76 (из цикла "Кринн. Песни Квевелина Сота")
Мирмара
Сполох рыжего тумана - рассвет,
полосами звёздной пыли - клинки...
...А они просили петь им на смерть,
ей навстречу ускоряли шаги,
а они вернулись чёрным песком
на политый свежей кровью алтарь...
А если падать с перебитым крылом -
никому погибшей песни не жаль...
Чёрной чашей об пол грянулась жизнь -
оттого мой взгляд застыл серым льдом...
Если будешь петь о нас - оглянись,
я умою тебя тёплым дождём...
1996
77 (из цикла "Правило имён")
* * *
Прости меня,
бог бездомных,
за то, что чёрен
день для меня -
тот, что просил
смеяться солнцем,
сгинул в слепой ночи;
прости и молчи,
коль его красоту
не захочет мир потерять,
если руки его
дорогами землю обнимут,
если вечером синим
сероглазые звёзды
глянут с небес...
Поздно кричать его имя -
где ты теперь, ушедший?
Или он - это ты,
бог бездомных?..
1996
78 (из цикла "Перепутье")
* * *
Осень придёт...
Летней усталостью ждать
листопадной
прозрачности утра;
колокол ветра
в жухлой горечи стихнет
и выльется песней -
осень придёт...
Запрокинув лица в закат,
долго смотреть
опоённым горьким настоем
в синие сумерки
раннего увяданья -
осень придёт...
Выйдя в тихую ночь,
не прогоняй от порога
чёрного пса
с молчаливыми злыми глазами -
пусть он оплачет,
воем к луне отпоёт
мёртвое лето боли -
и станет легче,
осень придёт...
Пейте вино,
обойдённые горькой свободой,
пойте
ещё не убитой любви
погребальную песню;
режь по живому
ржавым от крови ножом,
шут одиночества -
больно...
Но осень придёт
выпить полынный настой
из железной чаши,
нежность дремучую
пить из стеклянного кубка,
в танце хмельном
закружить кровавые листья,
холодом бить по лицам,
гореть пожаром,
петь слова до конца...
Осень придёт...
1996
79 (из цикла "Перепутье")
* * *
Гэллемару
Большеглазые сумерки
смотрят с неба на землю...
Осень медленно сыплет
на листья песок золотой...
Тишина улыбается,
трогает окна в долине...
Вот и лето проходит...
Пора возвращаться домой.
Ты ещё не устал
ждать рождения нового утра
и в бессонные ночи
плавить слов серебро,
обжигающим холодом звёзд
наполняя песни,
что ещё не сбылись...
Одиночество снова с тобой...
Ветер трогает плечи...
Пора возвращаться домой.
Горький запах цветов
над ещё не уснувшим лугом...
Раздвигая траву руками,
легко идти...
А по правую руку
в волнах ночного тумана,
в переливчатом небе
корабль луны показался,
и идущему под ноги
катится звёздный прибой,
и в ладонях твоих
дрожит недопетое имя...
Отпусти его птицей...
Пора возвращаться домой.
Горечь сказанных слов
обернулась долгой усталостью...
Путь по миру ночному
давно замкнулся в кольцо...
Там, в долине,
вода родника горчит...
Там горит на окне свеча,
и дом не пустой...
Слышишь - полночь песком шелестит...
Вернись домой...
1996
80 (из цикла "Правило имён")
* * *
Оставляя на иглах
куски истекающей кровью,
солёной,
отчаянно плачущей песни,
я иду без дороги.
Мой голос забудет меня
в мертворожденном мире
пустого сияния звёзд;
не смейте молчать,
уходя в полутёмные блики
синих зеркал -
или ещё хлестнёт по глазам
яростным сгустком боли
кинжальное лето?
Но нет.
Мы же умерли, правда?
Острый осиновый кол
вбил мне в сердце тот,
кто умел говорить в пустоте,
чьим зелёным глазам
никогда не снился рассвет,
кто боялся холода зим...
Как легко помнить...
Как легко, умирая, знать,
что кончился день...
Никуда не уйду,
оглянусь прокуренной ночью,
даже если беду напророчить -
тьме всё равно...
Ты же мёрзнешь на стылом ветру;
дай укрою тебя плащом
из остатков серой усталости...
Вот и осень...
