Глава 9: http://www.proza.ru/2014/03/25/2067
10. Несколько хитростей
Закрыв за подругой дверь, я включила на кухне телевизор и занялась ужином, который, судя по оставленным в холодильнике рецептам, обещал быть сложным. Впрочем, после этапа чистки овощей и подготовки птичьих потрошков мне на помощь пришла Ангелина. Она передвигалась медленно и держалась за стену кончиками своих тонких пальцев, но выглядела бодрее, чем вчера.
— Ой, Лора, вы уже сделали самое трудное, — обрадовалась она, снова осветив все вокруг своей лучистой улыбкой, от которой у меня защипало глаза. Никогда мне так не радовались.
— Очень хорошо, что вы пришли, — ответила я. — Это блюдо я еще не делала, нужны указания.
Она достала из шкафа маленькую кастрюльку, наполнила ее водой и поставила на плиту.
— Тут есть пара хитростей, но на самом деле все просто. Вдвоем мы быстро управимся.
И вдруг, незаметно и неотвратимо, она разговорила меня – в ответ на какой-то безобидный вопрос я спокойно рассказала ей о событиях последних трех дней, а когда осознала это, она уже расстроенно кивала головой.
— Сколько на вас свалилось так сразу…
Ничего себе шпионские навыки. Наверное, бывших шпионов не бывает.
Однако сочувствие Ангелины было искренним, и симпатия – тоже.
— Лора, скажите, это на самом деле было так опасно – оставаться на улице в мороз? Что бы вы сделали, если бы вас не нашел Кастор?
Об этом я подумать не успела.
— Ну… почувствовала бы, что холодает. Не сразу бы поняла, почему, и сидела бы на окне дальше. Потом, когда холод стал бы невыносимым, побежала бы в сквер и забралась на какое-нибудь большое дерево – они автоматически окутываются температурным полем во время наступления мороза.
— То есть шанс был?
— Был. Теоретически можно было бы попроситься к кому-нибудь домой, но беспокоить людей из-за собственной глупости я бы не стала.
Ангелина удивилась.
— Почему же глупости?
И правда?
— Потому что мерзнуть – глупо.
Она рассмеялась, поняв все правильно. По большому счету, уходить из дома было тоже глупо, ведь Медея была неправа, но в тот вечер мой ум словно выключился.
— А что случилось бы дальше?
— Дальше я бы слезла с дерева.
Ангелина снова рассмеялась – потому что мне самой стало смешно, но ее действительно интересовало, как развивались бы события, если бы не Кастор.
— Я бы напросилась пожить к подруге и ждала бы дня три, пока папа не урегулирует нашу с Медеей проблему. Если бы не дождалась, написала бы заявление об эмансипации. До его рассмотрения меня бы устроили в какое-нибудь пустующее жилье, в котором я бы, наверное, потом и осталась. Однако эти мои планы разрушились бы на следующий же день, когда руководство школы, посмотрев запись видеонаблюдения, собрало бы комиссию по делам несовершеннолетних и устроило бы меня к кому-нибудь под опеку. Или нет. Кто это знает?
Ангелина задумалась.
— А вам с Георгием нравится в Нашей Стране? — чтобы изменить русло беседы, спросила я.
Она опять широко улыбнулась, хотя взгляд чуть-чуть затуманился.
— Да. Здесь очень удобно. Мы знаем, что без помощи не останемся. Хорошо было бы, конечно, доживать век там, где родился и вырос, но в Другой Стране государство о нас бы не позаботилось. Там… каждый сам за себя. Все вроде бы свое: улицы и переулки, деревья во дворе дома и цветочный клумбы, соседи сто лет знакомы – но все чужое. А тут все спокойны и доброжелательны, врачи переживают за нас, как за родных, и любого встречного на улице можно попросить о мелкой услуге – люди рады помочь.
— Но вас заставили учить язык… — осторожно заметила я.
Ангелина поставила две большие чаши в духовку (и когда мы успели все подготовить?) и энергично возразила:
— Нет, нет, никто не заставлял. Наш язык Линсеи отлично знали, он ведь раньше тут был государственным, однако нам недостаточно было общения только с ними, и мы сами записались на курсы. Если бы мне кто-то сказал, что я в семьдесят лет за две недели освою иностранный язык в совершенстве – не поверила бы!
Ясно.
«Кладовка», — вдруг сказал Кастор.
«Что?» — не поняла я.
«Магазин в соседнем квартале так называется».
«Зачем он мне?»
«Ты во что будешь вещи собирать? Купи сумку, хотя бы».
