Утром позвонил Вова. Я в это время чистил зубы. Быстренько прополоскав рот, вытер руки и ответил:
- Да, Вов, привет.
- Слав, я насчет того человечка, моего знакомого, который всякие фокусы финансового характера делать умеет.
- Да, я как раз жду. Ничего не получилось?
- Нет, конечно – все в силе, как я и обещал. Сможешь к четырем на Академку подскочить?
- Без проблем.
- Тогда я сейчас эсэмэской его номер скину, созвонишься с ним в обед, сошлешься на меня.
- Хорошо. Спасибо тебе, Володь.
- Спасибо потом скажешь, если срастется. – Он засмеялся и добавил: - я люблю Бакарди, если что.
Наташа сушила волосы феном в комнате, стоя перед зеркалом. Подошел сзади и обнял за бедра, потом поцеловал в плечо. В ответ получил струю сухого горячего воздуха прямо в лицо.
- Ой, прости, Зая. Я не хотела, - она обернулась и, выключив фен, стала виновато целовать мое лицо. Приятно.
- Ничего, Натусь. Все хорошо.
И действительно, все хорошо. Может, ну её, эту Веру? С Наташей уже все так ровно и гладко, мне менять ВООБЩЕ ничего не хочется. А как же Верин муж? Вдруг она уже с ним поговорить успела? Блин, как непросто все. Наверное, все же останусь с Наташей, если вдруг Вера снова не поговорила с мужем. Решено!
Я пошел на кухню, оставив Наташу наедине с феном и волосами. Решил приготовить на завтрак омлет, чтобы сделать приятное девушке. Но вышло плохо – пригорело все. Пусть и получил порцию комплиментов за хозяйственность в итоге. Когда с завтраком было покончено, Наташа поцеловала меня и ускакала на работу. Я налил ещё кружку кофе, закурил и взял в руку телефон. Нужно позвонить Вере и сказать, что я передумал. Блин, как бы это сделать деликатно, чтобы не рвать наших любовных отношений? Не хотелось бы лишать себя такого классного секса трижды в неделю. Включил громкую связь, чтобы можно было курить спокойно и пить кофе, и набрал Веру.
- Привет, Верунь, - нарочно изобразил радостный голос. – Ты уже на работе?
- Привет, Славочка. Да, работаю уже. А ты как? Чего не спишь в такую рань?
- Да дела сегодня, вот и пришлось рано проснуться. Вот, только позавтракал и…
- Я вчера с мужем поговорила, - вдруг резко оборвала меня.
Охренеть, блин. Неужели, правда? Черт!
- Очень длинный и неприятный разговор получился, но главное, что все позади.
- И что в итоге, неужели он так спокойно тебя ко мне отпустил?
- Давай мы с тобой сегодня пообедаем, и я тебе все расскажу при встрече. – По её голосу понятно, что она довольна. Видимо, действительно поговорила с мужем, не шутит.
- Хорошо, Верунь. Я тогда около часа заеду к тебе.
- Да, хорошо, Славочка. Я тебя люблю.
- И я тебя, - вдруг ни с того, ни с сего ответил и отключился.
Интересно, что это было? С чего это я вдруг сказал Вере, что люблю её, совсем дурак что ли? Вдруг она и впрямь подумает, что я не шутил. Ладно, с этим потом разберемся. Сейчас нужно как-то решить с Наташей, чтобы не…
Из коридора послышался какой-то шум. Вышел и увидел Наташу. Она стояла, облокотившись на стену, и плакала. Лицо красное, губы дрожат. Блин, неужели все слышала? Вот я идиот… И что говорят в таких случаях? Не знаю.
Наташа смотрела на меня, а из её больших светлых глаз градом лились слезы, большими каплями падая на пол. От этого взгляда перехватило в горле. Пронизывающий, тяжелый. Хочется провалиться сквозь землю.
- Я… я… я документы от машины забыла, - говорит она сквозь плач, захлебывается. Никогда прежде мне не приходилось слышать такой Наташин голос, полный разочарования, грусти и сожаления. Никогда не видел её такой разбитой.
- Прости, Наташ.
- Не нужно, Слав… уходи.
С убитым лицом, она съехала по стене и, усевшись на пол, зарыдала в голос. Бедная девочка. Я подошел и попробовал обнять, но она отпихнула меня, закричав:
- Отвали от меня!
Я отошел и оперся о противоположную стену, не отрывая от Наташи глаз. Внутри разрывает от амбивалентных чувств. Не представляю, что делать, что говорить, как быть.
- Уходи, Слава, - уже тихим, уставшим голосом сказала она, продолжая плакать. Я не отреагировал, поэтому она снова сорвалась на крик: - Уйди уже!
Посмотрев на неё ещё несколько секунд, пошел в комнату, оделся, достал документы и ключи от машины, и положил их на кухонный стол, рядом с моими ключами от её квартиры. Потом вернулся в прихожую, надел свои любимые коричневые ботинки, взял с тумбочки очки. Наташа все ещё на полу, плачет, накрыв голову руками. Печальное зрелище, угнетающее. Я вышел на площадку и закрыл дверь.
- Прощай, Натусь, - сказал вслух сам себе, нацепил очки на переносицу и вышел на улицу. В горле – комок, а в груди все скрипит и зудит. До чего же паршивое состояние. Закурил и пошел пешком к дороге. Единственное желание – снова нажраться до беспамятства, чтобы забыть образ рыдающей Наташи. Наташа. Блин, хорошая она девочка, очень хорошая. Жалко её.
В ларьке у дороги купил бутылку минералки, разом осушил, но ощущение проклятого комка не исчезло никуда, наоборот – усилилось. Я медленно шел к Невскому и курил одну за другой. Солнце печет, птички поют, вокруг миллион красивых сексапильных девочек, но я почему-то продолжаю думать о Наташе, раз за разом возвращаясь в прихожую, где плачет девушка, накрыв голову руками.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2014/04/24/754