Кофе был обжигающе горячий. Часы на башне показывали ровно полдень 11 апреля Високосного Года Белого Дракона. Именно с этого времени и начинается эта правдивая история. А насколько она занимательна – это уже не мне судить.
Видите вон того молодого человека лет 25 – 30? Да – да, именно его. К нему подходит официант. Ставит чашечку кофе. Как его звать? Если честно – не знаю. Да это и не важно. А важно, что сегодня 11 апреля Високосного Года Белого Дракона. И на часах – ровно 12-00, и еще то, что кофе – обжигающе горячий.
Присаживайтесь рядом, ну хотя бы вот за этот столик, или здесь, ближе к каштану. Удобно? Придется немного подождать, пока придет второй герой, вернее героиня. Ее зовут… хотя это тоже не так важно, но у девушки должно же быть имя. Давайте назовем ее к примеру, ну, допустим Светлана. А что, неплохое имя. Пусть так и будет – Светлана.
Может заказать кофе? Его здесь неплохо варят. Еще раз посмотрите на часы. Хотите – на свои, а хотите – на те, что на башне. Поверьте, время пролетит совсем незаметно. Итак, начинаем.
Глава 1
Кофе был обжигающе горячий. Часы на башне показывали ровно полдень 11 апреля Високосного Года Белого Дракона.
Светка как обычно опаздывала. Ну, впрочем, это и неудивительно. Она всегда была такой, с самого детства, какой он ее помнил. Наверное, это у нее на генном уровне. Даже в садик, где они собственно и познакомились, родители приводили Светку самой последней. Все уже компот допивают, а Светка все еще сандалики в раздевалке застегивает. Вот и сейчас приходится ждать. А ведь за день еще столько дел надо сделать.
Он, как всегда, старался приходить на встречи чуть раньше, и вот уже пару минут сидел с чашкой кофе и ожидал эту ветреную особу.
Столики возле каштана были заняты наполовину, не больше. В самом кафе – посетителей вообще не было. Апрельское солнце пробивалось сквозь ветки каштана и приятно грело.
Это кафе они со Светкой присмотрели еще со школы. В десятом классе он страстно влюбился в одну девчонку с параллельного класса. В первый раз и как-то по - пацански, как это он уже впоследствии понимал. Нет, «по - пацански» - это уже сейчас звучит с другим смыслом. Тогда, наверное, можно сказать: по детски. Ну, то есть так, что как увидит ее на перемене, и сразу краснеет и отворачивается, чтобы никто не заметил. Ха! Все как раз наоборот. Все это видели и с интересом следили за развитием событий. По ночам она ему снилась, они куда – то бежали, взявшись за руки, и было легко и радостно. А вот наяву ему было очень и очень тяжело. И как приблизиться к ней, и заговорить – этого он даже не мог себе представить. Стоило только подумать, что вот он сейчас подойдет к ней, как ноги мгновенно деревенели, и во рту все пересыхало: ни шагу ступить, ни слово сказать. Как будто и не он это – спортсмен и заводила в классе и во дворе.
И вот выдался случай, когда заболела учительница, кажется по математике, и появился свободный урок. Домой идти – смысла нет. А полчаса в школе торчать – тоже глупо. Ну и впрямь, не в библиотеке же сидеть. И он подошел к Светке, и потянул ее за рукав.
- Эй, полегче! – Света недовольно обернулась, но увидев его, улыбнулась
-А, это ты. Ну чего?
- Слушай, поговорить надо. Пошли куда- нибудь.
Светка внимательно посмотрела на него, молча кивнула, и обернулась к подружкам:
- Ой, девочки. Мы убегаем.
И она, театрально взяв его под руку, как это показывают в фильмах, вышла с ним со школьного двора. На высоких каблуках она была чуть- чуть выше него. А если считать еще соломенную шляпку, то разница в росте была явно в пользу Светки. Эту шляпку родители привезли ей вроде как аж из самой Франции, и вот уже две недели вся школа могла любоваться этим заграничным подарком. Светка вообще всегда любила ярко одеваться, и в тот момент у него промелькнула мысль, как, интересно он выглядит со стороны в простеньких штанах, обычных слегка стоптанных ботинках с непричесанной шевелюрой, шагая под ручку с ней. Немного смутился от этого, и буркнул что-то типа:
- Иди нормально, не вихляйся. И так все на нас пялятся.
Она сменила походку, но руку не убрала. Так они под ручку и продолжали идти. Он уже привык к этим ее "выпендрежам", и, как правило, не обращал на это особого внимания.
Со Светкой все было просто, не нужно было ничего придумывать, и именно в тот раз они впервые сидели в этом кафе. И, кстати, ведь был так же - апрель. И каштан еще не расцвел, но листья уже распустились, и точно также сквозь них пригревало солнце. Из помещения кафе доносились звуки джаза, американского джаза, и, невольно представилось, что сам Луи Армстронг выйдет сейчас из двери, подмигнет им по -заговорщицки, и запоет один из своих хитов таким неподражаемым с хрипотцой голосом про бескрайние хлопковые поля Луизианы, а может про развеселый город Новый Орлеан.
Но, Луи Армстронг не вышел, и не петь, а мямлить, хотя тоже, с определенной хрипотцой пришлось не великому певцу и музыканту, а всего лишь грешному и неуверенному в себе шестнадцатилетнему парню. И он начал: «Понимаешь, такое дело, как бы тебе так сказать…:.
Светка ехидно улыбнулась, и прекратила его бормотания одной фразой:
- Что, в Катеньку влюбился?
Он опустил глаза и уставился куда-то в тротуарную плитку.
