Не  продавайте  сразу  свои  работы,  доверьте  мне  это.  За  эти  работы  будет  драка. 
Мы  прошли  с  Гарольдом  по  всему  залу,  зачаровано  смотрел  на  мои  пейзажи.  А  у  «Отверженных»  застыл,  печально  смотря  на  картины. 
-Как  сильно ты  изменилась  Василиса.  Твои  работы  так  глубоки  и  зрелы.  Я  думаю,  о  тебе  заговорят  во  всём  мире.


-Ты  девочка  явление,  редчайшее  и  ярчайшее  явление.  Эта  выставка  прославит  мою  галерею. 
-Только думаю, - неужели  надо  перенести  такую  горечь  утраты,  чтоб  создать  такие  шедевры.  Но  вы   оба  подтверждение  моему  постулату. 
Через  три  дня  открывается  выставка.  Это  будет  суббота. 
Позвонила  Васе  и  заказала  для  него  номер  в  гостинице. 
-Непременно  приеду  Василёк.

               
148 

Дала  ему  наш  адрес.  Мы  с  Серёжей  очень  волновались,  особенно  Серёжа,  а  видя  его  волнение,  волновалась  за  него.  Хотя  знала  и  верила,  что  всё  будет  хорошо.
У  галереи  «Пигмалион»  было  столпотворение. 
Гарольд  дал  беспрецедентную  рекламу.  Везде  стояли  рекламные  щиты  с  нашими  фотографиями.  Белые  волосы  и  огромные  печальные  глаза  Серёжи,  завораживающие  вопрошали  с  рекламы.  Видела,  как  торопливо  идущие  горожане,  увидев  эту  рекламу,  ошеломлённо  смотрели  в  эти  бездонные  глаза,  полные  боли  и  тоски.


Я  вышла,  чтобы  встретить  Васю  с  Верочкой.  Они  только  подходили,  и  я  им  махнула  рукой.
Моё  имя,  хотела  я  того  или  нет,  уже  было  известно  по  двум  предыдущим  выставкам. У  меня  уже  были  почитатели. Многие, узнавая, вежливо здоровались со мной. Журналисты и галеристы,  любители  и  профессионалы,  кого  тут  только  не  было. 
Серёжа  испуганно  смотрел  на  этот  Вавилонский  бедлам. 
-Василёк,  я  хочу  в  Матросово. 


Он  так  жалобно  сказал,  что  я  рассмеялась. 
-Небоись  Дондоладзе,  прорвёмся.  Привыкай,  впереди  у  тебя  вечность.  У  тебя  впереди  огромное  будущее. 
Он  поправил  меня. 
-У  нас! 
-Я  без  тебя  выставляться  не  буду,  это  мое  условие.  Я  твоё  зеркальное  отражение  и  наоборот. 
Чмокнула  его  в  щеку. 
-Как  мне  тебя  не  хватало  любимый. 
Открылась  галерея,  и  вся  эта  шумящая  и  жующая,  раскованная  орда  ворвалась  в  зал.
               
149 

Зал  находился  в  полумраке,  мы  долго  провозились  со  светом,  но  добились  нужного  эффекта.  Картины  не  бликовали,  а  «Лики  войны»  висели  в  воздухе  на  невидимых  подставках,  это  ошеломляло  и  тревожило. 
И  только  старик  с  ребёнком  на  коленях  в  яростной  мольбе  в  окружении  освещённых  маков  потрясал  воображение,  в  ярком  ошеломляющем  водопаде  света,  он  врывался  в  сознание  каждого.  Как  будто  он  был  в  кольце  страшного  огня.  Тревожащий  цвет  драпировки  настраивал  на  соответствующий  лад. 


Споткнувшись  об  старика,  шумная  галдящая  толпа  разом  притихла.  Маки  кровью  у  ног  старика,  взывали  подходящим,  опущенные  руки  старика  кричали  болью  и  безысходностью.  В  вопле  неизмеримого  горя,  искажённое  лицо  взывало  к  Богу. 
За  что  Боже? 
И  гробовая  тишина,  окружившая  старика  и  эту  потрясённую  толпу,  грохотала  набатом,  взывая  к  справедливости  и  совести.  Разом,  как  лопнувший  мыльный  пузырь  толпа  осела,  ошеломлённая,  взирая  на  невероятные  работы  моего  Серёжи.  Разъединённая  разношёрстная  толпа  объединилась  горем  этого  старика  и  «Ликов  войны»,  на  глазах  превращаясь  в  маленький   кусочек  Человечества. 


Это  была  лучшая  оценка   работ  Серёжи. 
Украдкой  я  плакала  от  счастья,  вытирая  глаза  платком,  ещё  раз  понимая  с  каким  нравственным  человеком,  меня  свела  судьба.  Видела,  как  люди  не  скрывая  своих  чувств,  задумывались,  заглядывая  глубоко  в  свою  душу. 
Его  дети,  ещё  больше  обрушили  на  эту  заевшуюся  толпу  буржуа,  такую  любовь,  которая  повергла  их  в  шок. 
Потому  что  и  любить  надо  уметь. 
               
150

В  самом  конце  стояла  моя  скульптура,  Серёжино  признание  в  любви.  Вся  в  порыве,  я  стремилась  к  своему  счастью,  и  оно  было  на  моём  лице.  Он  назвал  её  просто  «Верико»  и  я  не  спорила. 
Она  притягивала,  как  магнит  и  после  того  шока,  которое  пережили  посетители,  эта  скульптура  была  индульгенцией  для  дальнейшей  жизни. 
Между  своими  работами  и  моими,  Серёжа  установил  высокую  стелу  из  тёмного  стекла,  на  которой  с  его  стороны  работ  висела  моя  работа - Серёжа  с  детьми,  а  на  другой  стороне  портрет  Матери  расчесывающей  волосы  дочери. 


Под  Матерью,  он  поставил  красивую  высокую  вазу  с  пронзительными  незабудками.  А  под  своей  картиной,  низкую  вазу  с  почти  чёрными  тюльпанами  по  краю  лепестков  проходила  бахрома  алого  цвета  как  запекшаяся  кровь. 
Воздействие  этих  цветов  было  ошеломительное. 
Портреты  будто  висели  в  воздухе  и  только  толстые  полированные  торцы  стекла  светились  преломлённым  светом,  образуя  фантастический  временной  портал. 


Да,  любимый,  ты  вновь  показал,  раскрывшись,  свою  замечательную  утонченную  душу.  А  он  стоял  скромный,  испуганный,  крепко  держась  за  мою  руку.  Моя  живопись,  портреты,  особенно  «Отверженные»  и  пейзажи  произвели  неизгладимое  впечатление. 
Висели  и  мои  «Влюблённые»  старики - бомжи  и  портрет  «Проститутка  из  Хорватии».  И  те  два  портрета  Серёжи  с  детьми  и  Мать,  расчесывающая  волосы  дочери.  Эти  портреты  произвели  огромное  впечатление  на  Серёжу,  он  долго  не  мог  оторваться  от  них.
               
151

Искусствоведы,  жестикулируя,  о  чем-то  спорили,  записывая  в  свои  блокноты.  Как  я  и  ожидала,  выставка  произвела  настоящий  шок. 
Вышел  Гарольд,  приглашая  гостей  посетить  соседний  зал  на  фуршет. 
На  него  набросились,  кто  автор  скульптурных  работ,  откуда  он  появился.  Все  просили  его  познакомить  с  ним. 
Гарольд  представил  публике  меня  и  Серёжу.  Нам  громко  рукоплескали,  поздравляя  с  замечательной  выставкой.  Всё  же  на  Западе   умеют   признавать   чужой   успех,  без   всякой   зависти,  не  скупясь  на  искреннюю  похвалу.  У  нас  если  хвалят  или  ты  уже  покойник,  или  скоро  им  будешь.


Прекрасно  зная  английский  язык - говоря  на  нем  бегло, - помогала  Серёже  с  переводом.  Всех  интересовала  подоплёка  создания  «Ликов  войны»  со  Стариком. 
С  согласия  Серёжи  рассказала  о  грязной  националистической  войне  между  абхазами  и  грузинами,  на  которой  он  потерял  двух  детей,  жену,  сестру  и  отца.  И  эти  работы  посвящены  жутким  реалиям  войны. 


Ошеломлённые  этим  рассказом,  вновь  притихли,  по-новому  смотря  на  Серёжу,  понимая  теперь  его  белые  волосы,  от  которых  они  содрогнулись. 
Услышала  от  многих  лестные  отзывы  о  моем  творчестве.  Выставку  Гарольд  планировал  на  месяц,  но  она  произвела  такой  фурор,  что  он  продлил  её  ещё  на  три  месяца.  Гарольду  сообщили,  приедет  сам  премьер-министр  с  супругой.  Это  была  большая  честь  для  нас.

               
152

После  открытия,  произошло  невероятное,  почти  каждый  день  к  ногам  старика  приносили  свежие  маки,  это  стало,  чуть  ли  не  традицией.  У  меня  это  вызывало  и  радость,  и  такую  боль.  Я  и  в  правду  ощущала  огромную  потерю. 
Премьер-министр  приехал  с  огромной  охапкой  алых  маков,  Гарольд  водил  его,  по  залу  пригласив  и  меня.
Серёжа  тактично  отказался,  стоял  в  глубине  зала. 


\Простой  в  неформальном  общении  премьер-министр,  как  и  все,  споткнулся  об  статую  старика  с  Ликами  войны.  Долго  и  задумчиво  смотрел  и  бережно  поставил  букет  маков  в  приготовленную  вазу. 
Его  очаровали  мои  работы,  и  он  изъявил  желание  приобрести  одну  из  них.  Я  была  польщена  и  ответила,  что  подарю  ему  понравившуюся  работу,  после  выставки.  Он  с  признательностью  принял  мой  подарок. 
Попросил  Гарольда  познакомить  его  с  Серёжей.  Я  вежливо  встряла,  сказав,  он  очень  скромен,  стоит  вот  там,  в  глубине  зала.  Вся  свита  во  главе  с  премьер-министром  проследовала  к  нему. 


-Ваши  работы  мистер  Дондоладзе,  произвели  на  меня  огромное  впечатление.  Это  лучшее,  что  направлено  против  войны.  Вы  со  своими  работами  являетесь  посланником  Мира.  Вам  надо  с  этими  работами  объездить  мир,  показывая  ужас  войны,  я  переводила  слова  премьер-министра  Серёже.  И  горечь  войны  так  страшна  рядом  с  вашими  изумительными  детьми.
Это,  наверное,  была  лучшая  речь  премьер-министра. 
Вот  так,  в  одночасье  мы  стали  известны.

               
153 

Вечером  мы  прощались  с  Васей  и  Верочкой,  пригласив  их  в  ресторан.  С  нами  был  и  Гарольд. 
Гарольд  грустный  и  счастливый,  произнёс  маленькую речь.
-Я  невероятно  счастлив  от  этой  поразительной  выставки  и  счастлив,  что  причастен  к  такому  таланту,  как  твой  Василиса,  и  косвенно  в  какой-то  мере,  через  тебя  моя  девочка,  которая  открыла  новую  восходящую  звезду  Сержа  Дондоладзе. 
Гарольд  говорил  на  русском,  и  его  небольшие  ошибки  украшали  его  речь. 


Вася  с  Верой  сидели  притихшие,  на  них  большое  впечатление  произвело  посещение  выставки  премьер-министром  и  тот  ажиотаж   вокруг   неё. 
-Гарольд,  я  учился  в  одном  классе  с  этой  красивой  талантливой  женщиной.  Василиса  сыграла  в  моей  судьбе  не  последнюю  роль.  Своей  чистотой  и  светлостью,  она  была  умницей  всегда,  являясь  мне  примером  для  подражания,  но,  то,  что  она  достигнет  таких  высот,  я  не  мог  себе  представить.
Он  достал  пачку  фотографий,  отдавая  Гарольду.
-Посмотрите,  какой  центр  она  создала.  Уникальная   работа,  неординарный  архитектор  и  дизайнер. 


Гарольд  изумленный  рассматривал  центр.
-Бог  мой  Василиса,  что  же  ты  молчала  о  такой  замечательной  работе.  Надо  сделать  большие  фотографии  и  повесить  их  рядом  с  твоими  работами.  Пусть  люди  видят,  какой  ты  гигант. 
Вася  продолжил. 
-Волею  случая  -  подлого  случая - она,  бросив  всё,  вновь  возродилась,  найдя  себя  в  живописи.
               
154 

-И  вновь,  пройдя  через  смертельное  испытание,  судьба  преподнесла  встречу  с  этим  замечательным  человеком.  Я  мало  его  знаю,  но  то,  что  он  создал,  и  как  это  создал,  говорит  о  нём  лучше  любых  слов. 
-Вы  оба  уже  известны  и  эта  выставка  тому  подтверждение,  жаль,  что  не  на  Родине.  Вас  ожидает  мировая  известность,  и  я  не  преувеличиваю.  Вы  творцы. 
-И  всё  же,  я  хочу  выпить   за  вашу  любовь,  за  ваше  счастье,  которое  вы  достойны  как  никто.
Все  эти  месяцы  в  галерее  был  аншлаг. «Пигмалион»  прославился  на  всю 


Англию,  нашу  выставку  освещали  на  «Евро  Ньюс».  Мы  получили  официальные  приглашения  от  разных  стран.  Специальный  представитель  ООН  пришёл  посмотреть  выставку  и  затем  вручил  нам  приглашение  организовать  выставку  в  стенах  ООН. 
Это  была  большая  честь.  Этому  конечно  поспособствовал  премьер-министр. 
К  нам  приехал  собкор  первого  канала  телевидения  России,  взяв  у  нас  интервью  осветив  нашу  выставку.  Собкор  ошеломлённый  ходил,  рассматривая  выставку,  ещё  более  был  ошеломлён,  когда  узнал,  что  это  первые  работы  Серёжи,  созданные  всего  за  полгода. 


                Глава  21


Последнее  время  мы  вечером  за  ужином  собирались  втроём,  Серёжа  иногда  готовил  национальную  кухню  Грузии.
               
155

  Вот  и  сейчас  он  приготовил,  изумительно  вкусное  пхали  из  баклажанов.  Мы  наслаждались  его  кулинарным  изыском. 
Серёжа  спросил  у  Гарольда,  о  возможности  поработать  в  мастерской.  Гарольд  с  радостью  предложил  свои  помещения.  И  в  кратчайшие  сроки  приобрёл  ценные  породы  дерева  и  современный  инструмент.  Серёжа  полностью  ушёл  с  головой  в  работу,  безделье  его  угнетало. 
Не  теряя  времени,  я  ездила  по  Англии,  находя  типажи  и  натуру  для  своих  новых  работ.  Мне  хотелось  в  ООН  выставиться  как  никогда.  Мы  оба  с  таким  упоением  работали,  что  забывали,  какое  время  суток. 


