cветлой памяти Ольги Ивановны посвящаю
Однажды утром, часов около восьми, Анастас Анастасович как раз бежал на работу, он вдруг нашел на улице …Изменитель. Конечно, когда он заметил его, то и представить себе не мог, что эта красивая пружинка с причудливо загнутыми краями, из красно желтого металла, лежащая в грязной луже, есть Изменитель, но так оказалось.
Подняв из лужи блестящую вещицу, она, хоть и мокрая, но ощутимо грела ладонь, Анастас поднес ее к подслеповатым глазам, стараясь рассмотреть поближе. В этот момент проезжавшая мимо машина окатила его с ног до головы грязной водой из той же лужи, что приютила на время странный предмет, и укатила прочь, насмешливо урча своим мощным мотором.
…курва мать!!!... в сердцах выругался инженер, Анастас работал инженером в какой то фирме, машинально засунул пружинку в карман куртки и, отряхнувшись, поспешил на работу.
День пролетел на одном дыхании. Работы было много. Выезды на объекты, разговоры с клиентами, расчеты, чертежи, отчеты… Анастас Анастасович и глазом не моргнул, а уже вечер. На улице давно стемнело. После обеда пошел мелкий противный дождь, осень, как-никак, на дворе, Анастас выглянул в окно, поежился, представив себя под дождем, и выключил компьютер. Рабочий день кончился, народ в конторе засобирался домой. Гламурные дамы с бухгалтерии, благоухая французским парфюмом и сверкая накрашенными глазами, прошли гурьбой мимо по коридору, цокая каблучками, и вежливо попрощались с Анастасом. Он помахал им ручкой, накинул куртку, и, нахлобучив по самые уши кепку, вышел на улицу.
На улице вовсю шел дождь. Унылый и бесконечный ноябрьский дождь. Сквозь завесу мелких капель одиноко смотрел фонарь на углу. Его тусклая лампочка так устала светить, что он периодически выключался, оставляя улицу и бредущих по ней пешеходов во влажной темноте. Изредка проезжала машина, фырча мотором, ослепляя фарами и разбрызгивая лужи. И без того пропитанный влагой народ жался к заборам, чертыхался и проклинал и машину, и водителя, и этот, чтоб ему, дождь, и свою тяжкую судьбу, что забросила их в этот мокрый мир.
Анастас влился в поток промокших пешеходов и выбрался из него уже на площади «трех углов», где останавливалась его маршрутка. Площадь была шумная, вечно забитая транспортом, гудками машин и пустыми глазницами окон окружающих ее домов. Она была круглой по форме и напоминала пруд, через который течет ручей. Бесконечный ручей машин, троллейбусов, маршруток… откуда в названии взялись углы, да еще в таком количестве, Анастас не знал. Ловко заскочив в подъехавшую маршрутку, он плюхнулся на свободное место у окна. Расплатившись с водителем, Анастас засунул сдачу в карман куртки и неожиданно нащупал там теплую, какую то нежную на ощупь, спиральку. В памяти сразу всплыла утренняя лужа на дороге, и сволочь водила, гоняющий по ней на своем авто.
Осторожно вытащив пружинку из кармана, Анастас положил ее на раскрытую ладонь и стал внимательно рассматривать этот чудный предмет. Побывав в кармане, пружинка стала еще краше. Она была идеально скручена, нигде не помята, металл ее сиял чистым, мягким, благородным светом. И она была теплой. Странная теплота поначалу насторожила Анастаса, а вдруг эта штука радиоактивна. Но, поразмыслив, он отбросил эту мысль как абсурдную. Ну откуда в луже на дороге будут валяться радиоактивные пружинки. Хотя, в душе все же решил проверить штучку при случае.
Засмотревшись на свою находку Анастас чуть было не проехал свою остановку, но вовремя спохватился и вышел. Дождь перешел в какую то другую фазу, но кончаться и не думал. Белёсые фонари натужно разгоняли тьму над пустынной дорогой. Маршрутка давно ушла в мокрую темень, отравив окружающий мир вонючим дымом, а инженер, смешно перебирая ногами, перескакивая через ручейки и лужи, добрался, наконец, до своего еле освещенного подъезда и, поднявшись на свой этаж, открыл дверь.
Квартира встретила его гулкой тишиной. Она была маленькой, уютной, теплой и любила своего хозяина. И хозяин любил свой уголок. Каждый год он что-нибудь в нем переделывал, придумывал, улучшал. Так появились новые современные окна, красивая удобная кухня, огромный диван и шикарный телевизор, Анастас, хоть и зарабатывал немного, но на жизнь ему с лихвой хватало и кое-что оставалось.
