Поездка была просто для отдыха, ничего другого. Сменить обстановку, вдохнуть морского воздуха, посмотреть на неторопливые закаты, потрогать пальмы. Может, искупаться пару раз.
И главное - не включать диктофон и ноутбук.
Несметное количество людей с детьми в ресторане и на пляже неприятно поразило. Откуда только они берутся. Почему им нравится создавать столько шума. Зачем они слушают такую бессмысленную музыку и говорят, говорят, говорят.
Пустая трата воздуха.
Тогда он сделал то, что делал всегда, оказавшись на одной территории с большим количеством людей. Стал жить в противофазе, в таком графике, который позволяет практически не пересекаться с большинством.
Если вставать в 5 утра, гулять по набережной, затем завтракать среди персонала и уходить в 10 утра в номер – есть шанс в первой половине дня не встретить почти никого из отдыхающих. В 14 возле бассейна загорают только самые стойкие, их немного и среди них нет детей. В 17 обедают единицы, большинство уже вновь на пляже. В 20 на берегу среди камней можно встретить только крабов – отдыхающие в это время уже на дискотеках и в барах.
На второй день такого режима он наконец-то почувствовал, что расслабляется.
И засиделся, перебирая пляжную гальку, возле моря в ожидании заката.
«…Нет, конечно, я не помню сотворения мира. Да в нашем понимании его никогда и не было. Наше знание, если изъясняться терминами людей, говорит о том, что вначале был камень – бесконечная скала, геологическая, если вам угодно, сущность. Она была всегда и всегда будет – единая в бесконечном числе песчинок и глыб, и Вселенная все еще происходит, то есть все мы еще в пути.
Красивый сегодня был закат, не правда ли? Я видел тысячи закатов, и все равно каждый следующий отличается от всех предыдущих. С учетом считанности дней вашей жизни, вы, вероятно, помните каждый?..»
Он открыл глаза, нахмурился, не понимая, потряс головой. В руке был зажат теплый камешек идеальной формы, он словно приглашал к разговору. Хорошо, подумал он, почему бы и нет.
«…С учетом считанности дней вашей жизни, вы, вероятно, помните каждый?..»
– К сожалению, нет, – ответил он, осторожно вступая в беседу.
– Нет? Странно. Я бы помнил. Впрочем, я продолжу… Так вот, частицы про-скалы прошли долгий эволюционный путь до того, как стали планетами. Можно сказать, что космическая пустота или, точнее, космическая материя обкатывала их, словно океан – гальку вроде меня, пока они не обрели идеальную форму и не созрели для того, чтоб составить сложный узор планетарных систем…
– Погодите, ответьте вот на какой вопрос… – он привычно попытался сформулировать как можно четче. – Как Земля стала Землей? Откуда взялась вода, если изначально был только камень?
– Вы забегаете далеко вперед. Ну, хорошо. Так вот, откуда взялась вода. Мне казалось, люди уже знают как минимум один ответ на этот вопрос. Вода выделилась при взрыве про-скалы, а затем (тут мы перекатимся через несколько миллионов лет), поскитавшись в космосе, притянулась к планетам, в том числе к Земле. На деле это выглядело, скажу я вам, как бомбардировка – с неба, которое не было еще небом, сыпались огромные ледяные шары, раскалывались о камень, постепенно таяли, растекались, испарялись и снова оседали – уже в виде осадков… Вода – полный антоним камня, наша противоположность. Это значит, что мы, будучи полностью противоположны, очень похожи и крайне неравнодушны друг к другу. Под воздействием воды, затекающей в расселины, и образующегося льда, распирающего изнутри, геологические породы раскалываются, рассыпаются, осыпаются и оседают в водоемах, осколки обтачиваются, измельчаются и вымываются в мировой океан. Часть оседает на дне, часть выносит прибоем на берега. Это галька, это песок, это валуны. Это простые камни серого цвета, которыми усыпана вся планета, самая суть ее и плоть.
Я, конечно, не помню начала начал, но я очень ясно чувствую в себе ту часть, которая присутствовала при этом. Ощущаю величие про-скалы, как будто бы я все еще маленькая деталь огромной безграничной глыбы. Пожалуй, так и есть – мы, камни, навсегда остаемся частью единого целого, мы никогда не забываем об этом – как нельзя забыть своё «я». Иногда мне снится: хлопок – и несуществовавшее доселе пространство начинает разворачиваться в абсолютной черноте первозданного небытия…
– А как же жизнь на Земле? Откуда взялась жизнь? Бактерии, клетки, динозавры?