Гарольд  насилу  нас  заставлял  есть. 
Встречаясь  с  Серёжей  только   ночью,  Господи,  как  мы  были  счастливы.  С  какой  неистовой  страстью  и  одновременно  с  такой  нежностью  он  любил  меня. 
Его  неутомимость  во  всем,  поражала.  Но  иногда  я  боялась  за  него,  чтобы  он  не  сломался.  Он  любил  и  работал  так,  как  будто  завтра  был  последний  день.  Но  если  честно,  я  сама  ничем  от  него  не  отличалась. 


Последнее  время  он  вскакивал  даже  ночью  и  мчался  работать.  По  молчаливому  согласию  мы  не  ходили  друг  к  другу  и  не  интересовались  тем, что  мы  творим.  Гарольд,  проявляя  такт,  тоже  не  мешал  нашему  творческому  порыву. 
Но  иногда  на  меня  нападала  хандра,  мне  не  хватало  его  присутствия,  его  потрясающих  любящих  глаз.  Удивительно,  он  всегда  чутко  улавливал  моё  настроение,  бросал  всё  и  мы  на  три  дня  общаясь,  ходили  по  городу  или  в  месте  с  Гарольдом  уезжали  на  природу,  где  Серёжа  делал  такие  шашлыки,  мы  объедались  так,  что  нам  было  не  подняться. 
               
156

Серёжа,  как,  наверное,  все  провинциалы  лишённые  столичных  развлечений,  много  читал.  Его  интересы  были  настолько  разнообразны,  что  иногда  я  чувствовала  себя  глупой,  а  он  так  увлечённо  рассказывал,  при  этом,  без  какого  либо  превосходства,  я  радовалась  за  него  и  его  знаниям.  Он  был  неплохой  рассказчик,  его,  если  так  можно  сказать - литературные  пассажи -  восхищали.


Он  часто  дискутировал  с  Гарольдом.  Серёжа  оказался  хорошим  полемистом,  обладая  цепким  живым  умом,  находя  мгновенно  такие  контраргументы,  что   Гарольд   умолкал,  с  восхищением  смотря  на  Серёжу. 
Гарольду  так  это  нравилось,  он  вообще  стал  настолько  близок,  иногда  мне  хотелось  его  назвать  папой.  И  он,  ощущая  наше  к  нему  отношение,  был  счастлив,  как  никогда.  Мне  показалось,  что  он  даже  помолодел. 
В  жизни  Гарольда  мы  заполнили  тот  вакуум,  в  котором  он  пребывал,  оставшись  один  без  жены  и  сына. 


Серёжа  ему  очень  нравился,  своей  собранностью,  аккуратностью  и  необыкновенной  домашностью.  От  него  веяло  таким  уютом.  Они  привязались  друг  к  другу. 
Мой  любимый  уже  неплохо  понимал  по-английски,  но  говорил  ещё  с  акцентом,  ошибаясь  в  окончаниях.   
Дни  летели  так  стремительно,  это  пугало.  Мы  втроём  понимали,  какая  ответственность  на  нас  лежит  за  предстоящую  выставку.  Выставиться  перед  представителями  мирового  сообщества,  это  очень  значимо.

               
157

И  нам  хотелось  выступить  своими  работами  так,  чтобы  они -  представители  мирового  сообщества,  поняли  простых  людей  их  чаяния  и  надежду  на  лучшие  времена. 
А  я,  все  чаще,  вспоминала  наш - (наш?)  садик  в  Матросово  и  мне  так  хотелось  туда.  Вспомнила  пышное  цветение  этого  маленького  Эдема,  где  всё  цвело  до  самых  заморозков,  вспомнила,  как  сосульки  висели  на  полу-раскрывшихся  бутонах  розы.  Но  время  неумолимо  приближало  нас  к  открытию  выставки.  Не  успевая,  мы  полностью  утонули  в  своих  работах. 


Был  типично  Лондонский  день,  моросил  дождь,  Гарольд  сидел  в  кресле,  попивая  коньяк,  читая  газету,  в  полуоткрытые  двери  видела  клубы  дыма  от  его  трубки.  Я  заканчивала  серию  портретов  и  пейзажей,  кладя  последние  мазки.  Когда  ворвался  ко  мне  в  мастерскую  Серёжа,  схватив  за  руку,  потащил  к  Гарольду. 
Весь  взъерошенный,  с  безумными  глазами,  он  бегал  перед  нами.  Взволнованная,  впервые  видя  его  в  таком   состоянии. 
-Что  случилось  Серёжа? 
Он  остановился. 


-Всё! 
-Я  сделал! 
Его  глаза  лихорадочно  горели,  переминаясь  с  ноги  на  ногу,  он  не  мог  найти  себе  места  так  жалобно  и  одновременно  с  каким-то  призывом  смотрел  на  нас.
Мы  с  Гарольдом  ринулись  в  его  огромную  мастерскую.  Вся  в  полумраке,  светились  мистически  только  статуи,  освещённые  отражённым  светом  облаков  ночного  неба,  свет  которых  пробивался  сквозь  стеклянный  колпак  на  потолке. 
               
158


Статуи  заполняли  все  пространство. 
Потрясённые  мы  не  верили  своим  глазам,  почти  за  полгода  он  сотворил  невозможное. 
-Господи  Серёжа,  когда  же  ты  всё  это  успел  сотворить. 
-Я  торопился,  его  глаза  лихорадочно  горели,  и  он  смотрел  на  нас,  ожидая  вердикта.  Он  включил  свет.
Прямо  перед  нами,  из  потрясающего  эбенового - чёрного  дерева  находилась  жуткая  в  своем  реализме,  группа  африканцев.  Моё  сердце  разрывалось  от  боли  и  желания  немедленно  ринуться  и  спасти  детей. 


На  полу  лежала  умершая  с  выпирающими  костями  мать,  к  её  высохшей  груди  прижалась  маленькая  девочка  с  тоненькими  кривыми  от  рахита  ножками,  которая  теребила  грудь  матери,  не  зная,  что  она  умерла. 
У  меня  навернулись  слёзы,  я  задыхалась,  Гарольд  шумно  задышал,  обнимая  меня. 
Сзади  матери  стояла  на  коленях  девочка  лет  семи  с  огромными  плачущими  глазами,  её  худое  тельце  ужасало,  чуть  левее  за  ней  стоял  подросток.  С  протянутыми  руками  прямо  к  нам,  в  яростном  крике  его  искажённое  лицо  вопрошало.


Почему,  зачем?
И  жуткая  боль  в  его  огромных  высохших  глазах.  Перед  группой  стояла  табличка  с  надписью. 
«Жертвам  Сомали.  Голод!»
А  рядом  в  вазе,  стояли  неизменные  алые  маки,  которые  так  контрастировали  с  этими  полированными  чёрными  телами.

               
159 

Не  удержавшись,  я  разрыдалась  потрясённая  до  глубины  души  этой  жуткой  реалию.  Я  уткнулась  в  плечо  Гарольда,  рыдая. 
-Бог  мой,  какая  нечеловеческая  сила  сотворила  это. 
-Как  ты  огромен  Серёжа.  Мир  вздрогнет  от  твоей  гениальности. 
Успокоившись,  мы  прошли  дальше.  За  группой  «Голод»  ошеломляюще  смотрела  на  нас  композиция  из  восьми  фигур. 
Прямо  перед  нами,  на  полу  лежала  истекающая  кровью  фигура  мужчины  корчащегося  от  нанесённой  раны. 


За  ним  стояла  старая  разъяренная  женщина,  её  лицо  выражало  такой  гнев  и  презрение,  руками,  разведёнными  в  стороны  отведёнными  за  спину,  она  закрывала  за  собой  группу  из  пяти  молодых  женщин,  в  разорванных  платьях  с  распущенными  всклокоченными  волосами.  Они  жались,  друг  к  другу  на  их  лицах  был  ужас,  и  страх. 
Невероятно,  но  я  даже  забылась,  что  предо  мной  всего  на  всего  скульптуры,  настолько,  это  было  так  динамично  и  реально,  я  от  страха  прижалась  к  Гарольду. 


Маленький  мальчик, спрятавшись  за  молоденькой  мамой,  в  разорванном  платье  обнажающую  её  грудь,  смотрел  из-за  неё  с  такими  испуганными  плачущими  глазёнками,  меня  зазнобило. 
Боже  мой,  какие  лица,  сколько  чувств,  какие  жуткие  страсти.
Нет,  я  больше  не  могу. 
Я  больше  не  могу  смотреть,  моя  душа  вопила  от  горя  и  беззащитности.  Я  плакала,  понимая,  что  это  только  скульптура.  Но  реализм,  эта  невероятная  ярость  боль  и  ужас  перед  террором.
               
160 

Табличка  с  надписью  -  «Заложники». 
Что  же  ты  натворил  Серёжа,  какая  в  тебе  огромная  боль  и  сострадание.  Мой  родной,  как  мне  больно  и  страшно  за  тебя,  как  только  твоё  сердце  это  выдерживает.  Гарольд  обнимал  меня,  всхлипывая. 
-Плачь  моя  девочка,  плачь,  это  слёзы  святые.  Вокруг  всех  этих  фигур  валялись  патроны,  и  пахло  сгоревшим  порохом. 
Мы  прошли  дальше,  огромный  детский  манеж  с  деревянными  перилами – решётками,  ограждал  группу  детей. 


Прямо  на  нас,  лежа  в  ползунках  огромными  глазёнками  держась  ручками  за  прутья  перил,  смотрели  трое  маленьких  ребятишек.  В  глазках  было  непонимание  происходящего  и  такая  вселенская  тоска,  которая  обрушилась  приговором  на  меня  и  Гарольда.  Один  из  них,  самый  маленький,  доверчиво  улыбался,  протянув  маленькую  ручонку.  И  от  этой  раздирающей  душу  улыбки,  стало  ещё  больнее  и  жутче.
Я  уже  не  могла  плакать,  а  только  судорожно  всхлипывала,  по  щекам  Гарольда  текли  слёзы.  Рядом  с  этими  малышами,  двое  детишек  старше  возрастом,  стоя  на  цыпочках,  тянулись,  ручками  держась  за  перила,  внимательно  смотрели  на  нас,  вопрошающе  спрашивая,  мы  пришли  за  ними. 


В  их  глазёнках  была  такая  преданность  и  любовь,  мне  просто  стало  физически  плохо.  Мне  было  больно  за  всех  брошенных  детей,  за  себя  несостоявшуюся  мать. 
Гарольд  крикнул  Серёже,  чтобы  он  принёс  стул  и  воды. 
Бережно  меня,  усаживая,  растерянный  Серёжа  гладил  мои  волосы. 
               
161

-Ну,  что  ты,  Василисушка? 
В  дальнем  углу  манежа,  как  маленький  старичок  сидел  мальчик  с  потухшими  глазами,  вся  его  согбенная  фигура  обличала  отсутствие  духовности  общества,  где  матери  бросают  своих  детей.  Изменяя  главному  своему  предназначению -  Материнству. 
По  середине  манежа  стояла  в  трусиках  с  пышными  локонами  горько  плачущая  девочка,  протянув  ручки  к  нам.  Вся  боль  этих  маленьких  детей,  отверженных,  брошенных  была  в  этих  протянутых  ручках. 


Я  обнимала  ноги  Серёжи,  крепко  к  нему  прижимаясь. 
Они,  в  своём  ООН  содрогнутся,  когда  увидят  это  обличение.  На  меня  нашла  такая  ярость.  Мир  в  беде  и  никому  нет  до  этого  дела.  Я  никак  не  могла  успокоиться. 
В  конце  мастерской  в  темноте  угадывалась  скульптура.  Серёжа  включил  свет,  прямо  передо  мной  стояла  моя  статуя  в  полный  рост,  у  мольберта  рисующая  Гарольда.  Изумленная  смотрела  на  свою  работу,  которую  я  написала,  посвящая  Гарольду  и  которая  сейчас  была  установлена  на  мольберте.  А  напротив  меня  была  вторая  скульптура. 


Гарольд,  в  тяжелом  парчовом  халате  сидел  в  кресле  и  курил  трубку,  держа  в  руке  бокал  с  коньяком.  Сама  по  себе  статуя   Гарольда  была  поразительно  глубокой,  а  в  той  композиции,  которую  сотворил  Серёжа,  делала  её  ещё  более  значимой.  Гений  Серёжи,  запечатлел  это  в  своей  работе. 
Мой  скульптурный  двойник  с  кистью  в  руке  смотрел  на  Гарольда  сидящего  в  кресле,  курящего  трубку  с  бокалом  в  руке.  Это  было  невероятно.  Я  не  понимала,  кто  кого  копировал.  У  меня  тряслись  руки,  я  не  верила  своим  глазам.
               
162

Как  гениально  он  решил  эту  композицию.  Господи,  какая  я  красивая,  неужели  я  так  выгляжу.  В  эту  работу  он  внёс  всю  свою  любовь  и  мастерство. 
На  моих  ножках  были  тончайшие  чулки  со  швом,  он  так  филигранно  передал  тончайшие  складки  чулка  у  колена  и  тонкий  рубчик  шва,  я  не  могла  поверить  в  эту  реальность,  мне  и  в  самом  деле  показалось,  на  ногах  скульптуры  настоящие  чулки. 


Моё  шёлковое  платье  переливалось,  взметнувшись  в  моём  повороте,  боже,  как  искусно  и  тонко  он  показал  складки  на  платье,  они  были  так  тонки,  мне  не  верилось,  что  это,  сотворено  из  дерева. 
Как  удивительно  точно  он  ухватил  этот  момент,  когда  я,  повернувшись,  всматривалась  в  напротив  сидящего  Гарольда,  как  одухотворённо  моё  лицо.  Волосы   взлетели,  и  несколько  тонких  волосинок  казалось,  висели  в  воздухе.   


