Сочи, середина 50-х. Лежу на пляже санатория "Ривьера". Народу много, но никто не купается, поскольку при полном безветрии волны в 4-5 баллов. Рядом со мной расположилась семья: две дочки, папа и мама. Папа выше среднего роста, абсолютно лысый с квадратной головой, плечистый, видно, что хочет выглядеть ещё плечистее, слегка надувает грудь и медленно поводит головой. И дочки, и мама видимо впервые в Сочи, а может быть впервые на море. Папа голосом бывалого человека важно объясняет им прописные курортные истины: когда лучше загорать, что делать, когда начинаешь тонуть, какими полезными свойствами обладает морское купание и т.д. Говорит он это своим сородичам громче, чем нужно было бы разговаривать с полуглухими, на которых ни мама, ни дочки не похожи. И он, и дочка всё время оглядывают лежащих рядом курортников, надеясь увидеть на их лицах восхищение таким высокознающим человеком. На их лицах написана гордость за папу и мужа.
Всё это продолжается довольно долго. Я повернулся к ним спиной, но от лекции папы начинает подташнивать. Хотел даже перебраться от них подальше, но поблизости нет свободного места. Вдруг слышу: "А пойду-ка я поплаваю!" Поворачиваюсь специально, чтобы увидеть выражение лиц членов семьи пловца. Мать: "Толя, Толя, да что ты! Толя, ведь в такой шторм купаться запрещено!" Толя молча напрягает плечи и крутит головой, чтобы увидеть реакцию рядом лежащих. Мать тоже крутит головой. На лице её написано восхищение нечеловеческим бесстрашием её мужа. Дочки начинают громко щебетать, также поглядывая по сторонам с гордостью за своего ничего не страшащегося отца: "Мама, ведь папа Днепр переплывал в молодости!".
Отец со словами "Ерунда всё это" пружинистым шагом подходит к кромке прибоя, наклоняется, набирает в пригорошню воды и смачивает лысину. Наклоняется ещё раз. В это время огромная волна полностью накрывает Толю. Волна откатывается, Толя подымается во весь рост. Лоб его разбит булыжником. Кровь из раны заливает его левый глаз и стекает к подбородку. Мать и дочки в ужасе. Индефферентные на вид курортники оказывается, как и я, за всем наблюдали, ко всему прислушивались. Люди прикрывают лица и беззвучно трясутся от смеха.