Через несколько минут заурчал на плите чайник, а на столе появился поджаренный хлеб и нарезанный тонкими слайсами сыр. Маленький кухонный телевизор что-то забубнил про себя, ему так надоело описывать мир, что он был готов стать хоть микроволновкой, лишь бы не болтать. Но время его, судя по всему, еще не пришло. Анастас заварил себе какао, съел пару вкусных бутербродов, и собрался было уже пойти отдохнуть, как вдруг зазвонил телефон.
…да, угу… привет, …дела?! …ну как? как сажа бела… да только пришел с работы, …а ты чё? …н-да?!…угу, ну так заходи…чаю попьем, с тебя батончик… гут гемахт, жду… Анастас положил телефон и вновь поставил чайник. Его давний друг Ликсандер собрался придти в гости, а он большой любитель чая и шоколадных батончиков.
Уже через полчаса звякнул дверной звонок, и хозяин впустил мокрого гостя.
По традиции Ликсандер принес к чаю шоколадный батончик. Друзья уселись на кухне, чай был разлит по чашкам, а в воздухе разошлась дымком неспешная беседа.
Ликсандер был расстроен. Звонил его отец, родители жили далеко, на другом конце страны, и сообщил, что мать очень плоха. Что-то с головой, похоже на опухоль, состояние пока стабильное, но…отец просил его приехать. Анастас кивал головой, прихлебывая чай, он впал в унылое состояние, подобные истории вгоняли его в тоску. И вдруг на одном из поворотов этой грустной дороги он вспомнил про свою утреннюю находку.
…слушай, Сань, я такую штуку сегодня утром нашел… неожиданно для самого себя сказал Анастас и тут же побежал в прихожую, искать пружинку. Порывшись в карманах, он нашел ее и притащил, держа на раскрытой ладони, на кухню.
…глянь, какая прикольная вещица… только вот зачем концы так загнуты, не понятно…
Ликсандер рассеяно посмотрел на спираль, взял ее в руки… о, она теплая… и как-то ловко надел ее на указательный палец. И тут случилось совершенно из ряда вон. Спиралька вдруг, неожиданно-непостижимым образом, обвилась несколько раз вокруг пальца, выпустила кончики и на них, это уже было слишком, образовались маленькие шарики. Анастас застыл, открывши от изумления рот, а Ликсандер смешно затряс рукой, пытаясь избавиться от спиральки. Она слетела с пальца и упала в угол, зазвенела на полу и застыла, наконец, где-то под столом.
Стало так тихо, что, прислушавшись, можно было услышать шуршание мыслей в голове.
…ни фига себе… выдавил из себя Анастас.
…да уж, и не дорага… как-то слишком спокойно сказал Ликсандер. Он сидел, мертвенно бледный, но без тени страха или беспокойства. Глаза его были широко открыты, губы плотно сжаты, и только крылья носа трепетали, выдавая идущую внутри борьбу.
Анастас поискал пружинку и осторожно поднял ее. Она была совершенно холодной, без малейшего намека на былую теплоту, и какой-то неживой что ли. Что-то изменилось в ней, как будто жизнь покинула ее. Он отнес пружинку в комнату, положил в футляр из под очков и засунул его в ящик шкафа. От греха подальше. Вернувшись на кухню, он обнаружил, что друг его плачет, слезы катились из вмиг погрустневших глаз, капали на стол, оставляя на нем мокрые следы.
…что с тобой, почему ты плачешь?... растерялся Анастас.
…мне… маму так жалко… зачем это с ней… я так хочу, чтобы она выздоровела… всхлипнув, пробормотал Ликсандер. Он постарался успокоиться, вытер глаза, и вдруг решительно встал, направляясь в прихожую.
…ладно, всё, пора домой…пока, спокойной ночи… выдохнул приятель Анастаса и ушел.
Хозяин машинально убрал и помыл посуду, разобрал постель и лег спать. Ему хватило впечатлений этого дня. Голова была забита под завязку красивыми спиральками, превращающихся в золотых змеек, грустного Ликсандера и его самого, спасающегося от цунами в луже.
Целую неделю пролежала спиралька в футляре, спрятанная от чужих глаз в темноте ящика в шкафу. Анастас, обескураженный вечерним экспериментом, даже не пытался вытащить ее на свет. Лежит себе, да и ладно. Но через неделю вдруг объявился Ликсандер, и пружинка вновь появилась на сцене.
…приходь вечером, дело есть, и …принеси свою …штуковину…хочу кое что узнать… ворвался он в рабочий день Анастаса и уже через насколько часов футлярчик был извлечен из темных недр ящика и отнесен в скромную обитель друга.