Тяжёлая  ткань  парчи  халата  с  рельефным  набивным  рисунком  была  так  естественна,  Гарольд,  даже  подошёл  и  притронулся  к  ней,  погладив  её  рукой. 
Это  была  выдающаяся  работа.  Невероятный  подход,  изящное  решение  и  великолепное  профессиональное  мастерство. 
Впервые  в  искусстве  соединив  скульптуру  и  живопись,  при  том  так  органично,  как  будто  это  было  всегда.  Как  он  невероятно  передал,  струящуюся  ткань  моего  платья,  это  был  шёлк,  а  не  дерево.  Благоговейно  смотрела  на  это  мастерство,  сколько  динамики  в  моём  движении.  Летящая  прядь  волос,  мои  длинные  пальцы  держащие  кисть. 
               
163

В  глазах  Гарольда  отражалось  его  доброта  ум  и  печаль.
-Ты  мой  гений  Серёжа! 
-Я  преклоняюсь  перед  тобой. 
-Ты  великий  скульптор. 
Он  так  искусно  подобрал  тик,  что  светлая  заболонь  оказалась  на  лицах  и  руках,  а  мои  волосы  переливались  тёмным  шоколадом.  Это  не  был  голый  натурализм,  в  этом  его  никто  не  упрекнёт.  Как  он  смог  передать  на  моём  лице  напряженную  одухотворённость  художника.  Это  было  за  гранью  моего  понимания.  Ошарашенная  смотрела  на  это  волшебство.


Такая   духовность,  которую  он  вложил  в  свои  работы,  нечеловеческим  образом  их  оживляла.  Не  делая  их  застывшим   анатомическим  срезом  времени.  Удивительно  то,  что  он  создал  эту  работу  под  моё  полотно.  И  моя  картина, стоя  на  мольберте,  поражала  своей  достоверностью.  Он  облагородил  мою  работу. 
Табличка  гласила, «Портрет  Гарольда  Спенсера,  работы  Чантуришвили  Василисы». 
Только  сейчас  обратила   внимание,  Серёжа  куда-то  вышел.  Крикнув,  позвала  Серёжу. 


Он  пришёл  как-то  сникший,  уставший,  только  глаза  лихорадочно  горели.  Глаза  жили  самостоятельной  жизнью,  смотря  на  нас  с  мольбой  и  надеждой.  Я  обняла  за  шею  моего  гения,  прижалась  к  нему. 

-Как  я  благодарю  бога,  упав  с  того  обрыва  в  твои  золотые  любящие  руки.  То,  что  ты  создал,  меня  так  потрясло,  у  меня  уже  нет  сил,  плакать  и  что-либо  говорить.
               
164 

Этими  работами  ты  вошёл  в  вечность. 
-Ты  великий,  гениальный  творец. 
Гарольд  обнял  Серёжу,  прижался  к  нему. 
-Серж,  то,  что  вы  создали,  войдёт  в  историю,  вас  будут  изучать,  но,  это  потом. 
-Никогда  ещё  в  жизни   я  не  плакал,  так  горько  и  больно,  оттого,  что  увидел.  Я  не  понимаю,  как  это  у  вас  получилось,  это  надо  внимательно  всё  смотреть  и  не  один  раз.  Это  просто  мистика,  это  всё  живое,  не  статичное,  величайшие  работы,  я  перед  вами  преклоняюсь. 


-Но,  если  бы  вы  знали,  как  мне  больно  и  горько  смотреть,  такого  накала,  такого  моря  чувств  в  скульптуре  я  ещё  не  видел.
-Когда  Василиса,  мне  говорила  о  вас,  я  усмехался  цинизмом  старика  умудрённого  жизнью. 
Подумал,  влюбилась  девочка  и  смотрит  через  призму  любви. 
И  лишний  раз  убеждаюсь,  в  её  суждения  можно  верить  без  всяких  скидок.  И  вы  тому  подтверждение. 
-Мировое  сообщество  в  виде  ООН  будет  потрясено.  Ваши  работы   будут  сенсацией. 


-Серж,  Василиса,  это  надо  отметить,  да  и  прийти  в  себя.  Честно  говоря,  языком  бокса  я  в  глубоком  нокауте.  Меня,  всего,  до  сих  пор  колотит. 
Серёжа  удивленный  молча  нас  слушал. Тихая  скромная  улыбка  скользнула  по  его  одухотворённому  лицу. 
-Вам  понравилось,  да?! 
Я  осыпала  его  поцелуями,  целуя  его  золотые  руки.
               
165

-Ты  огромен  Серёжа,  невероятно  огромен,  если  бы  ты  только  знал,  как  я  тобой  горжусь. 
Мы  сидели  в  кабинете  Гарольда,  он  разлил  очень  старый  дорогой  коньяк  в  массивные  толстостенные  бокалы. 
-Серж, - произнося  тост - я  прожил  большую  жизнь,  многое  повидал,  многое  на  своей  шкуре  испытал.  Но  вот  волей  судьбы,  провидением  встретил  Василису,  которая  меня  поразила  и  поражает  своими  работами.  Сама  хлебнувшая  лиха  подлой  рукой  скинутая  на  погибель. 


И  по  невероятному  стечению  обстоятельств,  упала,  чуть  ли  не  в  прямом  смысле  в  ваши  руки.  Спасённая  вами  она  преобразилась  до  неузнаваемости. 
Вы  сами,  пройдя  через  невероятные  страдания,  не  приведи  Господи,  не  сломались  или  озлобились.  А  вознеслись  над  этой  суетой  и  каждый  день,  страдая  той  памятью,  которую  не  выкорчевать.  И  не  смотря  на  это,  сеяли  добро  и  сеете.  И  то,  что  вы  создали  эти  невероятные  шедевры  подтверждение  моим  словам. 


-Нет,  я  неправильно  выразился,  это  не  шедевры  это  больше,  это  воплощение  совести,  это  ваш  крест,  который  вы  несёте. 
-Мне  так  больно  за  вас,  но  Господи,  как  я  восхищаюсь  вами. 
-Вы  обогатили  мою  жизнь.  Горд,  судьба  меня  столкнула  с  такими  людьми,  как  вы. 
-И  я  очень  рад,  что,  два  таких  одарённых  человека,  через  горнило  жутких  испытаний  нашли  и  так  трогательно  и  нежно  полюбили  друг  друга.  Ваши  отношения  удивительны,  это  такая  редкость.
               
166 

-Я  пью  за  вас  Серж,  за  тебя  моя  девочка,  за  вашу  любовь! 
По  его  щекам  текли  слёзы,  и  он  их  не  стеснялся. 

               
                Глава  22


Через  две  недели  мы  уехали  в  Америку,  вслед  за  нашим  багажом,  который  отправили  неделей  раньше.  И  через  два  дня  мы  получили  свой  багаж. 
Нам  предоставили  выставочный  зал  ООН,  на  первом  этаже.  Гарольд  утрясал  все  организационные  вопросы.  Нам  предоставили  все  возможности  для  оформления  зала. 
Помещение  было  большое  и  хотя  в  нём  был  точечный  свет,  мы  установили  специальное  дополнительное  освещение.  Конечно,  такое  огромное  помещение  нам  не  под  силу  было  задрапировать. 


Но  Серёжа  предложил  это  сделать  только  под  картинами,  группируя  их  по  тематике.  Это  оказалось  удачной  идеей,  цвет  полотнищ  акцентировал  внимание  на  картины,  создавая  соответствующий  настрой. 
Кроме  того,  мы  установили  панели  из  калёного  тёмного  стекла  перпендикулярно  стенам,  на  которых  висели  мои  пейзажи.  Оставив  стены  под  портреты. 
Около  трёхсот  картин  заняли  почти  две  трети  зала. 
Гарольд  упросил  почти  всех  тех,  кому  были  проданы  мои  картины,  временно  предоставить  их  на  вставку  и  те  с  радостью  согласились.
               
167

Понимая,  после  выставки  в  ООН,  эти  картины  резко  поднимутся  в  цене. 
Прямо  перед  входом  висела  моя  картина.
«Мать,  расчёсывающая  волосы  дочери»  под  ней  стояла  ваза  из  обожжённой  глины  удлинённой  формы  высотой  в  метр,  охапка  пронзительно  голубых  незабудок  венчала  верх  этой  вазы,  ещё  трогательней  подчеркивала  любовь  матери  и  дочери. 
Возле  других  картин  стояли  вазы  из  прозрачного  стекла  с  разноцветными  васильками. 


Серёжа  настоял  на  этом  и  увидев,  поняла,  как  он  тонок  в  своем  выборе.  Сразу  за  картиной  стояла  моя  скульптура,  где  я  в  тонком  развевающемся  платьице  устремилась  вперёд. 
С  такой  неуловимо  счастливой  улыбкой,  вокруг  у  подножья  по  кольцу,  стояли  вазы  с  пронзительными  незабудками. 
Сколько  любви  было  в  этих   цветах  и  статуи. 
Я  была  поначалу  смущена,  не  будет  ли  это  выглядеть  самовосхвалением.  Но  Серёжа  аргументировал,  это  его  работа  и  только. 


Улыбнулась  в  душе  его  хитрости,  но,  черт  побери,  так  приятно,  когда  тебя  так  любят.  Над  моей  картиной  висела  надпись  на  английском  и  русском  языках. 
«Чантуришвили  Василиса». 
Посмотрев  на  эту  надпись,  впервые  мне  стало  страшно,  понимая,  где  я  нахожусь.  И  в  тоже  время,  была  гордость  за  себя,  за  мой  такой  стремительный  успех,  которым  я  обязана  и  Васе. 
Я  его  не  забыла,  через  Гарольда  просила  на  открытие  выставки  получить  разрешение  на  его  присутствие.
               
168

Но  неумолимая  служба  безопасности,  не  разрешила.  И  всё  равно,  выкрутилась,  почтя  заслугу  моего  друга. 
Вася  прислал  потрясающий  макет  моего  центра  и  фотографии.  Отдельный  стенд  посвящался  этой  работе,  правда,  на  этом  настоял  и  Гарольд.  Вася  был  очень  рад  и  горд  за  этот  стенд.  Хотя  и  огорчился,  что  не  сможет  присутствовать  на  открытии.  Я  обещала  прислать  ему  видеокассету. 
Две  последние  перегородки  были  глухие,  закрывая  ту  часть  зала,  в  котором  были  работы  Серёжи. 


По  середине  прохода  стояла  прозрачная  стела,  на  которой  висела  моя  работа.  «Серёжа  с  детьми».  Внизу  стелы  надпись. 
«Сергей  Дондоладзе».   
В  самом  низу  под  картиной  и  надписью  стоял  огромный  чуть  больше  метра  в  высоту  замшелый валун.  Я  не  знаю,  где  его  достал  Гарольд,  который  отчаянно  сопротивлялся  этой  идеи  Серёжи.  Но  огромный  валун  с  лишайниками,  как  запёкшаяся  кровь  потрясал  своим  философским  смыслом.  После  того,  как  его  установили,  Гарольд  долго  стоял  перед  этой  невероятной  глыбой.  Пожав  руку  Серёже. 
-Серж,  вы  оказались  правы. 


-При  своей  огромности,  он  очень  тонко  и  в  тоже  время  мощно,  вобрал  в  себя  квинтэссенцию  ваших  работ. 
Сразу  за  картиной  полукругом  стояли  его  «Лики  войны»,  фокусируясь  на  старике  с  ребёнком.  Как  и  картина,  скульптура  старика  называлась  «Божий  промысел?»  только  у  него  с  вопросительным  знаком. 
За   «Ликами  войны»  по  обе  стороны,  стояли  его  две  группы.  «Голод»  и  «Заложники».
               
169 

У  «Голода»,  Серёжа  в  низких  вазах  установил  махровые  алые  маки.  А  у  «Заложников»  кругом  валялись  патроны. 
С  патронами  была  проблема,  служба  безопасности  сначала  не  разрешала  даже  внести  их  в  здание,  а  потом  после  звонка  Гарольда,  выделенный  человек  проверил  каждый  патрон.  Но  они  создавали  такой  нужный  настрой,  олицетворяя  незримо  террористов.  Ещё  чуть  далее,  стоял  этот  жуткий  разрывающий  душу  деревянный  манеж  с  детьми. 


Как  апофеоз  за  Манежем,  полукольцом,  на  прозрачных  колонах  были  его  дети.  Под  ними  в  простеньких  вазах  стояли  полевые  цветы.  Это  было  невероятно  трогательно.  И  уже  на  самом  выходе  стояла  его  композиция. 
Я  рисующая  Гарольда. 
Когда  было  все  расставлено,  Серёжа  выключил  общий  свет  и  показал,  как  он  будет  режиссировать  светом. 
Мы  с  Гарольдом  ахнули,  поражаясь  вкусу  и  чутью  Серёжи.  Впервые  ему,  доверяясь,  признала  его  несомненное  мастерство  даже  в  этом  вопросе.  Как  ни  странно,  от  расположения  предметов  выставки  зависит  выигрышность  выставки  в  целом. 


Хотя  я  нисколько  не  сомневалась  в  том,  что  выставка  произведёт  впечатление.  Мне  самой  не  верилось,  что  все  эти  портреты  и  пейзажи  созданы  мной.  Я  вложила  в  них  все  свои  силы  и  любовь.  В  своих  работах  я  кричала  о  своей  любви.  Любви  к  людям,  но  в  первую  очередь  к  моему  Серёже. 
Наступил  день  открытия,  он  был  приурочен  к  расширенному  заседанию  ООН.  Гарольд  краем  уха  слышал,  о  нашей  выставке  говорят,  как  о  чем-то  необычном,  рабочие,  которые  нам  помогали,  растрезвонили  о  том,  что  видели.
               
170

Я  хотела  надеть  на  себя  строгий  костюм,  но  Серёжа  упросил  меня  одеться  так,  как  я  оделась  для  него  в  Солнечном.  Я  считала,  что  это  немого,  мягко  говоря,  легкомысленным. 
-Да,  но  в  этом  наряде,  ты  мне  безумно  нравишься  и  ты  в  нём  такая,  какая  есть. 
Гарольд  очень  нервничал,  был  одет  в  строгий  костюм,  увидев  меня  в  таком  наряде,  сначала  нахмурился,  потом  заулыбался. 
-Молодец,  ты  осветишь  собой  это  чопорное  сборище. 


Серёжа  был  одет  во  всё,  чёрное.  Отутюженные  брюки  и  шёлковая  рубашка  ему  очень  шли,  контрастируя  с  его  белыми  волосами.  А  огромные  глаза  лучились  спокойствием  и  одухотворённостью. 
Искоса  на  него  поглядывая,  поражалась,  как  он  преобразился.  Выплеснув  себя  в  этих  невероятных  работах,  стал  каким-то  гордым,  что  ли.  Гордость  внутренняя,  не  показушная,  сразу  было  ясно,  что  перед  вами  неординарный  человек.  И  аура  доброты  исходящая  от  него,  ошеломляла.   
Неужели  это  мой  Серёжа. 
Столько  лет  мучилась  и  обрела  счастье  так  неожиданно.  Неисповедимы  пути  Господни. 