– Жизнь на Земле? Динозавры? Смотрите... Нас, камни, никто не создавал. Мы – результат естественных процессов, мы произошли от единственного исходного вещества во Вселенной. Но о жизни на планете Земля этого нельзя сказать, нет, никак нельзя. Давайте попробуем по порядку, хотя это будет непросто…
Так вот, нынешние люди, к примеру, верят, что произошли от обезьян. Это очень странно, особенно если вспомнить, что все было с точностью до наоборот. Я очень хорошо помню тех людей… Они никуда не годились и ваши боги решили уничтожить их. Теперешние люди не многим лучше и я, откровенно говоря, полагаю, что их ждет та же судьба, но…
– Боги? Все-таки боги?
– Да, конечно – боги, а вы как думали? Должен же был кто-то населить, оживить, вдохнуть душу в планету? Иначе она так и осталась бы каменной глыбой, покрытой водой. Прекрасной каменной глыбой, крошащейся и осыпающейся, и сверкающей в лучах солнца сквозь прозрачную пленку воды. Я не знаю, откуда и почему появились боги и не знаю, почему именно здесь. Но однажды они пришли, и Земля стала для них чем-то средним между игровой комнатой и лабораторией. Какие они из себя? Почем я знаю. Разные. Они свет, и они тьма, и они ветер.
В те времена я был каменным осколком в первозданных горах. Боги еще не успели развернуться как следует, они резвились, создавая растения. В качестве основы они брали воду, замешивали с морской солью, со звездной пылью, с солнечными лучами и жарким южным ветром. В общем, если присмотреться, то с биологической точки зрения в основном они творили из грязи и плесени. Наигравшись с флорой, они взялись за фауну. Здесь нужно было что-то попрочнее, и они стали вмешивать в водяную основу готовые уже растительные материалы – масло, мякоть, листья, кору и волокна. Так они налепили животных – сперва получалось так себе, надо признать, затем приноровились и создали несколько симпатичных и функциональных организмов. И заскучали – в сотворенном виде весь этот, так сказать, оживший хаос не доставлял им достаточного количества развлечений и забот, животные и растения были самодостаточны и полностью поглощены самим фактом и каждым мгновением своего собственного бытия.
Но богам важно не просто создавать, им необходимо ощущать исключительность своих творений. Конечно, они присваивают себе слишком много заслуг в сущем мире – все же первичная материя, из которой вышли мы, камни, как и вода тоже, ими не создана. Но главный их двигатель – неистребимое деятельное любопытство, не дающее им покою. Вот чем им следовало бы гордиться. Ведь не каждому, конечно, пришло бы в голову оживить, например, древесный сучок.
– Стоп-стоп, – он прервал затянувшийся монолог, входя в привычную роль интервьюера и пытаясь выстроить последовательность мыслей в логическую структуру. – Древесный сучок? Как же у богов получились люди?
– Так да – люди, я как раз к этому и подхожу. Вот с этим древесным сучком и случилась главная накладка. Самой первой рабочей моделью был человек, слепленный из грязи – точнее, из кома мокрой земли. Земля – плодородный слой – в то время была производной от воды, разлагающихся растений и продуктов жизнедеятельности животных. Очень пластичный материал, но, к сожалению, непрочный. Боги долго что-то лепили, выписывали детали, но в итоговую фигуру не удалось вдохнуть жизнь, так быстро она рассыпалась. Боги были раздосадованы, что потратили так много сил впустую, хотя вот уж в чем их не обвинишь, так это в лени, брезгливости и боязни запачкаться.
Навозившись с грязью, для следующего эксперимента они взяли материал чистый и легкий – дерево. Долго пробовали разные составные варианты, были макеты и с крыльями, и с тремя головами, разное количество пальцев, глаз, разные органы чувств и способы крепления рук и ног. Но самой удачной получилась модель, сделанная целиком из разветвленной сосновой ветки – никаких дополнительных сочленений, очень цельно, очень близко к естественной среде. И вот, наконец, деревянный человек ожил и зажил – боги вздохнули, улыбнулись и выпустили его в горы, наказав заселяться вдоль горных рек и озер, среди благодатных сосновых лесов. Довольно долго все было хорошо: люди начали строить жилища, дошли до изобретения орудий труда, посуды, добыли (не без нашей помощи) огонь. И остановились. Хоть ты тресни! Им было всего вдоволь, они ловили своих оленей, разжигали костры, жарили мясо и плодились. Затем умирали. И так поколение за поколением.
Боги пытались их устрашать, пытались заинтересовывать, показывали новые земли, демонстрировали чудеса, выводили к морю, насылали мор и разруху, устраивали поощрительные ливни из еды, но все без толку. Через пять поколений люди забыли о самом существовании богов, принимая окружающий мир со всеми явлениями, как должное, и придумали легенду о гигантской птице, которая принесла первого человека из другого мира и оставила на берегу озера. Эта вера была направлена полностью и только на сохранение и продолжение рода. Больше деревянного человека ничего не интересовало.