-А ты откуда знаешь?
- Господи, да уж весь класс давно знает. Ты со стороны-то на себя посмотри. Тут и ежу все понятно.
-Ну и как мне теперь, че мне теперь делать?
-Так ничо, - Светка как передразнила его этим «че-ничо». Пригласи вот в это кафе, например, в кино сходите, по набережной погуляйте.
-А это ничо, она, как думаешь, согласится?
-Да согласится, куда она денется. На халяву мороженое покушать – кто ж не согласится. Ты только с этим «че-ничо» прекращай, давай, а то точно ничо, - Светка еще раз сделала на этом ударение, - не получится.
С этим «че» у него вечно проблемы, как волноваться начинает. До школы долго жил у бабушки в небольшом сибирском городке, да и на каникулах летом – регулярно приезжал. А там только так все и говорили. И вот до сих пор, как начнет вдруг волноваться, это «че» у него и выскакивает.
И вот после этих Светкиных слов, ее уверенность, что все получится, передалась и ему. Как- то все встало на свои места, и он ясно представил, нет, не так, как в своих снах, что они там молча, держась за руки, летают, а реально увидел себя со стороны, будто он подходит к Кате и говорит ей просто: «Привет». И она в ответ ему говорит «Привет». А потом он: «Ты когда вечером свободна бываешь? Мы бы погуляли, поболтали»
И она начинает задумываться, но это только для виду, потому что на самом деле ей самой безумно интересно погулять вечером с мальчиком, потому что с девочками она гуляла уже столько лет подряд, а вот с мальчиком и по настоящему – еще ни разу. Но сразу вот так согласиться она не может, потому что где – то там внутри у нее заложена «женская программа», которая ей мысленно нашептывает – не отвечай сразу «да», потяни время. И Катя, потянув совсем чуть-чуть, говорит: «Ну, я не знаю, может быть, завтра».
Как он тогда обрадовался, повеселел, и даже попытался отблагодарить Светку, купив ей какое-то дорогое мороженое.
Удивительно. Как он представлял эту сцену мысленно, так оно и вышло на самом деле. Правда, опять Светка помогла. Это он уже потом понял. Потому что в один из следующих дней после уроков, когда и его, и параллельный класс выходили из школы, именно Светка немного задержала Катю, рассказывая ей что – то, и краем глаза заметив, что он приближается к ним, попрощалась. И вот в этот момент, когда Катя осталась совсем одна, он и оказался рядом. Все так и произошло.
- Привет.
- Привет.
- Давно хотел у тебя спросить, у тебя бывают свободные вечера? Погуляли бы вместе, а?
Затем, как и предполагалось, появилась небольшая пауза. И Катя, слегка наклонив голову, и рассматривая его своими голубыми глазами, тихо сказала:
- Ну я не знаю, может быть, завтра.
С Катькой они после этого встречались почти все лето. Гуляли по городу, ели мороженое, ходили на пляж, даже спектакль какой- то посетили. А потом как-то разбежались, и все. Где теперь эта Катька, интересно замужем уже, или в поисках еще. Однако после этого, первого в его жизни знакомства, он уже особо не стеснялся противоположного пола - знакомился, встречался, расходился, и вновь знакомился - как и все остальные нормальные люди.
И еще он стал различать паузы при знакомствах. И по тому, сколько длилась эта пауза, куда смотрела девушка в это время – уже все становилось ясно. Главное – это самому не прятать глаз, что зачастую и бывает с молодыми и неуверенными в себе людьми. Так что получается, что помогла ему в тот, самый первый раз и Катерина, и особенно Светка.
Глава 2
Кстати, где ж она бродит. Прошло уже 10 минут, а ее все нет и нет. Дел по горло, придется что - то на завтра переносить. Кофе конечно все еще горячий, Но если выпить сейчас, то кто ее знает, когда она придет. Брать еще кофе, потом еще, когда появится – нет, голова заболит. Пусть уж этот остывает. Нет, ну сколько раз ее просил, не опаздывай. И обижаться - бессмысленно. Придет, как всегда в своей очередной навороченной шляпе, улыбнется так, что не понять – то ли извиняется, то ли кокетничает. А то еще манерно так поцелует в щечку, чтобы все кафе видело. Ну одно слово, артистка. Не зря и в театральный поступила.
Как-то на третьем курсе прибежала в это кафе с идеей поставить свой спектакль. Она, значит, режиссером будет, и нужна всего лишь мелочь, человек восемь волонтеров, которые вместо того, чтобы своими делами заниматься, должны будут посещать ее репетиции, учить диалоги, вживаться в образ. Да – да, именно здесь, за этим столиком они тогда и сидели, и Светка "втюхивала" ему эту лабуду со спектаклем.
- Как ты думаешь, ничего идея? Может, поможешь, а? Мы помещенье какое-нибудь найдем, декорации сделаем, костюмы подберем. Я все организую.
Он задумался. Сразу отказаться – еще обидится. Надо как – то аккуратно.
- Ну чего ты молчишь? - она обиженно надула губки.
Да, если она что – то задумала, то в доску расшибется, но сделает. И вот сейчас он уже оказывается внутри этой ее очередной бредовой идеи, и, похоже, вырваться не удастся. Он постарался пойти обходным маневром
- И где ты этих восемь ду.., - он решил, что слишком резко не надо, а то действительно обидится, поэтому сказал мягче, - чудаков найдешь?
Светка заговорщицки улыбнулась
- Во – первых не восемь, а семь. Ты же мне не откажешь?. А во – вторых, не поверю, чтобы ты среди своих знакомых не нашел семерых поклонников Мельпомены.