                *********************

Моя  Василиса  вся  трепетала  от  волнения,  видел,  как  искоса  на  меня  поглядывает,  преображаясь  в  своей  любви. 
Гарольд  так  разнервничался,  не  зная,  куда  деть  руки,  потирал  их.  Мы  стояли,  ожидая  невероятных  посетителей.

               
171

Задумался,  ещё  год  тому  назад,  мог  ли  я  представить,  что  буду  в  Америке,  стоять  в  здании  ООН  и  на  мои  работы  придут  смотреть  представители  мирового  сообщества. 
Чуть  более  двух  лет  тому  назад,  получая  тысячу  евро  в  месяц,  был  горд  собой,  а  сейчас,  за  «Лики  войны»  мне  предложили  триста  тысяч  долларов. 
Гарольд  сказал,  что  это  копейки,  после  выставки  в  ООН,  за  «Лики  войны»  будут  умолять  продать  за  семьсот,  а  то  и  выше,  тысяч  долларов.  Он  в  этом  деле  дока,  хотя  мне  всё  это  по  барабану,  но  приятно,  что  так  оценена  моя  работа. 


И  удивительно,  я  абсолютно  не  волнуюсь,  в  конце  концов,  чем  я  отличаюсь  от  них.  Да  эти  работы  изменили  меня,  я  стал  свободнее  и  сильнее.  И  всё  благодаря  моему  Васильку,  боже,  как  мне  её  не  хватает. 
Как  хочется  всё  послать  к  чёрту  и  уехать  в  Матросово,  купаться  в  её  любви.  Смотрел  на  мою  красавицу,  как  она  мне  дорога  и  всё  время  хочется  её,  разве  можно  её  не  хотеть.  В  этом  поразительном  воздушном,  расклёшенном  платье,  которое  так  ей  шло,  делая  её  фигурку  трепетно  восторженной.  Эти  изумительные  ножки  в  тончайших  чулках,  делающие  такой  элегантной  и  желанной. 


Её  потрясающая  грудь  от  ожидания,  тяжело  и  учащённо  поднималась.  Гладко  зачёсанные  волосы,  подчёркивали  её  огромные,  бездонные  глаза.
Господи,  неужели  она  меня  любит? 
Как  она  меня  волнует.  Не  ожидал  от  себя  такой  ненасытности.

               
172

И  всё  время  жду  подвоха,  неужели  мне  судьба  улыбнулась  роскошными  глазами  моей  любимой.  Невероятно,  какие  у  неё  изумительно  красивые  глаза,  доверчиво  распахнутые,  лицо  в  обрамлении  смоляных,  иссиня-чёрных  волос.  Крепко  держась  за  мою  ладошку,  ощущая  моё  спокойствие,  чувствовала  себя  увереннее. 
Какое  счастье  ощущать  родственную  тебе  душу,  когда  понимаешь  с-полу  жеста,  с-полу  слова.  Чутко  услышав  меня. 


-Серёжа  родной,  я  люблю  тебя. 
Вдалеке  появилась  огромная  толпа,  впереди  шёл  Генеральный  секретарь  со  своими  заместителями  и  представителями  крупнейших  государств.  К  нему  подошёл  Гарольд,  поздоровавшись  за  руку,  он  подвёл  его  к  нам,  представляя  нас  ему.  Я  уже  вполне  сносно  понимал  английский  язык  и  немного  хуже  говорил. 
-Господин  Секретарь,  перед  вами  два  невероятных  художника,  которые  создали  поразительную  выставку.  Я  не  буду  долго  говорить,  вы  сами  сейчас  в  этом  убедитесь. 


Секретарь  протянул  руку,  здороваясь.  Улыбнулся  моей  красавице. 
-Вы  самая  очаровательная  художница,  которую  я  когда-либо  видел. 
Нас  обступили  со  всех  сторон.  Гарольд  распахнул  двери. 
Шумная  галдящая  толпа  обсуждала  вопросы  своего  заседания,  ворвалась  в  зал  на  дежурное  мероприятие,  которое,  по  их  мнению,  не  стоило  такого  драгоценного  времени. 
Портрет  матери  с  ребенком,  если  ещё  их  не  успокоил,  то  отрезвил.
               
173

Любовь  матери,  отражаясь  в  любящих  глазках  дочери,  накрыла  зал  своим  величием,  мимо  которой,  не  заметив,  нельзя  было  пройти.  Гарольд,  так  тонко  и  значимо  объяснял  ту  или  иную  картину,  что  я  заслушался. 
Статуя  моей  девочки  произвела  сильное  впечатление,  её  обступили  внимательно  рассматривая.  В  зал  вошли  почти  все. 
Лирические  пейзажи,  наполненные  печалью,  задели  многих,  а  когда  подошли  к  «Отверженным»,  наступила  тишина.  Её  картина  «Любовь»  где  два  престарелых  бомжа  смотрят  друг  на  друга  с  такой  лучезарной  любовью,  что  сердце  замирает,  вогнала  их  в  ступор.  Я  сам,  смотря  на  неё,  еле  сдерживал  слёзы,  настолько  она  сильна.  Пробирает  до  глубины  души.


Ошеломление  и  растерянность  сменила  их  вежливые  улыбки,  лица  посерьезнели,  вглядываясь  в  картины.  Её  циклы  дна  общества  обличали  окружающих,  в  их  бездушии.
Генеральный  Секретарь  обратился  к  Василисе,  я  отошел  в  сторону. 

                ****************

Смотрел  на  этих  двух  замечательных  людей,  прожив  долгую  жизнь,  потеряв  жену  и  сына,  потерял  интерес  к  жизни.  Жил  на  плаву,  только  благодаря  своей  галерее.  Но  вечерами  оставаясь  наедине  со  своим  одиночеством,  мучился  от  бессилия  и  никчемности  своего  существования. 
Прогуливаясь  по  весенней  набережной  Темзы,  в  один  из  тех  дней,  когда  тоска  нудно  душила  разум,  пытаясь  развеяться.  Встретил,  точнее,  увидел,  удивительно  красивую  женщину. 
               
174

Она  была  не  просто  красива,  она  была  ошеломительно  красивой,  роскошной  женщиной.  Поразительно  было  то,  что  с  такой  яркой  необычайной  внешностью,  она  рисовала. 
Бог  мой,  ей  на  подиум,  на  страницы  глянцевых  журналов,  а  она  стоит,  рисует.  И  её  отрешённое  лицо  настолько  было  одухотворённо,  что  не  поверил  своим  глазам. 


Это  и  привлекло,  моё  к  ней  внимание.  Мало  ли  сейчас  рисующих  эстетов.  Никак  не  мог  определить,  к  какой  принадлежит  она  нации,  судя  по  тому,  как  она  отшила  любителя  клубнички,  она  знала  английский  язык.  Опешив,  новоявленный  Казанова  внимательно  на  неё  посмотрел,  потом,  улыбаясь,  что-то  ей  сказал  весёлое,  она  улыбнулась  ему  в  ответ. 
Эта  маленькая  сценка,  еще  больше  меня  заинтриговала,  по  всей  видимости,  я  видел  умную  женщину.  Она  так  тонко  отбрила  «Казанову»,  не  вызвав  в  нём  обиды,  а  наоборот,  расположив  к  себе,  говорило  о  ней,  очень  красноречиво. 


Мне  захотелось  познакомиться  с  её  творчеством,  но  когда  я  увидел  её  этюд,  был  ошеломлён.  Нет,  эта  не  была  красивая  пустышка,  играющая  в  эстетку,  передо  мной  был  необычайно  одарённый  художник,  со  своим  неповторимым  внутренним  миром. 
Представившись,  поинтересовался  её  работами,  она  меня  убила,  заявив,  что  любитель,  рисует  несколько  месяцев.  И  оказалась,  что  она  из  России. 


Пригласил  её  в  свою  галерею.  Так  началось  моё  знакомство  с  этой  поразительной  женщиной,  которая  так  мне  стала  дорога,  сделав  мою  жизнь  нужной,  в  какой-то  степени,  она  заменила  моего  горячо  любимого  сына,  которого  так  подло  у  меня  украла  Судьба.
               
175

Я  был  взволнован  её  работами,  предложив  ей  организовать  выставку  её  работ  в  своей  галерее.  Выставка  прошла  с  невероятным  успехом,  принеся  ей  и  мне  огромные  деньги. 
Но  не  это  было  главное,  главное,  это  была  она. 
Её  повторная  выставка,  после  того,  как  она  надолго  пропала,  произвела  фурор,  принеся  ей  заслуженную  известность  в  художественном  мире.  Как  я  её  не  хотел  отпускать  в  Петербург,  она  пропала  почти  на  год,  я  обивал  пороги  чинуш,  чтоб  узнать,  что  с  ней,  чувствуя  неладное.  Меня  спрашивали  её  поклонники,  а  я  не  мог  ничего  вразумительного  сказать. 


И  когда  она  вновь  у  меня  появилась,  рассказав,  что  с  ней  произошло,  у  меня  волосы  встали  дыбом. 
А,  как  она  преобразилась,  когда  она  показала  свои  новые  работы,  я  был  потрясён  её  зрелостью  и  гражданственностью. 
Её  портрет  мужчины  с  убитыми  детьми  поразил  меня  до  слёз,  я  смотрел  и  не  мог  найти  себе  места,  так  глубоко  меня  задела  эта  картина. 
Впервые,  она  мне  рассказала  об  этом  удивительном  страшной  судьбы  человеке,  изображённого  на  картине.  В  которого  она  влюбилась  всем  своим  замечательным  сердцем. 


И  когда  она,  не  выдержав,  поехала  к  нему,  оставшись  с  ним  почти  на  полгода,  привезла  его  со  своими  новыми  работами,  и  когда  увидел  работы  этого  невероятно  красивого  внутренней  красотой,  да  и  внешней  тоже,  человека,  я  был  потрясён. 
Передо  мной  были  работы  гения. 
И  вот  сейчас, представители  почти  всех  государств  мира  затаив  дыхание,  рассматривали  картины  Василисы.
               
176

Их  всех,  объединила  великая  сила  искусства.  Когда  она  мне  поведала  свою  страшную  историю  падения  с  обрыва,  её  спас  этот  творец  человеческих  душ. 
Только  сейчас,  мне  пришла  неожиданная  мысль,  я  назвал  свою  галерею  «Пигмалион»  и  именно  с  появлением  Сержа,  она  по  настоящему  соответствовала  своему  названию.  Именно  в  ней  Серж  создал  этот  жуткий  живой  мир  человеческой  боли. 


Я  знал,  он  гений,  а  сейчас  ждал  волнуясь,  торопливо  и  жадно  ожидая  того  момента,  когда  они  увидят  его  работы.  И  будут  мгновенно  низвергнуты  со  своего  сладостного  политического  Олимпа.  Потому  что  он,  как  вены  вскроет  их  совесть,  и  они  поймут  суть  своего  ничтожного  бытия. 
Я  неделю  мучился,  услышав  от  Василисы  в  какое  горнило  ужаса,  человеческой  мерзости,  судьба  бросила  этого  человека,  отобрав  у  него  всех  ему  любимых  людей.  Этот  чёрный  ангел  с  белыми  волосами - этот  жуткий  цвет  смерти  навевающий  ужас. 


Удивительный  человек,  не  сломался,  не  спился,  наоборот,  как  будто  за  это  нечеловеческое  испытание  получил  свыше  свой  необыкновенный  дар  быть  человеколюбивым.  С  потрясающей  харизмой,  при  этом  вижу,  как  много  в  его  жизни  значит  Василиса,  его  любовь  к  ней - это  любовь  с  большой  буквы.  Когда  они  работали,  их  пальцы  невзначай  соприкасались  друг с  другом.  И  я  видел  как  пальцы  переплетались  в  нежности,  в  их  глазах  светилось  такое  огромное  счастье. 
Оба  самодостаточные,  им  в  принципе  никто  не  нужен.  Его  внутреннее  добро  накрывало  меня  с  Василисой  огромным  тёплым  морем  неземного  счастья.

               
177   

Как  я  благодарю  судьбу  за  ту  тоску,  которая  выгнала  меня  на  набережную  Темзы.  И  вот  сейчас  благодаря  премьер-министру  Англии  мы  здесь,  я  очень  волновался,  всё  же  не  каждый  день  устраиваешь  выставки  такого  уровня. 
А,  начавшись,  я  сразу  успокоился,  увидев  ошеломление  и  изумление  на  лице  Генерального  Секретаря  и  его  окружения. 
Притихшая  толпа  внимательно  рассматривала  работы  Василисы,  которые  их  так  задели  своим  мастерством  и  гражданственностью,  но  то,  что  их  ожидало  впереди,  потрясёт  их  до  основания.  Я  нисколько  не  сомневался  в  этом. 


Василиса,  пришедшая  в  таком  легкомысленном  наряде,  сначала,  вызвала  у  меня  недоумение.  А  потом  подумал,  а  зачем  эта  чопорность,  строгий  костюм,  какой-то  регламент.  Она  права,  она  женщина  и  она  прекрасна,  пусть  ею  восторгаются.  И  она  произвела  впечатление,  особенно  на  мужчин.  Да,  перед  такой  красавицей  немудрено  потерять  голову. 
Просмотрев  все  её  работы,  до  глубины  души  тронутые  её  «Отверженными»  и  циклом  беспризорников,  подошли  к  стенду  с  макетом  её  изумительного  торгово-развлекательного  центра,  с  фотографиями  внутреннего  интерьера.  Я  был  сам  ошеломлён,  когда  увидел  впервые  макет  и  страстно  мечтаю  съездить  с  ними  в  Петербург,  чтоб  увидеть  её  творение.   


Генеральный  Секретарь  удивлёно  посмотрел. 
-А  какое  отношение  имеет  этот  стенд  к  картинам. 
-Господин  Генеральный  секретарь,  это  архитектурная  работа  Чантуришвили  Василисы. 
Изумлёно  на  меня  посмотрев,  он  внимательно  всё  рассмотрел. 
               
178

-И  где  находится   это  здание? 
-В  Петербурге,  господин  Генеральный  секретарь. 
-Уникальное  здание,  удивительный  человек. 
Потом  мы  пошли  к  работам  Сержа. 
Темнота  зала  как-то  пугала,  недоумение  Генерального  Секретаря  исчезло,  когда  включился  свет,  освещающий  стелу  с  картиной  Василисы  «Божий  промысел».  Сверху  рухнул  свет,  освещающий  этот  невероятный  валун. 