Если б боги оставили колонию в тот момент в покое и просто забыли о ней навсегда, те люди вымерли бы сами через десять поколений, поверьте, я знаю, что говорю. Они не смогли бы противостоять тому, что выросло с божьей помощью из единорога и бактерий, на эксперименты с которыми боги временно отвлеклись, ожидая спустя пару сотен лет увидеть в человеческих поселениях собственные изваяния, услышать легенды и ощутить поклонение и почитание. Однако вернувшись к людям, боги не увидели ничего похожего на память о себе, прекрасных.
И тогда они устроили человеческому народцу показательное уничтожение – с молниями, раскаленными потоками лавы, с разверзающимися небесами, беснующимся океаном и рушащимися скалами. Что тут скажешь? Выпустили пар, разметали песок. Из древесных людей выжили лишь те, кто хорошо лазал, прыгал и не держался за сохранение разума. Кроме того, не гнушался питаться плодами и листьями, и не имел гордости. Так они и сгинули в рощах у подножия горы, обросли шерстью, и, прячась от божьего гнева, постепенно и в самом деле потеряли все разумные навыки. Разум исчез, но биологический вид как таковой сохранился.
Я был свидетелем этому печальному процессу. В то время у меня еще были острые грани и некоторое время я был оружием у такого изгнанника. Пока тот однажды не забыл вовсе, для чего я пригоден, и, скользнув по мне мутным неузнающим взглядом, кинул, гортанно хохоча, в горный ручей, лишь чтоб увидеть яркие брызги, сверкнувшие в лучах солнца.
Тот ручей вынес меня в океан, чьи плотные и гладкие волны обкатали меня, придав форму, что вы, вероятно, можете оценить, сидя со мной здесь, на этом теплом пляже у самого моря. Возможно, когда-то я вновь поменяюсь – расколет ли меня или сплавит с другими – не суть важно, я в любом случае лишь часть единого, и какую бы форму не имел, всегда останусь необходимой его частью.
– Но человечество же существует! Современные люди, какие бы они ни были, они все же часть мироздания, откуда взялись они?
– Современный человек? Гм. Ну подумайте сами. Из грязи ничего не вышло, из дерева – тоже. За что должны были взяться боги? Правильно, камень. Точнее, жидкий камень – лава. У богов больше склонности лепить новое, чем отсекать лишнее, поэтому на скалу у них терпения не хватило. Однако лава – это прочно, это говорит о том, что у людей есть еще шанс. Ведь в каждом – частичка единой про-скалы. Нынешние люди очень хрупкие, но и очень выносливые. Боги предприняли меры, чтоб ситуация с предыдущим видом не повторилась, поэтому вместо чувства самодостаточности и покоя они вложили в нового человека беспокойную торопливую душу и необходимость верить в высшее и проводить свою короткую жизнь в поиске.
***
…Наступила тишина. Он не открывал глаз, не думал ни о чем, не хотел впускать в этот удивительный диалог привычную критическую нотку, которая вгоняет любое знание в стандартные рамки и обвешивает бирками авторитетных источников. Сон имеет право на любую точку зрения. Сон может дать свободу. Поразмыслив, он задал последний беспокоивший его вопрос:
– Где же боги сейчас?
– Не знаю. Ваших богов давно здесь нет. Возможно, они нашли новую игрушку – в их распоряжении большой простор, а постоянства не больше, чем у детеныша утконоса. Возможно, они еще вернутся, когда захотят проверить, чем заняты их создания. Возможно, они нашли себе другую лабораторию и забыли о Земле навсегда. В конце концов – это же ваши боги, почему бы вам не выяснить это самому?
Мне же это ни к чему. Моя сила – Время. Лишь оно имеет над нами власть, лишь оно нас меняет. Камень может рассыпаться на миллион частиц, он станет песком или пылью, но каждая пылинка – часть огромной скалы, из которой произошла Вселенная. А вы? Вы чувствуете в себе частицу скалы? Сможете ли вы вырастить из нее планету внутри себя? Тогда, возможно, у людей еще есть шанс…
…Кто-то тронул его за плечо. Вздрогнув, он открыл глаза и увидел склонившегося к нему с фонарем турка из обслуги отеля.
- Sir, you ok? Betta go inside, is time for high water from da sea.
- Thank you, - торопливо ответил он. – I`m coming soon.
Но волшебство исчезло. Чувствуя спиной взгляд турка, он прислушивался, прислушивался и всматривался в узенькую золотую полоску тонущего в море заката, пока все-таки не поймал далекий тихий шелест: «…смотрите, какой сегодня изумительный закат. Смотрите, пока он не закончился. Второго такого не было и не будет во веки веков».
Через мгновение море было уже совсем темным. Он встал и мастерским движением запустил камешек плясать по подвижной водяной глади. Раз, два, три... Подождав, пока исчезнут круги на воде, он пожал плечами и хмуро побрел в сторону шумных огней отеля.