По Светкиному это называлось «она все организует». Видит бог, и помещение тоже придется ему искать.
С горем пополам уговорил он друзей и однокурсников прийти на просмотр. Для этого сначала пришлось уговорить Витька, чтобы тот договорился с родителями на предмет использования мебельного магазина в вечернее время.
И в 19 – 00 они начали двигать диванчики в одну сторону, кровати со шкафами - в другую, вот тебе и сцена. Нормальный такой зал получился. И репетировать можно хоть до утра. Вскипятили чайник, заварили чай. Светка как обычно, в дороге. Прошло еще немного времени, и вот - заходит.
Ах, какая она была в тот вечер красавица! Высокая, стройная, на высоких шпильках, строгая юбочка до колен, темно – коричневый пиджак, не иначе, как из Англии, и поверх него – шикарный белый шарф, длинный – предлинный. Ну и конечно, в очередной феерической шляпе. Пацаны аж рты разинули. Сами- то представляли из себя скопление "негодяев" из разных сказок и историй – воистину тут было все – от мальчиша – плохиша и Карабаса – Барабаса с Дуримаром до Бармалея, Лешего, Кащея и прочей нечисти.
Оглядев критически всю эту "гопоту", Светка задержала взгляд на нем, задавая немой вопрос: - Кого ты мне привел? Он развел руки в стороны, - Мол а что я? Предупреждал же.
- Ребятки, произнесла она с кислой миной на лице. Если я сейчас начну прослушивание как это положено, думаю, на этом наше творчество тут же и закончится. Типажики у вас еще те, а ежели, вы еще и рты раскроете, да совершать действия начнете..., но с другой стороны, посмотреть мне на вас хочется, чтобы видеть это произведение искусств, которое мы с вами назовем народным театром. В общем так, вот вы, молодой и красивый, как вас зовут? Витек? Витек будет ведущим. Вы сказку «Репка» знаете?
- А то…
- Вот и будете от автора читать. Дедом будет …
-Борьку, брата его надо ставить, он самый большой.
- Нет, Бориса мы как раз – таки поставим мышкой. И посмотрим, как он мышку сыграет при своих габаритах.
-Тогда дедом Корешка ставить надо. Настоящее имя у него было Александр, но иначе, как Корешком, его никто и не называл.
- Он самый маленький, а брюхо у него самое большое.
- Ой, ой, ты на свое – то пузо взгляни, свисает ниже колен. А у меня животик кругленький и плотненький.
Живот у Корешка что правда, то правда, был и кругленький, и плотненький, но все равно большой. И пацаны все время шутили, что тебе, мол, Корешок, для безопасности ходьбы спереди живота еще две ноги надо приделать.
Ну хорошо, вы согласны быть дедом? – это его уже Светка спрашивает.
- Нет, ну если надо, то в принципе...
- Хорошо, договорились.
- А я буду Жучкой,- это уже он вступает в разговор, думая про себя – ну на хрен, остается бабка да внучка, кошка да репка. Лучше уж Жучку играть.
В общем, после небольшой перебранки, Репой стал Жека. Игорян получил роль бабки, Валерик – внучки, ну а за кошку Светка сказала, что сама промяукает, поскольку кошки в магазине не было, и свободных артистов – тоже. Нет, не так: Потому что кошки в магазине не было, а артистов – тем более.
Жека сразу же поставил условие
- Если будете за волосы тянуть - репкой не буду. Мне моя "ботва" самому еще пригодится. Что верно, то верно, шевелюра на голове у Жеки была как у Анжелы Дэвис – огромная и вся в кудряшках.
Решили, что Корешок - дедка будет вытягивать Жеку - репку не за волосы, а как бы образно, или хотя бы слегка прикасаясь к голове. Светка напутствовала их словами поддержки, сказала, чтобы каждый постарался войти в образ, и не заморачивался отдельно на походке, или движениях, или голосе.
-Не думайте, как вы будете говорить. Живите своими героями, и все у вас получится.
И они начали.
Витек выкатился на середину освобожденной площадки, остановился в центре, развел руки в стороны и произнес
- Репка. Русская народная сказка.
После этого он низко поклонился, еще шире разводя руки. Потом выпрямился, и, направляясь вправо от центра, играя глазами и помогая себе руками, продолжил:
- Посадил Дед Репку.
Корешок тут же произнес шепотом.
- Вышел репка, и убил Дедку.
Кто-то шишикнул на Корешка. В центр выбежал Жека, и сел на корточки, на всякий случай прикрыв волосы ладонями. Витек сделал жест руками в сторону Жеки, показывая всем: - Вот, мол, знакомьтесь.
- Выросла Репка большая-пребольшая!
С этими словами Жека стал подниматься с колен, и поднимая руки вверх и в стороны. Поднявшись во весь рост, он расставил пошире ноги, и так, с раздвинутыми ногами и поднятыми руками, он потоптался для устойчивости и замер. Вот мол, какая я большая. Да, еще видимо для того, чтобы показать, что ботвы много, он растопырил пальцы в стороны. Начало получалось неплохое. По крайней мере перед Светкой не так стыдно. Она молча сидела закинув ногу на ногу на диване, на котором висел ценник 95 000 = и по - английски написано «sale».
- Пошел дед репку рвать. Тянет – потянет, вытянуть не может.
Здесь они немного не рассчитали, поскольку Жека, да еще с поднятыми вверх руками оказался гораздо выше, чем Корешок. Поэтому до вытянутых Жекою рук, изображающих ботву тот дотянуться не мог по любому. А дотянулся он только до Жекиных ушей, и, поскольку, был ниже Жеки, то тянул эту воображаемую репку не как будто из земли, а наоборот, запихивал в землю.