Из-за  которого  чуть  не  поругался  с  Сержем.  Мне  казалась,  это  ненужная  прихоть,  а  когда  его  установили,  я  оценил  Сержа  по-новому.  Невероятной  силы  психолог.  Квинтэссенция  его  работ,  его  мировоззрения. 
Генеральный  секретарь  даже  отпрянул,  настолько  это  было  неожиданно,  огромный  валун  в  запекшейся  крови  лишайника.  Сама  вечность  упала  раздавленная  в  крови,  перед  болью  и  ужасом  висящей  картины.  И  висящая  картина  в  воздухе  ошеломляла,  стекла  не  было  видно.  И  картина  как  видение  висела  в  воздухе. Секретарь  замер,  всматриваясь  в  работу  Василисы. 


Подозвал  меня,  спрашивая  историю  создания  картины. Увидев  несомненное  сходство  между  портретом  и  живым  Сержем.  Его  вплотную  окружали  ближайшие  советники  и  представители  крупнейших  государств. 
И  я  рассказал  правду,  которую  не  смогла  изобразить  Василиса  из-за  этических  соображений. 
Потрясённый  Генеральный  Секретарь  достал  платок,  вытирая  мгновенно  вспотевший  лоб.  Не  веря  в  услышанное,  переспросил.  Получив  подтверждение,  со  слезами  на  глазах  замер,  уйдя  в  себя.
               
179 

Некоторые  не  расслышав,  переспрашивали,  а  услышав,  замерли  поражённые  этим  ужасом.  С  трудом,  держа  себя  в  руках,  Генеральный  Секретарь  как-то  сник,  превратившись  в  рядового  гражданина  этой  Земли. 
Серж  включил  свет  над  Ликами  войны  и  его  Старик  с  гневом  и  вопрошающе  взывал  к  присутствующим.
Так  началось  восхождение  одного  из  крупнейших  художников  мира. 
С  потолка  рухнул  свет  на  «Голод»  и  «Заложников»,  ярко  красные  маки  растопили  сдерживаемые  эмоции  и  у  многих  на  глазах  стояли  слезы. 


Потрясённый  Секретарь  не  мог  оторваться  от  «Голода»,  настолько  реалистична  и  так  высокохудожественна  была  эта  группа. 
Запах  сожжённого  пороха  привлёк  и  усилил  восприятие  «Заложников».  Огромная  толпа  настолько  притихшая,  казалось,  пролети  муха,  её  бы  услышали.
Впереди  вспыхнул  свет,  и  то,  что  предстало  перед  этими  умудренными  политиками,  низвергло   их  с  их  политического  Олимпа.  Многие,  просто  уже,  не  могли  сдерживать  эмоции,  женщины  тихо  комкали  платки,  украдкой  поднося  их  к  лицу,  смотря  на  обличающий  «Манеж». 


Окружив  «Манеж»,  вся  эта  политическая  элита  опала.  «Манеж»  их  всех  превратил  в  отцов,  дедов,  матерей,  бабушек.  Безутешное,  отчаянное  горе  детей,  гением  Сержа  обличало  этот  мир.  Мир  жестокости  и  равнодушия  к  себе  подобным. 
Да  и,  как  можно  было  смотреть  на  этот  «Манеж»  безмятежно,  я  сам  впервые  увидев  «Манеж»  с  его  отказниками  детьми  потрясённый  до  самой  глубины  души,  никак  не  мог  поверить,  что  это  всего  на  всего  скульптуры.
               
180

Я  много  думал  и  восхищался  духовным  миром  Сержа,  но  бог  мой,  как  ему  тяжело  пройти  через  всё  то,  что  он  создал.
Мир,  который  равнодушен  к  самым  не  защищённым -  детям. 
Василиса,  стоя  рядом  с  Генеральным  Секретарем,  плакала,  так  и  не  привыкнув  к  созданному  Сержем.  Её  сострадание  поднимало  её  над  всеми,  воплощением  совести. 


Яркий  свет  вырвал  радостный  мир  детей,  но  удивительно,  их  головки,  фигурки,  воспевающие  жизнь  и  радость,  радуя  невероятным  контрастом,  усиливали  предыдущие  скульптуры.  Расставленные  миниатюры  детей  из  берёзового  капа  потрясали  утончённостью  работы  и  вселенской  любовью  исходящей  от  этих  маленьких  ангелов  и  от  их  создателя.
Вконец  раздавливая  каждого  посетителя  этой  самой  необычной  выставки. 
И  уже  на  самом  выходе,  стояла  уникальная  работа  Сержа.  Где  Василиса  рисует  меня.  Эта  скульптурная  композиция  ошеломляла  нечеловеческим  мастерством,  более  невероятной  технически  выполненной  и  элегантной  композиции  я  не  видел. 


Это  было  вершиной  его  творчества.  Как  Серж  умело  использовал  удивительно  красивую  картину  Василисы,  где  она  изобразила  меня. 
Когда  я  сам  впервые  увидел  эту  композицию,  я  был  так  ошеломлён,  не  веря  своим  газам,  подошёл  к  моему  двойнику,  пощупав  ткань  халата. 
Как  удивительно  точно  он  изобразил  меня,  взяв  идею  Василисы.  И  как  я  был  потрясён  изумительной  скульптурой  Василисы,  которая  рисовала  меня. 
               
181

Боже  мой,  как  ему  удалось  так  точно  передать  вдохновение  Василисы,  которое  заставляло  забыть,  что  перед  тобой  всего  на  всего  бездушный  материал,  а  не  живой  человек  со  своими  страстями. 
Как  точно  он  передал  мимику  моего  лица  сделавшего  затяжку  трубки,  это  было  так  точно,  казалось,  видны  клубы  сизого  дыма  и  запах  табака.
Потрясённый  в  смятении  Генеральный  Секретарь  повернулся  к  сообществу,  сказав. 
-Сколько  сил  и  любви  в  этом  человеке. 
-Я  хочу  видеть  его,  этого  гениального  скульптора. 
-Вот  он,  господин  Генеральный  Секретарь,  стоит  скромно  у  стены. 

                *************

Меня  позвал  Гарольд,  и  я  подошёл  к  ним. 
-Господин  Дондоладзе,  очень  чисто  произнося  мою  фамилию,  Генеральный  секретарь  обратился  ко  мне. 
-Я  потрясён  вашими  работами,  как  и  работами  этой  самой  красивой  художницы  госпожи  Чантуришвили.  Не  ожидал  и  не  думал,  что  увижу  столь  невероятную  по  своему  значению  выставку. 


-Выражу  свое  личное  мнение,  мне  больно  и  так  горька  ваша  судьба,  мне  стыдно  перед  вами. 
-Но  то,  что  вы  создали  непостижимо.  Ваша  выставка  вышла  за  пределы  частного,  она  стала  достоянием  человечества,  вы  создали  очень,  очень  нужные  ошеломительные  работы.

               
182

-Ваши  работы  должен  увидеть  Мир.  Люди  должны  видеть,  так  больше  нельзя  жить. 
-Под  эгидой  ООН,  вы  должны  выставиться  во  всех  ведущих  городах  Мира. 
Крепко  пожал  мне  руку,  подошёл  к  Василисе  и  сделал  неожиданный  поступок,  поцеловал  ей  руку. 
-Господин  Дондоладзе  и  госпожа  Чантуришвили,  я  выкрою  время  для  нашей  частной  встречи,  мне  очень  хочется  с  вами  пообщаться.  И  обязательно  выкрою  время  вновь  посмотреть  вашу  выставку.


-Я  поздравляю  всех  нас,  с  этой  замечательной  выставкой.
Нам  долго  аплодировали.  Подошёл  представитель  России  поздравил  с  выставкой. 
-А  как  вы  сюда  попали? 
Василиса  ответила,  благодаря  протекции  премьер-министра  Англии.  Удивлённо  посмотрел  на  нас,  пожал  руки  и  ушёл. 


Подошёл  представитель  Грузии,  понёс  какую-то  чушь  о  роли  Грузии  в  мировой  истории,  что  меня  в  Грузии  отметят. 
Я  давно  так  не  злился,  Василиса  схватила  меня  за  руки,  прижимая  к  себе.  А  я  зло  шипел. 
-Вы  уже  отметили,  убив  моих  детей  и  всю  семью.  Он  испуганно  от  нас  отскочил,  растворившись  в  толпе.

                ********************

Смотрела  на  Серёжу,  заново  пережив  все  его  работы  и  моё  сердце  было  в  печали,  но  и  в  радости.  Я  радовалась  той  оценке,  которую  получили  его  работы. 
               
183

Ошеломительный  успех,  я  знала,  как  ему  сейчас  хочется  побыть  со  мной  в  Матросово,  сбежав  от  всей  этой  суеты. 
И  всё  же,  это  поворотный  день  в  нашей  жизни  ощущение  необычности,  чего-то  значимого  не  покидало  нас  троих.  Весь  месяц  мы  встречали  правительственные  и  международные  делегации. 
Молва  о  необычной  выставке  разнеслась  по  всему  миру  быстрее  молнии. 
Телевидение  и  журналисты  нас  осаждали,  так,  что  мы  взвыли,  не  зная,  куда  от  них  деться. 
Первый  не  выдержал  Серёжа. 


-Василиса,  я  так  больше  не  могу,  я  хочу  домой,  поехали  в  Матросово.
И  меня  достали  все  эти  официозы,  нескончаемые  рауты,  на  которых  непонятно  почему,  мы  должны  были  присутствовать  как  некая  экзотика. 
-Гарольд,  мы  должны  с  Серёжей  немного  отдохнуть,  нам  надо  домой,  да  и  свадьбу  хотим  сыграть. 
Мудрый  добрый  наш  Гарольд,  всё  понял  и  принял. 
-Я  так  хочу  побывать  в  России,  на  родине  моих  предков. 
-Вы  не  забудете  меня  пригласить  на  свадьбу? 
Я  бросилась  на  шею  Гарольда. 


-После  Серёжи,  вы  для  меня  второй  человек  который  мне  необходим.  Я  не  мыслю  своей  жизни  без  вас.  Своим  присутствием,  своей  добротой  вы  помогли  мне  вновь  обрести  в  себе  веру. 
Он  так  растрогался. 
Провожал  нас  в  аэропорту,  под  конец  не  выдержал  и  расплакался.
               
184

-Да,  что  вы  Гарольд,  мы  же  не  насовсем  уезжаем,  тем  более,  что  вскоре  встретимся. 
Повернувшись  перед  выходом  к  самолету,  увидела,  как  Гарольд  перекрестил  нас,  и  в  его  глазах  стоял  страх  и  безысходная  тоска.
Я  везла  буклеты  и  видеопленку  выставки  для  Васи  и  для  себя  на  память. 
Вспомнила  слова  Серёжи - даст  бог,  будут  дети.  Вот  им  и  будет  память  об  их  родителях.  Как  я  хочу  от  него  ребенка,  ещё  не  поздно  я  должна  родить.  И  мне  и  Серёже  это  будет  долгожданной  наградой.


               
                Глава  23


Поздняя  осень,  встретила  запоздалыми  всполохами  золота  клёнов  и  кровью  барбариса  Тунберга.  Воздух  прозрачный  и  такой  насыщенный  растрогал  наши  души,  мы  стояли   в  саду  обнявшись,  дыша  полной  грудью. 
Как  хорошо  дома! 
Как  я  любила  это  время  -  время  обнажённых  деревьев. 
Мне  казалось,  сбрасывая  листву,  деревья  обнажают  свою  душу.  Не  зря  все  значимые  стихи  о  душе  написаны  в  это  время. 
Время  правды. 
Всегда  любила  осень  за  смятение  чувств,  за  ту  печаль,  которая  человека  делает  человечнее.  Весна  и  лето  прекрасны.

               
185 

Но  в  своем  счастье,  своей  звонкости - они  эгоистичны.  Как  ни  странно,  но  счастливый  человек  эгоистичен  и  глух.  И  только  в  тоске  и  печали  человек  способен  на  сострадание  и  жертвенность.  Если  основной  цвет  весны  и  лета  зелёный - то  осень  это  буйство  нежнейших  оттенков  и  цветов.  В  этом  я  была  мало  похоже  на  своих  подружек  любящих  весну. 
Мой  сад  похорошел,  его  было  не  узнать,  садовник  оправдал  моё  доверие  и  он,  зная,  что  мы  приедем,  натопил  баню,  тонкий  дымок  вился  над  трубой. 


Мы  с  Серёжей  приняли  баню,  я  его  так  хлестала  веником,  он  вопил,  как  оглашенный. 
-Садистка,  ты  меня  сваришь  в  этом  аду.  Но  ты  самая  красивая  из  всех  ведьм, - нежно  меня  целуя.  Посмотри  на  себя  в  зеркало,  ты  же  ведьма. 
Громко  смеясь,  окатил  меня  ушатом  ледяной  воды,  я  взвизгнула. 
-Бог  мой,  как  всё  же  хорошо  дома. 
Серёжа  радовался  как  мальчишка,  он  любил  меня  с  такой  нежностью  и  с  такой  внутренней  страстью,  и  я,  ощущая  её,  так  завелась,  мне  казалось,  я   растворилась  в  нём  без  остатка. 


Неделю  мы  не  вылезали  из  постели,  мы  дрыхли,  нежились  и  сгорали  в  своей  страсти  и  любви.  Потом  сказала. 
-Нам  надо  съездить  к  Васе,  а  то  он  обидится. 
Нехотя,  Серёжа  согласился. 
Впервые  за  долгие  месяцы,  нет  уже  годы,  переступила  порог  этого  дома,  в  который  думала  больше  никогда  не  войду. 
               
186

И  сейчас  смотря  на  Васин  особняк,  вспоминала  те  счастливые  дни,  и  те  дни,  когда  моя  жизнь  рухнула. 
Нет,  я  уже  не  испытывала  горечь  унижения.  По  большому  счёту,  не  произойди  той  мерзости,  я  занималась  бы  архитектурой.  И  никогда  бы  не  стояла  на  том  яру,  рисуя  пейзаж. 
Странная  штука  судьба.  Невероятная  цепочка  событий  скинула  меня  в  руки  моего  красавца.  Разве  в  это  можно  поверить,  я  забитая  своей  никчемностью,  затурканная  своей  матерью,  родилась  заново,  пойдя  на  тот  вечер  выпускников. 


