Утро, из отдушины под балконом девятиэтажки высунулась маленькая удивлённая мордочка молодой кошки. Ещё нет и семи, город просыпается, набирает силу шум автомобилей. А здесь, в глубине двора ещё тихо, изредка хлопают двери подъездов, выпуская тех, кому нужно на работу "пораньше". На скамеечке самодельной детской площадки, напротив подъезда, сидят двое. Разлита дешёвая водка, дымят сигареты, голоса отвязанные, с протянутыми и исковерканными слогами, разговор не о чём. Вчера была "Паска", отмечали... Похмеляются вчерашние ночные крикуны, в общем, то бездельники каких ещё не мало. У каждого есть самооправдание своей пьяной судьбы и своя история, есть пока и жильё и те, кто там, в жилье и накормят и помогут. Мамы, жёны, дедушки и бабушки, кто-то обязательно есть. Есть и случайные заработки, в тридцать лет это ещё возможно, по силам.
С балкона, напротив, на втором этаже, свешивается молодая потрёпанная женщина и начинает ругать одного из сидящих. Грязно ругать, обидно, но он лишь зло щурится и курит. Приятель пытается успокоить товарища - "..ну и сволочь она у тебя, просто злая дрянь."
Маленькая кошка осторожно выходит из подвала и медленно идёт к распивающим водку, идёт на запах открытой банки с рыбными консервами. Банку ставят на землю, но кошка не ест, а повернувшись к отдушине подвала, особым "материнским голосом" несколько раз мяукает. Из подвала выскакивают пять разноцветных котят и толпою бегут к матери. Начинается трапеза.
Снова разливают водку, на запястье наливающего "утешителя" татуировка - распятие, плачущий Христос.
Из подъезда выходит та самая молодая женщина, уже приведшая себя в порядок и ведёт за руки двух девочек лет трёх, двойняшки. Что-то строго им выговаривает и старается, чтобы они не смотрели в сторону лавочки, где полусонный и пьяный плачет их отец. Но девочки всё равно смотрят на кошку и маленьких котят.
Приятель ухмыляется и, кривляясь, кричит -"Христос воскресе, Маринка!" Протягивает девочкам замусоленную в кармане маленькую шоколадку, но девочки увлечены кошкой у консервной банки и котятами. Уходят, просыпается двор, уже полвосьмого, начинается суета. Коля, так зовут второго, просыпается и медленно идёт к подъезду, идёт домой досыпать, впереди ещё вечер и продолжение дворового непрерывного пьяного праздника. "Вот и правда сволочь она, Маринка, могла бы детей то не подводить. Гадина.." - успокаивает он себя.
На столе в кухне несколько крашеных яичек, крошки от кулича и три свечечки, видно ходили вчера в церковь, без него, разумеется.
Не раздеваясь ложится в большой комнате на диван, напротив на стене, свадебная фотография. Та самая фотография, где они на берегу реки возле храма, четыре года назад, венчание, она уговорила. Он начинает рыдать, рыдать, так как рыдают только дети потерявшие мать, невыносимо и безудержно.
А на фотографии, его рукой, красным маркером написано - "Ты у меня самая ласковая !"