Жека пытался одновременно продолжать играть роль репки, и не дать Корешку тянуть за свои уши. Но тот вцепился по серьезному, и, претворяя в жизнь напутствие режиссера войти в роль, держался за них крепко.
Пацаны начали тихо стонать, пока Борька не выдавил из себя:
-Закапывай его в землю, ховай от бабки, пока не узырила "таку вэлыку рэпу"…
Тут уже все повалились на пол, давясь от хохота, и даже Светка прикрыла лицо руками, часто вздрагивая и постанывая от смеха.
Кое- как мы доиграли «Репку», а потом пили чай, и она нам показывала различные актерские приемы и упражнения на дикцию, пластику, и еще много чего. Каждый повторял, пробовал, и кое- что у них даже стало получаться.
Под конец Светка сказала, что роли Отелло и Гамлетов не обещает, но кое-что попробовать можно. И еще посоветовала почитать теорию. Для начала, например, Станиславского «Работа актера над собой». С тем и разошлись по домам.
Щас. Типа все бросили свои дела и стали читать Станиславского. Нет, кто-то что-то посмотрел в интернете, и нашли такую книжку. И даже нашли другую – «Тайны
актерского мастерства» другого автора, Чехова. Но когда ж читать-то это все? Он на всякий случай слегка проглядел эти книжки, чтобы Светку не обижать, и тут же забыл.
На очередную репетицию к мебельному магазину Витькиных родителей стали подтягиваться за полчаса до начала. Расставили мебель так, чтобы появилось свободное пространство, и одновременно переговариваясь по поводу предстоящего.
-Валер. Ты книжку «Тайны актерского мастерства» читал?
-Это которая Станиславского?
- Чехова
- Это который Му-му написал?
- Му-му Тургенев написал
- А этот что тогда написал?
- Этот написал книгу, которую ты, похоже не читал.
- Нет, ну мы в школе что-то проходили из Чехова
- В школе вы проходили Антона Чехова, а этот- Михаил.
- Брат, что ли?
- Младший. А вот «Чайку» и «дядю Ваню» - старший написал, Антон. Которого вы в школе проходили. Ты смотри, ежели Светка будет спрашивать - не попутай. А лучше вообще молчи. Мы сами за тебя что-нибудь ответим.
- Пацаны. А интересно, что нам Светка предложит ставить, какой такой спектакль?
- Островского «Грозу», и ты будешь в главной роли.
- А что там за главная роль?
- Не что, а кто. Роль Катерины там главная. Вот и будешь Катериной, с обрыва прыгать. Залезешь на Борьку – он самый большой. И будешь с него прыгать.
- Что вы ржете, уроды. А у нас же кстати, ни одной женщины нету. Светка же не в счет. И что мы сможем играть?
- А играть мы сможем только одну сцену – пьянку за столом. Но тут и репетиций никаких не надо. И сюжета никакого выдумывать не придется. Нам главное – реквизит натуральный, не бутафорский. Мы как по первой вдарим, сюжет сам появится. А дальше – только подливай.
На этот раз все прошло серьезно. Светка давала небольшие задания, они готовились, и затем по очереди показывали сценки . Потом разбирали ошибки, повторяли, снова разбирали. Время пролетело незаметно, и после репетиции она дала им индивидуальные задания.
Братьям – Витьке и Борьке - сценку "гаишник останавливает водителя за превышение скорости". Он напросился к ним третьим, сказав, что у водителя может быть пассажир сидел. Светка подумала и согласилась:
- Хорошо. Только не пассажир, а "жена-вампир", ну такая, которая с мужа все соки вытягивает, или – "жена- пила". И он должен будет постоянно пилить Борьку - водителя. А Витька - гаишник будто бы их останавливает.
Они решили начать репетицию уже на следующий день, вернее вечер.
Он еще днем заехал в магазин и взял копченой колбаски и кусок сала. Витек принес хреновки собственного изготовления. Борька побежал в магазин за хлебом, а они стали "накрывать поляну". Последние клиенты в магазине любопытно поглядывали на них. Он пытался делать все как на сцене – и резать сало, и колбасу, расставлять стаканы, представляя себя в роли актера. Потом он подумал, что вроде бы по Станиславскому совсем не надо думать о том, как двигаешься, как держишь спину, иначе получается вычурно, манерно. Лучше делать это естественно. И Светка вроде так говорила. Потом ему показалось, что наоборот, по Станиславскому все это надо тренировать, и развивать. Потом он окончательно запутался.
Витька в это время провожал последнего клиента. Борька, вернувшись с магазина закрыл двери на ключ, и они сели за стол.
- Очередное заседание народного театра разрешите считать открытым, - произнес Витек, и они выпили по первой.
Потом они «ехали» с Борькой, сидя на диване, а Витек махал скалкой, найденной где-то в магазинной подсобке, и представлялся:
- Главный инспектор страны старший лейтенант Пупкин. Ваши документы
Он перебивал Витьку.
- Товарищ генерал, мой муж мне изменяет, отберите у него права, посадите на пятнадцать суток, и мы с вами классно проведем эти незабываемые дни и ночи.
Борька пихал Витьке в нос визиту мебельного магазина, и, угрожая, сообщал
- Ты, младший, как тебя там, лейтенант, у меня ксива. Я сотрудник спецслужб и депутат Госдумы.
- Какого созыва? – спрашивал Витек
- Последнего.
- Не верю, - кричал Витька. Видимо это он вспоминал про Станиславского.
В следующий раз Борька представлялся как Депутат Последней Думы, потом как последний Депутат Госдумы.