Взлёт  падение,  снова  взлёт  и  снова  падение,  и  новый  взлёт. 
Серёжа  в  красивых  отутюженных  чёрных  брюках,  в  шёлковой  чёрной  рубашке,  в  тонком  кашемировом  пуловере  чёрного  цвета  с  голубыми  и  белыми  ромбами,  с  белыми  развивающимися  волосами  на  звонком  ветру,  в  расстёгнутой  тёмно-вишнёвой  кожаной  куртке.


Как  он  изменился,  в  нём  была  невероятная  сила.  Сила  духа,  его  мощная  аура  добра  освещала  лицо  чуть  заметной  улыбкой. 
Какай  он  удивительный,  красивый. 
Любуясь  его  утончённой  красотой,  его  огромными  глазами,  бездна  нежности  и  любви  закрутила  меня,  как  вишнёвая  вьюга  в  пору  цветения,  уже  жалея,  что  не  осталась  дома. 


У  меня  даже  перехватило  дыхание  от  его  взгляда.  Он  так  страстно  и  долго  поцеловал  меня  у  Васиного  дома. 
Прижалась  к  нему,  смотря,  как  Вася  сбегает  с  лестницы,  радостно  нам  улыбаясь.  Вера  стояла  на  террасе,  приветливо  махая  рукой.  Крепко  пожав  руку  Серёже,  Вася  схватил  меня  в  охапку,  закрутив.
               
187

-Здорово  Василёк! 
Встреча  на  редкость  была  тёплой  и  трепетной.  Я  рассказывала  про  нашу  выставку  в  ООН,  про  Генерального  Секретаря,  про  все  многочисленные  делегации  и  приёмы.  Показывая  кучу  фотографий  и  большую  фотографию,  где  мы  с  Генеральным  Секретарем  стоим  возле  «Манежа»  и  его  глаза  предательски  блестят.  Собственноручной  надписью,  «Замечательным  людям,  создавшим  уникальную  выставку,  заставившие  меня  плакать,  своими  работами.  С  наилучшими  пожеланиями».  И  его  подпись. 


Мы  вставили  диск  в  видео-приставку  и  на  большом  мониторе  они  увидели  первый  день  выставки. 
-Я  так  хотела,  чтобы  вы  приехали,  но  служба  безопасности  не  разрешила. 
-Василёк,  мы  видели  вашу  выставку,  конечно,  скомкано,  ничего  не  поймёшь  по  телевидению,  так  несколько  кадров,  её  показали  по  первому  каналу.  А  на  НТВ  был  репортаж  о  небывалом  успехе  двух  Российских  художников,  которым  рукоплескал  Мир  в  лице  представителей  ООН. 


-При  этом  в  комментарии  было  недоумение,  что  вы  не  члены  союза  художников  и  как  художников,  вас  никто  не  знает.  И  какой-то  членкор  академии  художеств,  недоумевал,  каким  образом  неизвестные  никому  художники,  удостоились  такой  чести  представлять  Россию,  хотя  есть,  более  заслуженные,  известные  художники. 
-На  что,  корреспондент  ответил,  но  рукоплещут  им  и  именно  их  пригласили  за  то,  что  они  создали,  а  не  за  их  звания,  которые  ничего  не  решают  и  значат  в  искусстве.
               
188 

-Мы  с  Верочкой  были  рады  этому  телевизионному  корреспонденту  за  его  независимость  суждений.   
-Многие  одноклассники  мне  звонили,  справлялись.  Правда  ли,  что  это  наша  Василиса.  Ты  стала  очень  известной  и  многие  никак  не  могут  понять,  как  ты  смогла  попасть  в  ООН,  минуя  наше  министерство  иностранных  дел  и  академию  художеств,  не  являясь  членом  союза  художников. 
-А,  когда,  я  им  говорил,  что  у  тебя  протекция  премьер-министра  Англии,  на  меня  обижались  за  нелепую  шутку.  А  я  смеялся  от  души. 


Получасовой  ролик,  снятый  службой  хроники  ООН,  лёг  на  плечи  тревожным  молчанием.  Вера,  замерла  с  навернувшимися  слезами  на  глазах,  теребила  платок.  Вася  притихший, задумчиво  уйдя  в  себя, очнувшись. 
-Я  только  что  смеялся  над  другими,  над  их  неверием.  А  я  сам  себе  не  верю,  судьба  мне  подарила  такую  замечательную  возможность  общаться  с  вами. 
-Я  горд  за  тебя  Василёк,  а  то,  что  вы  создали  Серёжа,  меня  потрясло  так,  что  я  надолго  не  забуду  увиденное. 


-Вы  невероятный  скульптор  и  я  не  стесняюсь  это  вам  сказать.  Мне  хочется  перед  вами  снять  шляпу. 
Вдруг  Вася  встал  и  низко  поклонился  Серёже.  Мы  оба  оторопели. 
-Это  мой  поклон  вашей  прекрасной  душе,  вашей  нечеловеческой  боли,  которая  вас  делает  таким  замечательным  человеком.   
-Вера,  давай  отметим  их  приезд  и  эту  невероятную  выставку.  Да  и  мне  надо  прийти  в  себя.
Мы  сидели  за  столом.
               
189 

-Василёк,  ты  вовремя  приехала,  твой  проект  центра  выдвинут  на  государственную  премию  и  скорее  всего  ты  её  и  получишь. 
-Да  мне  уже  всё  равно  Вася,  это  уже  умерло.  Конечно,  рада,  что  оценили  эту  работу.  Но  мне  все  эти  регалии  по  барабану. 
-Я  многое  переосмыслила,  да,  профессия,  да  ещё  когда  ты  в  ней  состоялась,  значит  много.  Но  то,  что  я  приобрела  после  своего  двойного  падения,  мне  ничего  не  заменит.  У  меня  есть  мой  Серёжа  и  моё  творчество.  И  то  и  другое  выстрадано  и  это  лучшая  моя  награда. 


У  меня  есть  вы,  у  меня  есть  Гарольд,  вы   моя   награда  всё  остальное   мишура. 
-И  выставка  работ  в  ООН  не  гордость,  нет,  нет.
-Я  хотела,  чтобы  работы  Серёжи,  увидели  люди,  ибо  то,  что  он  создал,  не  частное. 
Это  не  жалкие  потуги  художника  экспериментатора,  которому  нечего  сказать  и  он  только,  что  и  делает,  изгаляется  над  публикой.
То,  что  творит  Серёжа,  это  набат  совести  и  он  должен  греметь,  будить  в  человеке,  человека.  И  ООН,  это  то  место,  где  и  должна  пройти  эта  выставка. 


Это  не  тщеславие,  я  хочу,  чтобы  люди  прошли  через  боль  Серёжи  и  даже  не  только  его  личную.  В  нём  соединились  все  векторы  той  боли,  что  опутала  Мир.  В  разврате  и  войнах,  жадности  и  беспринципности,  в  попустительстве  и  равнодушии.  И  смотря  на  работы  Серёжи,  человечество  должно  заглянуть  в  себя  в  свою  совесть.

               
190 

-Пусть  все  видят  мир  Серёжи  в  его  Манеже,  в  плаче  этих  брошенных  детей.  Тут  не  только  дети,  это  наш  Мир  на  грани  самоуничтожения.  Вот  моя  награда,  если  смогу  помочь  Серёже  донести  это  до  людей. 

                ****************

Слушал   Василису,  как  она  преобразилась,  какая  глубокая  мудрость  и  любовь  в  её  глазах,  с  каким  убеждением  она  говорит.  Раскрыв  рот  слушал  и  восхищался,  нет,  речь  идёт  не  обо  мне.  Вася  с  Верой  изумлено  смотрели  на  мою  Василисушку.  Понимая,  какое  впечатление  производит  её  речь. 

                ****************

-Я  очень  волновалась  за  выставку  в  ООН,  не  за  себя.  Мы  с  Гарольдом  не  находили  себе  места,  только  Серёжа,  был  удивительно  спокоен.  Я  понимала,  созданное  Серёжей,  выходит  за  рамки  искусства,  он  создал  жизнь  без  прикрас,  в  её  горечи  и  боли.  Его  работы  не  утрированы,  как  это  модно  сейчас.  Он  не  гиперболизирует  чувства  в  нарочито  изменённой  анатомии. 


-Нет,  он  смог  невероятно  передать  человеческие  чувства  на  человеческих  лицах,  но  это  и  потрясает,  потому  что  непонятно,  как  он  смог  этого  добиться. 
-И  бог  мой,  сколько  любви  в  его  работах,  он  обвинял,  но  он  и  показывал,  как  надо  любить. 
-Мы  с  Гарольдом  думали  над  тем,  поймут  ли  эти  политики,  по  сути  дела,  творящие  этот  ужас  и  боль.
               
191

-Ведь  это  им  обвинение,  это  его  Нюрнбергский  процесс  над  теми,  от  кого  зависит  судьба  миллионов,  а  не  тем  простым  людям,  хотя  и  им  тоже,  за  их  безволие  и  равнодушие. 
-И  когда  эта  огромная  толпа  вежливо-циничных,  нехотя  шла  за  Генеральным  Секретарём,  громко  разговаривая  и  шумно  жестикулируя,  наткнулись  на  отрезвляющий  кулак  шока  работ  Серёжи.  Когда  на  их  лицах  потрясённых  увиденным,  появилась  их  сущность  индивидуума.  Когда  они  прошли  через  боль  и  ужас  и  горе  моего  любимого,  когда  в  их  глазах,  их  души  барахтались  в  разбуженной  совести. 


-Я  успокоилась. 
-Нет,  я  не  обманываюсь,  после  этой  выставки  не  наступит  рай,  но  наверное  тысячи  людей  останутся  жить,  а  не  погибнут.  Капля  точит  камень  и  чем  больше  капель,  тем  больше  будет  преобразований.  И  даже  души  этих  политиков,  хоть  в  какой-то  мере  очищены  от  скверны  цинизма,  где,  как  не  в  политике  бравируют  цинизмом,  от  своего  мнимого  превосходства,  олицетворяя  себя  с  народом. 
-Когда  их  смятенные  лица  прошли  через  «Лики  войны»  и  утонули  в  слёзках  и  ручонках  протянутых  отвергнутой  брошенной  девчушки,  стоящей  с  таким  горем  одиночества  в  этом  Манеже  попранной  совести. 


-Я  поняла,  Серёжа  добился  того,  чего  он  хотел. 
-Миром  должна  управлять  Любовь! 
-Его  мессианство  не  мнимо,  слёзы  поверженных  политиков  вот  путь  моего  Серёжи,  и  моя  награда.  И  мне  плевать  на  то,  чего  я  добилась  и  чем  отмечена.  Конечно  это  мои  эмоции,  но  награды - это  не  мои  приоритеты.

               
192 

-Приоритет  один,  все  сделать,  чтобы  работы  Серёжи - вряд  ли  конечно  затронут,  чуть  ли  не  каждого,  но  многих  задеть  должны  точно. 
-Не  обманываюсь,  метастазы  зла  проникли  во  все  слои  общества,  будут  и  равнодушные,  и  завистливые,  и  просто  ненавидящие.  Но  те  другие,  не  потерянные  души  встрепенутся  и  в  горе,  и  в  тоске,  через  любовь  посмотрят  на  своих  детей,  родителей,  любимых  и  скажут  им  не  стесняясь - разве  можно  этого  стесняться - как  они  им  дороги  и  любимы.  Что  без  любви  к  ним  их  жизнь  пуста. 


-Всегда  удивлялась,  как  просто  нахамить,  сказать  гадость,  никакого  стеснения  и  каких  гигантских  усилий  требуется  сказать  близкому  тебе  человеку - как  он  ему  дорог  и  жизнь  пуста  без  него.  И  это  называется  сюсюканьем,  полный  бред. 
-А  по  мне,  это  человеческая  чёрствость,  когда  это  не  говорят.  А  потом  эти  стенания  над  могилой -  как  всегда  запоздалые.  О  значимости  ушедшего,  об  огромной  невосполнимой  утрате.
-И  полная  чушь - о  мёртвых  или  хорошо,  или  ничего. 


-О  живых  надо  думать,  о  них  любимых,  а  мертвецам  уже  всё  равно,  что  про  них  скажут.  Экие  игры,  в  тактичность,  забывая  о  такте  при  жизни. 
-Моё  сердце  кричит,  как  я  люблю  своего  Серёжу,  как  вы  мне  дороги.  Мне  так  больно  и  пусто,  что  моей  матери  не  нужны  подобные  признания,  и  я  всё  время  мучаюсь  от  этого. 
-Вот  чем  надо  гордиться,  как  наградой,  это  единением  душ  в  их   любви. 

                *******************
               
193

Взволновано  смотрел  на  мою  ненаглядную,  её  голос  грохотал,  хотя  она  говорила  тихо,  волосы  взметнулись,  глаза  светятся  любовью  и  умом.  Бог  мой,  как  она  пронзительно  умна,  её  слова  встряхнули  мою  душу,  как  матрац,  выбиваемый  от  пыли. 
Зачаровано  смотрел  и  поражался  красоте  её  души,  чёрт  побери,  как  она  возвышенно  красива.  Всматриваясь  в  неё,  любуясь  ею,  моя  душа  ликовала. 
Вера  ошеломлённая  прижалась  к  Васе,  слушая  с  такой  заинтересованностью,  она  как  школяр,  которому  открыли  некое  таинство,  которое  поразило  откровением,  её  глаза  чуть  увлажнились.  Вася  в  испарине,  тяжело  дыша,  внимательно  смотрел  на  Василису,  одной  рукой  обняв  свою  жену. 


                *****************


Я  очнулась,  увидела  влюблённые  и  изумлённые  глаза  Серёжи  и  слёзы  в  глазах  Верочки. 
-Простите  меня,  что-то  я  разошлась.  Я  это  к  тому,  что  для  меня  значимее  и  главнее. 
-Все  эти  награды  суета  сует. 
Вася  очнулся. 
-Господи,  Василиса,  как  ты  изменилась,  как  ты  мудра  и  как  точны  твои  оценки.  В  твоих  глазах  море  любви,  мне  даже  неловко  перед  тобой,  чувствую  себя  провинившимся  учеником.

               
194

-Какая  огромная  у  тебя  внутренняя  сила  и  убеждённость  в  своей  правоте,  и  чёрт  возьми,  как  ты  права. 
-И  ещё  Василиса,  тут  звонила  мне  твоя  мама,  спрашивала,  где  ты  и  правда,  что  тебя  показывали  по  телевидению.  Я  не  удержался  и  похвастался  твоими  успехами. 
Моё  сердце  так  забилось,  всё  же  помнит  меня,  и  не  вычеркнула  меня  из  своей  жизни. 
Как  я  захотела  к  ней  прижаться. 