Ой, точно! Сборы я отложила на поздний вечер, вот было бы забавно…
«А откуда ты знаешь, что мне надо собираться?»
«Давал согласие на практику без наставников».
«Ясно».
«Всем необходимым вас обеспечат, зимнюю одежду и обувь не покупай. Лучше купи проигрыватель, я запишу тебе несколько книг, фильмов и какую-нибудь музыку».
Ему что – заботиться о ком-то, как дышать?
— Вы знаете, где магазин «Кладовка»? — спросила я Ангелину, убедившись, что ужин практически готов. — Я завтра утром уезжаю на практику, надо купить что-нибудь в дорогу.
— Правда? — она слегка огорчилась. — Как выйдете на улицу – сразу направо, один раз перейдете трассу, и останется еще три дома пройти. А надолго?
— Если повезет.
Она улыбнулась так, что мне захотелось расцеловать ее на прощание – простая вежливость не бывает настолько лучистой.
— Знаете, десять лет не перестаю удивляться, как здесь люди увлечены тем, что делают. Кажется, никто не ходит на работу с отвращением, и даже молодежь, которая всегда доказывает старшим, что они живут неправильно, постоянно чем-то занята.
Это за нас доказали.
Проверив температуру в духовке, я отправилась в магазин.
Пройти мимо него мне бы не удалось. Под большой вывеской висела прибитая на один гвоздь деревянная табличка с аккуратно нарисованным белой краской воззванием:
Наш магазин уже четыре месяца не получал знак «Самый лучший в районе».
ПОМОГИТЕ! Мы ОЧЕНЬ стараемся!
Как можно очень стараться в магазине?
Я вошла.
Небольшой салон сверкал от чистоты – это уже шаг в сторону зеленой кнопочки с губастой улыбочкой, торчащей из стены возле двери – сигналу «за».
Внутри прохладно, а оформлением занимались с любовью (интерьер в стиле «бамбукового домика» с живыми растениями в огромных горшках) – еще шаг.
Пять торговых терминалов, из которых два даже оборудованы креслами – отлично.
Мягкие скамейки для очереди, которой в данный момент нет – чудесно.
Решив обязательно нажать зеленую кнопочку, я заняла свободный терминал. Кроме меня, посетителей в магазине было всего двое: женщина лет пятидесяти, не взглянувшая в мою строну, изучала каталог в «сидячем», и молодой мужчина примерно Сашиного возраста – он оторвался от монитора, посмотрел с выражением «где-то я ее видел», на всякий случай улыбнулся, и снова уставился в каталог.
Девушка за стойкой кивнула мне и повернулась к телевизору, висящему почти под самым потолком.
Электронный каталог моего терминала оказался включен на странице «бытовые химические смеси», причем одно из предложений было активировано. Посмотрев на транспортер, я увидела выбранный образец, распакованный и по какой-то причине не купленный. Его забыли то ли оплатить, то ли вернуть на склад. Поскольку прежний покупатель еще мог вернуться, я перешла к другому терминалу.
Гостям из-за границы наши магазины напоминают телекоммуникационные сети, с той разницей, что выбранный по электронному каталогу товар можно получить сразу. По их словам, чего-то не хватает. Нам заграничные магазины непривычны абсолютно – избыточный выбор сбивает с толку и отнимает время. К тому же, каждый раз получалось, что, находясь за границей и приходя там в магазин за чем-то определенным, я и все мои знакомые уходили еще с кучей вещей, которые покупать вовсе не собирались. Папа объяснил мне, что владельцы магазинов нарочно так располагают товар, чтобы покупатели терялись, путались и брали лишнее – ради прибыли. У нас гораздо проще. Свое производство разнообразием не балует, а что касается импортных товаров, то за счет строжайшего контроля качества их тоже не очень много – государственная корпорация при оформлении поставок отбирает только самые практичные и эстетичные модели из высокосортных материалов. Даже из-за границы привезти что-либо «эдакое» почти нереально – все потусторонние приобретения изымаются на таможне и проходят экспертизу. Получить их обратно можно только в том случае, если экспертиза подтвердит соответствие качества национальным стандартам, и на практике к законным хозяевам возвращались лишь единицы…
Раздел «дорожные сумки» предусматривал первый этап выбора по критерию «объем». С ним я определилась быстро – пятидесяти литров обычно хватало. Второй этап – «форма» – тоже не отнял много времени, а вот с цветом возникли проблемы: то, что мне нужно, имелось только в коричневых или розовых тонах. Мне хотелось рыжую сумку. Поискать в других магазинах? Времени нет… Пришлось выбрать коричневую. Когда транспортер доставил ее со склада, я вновь решила, что жизнь не удалась.