Ты сгоришь, умирая -
я упаду в огонь;
и вовсе не важно,
сколько сердец между нами...
Лишь не молчи...
В ольховый закат
слёзы высохнут сами,
я приду чертить твою полночь
чёрным ножом;
к чёрту правду;
правда лишь то,
что я снова чувствую смерть,
и пальцы тают, как воск,
в тишине одиночества...
Вот и нет меня...
Правда, никто не умер?
Просто утро, как зимний огонь,
умело прощать;
что поделаешь...
Просто лето колет иглами сосен,
как серой усталостью...
Вот и всё...
Мне пора.
Погаси свечу на окне...
1996
81 (из цикла "Перепутье")
Тайн к Ардалэ
Серая осень
под знаком лесного пожара,
звёзды крыжовником колют
ладонь облаков
и осыпаются начерно...
Лето устало,
высохло горечью, гарью,
кошмарами снов,
катится прочь в сухостойном
горячем тумане,
палой листвой разрисованы
пятна дорог...
А если уйти -
то никто тебя помнить не станет,
и никому ты не нужен,
умерший бог...
Серая осень... А помнишь -
было иначе,
трогали небо
чёрным бархатом крыл,
руки сплетали... Нет,
это я не плачу,
всё хорошо,
и никто меня не забыл...
Как не привыкнуть
трогать холодом имя?
В горле тумана
сохнет песня моя,
сыплется осень
бусами золотыми,
смертный костёр по лету
зажгла земля...
Как рассказать тебе?..
В память ладоней
падают капли слов -
больно смотреть...
Пальцы твои
умеют видеть и помнить,
а я давно разучилась
и жить, и петь...
1996
82 (из цикла "Перепутье")
* * *
Эльсуриону
Шут устал на пиру
бубенцами звенеть,
госпожа его -
чёрная смерть,
чёрным шёлком затянуты
руки её...
Но сейчас её взгляд
никого не убьёт...
Шут в зелёном и синем,
дорога черна,
влажной ночью бокал
выпиваешь до дна,
опускается осень
больного объятья,
и в ладонях твоих -
шелест чёрного платья...
Только нет... Это сон...
На ладони - осколки стекла...
Госпожа твоя, чёрная смерть,
давно умерла...
Шут в зелёном и синем,
запах листьев опавших...
Пир окончился, лето смолкло
и стало страшно;
старый замок, замшелые камни,
шорох шагов;
шут бежать без оглядки
в ночную небыль готов...
Только чёрная тень -
в дверях,
на ветру дрожа:
то ли сон,
то ли страх,
то ли вправду
твоя госпожа...
1996
83 (из цикла "Правило имён")
Белериос
Берёзовый сон -
зимнее кружево веток, шагов и ночи;
холод сыплется звоном стекла...
Этот мир так давно рождён...
Он останется здесь, с тобой, если захочешь -
пока луна не разбила свои зеркала...
Холодной ладонью
коснуться хрустального снега, инея звёзд -
покой шелестит... Волна сиянья луны
тебя захлестнёт, закружит, и ты утонешь,
в ночном серебре останешься видеть белые сны...
Кто найдёт тебя?
Сумрак дорогу стёр,
белой ящеркой вьюга твой след замела;
и плеснулся костёр
красным вином, светом на гранях кубка,
в морозных жилках стекла -
так танцуй,
в белой ночи гори чёрной сломанной веткой,
вскидывай руки,
замерзай
льдом холодного света, лунным лучом -
сколько стеклянных струн
отзовётся холодному пламени танца бессмертных...
Под босыми ногами
вырастают звоны белым цветком -
сколько тепла...
Кружится наважденье...
Сгоришь угольком в рассветном огне -
качнувшись ветром,
берёзовый сон тебя кисеёй накроет -
в полёте застынь! -
если долго ждать,
в осколки снежных зеркал
хлынет небесная синь -
те, что слышали танец,
одарят покоем...
1996
84 (из цикла "Правило имён")
Пророчество первое
Ниеннах
По рукам
копотью руны огонь рисовал -
отмолить у ночи имя твоё;
жемчугом одарят русалки прошедшего грань
свинцового блеска зеркал...
Красным камешком на ладони боль:
отпустишь - убьёт...
Кто-то там, в небесах, опрокинул кубок -
красным вином закат пролился на землю...