-Вот,  что  Вася  и  Верочка  я  вам  ещё  хочу  сказать,  мы  с  Серёжей  хотим  пожениться,  приглашаем  вас,  приедет  Гарольд,  даст  бог  будет  и  мама.  Только  мы. 
Уехали  мы  поздно  вечером,  Серёжа  разговорился,  и  так  увлёк  всех  нас  своими  рассказами,  что  припозднились.  Вася  по-новому  смотрел  на  Серёжу,  в  его  глазах  было  уважение. 
Утром  сказала  Серёже,  хочу  с  ним  съездить  к  маме,  он  меня  поддержал,  и  у  меня  на  душе  стало  так  хорошо  от  его  поддержки.   В  среду  мы  поехали  к  маме. 


Я  позвонила  в  дверь,  она  была  дома,  да  я  и  видела  её  машину  у  подъезда.
 Открыла,  удивлённо  смотря. 
-Вам   кого? 
Потом  ойкнула. 
-Василиса,  это  ты?! 
Её  лицо  неуловимо  изменилось.  Только  что,  было  таким  открытым,  истинным  и  вдруг  подобострастная  улыбка,  смяла  мою  радость  при  виде  этой  лицемерной  маски  матери.  Серёжа  все  увидев,  сжал  мою  руку.  Я  изумилась,  когда  мама,  обращаясь  ко  мне,  перешла  на  вы.
               
195 

-Василиса,  проходите  в  дом. 
-Ты,  что  мама,  с  чего  вдруг  перешла  на  вы?   
-Ты  теперь  стала  знаменитость,  тебя  принимают  в  ООН.  Мои  подруги  так  о  тебе  отзываются,  с  таким  пиететом. 
Но  сказала  это  с  нескрываемым  сарказмом.
-Мама,  я  все  эти  годы  страдала  без  тебя,  думала  в  тебе  те  же  чувства,  а  тебя  волнует  только  моя  известность.  Неужели  ты  так  ничего  не  поняла,  как  ты  мне  дорога  и  как  я  тебя  люблю.   


Её  лицо  стало  колючим   и  злым. 
-Бросила  мать  и  это  ты  называешь  любовью. 
По  моим  щекам  потекли  слёзы.  Серёжа  обнял  меня  защищая.
-Антонина  Павловна,  я  вас  не  знаю,  но  я  знаю  вашу  дочь,  мою  любимую. 
Криво  улыбаясь.
-А  ты  знаешь,  что  она   шлюха? 
Серёжа  окаменел,  натянулся  как  струна. 


-Вы  мать  моей  любимой,  но  мне  стыдно  за  вас.  То,  через  что  прошла  Василёк,  вам  и  не  снилось.  Да  судя  по  всему,  вам  на  это  и  наплевать. 
-Где  же  вы  были,  когда  ваша  дочь  чуть  не  погибла  сброшенная  с  крутого  яра,  пролежавшая  более  полугода  без  памяти. 
-Вы  наслаждались  жизнью?! 
-Ваше  сердце  вам  не  подсказало,  что  ваша  кровиночка  в  беде? 

               
196

-Даже  если  она  шлюха,  как  вы  изволили  выразиться,  она  перестала  быть  вашей  дочерью? 
-Разве  не  она  стоит  перед  вами,  пришедшая  к  своей  матери  с  открытым  сердцем,  переполненным  надеждой  и  любовью,  которая  всю  жизнь  её  унижала  и  сегодняшний  момент,  не  тому  ли  подтверждение. 
-А  вы  в  ответ  -  шлюха. 
-Я  понял,  почему  вы  так  с  ней  себя  ведёте,  вы  понимаете,  как  нравственно  она  выше  вас  и  вам  трудно  с  этим  смириться,  потому,  что  вы  безнравственны.


-Наверно  бог,  за  ваши  грехи  отнял  у  вас  совесть  и  остатки  разума,  мне  очень  жаль,  что  мать  моей  любимой  недостойна  своей  дочери. 
Мама  стояла  ошеломлённая,  но  с  упрямым  перекошенным  лицом  от  злости.  Подобной  отповеди  от  постороннего  она  не  ожидала  и  от  этого  потеряла  дар  речи.
-Пошли  Василёк,  в  этом  мире  мы  никому  не  нужны. 


Всю  дорогу  я  плакала.  Серёжа  меня  не  утешал,  уйдя  в  себя.  На  следующий  день  мы  подали  заявление  в  ЗАГС,  готовили  дом  к  предстоящей  свадьбе,  хотя  особо  делать  было  нечего.  Только  переоборудовали  комнату  Гарольду,  завезли  новую  мебель. 
Гарольд  нам  звонил  и  рассказывал  о  шумном  успехе  выставки. 
Из  Ватикана  от  Папы  поступило  предложение  организовать  выставку  в  Ватикане.

               
197 


За  скульптуры  Серёжи,  борются  лучшие  музеи  мира  и  цена  оценивается  в  шестизначных   и  даже  семизначных  цифрах.  Американский  музей  Гуггенхайма,  предлагает  около  двух  миллионов  долларов  за  «Манеж».
Мы  сказали  ему,  когда  будет  свадьба,  он  радостный  ответил,  что  непременно  приедет. 
Прошло  больше  месяца,  как  мы  приехали,  через  десять  дней  свадьба.  Я  почувствовала  недомогание,  у  меня  возникло  подозрение,  которое  меня  взволновало  до  глубины  души.  Врач  подтвердил  мою  догадку.  Приехав  в  Солнечное,  нашла  Серёжу  в  саду,  они  с  садовником  сооружали  альпинарий.  Вымыв  руки,  он  пришёл  ко  мне,  вновь  поражая   меня  своей  чуткостью. 


-Что  случилось  родная,  ты  такая  взволнованная. 
Бросилась  к  нему  на  шею,  целуя  его  дивные  глаза,  шепча  на  ухо. 
-Ты  будешь  папой. 
Вздрогнув,  оторвавшись  от  меня,  замер,  заглядывая  в  самую  глубину  души.  По  его  щекам  потекли  слёзы. 
-Ты,  что  Серёжка? 
Схватив  меня  на  руки,  мыча  и  плача,  закружившись  со  мной  по  комнате,  всхлипывая - я  буду  папой. 


-Бог  мой,  я  буду  папой! 
Ту  нежность  которую  он  на  меня  обрушил,  я  ещё  не  испытывала.  Такой  неистовой  нежности  я  ещё  не  видела  и  не  ощущала.  Я  не  могла  представить,  что  нежность  может  быть  ураганом.
Убежал,  через  час  вернулся,  устанавливая  в  каждой  комнате  охапки  роз  разных  расцветок.
               
198 

Я  смеялась, -  цветочный  магазин  сегодня  наверно  выполнил  годовой  план.  Как  он   меня  любил.
Мы  решили  съездить  в  Матросово  и  пожить  там  недельку.
Не  знаю,  каким  образом,  но  нас  нашел  питерский  тележурналист,  попросил  дать  интервью  Петербургскому  телевидению  о  нашей  выставке  в  ООН.  В  этот  же  день  интервью  показали  по  вечерним  новостям. 
Через  два  дня  мы  поехали  в  Матросово. 


                Глава  24


Стоял  удивительно  солнечный  день,  воздух  насыщенный  поздней  осенью,  когда  все  чувства  обостряются  и  на  душе  светлая  печаль  по  уходящему.  Подъезжая,  увидев  крышу  нашего  домика,  сердце  так  сладко  заныло.
Дом,  в  котором  я  была  самая  счастливая,  дом  в  котором  я  прошла  через  такую  боль,  что  родилась  заново,  обретя  память  и  своего  любимого. 


Но,  подъехав  с  горечью,  увидела,  выломанные  окна  и  сорванную  дверь  с  петель. 
Серёжа  застыл  перед  этим  вандализмом,  его  руки  упали  в  беспомощности.  Потом  бросился  почему-то  за  дом,  я  услышала  его  жуткий  вой,  примчавшись  за  ним,  увидела  головешки  сожжённых  скульптур  детей.  Потрясённая  я  замерла  в  шоке,  как  вкопанная.

               
199

Второй  раз  у  Серёжи  отнимают  детей.  Их  вновь  убили.  На  него  было  страшно  смотреть.  Лицо  застывшее  белой  маской  ужасало  пустыней  выжженных,  его  прекрасных  глаз. 
Опустился  на  колени  и  гладил  эти  головешки,  прижимая  к  груди,  разрывая  моё  сердце  безутешным  горем.  Рыдая  и  обнимая  Серёжу,  прижала  к  себе. 
-Боже,  что  же  ты  творишь,  где  же  твоя  справедливость.  Доколе,  твои  испытания. 


Меня  трясло,  Серёжа  набрал  воды  из  колодца,  дал  мне  выпить. 
-Успокойся  Василёк,  тебе  нельзя  нервничать  и  хотя сказал  это  каким-то  бездушным  голосом,  меня  поразила  его  забота  обо  мне,  даже  в  эту  ужасную  для  него  минуту,  он  не  забывал  про  меня,  оберегая  мою  беременность.
Вошли  в  дом,  с  ужасом  смотрела  на  погром,  все  было  переломано,  картины  валялись  на  полу  в  дерьме.  Мы  стояли,  обнявшись,  спасаясь  от  безумия  горечи  в  тепле  наших  сердец. 


Серёжа  притих  о  чем-то  думая,  внимательно  всё  рассматривая,  удивляя  меня  своей  дотошностью.  Он  рассматривал  картины,  свой  искорёженный  инструмент.  Страшная  догадка  мелькнула,  и  я  с  ужасом  посмотрела  на  Серёжу. 
-Ты  думаешь…  -  прерывая  меня. 
-Посмотри  Василиса,  картины  поломаны  или  разорваны,  надо  быть  дураком,  что  бы  не  понять,  что  они  представляют  ценность.  Будь  это  выборгские,  они  бы  всё  это  увезли  с  целью  нажиться. 
-Нет  родная,  над  ними  надругались,  притом  буквально  перед  нами.
               
200 

-Смотри,  как  изощрённо  поломан  инструмент,  зачем? 
-Чтоб  было  больно! 
Слушая  его,  я  полетела  в  пропасть  безысходности. 
-Анжела  и  Анатолий,  нам  мстят,  да?!   
-Да  мой  Василёк,  это  они,  скорее  всего,  видели  телепрограмму.  Только  оттуда  они  узнали  про  Матросово,  ну,  а  найти  мой  дом,  сама  понимаешь  никаких  проблем. 


-Где  же  нам  жить  Василисушка,  куда  нам  с  тобой  деться,  тут  наша  Родина,  отсюда  наши  корни  я  не  хочу  жить  в  другой  стране.  Но  я  не  хочу  тебя  потерять,  нам  надо  отсюда  уезжать,  бог  с  ней  со  свадьбой.  Поженимся  в  Англии  или  купим  себе  домик  в  Испании  на  берегу  моря.  Если  останемся,  им  не  жить.
-Что  же  нам  делать  родная? 
Смотрела  на  почерневшего  Серёжу,  он  молча  вытащил  канистру  с  бензином,  обливая  наш  Дом.  Крича  Серёже. 


-Серёжа,  не  надо  любимый,  не  надо, - это  ведь  наш  Дом.  Построим  новый. 
-Нет,  Василёк,  тут  уже  жизни  не  будет.  Будь  всё  проклято,  второй  дом  сжигаю,  уходя  в  никуда. 
Дом  вспыхнул,  за  нашими  спинами  поднялся  столб  дыма. 
-Зачем  Боже,  ты  так  нас  проверяешь,  какая  польза  от  той  подлости  с  твоего  попустительства,  которые  сотворили  эти  звери. 
-Почему  ты  нас  выбрал  жертвой. 
-Неужели  это  твой  Божий  промысел?

               
201 

Ехали  молча  с  тоской  и  печалью  в  сердце.  Приехав  в  Солнечное,  к  нам  вышел  наш  садовник  Юра  в  слезах  весь  избитый  в  синяках. 
-Что  случилось? 
Мне  стало  плохо,  уже  зная  ответ. 
-Василиса  Яковлевна,  вы  уехали,  и  через  час  подъехал  огромный  джип.  Вышли  трое  мужиков  спрашивали  вас.  Пытались  проникнуть  в  дом.  Я  не  пустил,  меня  ударили,  и  Малыш  набросился  на  них  и  его  убили,  слёзы  текли  по  его  щекам. 


Он  горевал  по  Малышу.  Это  был  большой  кавказец,  которого  я  принесла  маленьким  щенком,  вручив  его  садовнику  Юре. 
-По  мобильнику  пытался  вызвать  милицию,  поломали  мобильник  и  меня  избили,  но,  испугавшись,  что  я  успел  дозвониться,  укатили  на  своём  джипе.  Пригрозив,  в  следующий  раз  меня  убьют  точно. 
Серёжа  стоял  белый,  как  смерть.  Обняла  Юру. 
-Мобильник  куплю  новый.  Малыша  жаль,  заведём   новую  собаку. 


А  внутри  меня  трясло  от  страха,  в  глазах  Серёжи  была  смерть. 
Надо  уезжать,  во  мне  всё  вопило,  я  боялась  за  Серёжу. 
Я  не  хочу  остаться  одна.  Он  будет  их  искать,  чтобы  отомстить.  Плевать  на  нашу  страну,  где  нам  нет  покоя. 
Позвонила  Васе,  всё  ему  рассказав.  Вася  выругался. 
-Если  это  так,  Анжеле  и  Анатолию  крышка. Я  займусь  ими,  пусть  Серёжа  ничего  не  предпринимает,  дай  мне  с  ним  поговорить. 
Серёжа  белый  как  смерть  буркнул  единственное  слово. 
               
202

-Хорошо.   
Легли  в ужасном  состоянии,  обнялись  так,  как  будто  прощались   друг  с  другом.  Мне  так  стало  страшно.  Целовала  его  глаза,  губы. 
-Нет  нам  тут  жизни  Василёк,  давай  уедем  к  Гарольду. 
Я  с  ним  согласилась,  говорила  и  говорила,  Серёжа,  молча  меня  слушал.  Посмотрела  на  него. 
Его  лицо  разгладилось,  нежная  улыбка  присела  в  уголочках  губ.  Прижавшись  ко  мне  калачиком,  он  тихо  по  детски  заснул. 