На пятом или шестом дубле Витька уже не представлялся, а остановив наш автомобиль - диван, орал на Борьку:
- Да ты, братец, пьян!
- А он поддакивал
- А коли пьян – слезай с диван.
Борька и правда был уже пьян, как впрочем и все они.
Домой он пришел часа в два, и весь следующий день болела голова. Вечером немного протрезвев, он подумал, что такие репетиции надо заканчивать.
Глава 3
Луч солнца отразился в чашке кофе и скользнул по лицу. Он очнулся от воспоминаний, сел поудобнее, и посмотрел на часы. Двадцать минут первого. Светка, ясное дело, все еще в пути. А может и хорошо. Кресло вполне себе удобно, солнце пригревает, ветерок – обдувает. Кофе правда уже не горячий но еще теплый. В принципе, ничего страшного, можно и такой пить с удовольствием. Легкий ветерок слегка покачивал листья каштана, и от этого солнце будто подмигивало ему - мол, не горюй, брат, скоро лето. Не горюй. «Don t cry, baby» - доносилось из динамиков музыкального центра. Пела навзрыд какая- то известная негритянская певица.
Он невольно поморщился, и вспомнил события годовой давности. Дела тогда, катились под откос, причем с каким-то дьявольским ускорением. Компаньоны, как это часто случается, пошли другой дорогой, прихватив весь бизнес, который он до этого считал, в том числе и своим, оставив ему полуразвалившуюся фирму с долгами и огромное количество свободного времени для философских размышлений. На удивление, но у него не было - ни злости, ни досады, ни даже обиды. Только легкая растерянность оттого, что вот так просто можно растоптать и дружбу, и отношения за какие-то, пусть и немаленькие деньги.
Первые месяцы были просто ужасными – увольнение оставшихся работников, расчеты с банками, кредиторами, сотрудниками, какие-то безумные вызовы в налоговое управление и различные фонды. И при этом должники в свою очередь, чувствуя ситуацию, затягивали с выплатами. Нет, не все конечно. Большинство оказалось вполне порядочными людьми, но все равно были и те, кто так и не рассчитался по своим обязательствам, ну, да бог им судья.
Как и тем бывшим друзьям – компаньонам, о которых он пытался не вспоминать вообще. О бывших, как о мертвых – или хорошо, или ничего.
Он просто вычеркнул их из своей жизни, и если вдруг кто-то из общих знакомых по незнанию называл фамилии тех людей, он делал удивительное лицо, и, изображая глупую улыбку, отвечал: «А это кто такой? Никогда раньше не встречался». За долги ушли машины, пришлось пересесть на троллейбус и маршрутки. Но он не унывал. Почувствовать себя простым человеком было даже по -своему интересно.
Потом стало еще хуже, и до работы, той, единственной, что у него осталась, и впоследствии, с определенной долей вероятности могла вытащить его в нормальную жизнь, пришлось ходить пешком. Большинство знакомых, и в первую очередь, Светка, не отвернулись от него, но чем они могли помочь – советом? А деньги брать – это он понимал – пока не время. Пока дела катятся в пропасть - кидать в бездну можно любую сумму – все равно не поможет. Поэтому надо просто пережить этот период. Видимо так расположились звезды, и поступила разнарядка именно сейчас и именно для него устроить это испытание. «Ну что же, силы небесные, наблюдайте, смотрите, как я тут верчусь и мучаюсь. Только все равно вырвусь, вылезу из этой ямы, рано или поздно», - так думал он. И с мыслью этой засыпал и просыпался, работал и изредка отдыхал от этой работы.
Он опять вспомнил, как вела себя его Светка в тот период, как она пыталась вытащить его из квартиры, в которой он запирался, возвращаясь сразу после работы. И если ей это удавалось, она вела его «в люди», и очень часто – в это кафе. Он потихоньку отходил, что – то рассказывал ей, а она слушала, не перебивая, видимо понимая, что ему просто необходимо было выговориться в тот момент. Он заказывал чай с бальзамом, и пил не спеша: глоток бальзама – глоток чая – монолог, глоток бальзама – глоток чая – опять монолог. Так они могли сидеть и час, и два. Расплачивалась в то время в основном она, а на его попытки протестовать, мягко отвечала: «Твое время еще наступит». Потом она отвозила его домой, и он опять забирался в свою «берлогу», в эту холостяцкую квартиру, чтобы там забыться до утра.
А иногда, когда в кармане находилась достаточная сумма денег, и становилось совсем невтерпеж, он заказывал по телефону «девочку», пытаясь хоть таким образом разорвать этот порочный круг одиночества, безденежья и безысходности.
Но жизнь продолжалась. И где-то через полгода рано утром, лежа в постели, он четко почувствовал, что все. Он достиг дна. Сначала он растерялся, потому что не почувствовал испуга. А потом до него дошло, появилось какое – то внезапное озарение, что завтра уже не будет хуже, чем сегодня. И послезавтра, и послепослезавтра не будет хуже. А если хуже уже не будет, значит будет обязательно лучше, потому что жизнь и время постоянно в движении и никогда не стоят на месте. И «сегодня» никогда не бывает похоже на «вчера» - либо хуже, либо лучше.
- Ура, ура!!! Теперь лучше, только лучше, еще лучше, и еще лучше, и еще!!!