Теперь проигрыватель.
«Лора, что у вас там происходит?»
Я замерла от неожиданности и не сразу узнала мысленный голос старшего брата. Даже посмотрела по сторонам, проверяя, не появились ли знакомые – но в торговом зале находились все те же. Только молодой человек поднял голову и почему-то усмехнулся, глядя сквозь стену.
«Ты ведь знаешь», — осторожно ответила я.
«Знаю то, что рассказал Томас, и догадываюсь, что ему далеко не все известно».
Сашин «голос» «звучал» устало и раздраженно. Наверное, он только что закончил вахту.
«Саша, мне известно не больше, чем ему: Медея выгнала меня из дома, папе пофиг, его лишили родительских прав, а мне назначили опекуна. Что нашло на Медею – у нее спроси».
«…Просто шиздец. Я сейчас в океане. Дома окажусь месяца через два. У тебя все в порядке? Твой опекун нормально с тобой обращается?»
А как нормально?
«Вроде да…»
«Ой, и почему мне в это не верится?»
«Может, потому что ты его совсем не знаешь?»
«В том-то и дело, что знаю».
Ну да, Томас же явно узнал Кастора на заседании комиссии, а знакомые у них с Сашей большей частью общие… Впрочем, слова брата меня не встревожили. Издержка Сашиной профессии – недоверие ко всем, кто не свой, да и к своим через одного. Почти паранойя.
«Не волнуйся, — ответила я. — Завтра я уезжаю на практику. Скорее всего, вернусь не раньше тебя».
Саша немного помолчал, удерживая связь.
«Ладно, пока не буду, — наконец, согласился он. — Вернусь, тогда и разберемся во всем».
В чем? Моего сурового старшего брата озаботили бытовые дрязги? Наверное, в океане очень скучно…
Саша «отключился».
Проигрыватель. Как я и ожидала, каталог магазина предлагал всего одну модель. Можно не сомневаться – лучшую. Вся электроника для нужд населения закупается в Соседней Стране, признанного мирового лидера в этой отрасли, и из всего, что там производится, сюда попадает только самое функциональное, экономичное, экологичное и быстродейственное. Это такой принцип – у граждан Нашей Страны должно быть все самое качественное, другим на зависть. Мы и вызывали ее у приезжих иностранцев и бывая за границей со своими обычными устройствами. Поначалу там терпеливо ждали, когда у Нашей Страны кончатся деньги, выплаченные ей в качестве контрибуций, но довольно скоро поняли, что они вовсе не проматываются, а очень даже выгодно вложены и дают с каждым годом возрастающий доход.
Цветов корпуса проигрывателя предлагалось значительно больше, чем сумок, и я пару минут выбирала между черным, бирюзовым и красным, как вдруг откуда-то сверху раздался гул.
— Ну что с ним делать?! — не отрываясь от телевизора, спросила девушка-администратор. — Ведь запретили уже проводить дома эти эксперименты!
Женщина удивленно посмотрела на нее поверх очков, а молодой человек настороженно прищурился.
Гул нарастал, но как-то странно. Он не становился громче, а словно углублялся, покорял пространство, пронизывал здание и менял воздух. Скоро все затряслось. Это было бы похоже на землетрясение, если бы вибрация шла от пола, но тряслось именно все – само по себе.
— Э-э-эй! Пре-кра-ти! — взвизгнула администраторша, глядя вверх, и схватила подпрыгивавшую в углу длинную палку.
Концом палки она хотела постучать в потолок (видимо, непослушный экспериментатор жил над магазином), но не могла выйти из-за стойки.
Женщина в очках, охнув, села на пол – скорее всего, сработала привычка спасаться от землетрясений. В этот момент я заметила, как упал ремень, закреплявший на полке телевизор, а сам телевизор бодро затанцевал к ее краю, и закричала:
— Берегись!
Девушка посмотрела на полку и оцепенела. Ее глаза округлились и наполнились ужасом, но она словно приросла к полу. Я вспомнила, что многие люди так реагируют на внезапную опасность и из-за этого гибнут, однако не могла сообразить, как ей помочь.
Молодой человек бросился к стойке, в прыжке выбил ногой опору и резким рывком обрушил стенку на себя. Девушка упала на спину, а телевизор в тот же миг сорвался вниз. Ударившись о край сломанной стойки, он подскочил, пролетел два метра по дуге и рухнул прямо на транспортер терминала, который я сначала заняла – тот, где до сих пор лежала некая бытовая химическая смесь.
Тряска прекратилась. Молодой человек поднял девушку-администратора и прислонил к стене – ноги ее не держали. Посмотрел на меня:
— Все в порядке?