                Глава  25


Я  не  заметила,  как  провалилась  в  глубокий  сон.  Проснулась  оттого,  что  мне  приснился  странный  сон.  Серёжи  не  было  рядом.
Он  сидел  на  кухне  только  в  одних  джинсах,  его  голова  лежала  на  ладонях,  перед  ним  стояла  чашка  дымящегося  чая.  Прижалась  к  его  спине  голой  грудью,  осыпая  его  поцелуями. 
-Как  я  люблю  тебя  Серёжа. 
Его  тело  так  вкусно  пахло.  Усадив  меня  обнажённую  к  себе  на  колени,  поцеловал  мои  соски.  Взял  в  ладони  моё  лицо, страстно  осыпая  меня  поцелуями.  Зажмурилась  от  неги  и  счастья. 

               
203

-Мне  Василёк,  сегодня  снился  странный,  страшный  сон.  Налил  мне  кружку  ароматного  кофе,  усадив  в  кресло. 

                ***********************

Я  смотрел  на  мою  обнажённую  красавицу,  её  красивое  молодое,  удивительно  молодое  тело  возбуждало,  и  было  желанным.  Любуясь  её  крепкой  грудью  с  розовыми  сосками,  но  вчерашние  события  выбили  меня  из  колеи. 
Впервые   испугался  себя,  потерял  контроль  над  своим  сознанием  и  только  мысль,  в  ней  мой  ребёнок,  наш  малыш,  остановило  меня  от  немедленных  действий.
Надо  отсюда  уезжать. 


Василиса  сидела  на  моих  коленях,  и  её  тело  дурманило  тонким  ароматом.
Боже,  как  она  красива  и  чиста,  крепкий  втянутый  живот,
Гладкая  молодая  кожа,  без  единой  морщинки,  а  ведь  это  сорокалетняя  женщина.  Как  она  светится  своей   бархатистой   и  чистой  розовой  кожей,  как  я  её  желаю. 
А  вот  сон,  который  мне  приснился,  просто  вышиб  меня  из  колеи. 
Мне  надо  его  рассказать. 


-Представь,  я  иду  по  средневековому  городу,  по  горбатой  узкой  улочке  вымощенной  камнем,  которая  тянется  вниз  к  центру  города.  Фасады  старинных  домов,  нижние  этажи  с  лавками  разных  ремесленников,  кругом  висят  штандарты,  вывески,  всё  так  празднично  и  немного  костюмировано. 
Остановился  напротив  булочной,  так  вкусно  пахло  сдобой,  сверху  растворилось  окно. 
               
204

Оттуда  высунулась  женщина  в  белом  кружевном   чепчике  и  вылила  из  тазика  нечистоты.  Внизу  заржали,  смотря,  как  жертва,  чертыхаясь,  отряхивается.  Засмотревшись  на  эту  сцену,  наткнулся  на  молодую  женщину. 
Она  отпрянула.  Потом  заорала. 
-Это  он. 
-Он. 
-Это  он  украл  мой  кошель. 
Нас  сразу   же  обступила  злая,  гудящая  толпа. 


-Мадам  вы  ошиблись,  я  вас  никогда  не  видел. 
Она  завизжала,  вцепившись  острыми  коготками  мне  в  щеки,  крича. 
-Я  хочу  твоей  смерти. 
-Смерть. 
-Смерть - завопила  толпа. 
Угрюмые  лица  надвигались.  Над  головой  было  пронзительно  чистое,  холодное,  весеннее,  голубое  небо.
И  вдруг  я   воспарил  над  толпой,  меня  никто  не  видел,  а  моё  тело  стояло  внизу:  и  я  смотрел  на  то,  как  истеричная  женщина,  крича,  сдирает  с  меня  кожу.  Кожа  полезла  вместе  с  мясом,  обнажая  череп.  В  ужасе  она  истошно  заорала. 


То,  что  стояло  внизу,  помогая  себе,  снимало  с  себя  бренную  оболочку.  Скелет  вылезал  из  плоти,  как  из  комбинезона.  Толпа,  остановившись  как  загипнотизированная,  смотрела  на  то,  как  скелет  вылезал  из  моей  плоти.  Рядом  была  лавка  кузнеца,  у  стены  стояли  сельскохозяйственные  изделия,  мой  скелет  подошел  к  стене  взял  косу.

               
205

-Вы хотели  Смерти,  жутко  смеясь,  я  начал  вокруг  косить  людей,  как  жнивьё  на  поле.  А  они,  оцепенев,  даже  не  смогли  убежать.
-Я  пришла  за   вами,  я   ваша  Смерть -  и  её  жуткий  хохот  разбудил  меня. 

                **************

Изумленная  его  невероятным  рассказом,  этим  жутким  нереальным  фантасмагорическим  событием,  которому  трудно  дать  объяснение. Бог  мой,  даже  во  сне  ему  нет  покоя.  И,  вспомнила  свой  сон,  держа  горячее  кофе  в  кружке,  рассказала  о  своём  сновидении. 
-Не  знаю  почему,  но  я  абсолютно  голая  бегу  по  берегу  моря,  слева  от  меня  возвышаются  скалы  неприступной  стеной.  Узкая  тропинка  вьётся,  поднимаясь,  всё  выше,  к  невероятно  высокой  циклопической  башне.  Её  верх  терялся  в  облаках. 


И  я  с  жутким  страхом,  несусь  к  этой  спасительной  башне,  а  за  мной  огромная,  жаждущая  моей  смерти  толпа,  которая  в  порыве  ненависти  слилась,  превратившись  в  жуткое  существо,  с  множеством  ртов  и  глаз.  Этот  скрежещущий  гомон  причмокивающих  ртов  до  ужаса  пугал  меня.
-Башня  поражала  своими  размерами. 
-И  что  меня  поразило,  в  стены  башни  были  вмурованы  огромные  головы  из  чистого  золота,  на  разной  высоте.  На  меня  смотрели  невозмутимые  - Нефертити.  И  когда  я  подбегала  к  башне  каждая  голова,  поворачиваясь,  также  невозмутимо  смотрела  на  меня.

               
206

-Ворвалась  в  башню.  Узкая  винтовая  лестница  из  отдельных  ступенек,  выступающих  из  стены  без  перил,  ужасала. 
-Неслась,  как  угорелая,  на  самый  верх. 
-А  толпа  из  тысяч  страшных  ртов,  тысяч  рук,  которые  тянулись  ко  мне,  поднималась  за  мной  как  вода,  занимая  всю  площадь  башни.
-Добежав  до  самого  верха,  увидела  зарешечённую  дверь,  которая  не  открывалась.  Рыдая,  я  трясла  дверь,  а  улюлюкающая,  многоглазая,  многоротая  и  многорукая  мерзкая  толпа  вспучивалась,  бурля,  как  прибой,  только  пеной  множества  ртов,  приближаясь  ко  мне. 


-Вдруг,  дверь  поддалась,  вываливаясь  из  гнёзд,  в  которые  она  была  вмурована  и  я  с  ужасным  криком  полетела  вниз,  на  скалы,  об  которые  билось  бушующее  море.  Теряя  разум,  я  орала  от  ужаса  надвигающейся  смерти. 
-Заполняя  всё  пространство  извне  и  во  мне,  услышала  такой  спокойный,  но  всезаполняющий  голос,  который  перекрыл  мой  вой  и  грохот  морского  прибоя. 
-Ты  хотела  летать?! 
-Лети. 


-И  я  превратилась  в  чайку.  Жалобно  стеная,  полетела  над  разгневанным  морем,  лишившегося  своей  добычи.
Серёжа  обнял  меня,  осыпая  меня  поцелуями. 
-Никому  тебя  не  отдам,  -  он  повторял  и  повторял  это  как  заклинание. 
-Господи,  не  отбирай  у  меня  моё  счастье,  чем  я  прогневил  тебя.

               
207 

Его  слова,  произнесённые с  такой  горечью  и  мольбой,  разорвали  тишину  кухни.  Опешившая. 
-Что  ты  родной,  это  только  сны  и  если  их  рассказывают,  они  не  сбываются. 
Он  так  страстно,  так  горячо  меня  целовал,  лаская  мое  тело,  что  я  захотела  его  тут  же  прямо  на  кухне.  Такого  бешеного  неистовства,  такой  силы  и  глубины  чувств,  мы  не  испытывали. 
Это  был  шквал,  ураган  страсти   любви,  и  надежды.  Мы  хотели  слиться  и  быть  одним  целым.


-Уедем  отсюда  родная.  Купим  дом  в  Испании,  ты  родишь  кучу  детей,  деньги  у  нас  есть,  творчество  никто  не  отнимет. 
-Я  всё  тебе  отдам,  всю  свою  жизнь,  свою  любовь,  только  ты  была  бы  счастлива. 
Смотрела  в  его  неземные  глаза,  купаясь  в  его  любви.  Долго  мы  обнажённые  сидели  на  полу  кухни  обнявшись,  слившись  телами,  он  так  проникновенно  нежно  и  любяще  смотрел  в  глубину  моих  глаз,  будто  что-то  в  них  ища. 


Пошли  в  душ.  На  кухне  что-то  поели,  не  отрываясь,  смотря  в  глаза  друг  друга. 
-Знаешь  родной,  не  будем  тянуть  время,  поедем,  закажем  билеты  в  Лондон,  первым  же  рейсом  улетим.  Попрощаемся  с  Васей  и  Верой,  пригласим  их  на  свадьбу  в  Лондон. 
Мы  пошли  одеваться. 


               
208      


                Глава  26


Смотрела  на  себя  в  зеркало,  я  вся  лучилась  светом  любви. 
Надела  на  себя  изумительное  белоснежное  шёлковое  белье,  натянула  новые  тёмно-пепельные  чулки  со  швами.  Изумительное  белое  шелковое  платье  в  обтяжку,  которое  так  подчеркивала  мою  красивую  фигуру.  Белые  атласные  сапожки  с  белыми  атласными  каблуками. Заплела  свои  волосы  в  толстую  косу,  завязав  ярко  алый  бант  в  белый  горошек. 
Вышла  в  гостиную  и  обомлела. 


Не  сговариваясь,  Серёжа,  стоял  в  ослепительно  белом  костюме,  в  чёрной  рубашке.  Его  длинные  белые  волосы  нимбом  окружали  голову.  Только  огромные,  чёрные  бездны  глаз  поражали  своей  глубиной. 
Мы  смотрели  друг  на  друга,  как  будто  виделись  в  первый  раз.   Счастливые  рассмеялись. 
Ну,  надо  же,  как  мы  друг  друга  чувствуем. 
-Мне  родной  так  захотелось  одеться  в  белое, чувствовать  себя  чистой.  Понимаю,  что  не  по  погоде.


-Василёк,  и  я  так  подумал,  мне  захотелось  сорвать  с  себя  всю  эту  мерзость. 
Целовала  его  глаза,  шепча  ему. 
-Моя  жизнь  без  тебя  пуста. 
-Если  бы  ты  только  знал  Серёжа,  как  я  тебя  люблю. 
Серёжа,  смотря  на  меня. 
-Самое  дорогое,  самое  значимое  в  моей  жизни - это  ты. 
-Я  так  люблю  тебя  Василиса.
               
209
 
Он  нежно  гладил  мои  шелковистые  волосы.
Вспомнила,  не  знаю,  почему  Гарольда,  так  отчетливо  увидела  его  плачущего,  когда  он  нас  провожал  и  как  он  нас  перекрестил.
Мы  сели  в  мою  ласточку,  Серёжа  страстно  гладил  мою  коленку,  забираясь  до  верха  чулков.  Нас  обгонял  трейлер,  везущий  стеновые  панели. 
-Господи,  что  он  делает.  Вот  ведь  придурок. 
Навстречу  из-за  грузовика  выскочил  джип.  Трейлер,  круто  выворачивая,  начал  опрокидываться.

                *****************

Я  сидел  в  кабинете  своего  офиса  в  Центре,  моя  секретарша  сказала,  что  мне  звонят  из  милиции.  Поднял  трубку. 
-Господин  Одинцов? 
-Да,  это  я.  Чем  могу  вам  быть  полезен. 
-На  въезде  в  город  трейлер,  перевозящий  строительные  панели,  при  обгоне,  пытаясь  избежать  ДТП,  перевернулся.  Панели  упали,  на  рядом  идущий  «Лексус»,  двое  пассажиров  погибли  на  месте.  При  них  нашли  документы  и  вашу  визитку.


-Погибшие  Чантуришвили  Василиса  и  Дондоладзе  Сергей,  вы  их  знаете? 
Я  замычал  от  дикой  боли.  В  голове  застучали  тысячами  молотов.  В  трубке  настойчиво  взывали  ко  мне. 
-Господин  Одинцов,  не  смогли  бы  вы  подъехать  на  опознание. 

               
210

-Боже  мой,  что  же  ты  делаешь,  где  же  твоя  справедливость  Господи? 
Я  плакал,  проклиная  эту  жизнь.  Бил  в  ярости  кулаками  по  столу.  Мне  было  так  горько  и  больно.  Передо  мной  на  столе  стоял  подарок  Серёжи. 
-Вася,  я  вам  дарю  за  то,  что  вы  искренний  друг  Василисы,  а  это  такая  редкость  в  это  продажное  время. 
Это  была  его  фраза. 
Потрясающей  красоты  миниатюра. 
Маленький  мальчик,  стоя  на  коленях,  лукаво  улыбаясь,  смотрел  на  свою  старшую  сестру,  которая  гладила  его  волосы.  Все  кто  приходил,  поражались  этой  работе,  настолько  она  была  пронизана  любовью  и  добротой. 


-За  что  Господи?  В  чём  их  грех. 
Я  выл  от  бессилия,  прибежала  секретарша,  ничего  не  понимая,  не  зная  чем  мне  помочь.  Прибежали  еще  сотрудники. 
Я  выл - вон  все,  мне  надо  побыть  одному. 
Обращаясь  к  своей  секретарше. 
-Зоя,  налей  мне  стакан  коньяка  и  вызови  Верочку. 
Примчалась  моя  Веруся.  На  ней  не  было  лица. 


-Что  случилось  Вася? 
Я  заплакал.
-Василёк  с  Серёжей  погибли,  их  раздавило  в  машине  упавшей  строительной  плитой. 
Вера  обмякла,  садясь  на  диван,  закусила  губу,  по  щекам  потекли  слёзы. 
-Что  же  ты  делаешь  Господи?
               

А  у  меня  в  глазах,  стояла  надпись  под  картиной  Василисы,  как  ответ  на  вопрос  Верочки.

                Божий  промысел! 


20  декабря  2006