Он это понял как-то ясно и отчетливо, и бесконечно теплая волна заполнила все его тело. «Вот так, наверное, и наступает благодать божья», - думал он в тот момент, лежа в постели, и боясь пошевелиться. Прошло, наверное, минут двадцать, а может и больше, прежде, чем наступила следующая стадия. Следующая стадия называлась если интеллигентно, то «прием пищи», а если по простому, то «жор». Это часто так бывает, что после сильных положительных эмоций, очень хочется кушать. А вот после отрицательных - наоборот, никакая пища в рот не лезет. Вот и у него обнаружился вдруг такой, по -простому будет сказано, жор, что он мгновенно вскочил с кровати, наскоро умылся и полез в холодильник. Два яйца, нет – лучше три на сковородку. И на сливочном масле – гулять, так гулять. И еще остатки засохшего сыра через терку, и сверху. Жалко, что ни колбасы, ни сосисок. Ничего, откроем банку килек. Тоже неплохо. Осталось хлеба нарезать, и можно интеллигентно приступить к принятию пищи. Аппетит в это утро пришел гораздо раньше, чем еда, и отличался марафонскими характеристиками. А это значит, что еда закончилась первой, поэтому кофе в турке пришлось заваривать два раза, и бутерброды намазывать маслом тоже дважды.
От такого хорошего начала дня, наверное, первого за все последнее время, ему захотелось с кем-нибудь пообщаться, поделиться своим настроением. Однако в квартире никого кроме него не было, звонить по телефону - слишком уж рано, поэтому, не придумав ничего лучшего, он вышел на балкон, задрал голову вверх и как молодой сорванец, показал небесам язык.
И действительно, с этого дня бизнес понемногу начал вырвниваться, дела потихоньку, совсем потихоньку пошли в гору, но для него это было прорывом такого уровня, будто бы он вошел в десятку богатейших предпринимателей страны. И он еще больше убедился в мысли, что вся эта история случилась неспроста, и видимо, просто необходима была лично ему. А к предавшим его людям стал относиться уже с какой-то жалостью, хотя так и не смог уговорить себя "вспомнить" их имена и фамилии. И еще если вдруг в беседах возникала тема бизнеса, свое мнение об этом он высказывал примерно такими словами:
- Понимаете, многие у нас считают, что сделать бизнес – это кого – то обмануть. Им, видимо, не объясняли там, где они учились, про эффект так называемой синергии. Поэтому, по их мнению, если три компаньона решили сделать совместный бизнес и скинулись по миллиону, то в принципе, один из них может сделать бизнес в три миллиона, но двум другим уже не останется ничего. А чтобы эти деньги пустить в оборот, купить на них сырье, оборудование, то, по мнению таких бизнесменов, это уже будет бизнес совсем других людей, тех, кто им продаст это сырье и оборудование. А иначе прибыль и не появляется. И из доллара сделать два, а тем более три - может только фокусник, да и тот - обманет. Как правило, такие бизнесмены считают себя материалистами, или реалистами, подтверждая свои мысли фразой: «Если в одном месте что – то прибыло, то в другом это же самое -убыло».
Он и в последствие не раз встречался с такими бизнесменами. Встречался – и сразу же прекращал всякое общение. Одних он узнавал по бегающим глазкам, других – по невольно вырвавшимся словам и мыслям. Были и те, кто хорошо маскировался, но та инъекция, которую ему вкололи его бывшие компаньоны, помогала ему, и пока еще ни разу еще не подвела. Вот и выходит, что ну не обижаться же ему на своих учителей, хотя и вспоминать, а тем более благодарить – почему – то не хотелось.
Получалось примерно так: «Имена ваши неизвестны, дела ваши не забудутся». И еще осталась горечь, да плюс несколько седых волос на память.
Глава 4
Все-таки она невыносима, эта Светка. Тем более, что ведь это она сама вчера позвонила ему и срочно предложила встретиться. Он переносит свои дела – что - то отменяет, сдвигает, а она заставляет ждать его целых тридцать минут.
Ладно, пять минут еще можно списать на транспорт, пробки. Десять минут – хорошо, допустим, если это женщина. Можно конечно подождать и пятнадцать минут, если это красивая женщина. Двадцать - это если сногсшибательная. Он никак не мог представить себе, кого можно было бы ждать двадцать пять минут, а Светка легко перескочила даже эту планку. Тридцать минут! Это уже рекорд! Это может позволить себе только она.
Нет, если по честному, Светка конечно красивая. Сколько раз он ловил заинтересованные взгляды мужчин в ее сторону. Только для него она – это просто друг. Хотя нет, не просто. Сколько лет уже знакомы, считай, на один горшок в садике ходили, потом школа, институты правда разные были – он на физмат пошел, а она в этот свой театральный. И все равно, регулярно встречались, созванивались. Как какая проблема – он к Светке. И наоборот. Так что знали друг про друга все, даже что родителям боялись сказать, а позднее – супругам своим.
Он еле прикоснулся губами к чашке и сделал небольшой глоток. Кофе, как и полагалось по законам физики, был уже, лишь слегка теплым.
Нет, это уже статистика. С каждым разом она появляется все позднее и позднее. Однако надо отдать ей должное, еще не было случая, чтобы она вообще не появилась. Так что, хочешь – не хочешь, - а придется ждать. Что же у нее там стряслось?
Солнце понемногу припекало, даже через листья каштана, напоминая, что лето не за горами. Посетителей за столиками заметно прибавилось. Да, подумал он, истосковались люди за зиму по солнышку, по теплому лету, вот и высыпались на улицу. А лето было уже не за горами. Оно дышало в спину, особенно в полдень. Оно щебетало поутру через окно. Оно бросалось в глаза голыми женскими ножками, спешащими куда-то. А лето – это отпуск, путешествия по новым местам, впечатления, которые превратятся в воспоминания потом, осенью и зимой.
