J.D.
Утро сегодня выдалось безоблачно солнечным, но к полудню пошёл дождь. Этот дождь длится до глубокого вечера – на часах без четверти восемь. Целый день я убираю свой дом, я жду её. Я хочу, чтобы наша ночь прошла в идеальной чистоте, чтобы дождливая уличная слякоть осталась для неё за порогом. И вот, дом убран, ужин готов, а её ещё нет. Можно написать пару строк. Можно спокойно включить компьютер и забыться в волнительном танце пальцев на клавиатуре. Что хотят они рассказать о моей жизни? Об этой странной неприкаянной жизни, ставшей чередой лишений и мук, которая пришла к своему логическому исходу и замкнулась орбитой непередаваемого счастья. И разве можно внятно говорить о счастье, об этом в своем роде помешательстве, которое настигает тебя так же внезапно и тотально, как до этого томили несчастия. Думаю, можно. Благо счастье мое, это она, а о ней я никогда не устану говорить.
Сегодня утром я сказал ей, что она смотрит на меня свысока, и она ответила: «Я не могу свысока, я маленького роста.» Когда она произнесла эту фразу своим звенящим, как льдистый ручеёк голосом, я подумал, что могу утонуть в ней безвозвратно, самозабвенно и окончательно, что ничто в этом мире уже не имеет для меня значения, лишь бы эта маленькая изящная фея сияла мне своей улыбкой в каждое мгновение оставшегося мне на Земле времени. Да, именно свет её улыбки дарит мне счастье. Её улыбка, это высшая моя награда и нет ничего чудеснее этой улыбки. Иногда обворожительно грустной, иногда обжигающей блаженством, но всегда ослепительной, сияющей, как свет потусторонних миров.
Само ее появление в моей жизни было отмечено знаком неотмирной потусторонности. Она вошла в неё в Ночь просветления Будды, как вновь обретенная мною после долгого духовного кризиса молитва. Мы разговаривали в скайпе с моей пани Февронией, которая пыталась дать мне медицинскую консультацию, и в этот момент молитва вспыхнула во мне духовным наитием. И когда это произошло, я понял, что сердце моё отныне принадлежит только ей – женщине посланной мне во спасение. Ни кто не любит тебя больше, чем тот, кто тайно за тебя молится – гласит святоотеческая мудрость. Я выдал тайну своей молитвы, но любовь моя от этого не уменьшится. Не уменьшится, так как её любовь подобна чистому водопаду, изливающемуся на меня потоком вдохновенной ласки. Она не даст мне очерстветь, как бы тяжело мне не приходилось в повседневности. Она основа нежности жизни, которая и должна быть нежной, как гласит мудрость суфийская.
Когда она уходила этим утром, я накинул плащ ей на плечи и на секунду задержал свои руки в лёгком объятии. Я не хотел её отпускать, и когда за ней закрылась дверь, я подумал, что готов был стоять так целую вечность, слегка сжимая её плечи. А сейчас её нет и я волнуюсь, вспоминая давний поэтический наказ: «С любимыми не расставайтесь, всей кровью прорастайте в них…» Но слава Богу, мои волнения безосновательны – на лестнице слышны её шаги. Это именно её шаги – быстрые и звонкие, такие, какими их делают только её каблучки. Шаги всё ближе… Я иду её встречать.
Дмитрий Подгорнов
22.04.14