50. Еще вернем советскую власть

 


Андрей открыл глаза. За окном медленно пробивался рассвет, стали видны очертания предметов в палате, и уже без особого труда можно было разглядеть циферблат часов. Стрелки  показывали пять утра.
 Сегодня должен был приехать отец. Они  договорились, что как только его рассчитают за Зорьку, он сразу же поедет в аптеку и купит лекарств на весь курс лечения.
 Андрей потянулся, скинул одеяло и сел на кровать. Зевая и приглаживая рукой взбившиеся волосы, взглянул на мать. Валентина Андреевна не спала, глаза ее были широко открыты. Словно маленький ребенок, которому мешают мокрые пеленки, она то и дело поеживалась в постели.
Он встал и подошел к ней. Увидев сына, женщина заморгала глазами и кажется, что-то хотела сказать, но лишь неумело скривила уголки рта.
Андрей спросил тихо:
– Не спим?
Валентина Андреевна ничего не ответила, приподняла голову и пошевелила здоровой рукой, чтобы дотронуться до сына.
– Ничего, маманя, – он взял ее руку. – Ничего... сейчас сменим белье, и тебе станет немного лучше.
Откинув одеяло, Андрей перевернул мать набок и с усилием вытащил пеленку и простыню, они были насквозь мокрые. Подложив сухую простыню,  он тут же стал застирывать грязное белье под краном умывальника, находящегося в палате. "Неплохо было бы купить памперсы, – подумал Андрей. – Если отец приедет с деньгами, надо обязательно их купить... "
Привести в порядок пеленку не составило особого труда, а вот с простынею пришлось ему повозиться. Она была слишком большой для того, чтобы под умывальником застирать ее середину. И через плечо перекинуть не получалось и на весу держать было неудобно. Изрядно помучившись, Андрей, все-таки, смог изловчиться и очистить под проточной водой желтое пятно, после чего развесил простыню на веревке, которую он с первого  дня протянул в палате.
Мать лежала спокойно, хотя дыхание, как и в предшествующие дни, было не совсем ровным. Глаза ее были закрыты, и не совсем было понятно, спит она или находится в очередном болезненном забытьи.
До общего подъема еще оставалось время, Андрей решил немного почитать. Он взял с тумбочки книгу, забытую кем-то из ранее лежавших в палате больных. Ее написал Сергей Осипович Омбыш – Кузнецов, бывший редактор местной газеты,  называлась она "Повесть о партизане Громове". Книга, изданная в шестидесятых годах, была зачитанной до дыр.
Присев на кровать, стал читать. Повесть увлекла с первых страниц. В ней рассказывалось о партизанском движении в период гражданской войны в Сибири.
Читая книгу, Яковлев невольно возвращался в настоящее время, сравнивал. От этого становилось мучительно больно. Особенно взволновал разговор партизана Громова с крестьянами, в одном из освобожденных от колчаковцев сел.
  – Прошел год без советской власти. За это время вы сполна узнали, что это за верховный правитель Колчак. Теперь всем ясно, что только большевики несут трудовому народу освобождение от кабалы. Так я говорю?
– Правильно!
– А раз правильно, – продолжал Громов, то отныне в вашем селе опять устанавливается Советская власть.
– А дозволь спросить: надолго это? – выкрикнул кто-то из толпы.
Громов твердо ответил:
– На века вечные.
  Андрей встал нервно заходил по палате."На века вечные... И века одного не продержались... – с горечью думал он. - Продажные твари. Все им, тварям, чего-то не хватает.  Власть есть - денег надо. Деньги имеются - власти подавай. Не стало идейных коммунистов, всякая шваль пробралась в коммунисты. Вот и случилось то, что случилось"
 Он положил книгу на тумбочку, подошел к окну. Из него виден был памятник борцам за власть Советов.
 "Сколько крови было пролито большевиками за освобождение рабочего класса, простых людей от рабства и гнета помещиков, купцов и прочих эксплуататоров! И что в итоге? В итоге - все предано и продано... Снова буржуи, новые хозяева жизни, вернулись... Ничего, мы еще вернем Советскую власть! Не мы, так наши дети. Вернем обязательно. Я верю в это».