Бродить по пустыне нам совершенно не хотелось, поэтому мы перенеслись в лес. А что, отличные виды, свежая зелень поздней весны, вековые, в несколько обхватов, деревья, зелёная травка и тропинка, убегающая куда-то вдаль, птички поют, бабочки летают со стрекозками, что ещё нужно?
- А меня вот что беспокоит, - Твер-жи-гааз нахмурилась, - а не слишком ли это мало, тысяча и одно доброе дело? Не лишусь ли я своих восхитительных способностей в самый неподходящий момент?
- Ой, какая же вы недогадливая, - я вздохнул, - добрые поступки считаются таковыми, только если ты свершаешь их с чистым сердцем, потому что это для тебя – нормально. Если творишь добро только чтобы превратиться обратно в человека, то их не засчитают. Каждый раз думайте, что геройствуете именно для того, чтобы снять проклятье и сможете пользоваться моим даром, пока не надоест.
- Точно, - девушка хлопнула себя по лбу, - какая же я недогадливая.
- Кстати, что-то я проголодался, - я похлопал ладонью по животу, - леди, вы предпочитаете пикник или таверну?
- Леди предпочитает энергетические кристаллы, - Аня вздохнула, - и всё благодаря вам, противный Монстродел, неужели нельзя было придумать человеческую форму для моего монстра, чтобы я могла и нормально кушать и пить? Только спешу предупредить, я - строгая вегетарианка, не ем то, что летало, бегало, ползало и плавало.
- И какое это тогда будет проклятье? И вообще, тоже мне героиня, не можете обойтись без еды четыре минуты, – я ухмыльнулся, - а вы представьте, что, отказавшись от пищи, тем самым спасаете жизни живым существам. Читал я тут статью одного учёного, так он утверждал, что растения способны чувствовать боль и более, того, в отличие от животных, они не умирают до конца, если их сорвать и «кричат» от боли и когда их режут в салат, и когда жуют.
- Умеете вы отбить аппетит, - Твер прижала ладошку ко рту, - я теперь не то, что в сказке, в реальной жизни есть не смогу, мне всё время будет казаться, что я слышу вопль страдающего салата или помидорки.
- Ах, простите, - я вздохнул, - не знал, что вы так чувствительны. А вегетарианкой вы стали, случайно, не после того, как я превратил вас в пустынную тварь?
- Да ну вас, - Аня махнула рукой, - посмотрите, что там впереди, не деревня ли?
- Угу, - я приложил ладонь к глазам козырьком, - она самая, как заказывали. Вам как, предложить людскую деревню или с какими-нибудь забавными обитателями?
- Пусть будут люди, - решила девушка, - зная вас, и вашу любовь к невообразимым и жестоким чудищам…. не хотелось бы лезть в драку в первый же день.
- Люди, так люди, - кивнул я, - хотя, скажу по секрету, я всегда считал именно человеков самыми жестокими и безумными чудовищами и все отвратительные и мерзкие злодейства в моих историях совершали именно они.
- Могли бы, и предупредить, - Аня сердито топнула ногой, - я бы попросила жевунов или мигунов, как в «Изумрудном городе».
- О, при моей больной фантазии, я бы вам наколдовал, - хохотнул я, - я уже представил этих чудищ…. Живунов сделал бы очень педантичными хищниками, всегда тщательно пережевывающими своих жертв, а мигунов не только тщательно жующими, но и при этом, весело перемигивающимися, - «смотрите, мол, чего я поймал»!
- Всё, молчу-молчу-молчу, - Твер сделала движение, как будто застёгивала рот на молнию, - вы просто невозможны, мистер Монстродел!
Деревня и вправду выглядела самой обыкновенной, одноэтажные деревянные домишки, крыши из соломы, изгороди, с надетыми на частокол горшками, на не мощённой единственной улице в лужах барахтались свиньи и полуголые ребятишки, деловито искали что-то куры, крестьянин (лицо загоревшее, но не слишком, возраст не определить, между тридцатью и пятидесятью где-то, русая борода лопатой, лаза серые, нос – картошкой, сам довольно щуплый, одет в белую рубашку косоворотку и полосатые штаны, на ногах – лапти) вёл за уздечку длинноухую лошадь, тащившую телегу с каким-то грузом. Идиллическая картина мирного сельского пейзажа, непередаваемый запах пота, навоза и гнилой соломы. Я даже позавидовал своей спутнице, у которой обоняние отсутствовало полностью.