Кто не умеет ждать -
первым уйдёт в одиночество:
там до сих пор не гаснет свеча...
Видишь, свет отражается в небе -
мерцают звёзды...
Чёрной кошкой дождя
на коленях свернулось время -
проси любви,
дай им услышать
память твою -
холодно оглянуться,
ветер с моря густой синевой одевает плечи,
травы клонятся вслед...
Никто не умеет прожить
путь молчания полночи,
холод пустого неба...
От умеющих видеть
никак не спрятать слова
узелков на шнурке -
это судьбы скользят под пальцами...
Вот и утро...
Одиночество осени
золотом чертит путь
уходящего в небо -
внизу остаётся дождь,
покрывает холодное озеро
рябью колец,
отражение веток ломается -
а песня твоя осталась звенеть,
эхом бродить по тропинкам;
обернётся промокший путник
на шёпот ветра,
тенью звука,
именем позовёт:
дождь - слеза - тоска - одиночество - память...
Кто не умеет ждать -
вернётся первым; так уже было -
или будет...
Ожидание сказки светится серебром...
Я буду молчать,
если осень твоя капнет слезой на ладонь,
если в серый рассвет
чайкой крылья расправит уставшее имя твоё...
Вот и утро...
1996
85 (из цикла "Перепутье")
Стихи для Элгэле
Осень, как птица, доверчиво на руку села,
крылья сложила - и дождь над землёю повис.
А высоко над дождём - по чёрному белым
сыплются звёзды, и наискось падают вниз...
Чёрной бессонницы белые, белые ночи,
ветви сплетаются рунами, спят в тишине,
имя ломается... Кто тебе жизнь напророчил,
если в пророков теперь не бросают камней?
Старые идолы бьют одиночеством - больно;
лица в тумане прячут, чуя беду...
Лишь оглянись - он отпустит тебя на волю
и ляжет чёрным крестом на белом снегу...
Те, кто был слеп, листья в огонь бросали,
дымом дышали... Знали - осень горчит...
Пели негромко - так птицы сбиваются в стаи,
плачут о лете - и осень птицам простит...
Тот, кто прозрел, слепого обнял за плечи,
просто молчал - слова сгорели в костре,
синей усталостью падал на лица вечер -
только никто из них не мог умереть...
Сломано имя... Рассвет горами расчерчен,
красные капли росы на осколках стекла...
Те, кто отсюда ушёл, не боялись смерти -
просто однажды дорога в небо легла,
а поле несжато... Колосья клонятся следом,
жёсткие травы иней посеребрил...
А я не пою - и в реки бросаю монеты,
чтобы потом вернуться хватило сил...
Сломано имя... О ком болит зазеркалье?
Словом "прости" не искупишь слепую боль,
звёзды на теле ночи сверкают сталью -
только никто не будет спорить с тобой...
Руки дрожат - нити звенят и рвутся,
и настоящее видно словно во сне...
А если уходишь в сон - обещай вернуться,
чтобы в пророков никто не бросал камней...
1996
86 (из цикла "Дом мёртвых")
* * *
Басти
...Видишь, как это просто -
таять в речном тумане...
Если мы вспомним имя -
то не умрём...
Шепчут старые кости,
словом по горлу ранят,
шарят руками слепо -
стонет дом;
в сладком дыму курений
снятся старые боги,
тянут старые песни -
меркнет свет...
За воротами Тени
встану я на пороге,
на пороге воскресну;
а до срока исчезнешь -
брошусь вслед...
1996
87 (из цикла "Правило имён")
* * *
Гэллемару
...Когда слова летали птицами,
шептались,
трогали ладонь серебром жгучих трав -
кто мог молчать?
Рождённый полночью.
...Когда река изогнулась огнём,
встала вполнеба,
и тишина сохла заревом -
кто мог петь?
Рождённый закатом.
...Когда золотом падал дождь,
чертил танец,
спешил упасть в сухие губы озёр -
кто был слеп?
Рождённый рассветом.
...Когда земля, устав, закрывала лицо,
дышала покоем,
и травы в смерти клонились слиться с землёй -
кто мог видеть?
Рождённый полднем.
...И ждали дождя,
но с неба падал песок...
...И ждали песни,
но тьма тишиной истекала...
