Казачка

 
 
   Жили мы тогда в кубанской станице, в которой построили большой консервный завод. А нашего папу направили главным инженером на это предприятие.
  Завод предоставил нашей семье квартирку, которая располагалась немного поодаль от завода, рядом с подворьями станичников. Сам завод был на  окраине села.
  Нашими соседями были Шумаковы, баба Тоня и дед Тихон. Их средний сын дядя Гриша работал механиком на том же заводе, что и наш папа. Он жил через пару дворов от своих родителей. Тут почти весь околоток был из подворий  Шумаков, так их величал народ. Внуки бабы Тони и деда Шумака были нашими друзьями во всех играх и проказах.
   Потому мы часто оказывались у них во дворе или около.
   Баба Тоня была крупной женщиной, ещё достаточно статной, возможно, не такой уж и пожилой. Она носила пышную длинную юбку из пёстрого тёмного ситца, кофту из такого же пёстрого но, светлого ситца.  На голове беленький ситцевый платочек с еле заметным рисунком. Собственно, тут все женщины были одеты одинаково.
   Баба Тоня с утра до ночи что-то делала, пекла хлеб, который ела и наша семья. Корова, свиньи, утки, куры, огород. Работы не початый край…
  Дед Тихон был маленьким на фоне своей супруги, но, тоже очень-очень колоритным. У него были белые, как лунь пышные усы и такие же белые пышные волосы.  На лбу под высокой каракулевой папахой всегда красовался белый чуб. Он носил галифе, китель и хромовые сапоги. Как фронтовик, на кителе он носил боевые награды. В общем, не облик, а, картинка.
  Станица расположилась в холмистом месте. Мы жили в низине, а, центр был на холме, вместе с единственной столовой, мимо которой проходила автотрасса через станицу. В этой столовой с момента открытия восседал дед Шумак.
  Кормили в таких местах в то время хорошо: мясо, куры, овощи, фрукты, даже вино, всё своё. Колхоз богатый, даже пруд свой, карпов разводили.
 Потому столовая редко пустовала. Сытно поесть любили и проезжие и местные, еда стоила копейки, а, готовили здесь очень по-домашнему.
   Голодный, услышав запах еды, добреет, истина, которую знают все. Видимо поэтому, всякий заходящий, увидев деда Шумака, считал своим долгом угостить старого казака. Кто-то присылал стакан, а, кто-то и бутылку. Тогда не было временных запретов на продажу алкоголя, да цена на спиртное была…. весьма условной.
 Всегда находились и собутыльники, и уже к вечеру дед Шумак становился очень-очень.…  Не пьяным, нет. Он становился воинственным. В этом состоянии ему бы шашку в руки и на поле брани. Однако он оказывался у себя дома, и тут начиналось…
  Дед Тихон начинал гоняться за собственной женой и, пороча своё имя, орать во всё горло:
 -Убью, зараза, засеку!
 На что баба Тоня, убегая, завывала:
 - Тиша, остынь, Тиша, уймися…
  Понятно, что Тиша не мог так легко остыть, слишком много в нём было горючего.
  Тогда баба Тоня  начинала голосить:
 - Люди, люди добры, убивають!
  Мы недоумевали: почему такая большая, дородная женщина бегает от такого маленького мужичка, она же его одной рукой хлопнуть может?
  Через некоторое время дед Тихон, растеряв последние силы, в полудрёме приземлялся у плетня с папахой набекрень.
  Баба Тоня подходила, снимала с него папаху, поправляла ему чуб. Легко поднимала его на руки и уносила в хату. Сняв с него сапоги, укладывала на лавку.
  -Умаялси сокол, умаялси... Поспи, Тиша, отдыхни…
  Уложив своего казака, что-то причитая себе под нос, баба Тоня выносила его сапоги и чистила их сидя на пороге.
 Тут мы её начинали донимать, чего она от него бегает, неужели боится? На что она отвечала:
 - А, як жжешь. В писании прописано: «Да убоиться жена мужа свово».
  Мы не унимались:
 -Он же маленький, а вы вон какая….!
 -Глаза збрешуть, сердце не обманить…Сила, она не сверху, она внутри.
Утром мы наблюдали, как дед Тихон приходил в себя.
Баба Тоня выносила ему крынку либо с квасом, либо с простоквашей.
 Проходила пара тройка дней. Всё это время дед Шумак, под стать своей Шумачихе, рьяно занимался хозяйством.  Он косил траву,  чистил загон для скотины, что-то строгал, чинил.
 Затем наступал период непонятного настроения. Сидя во дворе с гармошкой двухрядкой, дед начинал петь старые казачьи баллады, фронтовые песни. Весь репертуар был в таком миноре, что баба Тоня, не выдержав такой тоски, сама его умоляла:
 -Тиша, шёл бы ты к людям, а?
 И он шёл…
 Потом всё возвращалось на круги своя…
 Как-то мы спросили деда Шумака:
 -Дед, а почему баба Тоня вышла за тебя?
 -Господь видать снизошёл до меня,- отвечал казак.
-Бабы, они разныи. Одни, как машины с сиреной, издалека оруть: не дай Бог кто-то не заметить.  И ты за ими вслед с шашкой наголо...Догнать, догнать…
Немного помолчав, добавил:
-Другие тихо пройдут мимо, однако, теплой волной подымить тебя, будто сухой листок с земли и… Ты пропал…
  Выждав паузу, дед Шумак  изрёк:
 - Антонина была из вторых …