Я уже открыл рот, чтобы спросить у крестьянина, где ближайшая таверна, когда он сам поднял на нас глаза, замер испуганно, рот его открылся, челюсть мерно стукнулась о грудь, волосы на голове встали дыбом и даже приподняли шапку-блин.
- Мо-о-о-онстры-и-и-и!!! – завопил он, выпустил уздечку и ринулся прочь, лошадь заржала испуганно, быстренько развернулась и ломанулась следом, грохоча колёсами телеги. И началось! Куры с испуганным кудахтаньем полетели в разные стороны, с визгом носились свиньи, дети заплакали, мирная пастораль превратилась в какой-то ад!!!
- Видимо стоило придумать какой-нибудь артефакт, прикрывающий нас иллюзией, - ухмыльнулся я.
- Что это вы так довольно улыбаетесь, посмотрите, мы испугали всех этих несчастных, - Твер горестно всплеснула руками.
- Люблю, когда моё появление производит впечатление, - кивнул я, - хотя, как сказочника, начало сказки огорчает, попахивает Шреком. А вон, кстати, и группа встречающих, с вилами, дубьём, факелами и прочими атрибутами гостеприимства. И, конечно, неизменный жрец впереди всех, спасибо хоть с посохом, а не крестом, а то степень банальности просто зашкалила бы! Ну, попытаемся убедить добрых поселян, что мы не опасны или просто накостыляем им по первое число?
- Разве это было бы добрым поступком? – Аня нахмурилась, - эти люди просто защищают свою деревню, они же не могут знать, кто мы, вдруг в округе водятся злые чудовища и нас с ними спутали.
- Не хочешь драться, превратись в газ, - предложил я, - так тебе не смогут причинить вред, и ты никого не покалечишь, даже случайно, полюбуешься заодно, как развлекаюсь я.
- Вы, просто гений, мистер Монстродел!!! – Твер обрадовано захлопала в ладошки и поспешно изменилась, превратившись в облачко.
- Я знаю, - кивнул я.
Крестьяне терять время не стали, в нас полетели камни и комья грязи, забарабанили по моему защитному барьеру. Я не спеша вытащил из колчана болт, на котором была изображена тучка, зарядил свой арбалет, поднял вверх и выстрелил. Стрела вознеслась к са-мым небесам, угодила в тучку, которая тут же почернела, и грянул гром, да такой силы, что поселяне сразу смолкли и вжали головы в плечи.
- О, какая радость, - я плотоядно улыбнулся, - обожаю, когда жертвы сами ко мне являются, не нужно ходить по домам, отлавливать. Итак, милые мои, поскольку я люблю порядок во всём, предлагаю вам сразу разделиться на три группы. Те, кто мечтают быть съеденными живьём, подайтесь вправо, те, кто предпочли бы, чтобы их превратили в хищных монстров – рабов, подобных моей подручной, отойдите влево, желающие откупиться от меня, отдав своих женщин и детей, дабы я мог принести их в жертву демонам, стойте посередине.
Отважные крестьяне живенько развернулись и ринулись прочь, роняя свои сельскохозяйственные инструменты, топча друг друга и вопя от ужаса.
- Вот, - я довольно кивнул, - учитесь, пока я жив. Теперь эти храбрецы из своих схоронов и носа не посмеют высунуть.
- Вы молодец, - Аня зааплодировала, - только…. надеюсь, вы не собирались их кушать заживо, превращать в монстров и приносить в жертву демонам?
- В жертву приносить, точно нет, - я поморщился, - не хватало ещё мне, галахированному иудею покланяться нечисти, а вот отведать человечинки или создать себе армию монстров, это было бы интересненько.
- Разве евреи едят людей? – поразилась Твер.
- Если верить антисемитам, то – да. Чем кровь христианских младенцев хуже плоти крестьян – язычников? К тому же, на данный момент я - горный тролль, - напомнил я, - а тролли очень любят людей, особенно, с черным, крепко посоленным хлебом и под добрый эль. Жаль, что ты сейчас не способна есть нормальную пищу, знаю я один славный рецептик, вычитал в кулинарной книги людоедов Замбези, ты просто пальчики оближешь!