...И ждали ветра,
но кровью разбилось солнце...
...Ловили тепло,
но руки сковало льдом...
Кто теперь умер?..
1996
88 (из цикла "Дом мёртвых")
* * *
Кто меня помнит?..
Руки слепых будут молчать,
лаем собак не канет в пучину лето,
лес умирает чёрным пятном на осколке земли,
старые идолы спят на чужих перекрёстках,
реки мои выпил туман болотный -
лишь обернётся корявый бог зазеркалья
и, не сказав ни слова, к дому проводит...
1996
89 (из цикла "Правило имён")
День духов
Ардалэ
Чёрным берегом,
синей грозой облаков
прятали сны,
шли по серой дороге
искать любовь,
ждать весны,
прошлогодние листья
сжигать в кострах,
падать в снег -
а слова брусничиной
на губах
холодней
кружевной метели,
седых ветвей,
спеты в срок...
Жив ли тот,
кто в зиму ушёл за ней -
невдомёк...
Именам бесплотным
гореть в огне
раз в году,
чёрным вороном
обернуться мне
на беду,
у твоих ворот
прокричать в закат,
прянуть прочь -
видишь, крылья вскинув
под облака,
бьётся ночь,
на дорогу падает
вниз лицом,
в белый снег,
а седая вьюга
придёт потом
петь над ней -
ветер, словно пряди
седых волос,
бьёт в стекло,
и твою дорогу
до самых звёзд
замело...
Ты всю жизнь молился
чужим богам,
черноглаз...
На дорогу снегом
летят года
мимо нас...
Раскололи зиму
напополам -
быть весне.
А тебе - вернуться
к родным рукам,
да не ко мне...
1996
90 (из цикла "Дом мёртвых")
* * *
Песню никто не допел...
Говорят, оставался ветер
выть над миром расколотым,
трогать пожары руками -
но песню никто не допел.
Мы в закатном огне растворились,
словно облачко дыма,
не заметное в пляске костра,
и чужие злые слова
море кричало вслед,
и не обернуться...
Песню никто не допел -
она умерла в полёте,
она упала на острые кости гор,
и нет больше крыльев,
и в серой тиши
не вспомнить простые слова
о солнце и радости...
Песню никто не допел...
Говорят, оставались люди,
прятали лица
от хищного света заката
и наших имён
рисовали следы на песке,
и кончился день,
и в серой тиши
мы снова стали другими,
и имя осколками
сыпалось по камням,
а песню никто не допел...
1996
91 (из цикла "Книга Серого Города")
Тхалвен
Не кричи во сне...
На плащах разлук
прочь летит,
в тумане тает ночная небыль,
на огненном коне
алый витязь мчится вскачь -
рассвет горит вполнеба...
Вот и день прошёл...
Разорви
тугую ткань утрат,
протяни мне руки...
Вот и хорошо...
Если не молчать -
можно и забыть,
что нас ветер вновь ведёт по кругу...
Как седая прядь
в волосах твоих -
Млечный Путь на небосклоне...
Если не молчать -
можно и забыть,
что моя судьба меня догонит...
Не кричи во сне...
В серой тишине
песня не поётся,
средь чужих теней
тень моя бесплотная
ищет солнца,
повторяет путь
под холодным небом
к горячей смерти...
Чтоб ты смог заснуть,
я собой закрою
тебя от ветра,
буду ждать утра...
Как же долго тянется
день вчерашний...
Угольки костра
в темноте мерцают -
им тоже страшно...
Страшно на ветру...
Словно кровь на небе -
закат алеет...
Если я умру -
я ещё вернусь,
я ещё успею...
1996
92 (из цикла "Правило имён")
(песня. Музыка Тэм)
* * *
Ардалэ
Воину Ночи никто не скажет бранного слова...
А если не можешь петь - молчи ему вслед,
в дороге удачи проси ему у духа лесного,
проси ветра хранить его сотни лет.
Подумай имя, зажги в ночи огонь на ладонях,
пляши в закатную тризну, оплачь дождём
того, кто светлым клинком крылатые страхи во мрак прогонит
а после уйдёт, чтобы снова забыли о нём.
Воину Ночи в сером тумане звезды не светят,
и нечего помнить, годы летя вперёд...