Я кивнула.
Он, странное дело, казался растерянным и разочарованным… Впрочем, в этот момент телевизор разразился веером искр и взорвался.
— Тьфу ты, — сказал молодой человек, оторвал от стены девушку, которая совсем обмякла, и с силой толкнул ее к выходу.
Она рефлекторно подняла руки и буквально упала на дверь, распахнувшуюся под ее весом, а потом вывалилась из магазина наружу.
Вокруг телевизора задымилась лента транспортера. Я поняла, что сама все это время находилась в оцепенении, и оно уже проходит. Монитор погас. Наверное, произошло аварийное отключение электричества. Я подошла к женщине, все еще сидевшей на полу рядом с креслом терминала, и прикоснулась к ее плечу. Молодой человек искал что-то в углах зала.
— Что? — спросила женщина.
— Это не землетрясение, — сказала я. — Надо выходить из магазина. Начинается пожар.
— А. Да. Идем.
Схватив меня за руку, она с трудом поднялась.
Молодой человек нашел огнетушитель и попытался его активировать.
— Вот обормоты, — ничего не добившись, сообщил он. — Дамы, выходим.
И мы втроем быстро покинули магазин, наполнявшийся черным дымом.
Не прошло и двух минут, в течение которых молодой человек поднимал с тротуара девушку-администратора, а я ждала, пока женщина в очках отпустит мою руку, как в небе над кварталом появился спасательный транспорт. Все. Больше ничего интересного здесь не случится.
— Вы не подскажете, где поблизости есть другой магазин? — спросила я у женщины.
Она меня не расслышала.
Молодой человек вдруг оставил попытки удержать девушку в вертикальном положении, усадил ее на тротуар и повернулся ко мне:
— Идем, я провожу.
Я снова оцепенела. Он что, исчерпал лимит рыцарства по отношению к одной женщине, и теперь настала очередь другой? Так бывает?
Полуприкрытые глаза администраторши обиженно блеснули – ей было вовсе не так плохо, как она хотела показать, во всяком случае, ситуацию она контролировала. Почему притворялась? А, парень красивый… Можно даже сказать, эталонно красивый: высокий, атлетичный блондин с яркими зелеными глазами и исключительно гармоничными чертами лица. Даже то, что глаза были небольшими, это лицо не портило, а, скорее, акцентировало его мужественность – вместе с высоким лбом и выразительным подбородком.
— Мне тоже все еще нужно в магазин, — весело объяснил он и пошел на другую сторону улицы.
Я, конечно, отправилась следом.
Шагов через десять он обернулся и просил:
— Ты ведь Лора?
Проклятое телевидение.
— Да, ну и что?
Он улыбнулся:
— Я Микаэль.
— Сочувствуешь трудным подросткам?
Он посмотрел мне в глаза пристально и, действительно, с сочувствием.
— Насколько я понял, ты нормальный подросток. Это родители у тебя трудные.
То есть, он понимает информацию именно так, как ее преподносят. Или я ему нравлюсь?
— Что тебе нужно в магазине?
Реально красив, во всем: уверенной походкой, сдержанной мимикой, внимательным взглядом, ровным голосом; красиво носит свободные брюки и легкую куртку полуспортивного стиля.
— Рыжую дорожную сумку.
— Уезжаешь?
— Да.
— Уже завтра?
— Да.
— Пойдешь со мной сегодня на день рожденья к моему знакомому?
Я чуть не споткнулась. Никогда не заводила друзей таким образом.
— Зачем?
Казалось бы, вопрос глупый. Однако Микаэль ответил вполне серьезно:
— Чтобы хорошо провести время.
Хорошо провести время перед отъездом – это правильно собрать вещи и хорошо выспаться.
— Нет, не пойду.
Микаэль не удивился и не расстроился.
— Позволишь тебя проводить?
Зачем? Он и правда набивается ко мне в приятели?
— Ты что, меня жалеешь? Не требуется.
До самого магазина он больше ничего не сказал.
Молча мы встали к терминалам и выбрали покупки (рыжая сумка здесь нашлась!), и я собиралась уйти, не прощаясь и не благодаря за помощь, но Микаэль догнал меня на пороге и вдруг сказал:
— Если тебе не нужна жалость, я не буду жалеть. Позволишь тебя проводить?
В вопросе прозвучала симпатия. Он был задан легко, словно мы уже стали друзьями, которым приятно находиться вместе, идти рядом и просто молчать.
— Да, — почему-то ответила я.
Глава 11: http://www.proza.ru/2014/06/28/507