На фото 1962 года Мартын Павлович Петренко - казахстанский Дерсу, любимый герой М.Д.Зверева. Фото А.Лухтанова
Охотник из Кокпека.
Мы опять ночуем у Петренко.
- Знаете, - говорит Максим Дмитриевич, - я тут постучу на машинке, а вы завтра сходите на охоту. Мартын обещал устроить для вас загон на теков. Стрелять он не будет, а вам, может быть, удастся заснять диких козлов.
Красную портативную пишущую машинку - подарок за писательскую деятельность - Зверев почти всегда берет с собой, так же, как и старый двенадцатикратный бинокль и деревянный ящичек с червями и всеми принадлежностями для рыбалки.
Рано утром, еще солнце не взошло, по узкой тропинке мы поднимаемся в горы. Мартын Павлович в полной походной амуниции: с карабином и котомкой за спиной, с палкой в руках. Может быть, из солидарности со мной, он идет пешком. С нами и Мушкет, черный лохматый пес, похожий на большую дворнягу. Видно, ему не очень-то хочется идти, он то плетется за нами, понуро свесив голову, то, чуть отойдя в сторону, принюхивается к земле.
- Старый стал, - говорит Петренко негромким баском, - тяжело ему, не хуже, чем нам.
Звякает под ногами острая щебенка, тревожно кричат кеклики, и, сверкая красными лапками, быстро-быстро бегут в гору.
Мартын Павлович не очень-то разговорчив, тем более, со мной, малознакомым ему человеком. Мы долго идем молча.
- Вы давно знакомы с Максим Дмитриевичем? - наконец прервал он молчание.
- Нет, совсем недавно. В этом году познакомились.
- Ну, тогда узнаете его быстро. У Максим Дмитриевича главная черта - это спокойствие. Никто, даже родные, никогда не видели его рассерженным. Он никогда не выходит из себя. Боже упаси, чтобы ругаться, или, тем более, кричать.
Мартын Павлович смолк на минуту, а потом добавил:
- Я больше не встречал таких людей. У него всегда хорошее настроение. В любых случаях. Даже если бывает неприятность.
- Может быть, он умеет держать себя? - высказал я свое предположение. - Интеллигентные люди умеют сдерживать свои чувства.
- Конечно, это так. Но тут совсем другое, видно, он таким родился, Максим Дмитриевич всегда радуется жизни. Это божий дар.
Потом мы опять долго шли молча. Солнце уже позолотило макушки вершин и вот-вот должно показаться из-за зубчатой стены гор. По логам и на дне ущелья еще лежала прохлада. Распластав широкие, словно махровое полотенце, крылья высоко над нами парил гриф. Серенькие птахи сновали в кустах.
- Хожу я по этим горам уже более 20 лет, а все никак не надоест, - сказал Мартын Павлович. - Они, эти горы, всегда разные. Вроде бы, каждый камень знаком, каждая скала, а все равно всегда ждешь чего-то необычного. Подходишь к повороту и думаешь: "А что там? Вдруг там тоже навстречу кто-то крадется. Тэк, а может барс или лиса. В дикой природе жизнь ведь скрытная идет, мы ее не видим и почти не знаем, а тут вроде как заглянешь в щелочку. Выглянешь, да и застанешь какую-нибудь сценку из жизни животных.
- Мартын Павлович, а вы философ.
Петренко усмехнулся.
- Философ? А может быть. Иной раз идешь в горы, а сам думаешь, думаешь. Или ночью не спится, сколько мыслей в голове роится!
Наконец мы выбрались на перевал. Перед нами открылся вид на обширное холмистое плоскогорье серого цвета, среди которого возвышались отдельные скалки, невысокие каменистые гривы и горки.
- Мушкет! - негромко позвал Петренко, но того уже и след простыл. Он исчез как-то незаметно.
- Ладно, - сказал Мартын Павлович, - значит, уже убежал выполнять свою работу. Он дело знает. А мы, пока он бегает, можем и отдохнуть. Все это не так быстро, пока козлов найдет.
Мы притулились к двум большим скальным обломкам.
Петренко достал из котомки яйца, хлеб, фляжку с чаем. Не торопясь, позавтракали. После трудного подъема в горы, хорошо было сидеть на сухой жесткой травке. Время от времени Мартын Павлович доставал из тряпичной сумки бинокль и обозревал окрестности.
- Кажется, идут, - наконец сказал он и передал бинокль мне, - глядите, вот там между трех больших камней черные точки. Это теки.
Действительно, я разглядел три движущихся к нам предмета. Скоро отчетливо стало видно, что это козлы. Они бежали неторопливой трусцой, останавливаясь и осматриваясь по сторонам. Я приготовил фотоаппарат, выцеливая ближнего, но было еще очень далеко. Внезапно козлы повернули и побежали в сторону, скрывшись в невысоких скалах. Мы подождали еще с полчаса, но теков так и не было.
- Ну, что ж, на сей раз не вышло, - сказал Петренко, - приезжайте в другой раз. Хорошо бы поздней осенью, когда можно будет охотиться.
Я промолчал, отпуск у меня кончался.
- А как же Мушкет? - вспомнил я о собаке.
- О нем не беспокойтесь, он прибежит домой сам, - сказал Мартын Павлович и поднялся, собираясь в обратный путь.