Песня - там, за спиной? Или просто северный ветер
шумно взмахнул крылом - и кончился год?
Если в сердце темно - зачем дорога кольцом свернулась?..
Жжёт слепые глаза свеча на окне...
Он бежал наугад - а память вновь его обманула,
и ехала с ним беда на одном коне...
Воину Ночи никто никогда не выйдет навстречу,
хотя он умел исцелять холодом рук...
И тихо в закате стоял его чёрный конь, обогнавший вечер,
и страхи ночные пришли, и встали вокруг,
и падали демоны ниц пред лицом незрячим,
и бусины звёзд или слов низали на нить...
А он от века горел и, похоже, не знал, что огонь горячий,
а чёрным углём остынув - остался жить...
1997
93 (из цикла "Правило имён")
* * *
По песку наискосок -
если ветер в спину бьёт,
да вода следы смывает -
значит, так тому и быть...
Чёрным зверем лечь у ног,
ждать полжизни напролёт -
на ладонях снег не тает -
да чужих детей растить.
Разучиться в голос плакать,
погасить свечу на вздохе;
если падать не умеешь -
не взлететь...
А бездомным злым собакам
чёрной ночью одиноко,
ветер лёг петлёй на шею,
и не спеть...
Если солнце глянет с неба -
я шагну ему навстречу,
чернотой расправив крылья,
и умру...
И меня простит, кто не был
ни придуманным, ни вечным -
чтобы имя не застыло
на ветру...
1997
94 (из цикла "Правило имён")
Дорога в Лианозово
Ардалэ
Память пылью хрустит под ногами
идущих за солнцем,
и слепые столетья сгорели -
осталась зола...
Над дорогой кружить чёрной птицей -
кто обернётся? -
и в чужие лица заглядывать,
как в зеркала -
вот и имя моё.
Я больше не жду рассвета -
он уже приходил, но не смог
меня разбудить...
Солнце катится по песку -
вот и лето...
Я свободна и смерти дождусь?
Может быть...
Как колоду, тасуют меня
обветшалые боги -
на истёртых бумажных листках
сотни имён...
А тяжёлый, истоптанный мир
окольцован дорогой -
слишком поздно уйти,
слишком рано забыть о нём...
На морском песке
мы рисуем птиц и деревья...
Где моя звезда, под которой
сгорел мой дом?
Это вовсе не снег -
лишь кружат лебединые перья
за растаявшим в пенной заводи
кораблём...
...Я ещё не забыла,
что горше полынного ветра,
слаще мёда лесного
были песни мои...
А волки снова бегут
по кровавому следу,
и солнце падает с неба
медной монетой,
и листья имён
ветер несет по свету...
Постой - обниму за плечи -
а смерти нету,
и можно всю жизнь молчать
о своей любви...
1997
95 (из цикла "Перепутье")
* * *
Ардалэ
Мне кололо виски твоё имя
ржавой иглой,
я устала лететь без ответа
над морем теней.
Мы не станем другими -
просто будет покой,
и не кончится лето
в усталой сказке моей.
Слышишь - падает дождь?
Так под струи ладонь протяни -
это песни отжившие
плачут в стальных облаках.
Ты уже не уйдёшь -
словно цепью, скованы дни,
и слезинками падает
время в песочных часах,
и слепая дорога
катится колесом...
Как летать разучились -
сцепили руки навзрыд,
имена завязали
лохматым мокрым узлом
и в чужие глаза, как в омут,
бросались плыть -
а тяжёлый камень
тянул упасть в небеса,
маял жить наудачу,
гореть на окне свечой...
Нет, это не слёзы -
просто прошла гроза;
в разрыв на рубахе
кровью сохнет плечо,
стянула запястья
тугая злая петля -
обнять наудачу,
без отдыха умирать,
молчать обещанье -
чужие слова болят -
догнать, обознаться,
себя по кускам терять;
живу слишком долго,
полжизни молчу в зенит;
слезами к полудню
пыль по дороге пятнать,
пить кровь до рассвета,
иглы в огне калить,
в зеркальные сумерки
снова петь имена,
согнуться холодной болью,
упасть на волю...
1997
96 (из цикла "Правило имён")
* * *
Кто ты?
Патиной в зеркале,
с белого бархата
в ржавь позолотой -
кто ты?