А еще ему нравились не просто поездки, а поездки на автомобиле. И вещей можно взять, сколько хочешь, а потом покупки совершать, не думая как это все в чемоданах утащить, да в самолет пронести. И еще ни от кого не зависишь – захотел – остановился, покушал, поспал, захотел сменить маршрут – никаких билетов не надо сдавать. Тем более, что в последнее время как – то остро он стал относиться к собственной независимости. «Я ни кого не трогаю, и вы меня, пожалуйста, не трогайте». И вот эту самостоятельность он в полной мере мог получить только в отпуске, в незнакомом городе, чужой стране, где его никто не знает.
А на родине вечно какие – то проблемы, и даже если на выходные уехать за город, на дачу, все равно позвонят, по делу срочному. А по дороге на дачу опять эта грязь придорожная, неухоженный лес, мусор вдоль дорог, и ямы, ямы, ямы… Как будто завелась в стране родной "асфальтоешка" какая-то.
И ведь ни в какой другой стране ее нет, а здесь – в каждой губернии. И не извести ее никак. Сколько десятилетий борятся с ней, а она все живет и асфальт грызет. А может быть это и не "асфальтоешка" какая, а просто по ночам вражеские самолеты пролетают над страной и бомбят коммуникации. Ночью, пока все спят, эти вражеские самолеты прилетают, и сбрасывают бомбы. Утром народ просыпается, а дороги все в ямах от бомбометания.
Но вроде и война давно уж закончилась, и договора мирные подписаны. Хотя, говорят с Японией так и неурегулированы отношения. Возбуждаются японцы регулярно, острова какие – то хотят. Может они летают? Так вроде далековато до нас. Ладно бы Приморский край бомбили, или Амурскую область. Так они же сволочи всю страну уделали. Вот же япошки проклятые. А может и не они это, может зря он так на них. Но кто же виноват – то? И следом второй вопрос возникает. И что в связи с этим делать? Эх, дороги.
На днях попросили поучаствовать во встрече. Славный город посетила Генеральный Консул страны заморской госпожа "Как- то Ее Там". Ну, попросили, надо приехать, коль обещал. Тем более, неудобно, если мало людей будет с нашей стороны. А она, госпожа "Как-то Ее Там" не одна, а с целой делегацией бизнесменов. Хотя он никак не понимал, что эти иностранцы здесь потеряли? Нет, понятно, что заработать хотят. Но ведь у них уже есть горький опыт начала 90-х годов. Ну, приехали, ну обобрали их здесь до нитки если не ушлые бизнесмены, то либо таможня, либо налоговая.
А еще раньше, в 20-х и 30-х годах? Ну и где они все? Большинство – расстреляны. А эти сегодняшние - едут и едут. Истории не знают, что ли? И вот поехал он на эту встречу минут за 15 до начала, и думает – успеет – не успеет? И тут впереди колонна автомобилей перед светофором.
Ну, все ясно, время 4 дня, а час пик в городе с пятнадцати до девятнадцати. Время такое. Свое, непереведенное ни на один язык мира. У всех час- это час, а в этой стране - может и три и пять часов длиться. Думает, встать в пробку - а вдруг опоздает. Ну, неудобно будет выглядеть, Генеральный Консул госпожа "Как-то Ее Там", делегация, и он, такой хрен с бугра входит.
Ладно, думает, лучше перестроиться в правый ряд, там правда потом дорога похуже, но всяко быстрее будет, уж больно пробка в нужном ряду длинная. Проехал светофор, и выезжает на грунтовку. Ее там метров двести, не более. А дождь прошел, и ямы, естественно. И заднее колесо шлеп в яму, а рядом как назло, девчушка лет четырнадцати стоит. И чувствует, обрызгал похоже ее. Продолжает ехать, и поворачивает глаза в зеркало заднего вида. Точно, облил. И стоит та девчонка, не двигается. И ладно, хоть бы кулак показала, отряхиваться стала. А она стоит, и вроде как осматривает себя.
А он продолжает ехать, и на душе так хреново стало. И оттого, что уже ничего не изменишь, и виноват только он один - не дорожники, не пробка эта длиннющая, не страна эта сраная, не Генеральный Консул госпожа "Как – то Ее Там" вместе со всей своей делегацией, и тем более не тот, кто его пригласил на эту долбанную и бессмысленную встречу.
Только он в этом виноват с точки зрения этой девчонки, и поэтому для нее и он, и все эти Генконсулы вместе с зажравшимися чиновниками, и все водители и дорожники– уроды полные и страна эта - сраная. И еще подумалось, что ежели и будет тот самый справедливый и независимый суд, тот, который не в этой стране, и вообще не на этой грешной земле, а там, за облаками, то и судить его будут вот именно за это. И именно это и будет его самым большим прегрешением. Потому что спросят:
– А зачем ты девушку облил грязью? И что он им ответит? Нет у него ответа на этот вопрос.
– Грешен, - скажет он в ответ.
И затем спросят его
- А что ты сделал после этого? Остановился? Извинился? Помог?
- Уехал,- ответит он и низко опустит голову.
Глава 5
В прошлый раз полчаса прождал. Прибежала тогда запыхавшаяся, замученная какая-то. Села за столик, посмотрела на него, и вдруг разом слезы из глаз, хорошо хоть не навзрыд. Посидела так минут пять, платочком, его между прочим, слезки повытирала, успокоилась немного, отпила кофе, и тут же достала из сумочки тюбики всякие, палочки ватные, зеркальце помаду, и давай себе перышки чистить. Ему и смешно, и неудобно расхохотаться прямо так вот. Еле сдержался. Только спросил: «Может коньячку заказать, грамм пятьдесят?». Но она и без коньяка успокоилась, и стала рассказывать про свою беду.