Ликсандер жил неподалеку, в длинном угловатом доме с квартирками, выходящими на палубы, на которых целыми днями резвились дети, проводили свой час собаки и кошки, а местные жители пили утренний кофе и оставляли окурки в ржавых жестянках, кое-как прикрученных к перилам. Квартирка его была на третьем этаже в одном из многочисленных корпусов. На палубу выходила старая обшарпанная дверь, да подслеповато щурилось окно кухни.
Ликсандер по жизни был свободный художник, сколько себя помнил, занимался рекламой, особого внимания на порядок вокруг не обращал, и потому квартира его носила печать свободы и хаоса. Практически все время он проводил, придумывая и создавая многочисленные проекты, всё жизненное пространство было завалено обрезками алюминиевых профилей, остатками листов разноцветной пленки, заставлено непонятными металлическими конструкциями, огромными листами пластика и банками с какой-то химией. Среди этого творческого беспорядка кое-как втиснулся старый диван да стол с огромным монитором.
Друзья сидели на диване. На столике рядом, в круге дымного света, остывал чай, томились в ожидании казни печенья, а разломанные куски шоколада с изумлением смотрели на пространство вокруг, пытаясь собрать воедино вдруг так неожиданно развалившийся мир.
Ликсандер приехал утром от родителей, где провёл целую неделю, пытаясь осознать и принять навалившуюся явь. Мама его, по приезду, с виду была в добром здравии, но никого не узнавала и была совершенно беспомощна. Началось это как-то сразу, буквально в один день. То есть вечером еще было хорошо, а утром проснулась и …уже. Обследование выявило наличие небольшой опухоли в левом полушарии мозга и ставшей причиной столь странного поведения. Опухоль была не операбельна.
Приехав, Ликсандер пообщался с доктором, но хорошего из его уст услышал мало. Прогноз был неблагоприятный. Целыми днями пытался он достучаться до мамы, он разговаривал с ней, гулял с ней по парку, но она была холодна с ним, как с новым санитаром, будто просто не знала, кто же он такой. Сознание ее было закрыто на замок, а замок, увы, сломался, и где же найти того столяра, что починит замок, Ликсандер не знал. Это вогнало его в депрессию, пару раз он даже напился, но отец был строг с ним и чуть было не навалял ему как следует. И вдруг однажды утром, тут Ликсандер улыбнулся, произошло чудо! Позвонил врач, и, попросив не пугаться, сердце замерло, сообщил странным голосом, что согласно последнему МРТ опухоль …исчезла. Пациент чувствует себя значительно лучше и …тут в трубке зашелестел такой родной и знакомый голос. Мама. Она говорила …с ним. Она звала его. Он так соскучилась по нему. Он сразу же приехал и обнял ее. Они провели вместе целый день, разговаривая, тихонько радуясь каждой минуте. Уже поздним вечером охрана больницы разлучила их. На следующий день доктор описал ему дальнейшие действия. Пациент останется в больнице для дальнейших исследований. За счет больницы, уточнил он.
Ликсандер вернулся чтобы уладить кое какие дела, закончить несколько проектов, закрыть дверь своей квартирки и… уехать к родителям.
…слушай, а ты принес свою спиральку? Я не могу забыть тот вечер, когда она… когда я…когда мы с ней пообщались. Я не рассказал тебе, … был в шоке, а потом сразу уехал. Но она говорила со мной и сказала тогда, что все будет хорошо. И вот действительно …все стало хорошо. Ты принес ее?
Анастас вытащил футлярчик из кармана, открыл его и вытряхнул пружинку на столик. Она тихо звякнула, и тускло заблестела среди крошек и кусков шоколадки. Вещица была совсем не похожа на ту блестящую, яркую, живую пружинку, что оказалась в их руках в тот дождливый вечер. Анастас взял ее, его руки ощутили холодный металл, от нежного тепла не осталось и следа.
…она…совсем холодная …как будто умерла… пробормотал Анастас.
…да, она умерла… как то обреченно сказал Ликсандер и осторожно положил пружинку в ее последнее пристанище. …отдай ее мне, я возьму ее с собой…
Странно, но как простая пружинка, пусть даже блестящая и теплая, могла хоть что-то изменить в этом привычном мире. Как мог кусочек металла, скрученного в спираль, со смешно загнутыми кончиками заставить отступить болезнь? Анастас еще долго мучился подобными вопросами, но, в конце концов, вся история потихоньку забылась, осталась в прошлом, а жизнь нашего героя привычно потекла своей обычной дорогой.
Конец.