Прядью волос в огне,
в копоть на пальцах
искать ответа -
где ты?
Плечо царапать,
лететь по ветру
пурпурной лентой -
с кем ты?
В закат ломаться,
крылом на взлёте
по острым крышам -
что ищешь?
Костёр загасить,
углём чертить
на пыльной ладони цифры -
жив ли?
Пить дорогу,
солнце ловить,
улыбаться людям -
любишь?
Упасть с обрыва,
речной водой
доплеснуться в звёзды -
поздно?
Высоким утёсом
стоять у реки,
обернуться обратно -
брат мне?
Над степью лететь
солёным ветром,
кричать бедой -
чужой?
Прийти к воротам,
оставить имя
на рану солью -
больно?
Весной смеяться,
по льду проталин
кружиться танцем,
пропеть, проплакать
угрюмым ёлкам,
траве болотной -
кто ты?
1997
97 (из цикла "Дом мёртвых")
* * *
Как недолго мы пели,
как глупо теперь умирать,
через столько веков
искать потерянный дом...
Как недолго мы шли -
и как долго заносит песком
ветер наши следы...
Пора научиться молчать -
и мы трогаем пальцами
острые грани озёр,
и кровь с исцарапанных рук
вытираем травой...
Кто умер заранее -
тот и остался живой,
тот ждёт и, как рыжую кошку,
гладит костёр,
и песни, как мотыльки,
слетелись на свет,
и тоже ждут, и их шёпот
журчит, как река,
и мимо проходят все,
чья жизнь коротка,
и дом у дороги стоит,
и бессмертья нет...
А те, кто недолго пел
и уже не живёт,
стоят на пороге,
и в тёплых ладонях - лёд...
1997
98 (из цикла "Анубис, серая собака")
Наговор Лохии
Танцевали холодом,
прятали слова в ладонях,
чертили рунами небеса -
имена слить в одно;
ночь в облака
плеснула красным вином -
кострами горе жечь,
в травах весной умыться,
сушить любовью листы рябины,
бежать ручьём по камням,
в твоей ладони теплом затаиться,
бусиной блеснуть,
бежать по миру, глянуть за край -
не отпускай -
как будешь один? -
боль холодит -
шила раны руками,
ворожила на камень,
тропинки запутала,
отвадила путников,
звала солнце
глядеть в оконце;
как руки в крови ;
просила: "Живи..."
Ветром оземь грянулось имя твоё -
осень тебя зовёт;
не отдам
ночным холодам,
смерти, огню,
собой заслоню...
Умирать до срока,
не допеть дорогу...
Что ж ты смотришь вслед?
Смерти-то нет...
1997
99 (из цикла "Правило имён")
* * *
Вещими слыли,
помнили кровь на ладонях -
чёрным узлом
завязать промокшие пряди,
петь одиночество,
шить полотенца гладью,
чтобы в заветное
мчали счастливых кони.
Пахнут дождями
стены чужого дома,
серые волки
бредят у изголовья...
А на заре
помянем ушедших кровью...
А кто родился в грозу -
не боится грома,
молнии ловит
жёсткими злыми руками
и научен любить
себя да дорогу...
Горькие песни
пьёт назвавшийся богом,
кубки сердец разбивая
о голый камень...
1997
100 (из цикла "Петь себя заново")
Тайн
Псы не умеют лгать...
Если ещё не поздно -
путь начерти по звёздам,
лик обращая вспять...
Я разучилась петь,
я уйду от порога
тени руками трогать
в долгой дороге в смерть.
Мне ничего не жаль.
Ветер о стены бьётся,
чёртик во тьме смеётся,
свечку в руке зажав.
Щурятся образа
в пыльной зеркальной бездне,
и от них бесполезно
прятать слёзы в глазах...
Осень свалилась с плеч...
Не называй любимой -
тоненькой струйкой дыма
сгину в пламени свеч.
Время катится прочь
снегом над куполами,
ветер сбивает пламя -
мной догорает ночь.
Не провожай меня,
дверь затвори со скрипом...
Серый снег пересыпан
рыжей солью огня.
Я ещё не мертва,
я ещё наверстаю...
Птицами улетают
в небо мои слова.
Псы не умеют лгать...
Ветер срывает маски...
Кто рассказывал сказки -
тот вернётся опять...
1997