В общем Колька ее, вроде как изменил ей, но она точно не уверена, а он, кобель старый - не колется. Но она же ясно видела, что из тех номеров в бане девки молодые выходили.
- Да ты погоди, не кипятись. Давай по порядку, - он понял, что на этот раз придется пить не одну чашку кофе, но не бросить же вот так Светку одну. Придется выслушать все, потом приводить кучу примеров из жизни, опровергающих ее выводы, так потихоньку успокоить, а потом еще и с Колькой так встретиться, чтобы Светка не узнала, и ему еще вставить мозги на место.
- Как не кипятись, когда он мне по телефону мурлыкал, что на работе сидит, а сам, кобель старый, с директором и еще какими-то двумя кобелями…
-Старыми? – это уже он перебил ее, понимая, что ситуацию надо понемногу разряжать, но как это сделать – еще не понимал, поэтому решил перевести разговор хотя бы немного на шутливый лад. И это вроде удалось. Светка как-то остановилась, и вдруг засмеялась. Так легко и свободно, что он понял, что все, Светка опять стала сама собой. Неунывающей и находчивой на все случаи жизни
-И правда, чего это я нервничаю, переживаю? Да не нравлюсь я ему – пусть катится ко всем чертям. Только куда ж он денется-то? Он же в тот же вечер с цветами домой заявился. Огромный букет лилий. Жалкий весь такой, поникший. Ну я ему лилиями этими по роже –то ему надавала. Со всей своей силушки. – Светка опять засмеялась, вспоминая видимо тот момент.
- Умный у тебя Николай
- Это ж с чего он у меня умный, - удивилась она. Что цветы принес? – Так это ж стандартный прием у всех мужиков.
- Ну не скажи. Вот если бы он розы принес, то было бы все лицо поцарапанное. А он видишь, лилии купил. А они не в пример мягче и нежнее. Так что умный у тебя Колька, как ни крути.
Он посмотрел на часы. Светки все еще не было. Ну что, сорок минут первого. «Надо бы позвонить на работу – попросить перенести встречу на два часа. Или вообще отменить? Кто ее знает, во сколько соизволит прийти»,- подумал он, но продолжал сидеть, задумчиво разглядывая ствол каштана и отпивая еле теплый кофе.
Глава 6
Кажется, он опять задремал. Или это только показалось. В последние дни появилось какое- то состояние усталости, слабости. То ли после долгой зимы организм ослаб, то ли инфекцию подхватил. Может сходить в поликлинику, провериться, а с другой стороны, что они там посоветуют? Назначат комплексное обследование недели на две, будет по кабинетам ходить, анализы сдавать. А на выходе все равно непонятный диагноз и совет врача – меньше волноваться и больше быть на свежем воздухе. И еще может какие-нибудь таблетки для повышения иммунитета порекомендует.
Он вновь взглянул на часы. Уже без десяти час. А кофе… Он медленно поднес чашку к губам. Кофе почти остыл.
Мимо кафе по тротуару неспешно шел средних лет мужчина с широкой детской коляской на двоих младенцев. Он аккуратно вел коляску правой рукой, левой же - держал за ручку дочурку лет пяти – шести. А с другой стороны, за коляску держалась еще одна девочка – постарше, уже школьница, которая вела мальчика, наверное, семи лет с ранцем за плечами. И пока эта чинная семья проходила мимо кафе, он неотрывно смотрел на них, разглядывая платьица девочек, и ботиночки мальчика, и цвет и разные мелкие элементы детской коляски, успел отметить уверенную походку отца семейства, мимоходом подумал, что мама наверное прибирает дома, или готовит обед, а может пошла в магазин за покупками.
Семейство шло все дальше и дальше по улице, а он смотрел и смотрел им вслед, думая о чем – то своем. Потом какой-то посторонний звук отвлек его от раздумий, он очнулся и ощутил на щеке неизвестно откуда появившуюся слезинку.
-Ну вот еще этого не хватало, - сердито отметил он,- расчувствовался как маленький. Пришлось лезть в карман за платком, и аккуратно, чтобы никто не заметил, этой слабости, прикладывать платок сначала ко лбу, будто вытирая испарину, потом мимоходом – это место под глазом, и затем – будто бы шею.
Глава 7
Кофе осталось совсем на донышке, и он окончательно остыл. Светки все еще не было. «Сколько раз встречаемся, а она совсем не изменилась», - подумал Он. И заметил еще, что время, пока он здесь сидел, пролетело почти незаметно.
Торопиться было в принципе некуда, и он добавил еще полчаса на ожидание, Сквозь старый каштан пробивалось весеннее солнышко, часы на башне показывали ровно час дня 11 апреля в високосный Год Белого Дракона.
Ой, а я про Вас совсем и позабыл. Ну, вот пожалуй и все. Теперь потихонечку вставайте, только не громко. Кажется, наш герой задремал, и не будем ему мешать.
Вы, кстати, не заметил, сколько времени прошло? Да, да, на Ваших часах. Что-то около часа? Вы в этом уверенны? А на тех, башенных? Тоже? Ну – ну….
А знаете, ведь хотя кофе и окончательно остыл, все – таки его осталось немного на донышке. Тогда я Вас еще немного задержу. Вон, посмотрите туда, левее, еще. Видите, сюда спешит одна интересная старушка в соломенной шляпке с огромными полями? Лично мне она определенно кого- то напоминает.
Что Вы говорите? Вы передумали и останетесь здесь еще? Ну, тогда прощайте, или, вернее, до свидания.