- Умоляю, прекратите, - простонала девушка, - мне уже плохо, даже притом, что желудок отсутствует! Ваши шутки просто отвратительны.
- Да, монстр, ты мерзок, правда и время для шуток прошло! – жрец, седовласый жилистый старичок, с некоторым трудом поднялся с земли и отряхнул свой плащ, (как бедолагу не затоптали насмерть, непонятно?) - сейчас, я изгоню тебя, сотру в порошок, изничтожу!
- Правда что ли? – я хохотнул, - очень хочется узнать, как вы собрались это делать милейший.
Жрец ударил посохом о землю, забормотал что-то, в небесах сверкнула молния, навершие посоха в виде совы засветилось, подул ветер, небо потемнело, затянулось тучами.
- Никак решил нас дождиком полить? – ласково поинтересовался я, - так мы, вроде, не пшеничка, во влаге не нуждаемся.
- А-а-а-а – завопил жрец, направил на меня навершие, из глаз совы вылетело два луча, слились, превратившись в птицу, чьё тело целиком состояло из света, размером та совушка была не меньше собаки. И понеслась птица ко мне, облетела три раза вокруг меня посолонь.
Я неспешно сунул руку, в сумку, вытащил кристалл, который тут же и засветился, сова ухнула испуганно, попыталась улететь, да куда там, мой кристалл замигал и несчастную птицу в мгновение ока в него и затянуло.
- Ох, не простой ты монстр, но колдун злобный! – взвизгнул жрец, крутанул навершием посоха над головой, из глаз птицы вылетели два шара огненных, начали расти – расти – расти, пока не увеличились до размера с быка, взмах посоха и устремились они ко мне, обрушились на защитный барьер и оказался я внутри гигантского костра, да только огонь не мог причинить мне вред, вытащил я стрелу из колчана с изображённым на острие ура-ганом, зарядил в арбалет, выстрелил, и поднялся ветер, задул пламя, а потом начал закру-чиваться в спираль, превратился в ураган, не слишком крупный, (впрочем, разрушать деревню я не собирался, по крайней мере, не стразу), устремился к жрецу, подхватил его тщедушное тело, оторвал от земли, закрутил.
- Прекратите немедленно, вы его убьёте! – воскликнула Аня, - ну, пожалуйста, будьте милосердны к старому человеку, с него хватит.
- Ну, ладно, - я махнул рукой, - как истинный джентльмен, не могу отказать прекрасной даме.
Я щёлкнул пальцами, и ветер стих, жрец же шлёпнулся на землю, посох его откатился в сторону. Я не спеша направился к старику, не забыв по дороге наступить на посох, отчего тот с хрустом переломился.
- Ну, что смертный, и как мне с тобой поступить? - я хищно улыбнулся, - за твою, за дерзость, могу жизни лишить или превратить тебя в жалкого червяка, или просто ноги повыдёргивать?
- Что сегодня за день такой? – жрец застонал и закрыл лицо руками, - с утра к нам чудовище заявилось премерзкое, теперь вы ещё, уж лучше убейте, ибо не хочу я знать, что будет вечером!
- Чудовище, – оживился я, - и что вы с ним сотворили?
- Повязали, да в храмовом подвале заперли, - нехотя ответил старик, - я уж и гонца послал князю, чтобы прибыл он, дабы осудить это зло и к смерти приговорить.
- Так, жить хочешь? – я хищно осклабился, - отведёшь к храму, и выпустишь монстра, послушаешься и я тебя помилую, нет, так всё равно доберусь до места, а вот от твоего тела и пыли не останется, душу в такое место засуну, ад раем покажется, память о тебе в людских душах сотру на век, как добрую, так и дурную, род твой вырежу, как в прошлом, настоящем, так и в будущем, не дам тебе родиться.
- Ладно-ладно-ладно, - жрец закрыл голову руками, - всё исполню, только род мой не трогай.
- Вот так-то лучше, - я довольно кивнул, - но, помни, попробуешь предать или обмануть, всю деревню в монстров превращу, и сожрут они всё живое, что обитает в этом мире, а потом и друг друга разорвут!