Исход Москвы
- своего рода анонс второй части первого тома ЛПМ. Он предназначен для того, чтобы поведать читателю, как развивались события, предшествующие основной линейке фэнтезийного сюжета. Этот отрывок не несет в себе волшебства Последнего Мира, в нем читатель лишь знакомится с новым врагом людского рода - Другими - мертвецами, которые могут дать фору киношным зомбям в стиле Джорджа Ромеро.
27 страниц
Внимание: в отрывке присутствует не нормативная лексика. Все персонажи - вымышленные и тд =)
- Скорее, скорее! – Игорь махал руками на пролет выше. Я, задыхаясь, перебежал еще несколько ступеней. Чертовы сигареты! Вот когда приходиться жалеть о том, что куришь и бухаешь – когда приходит зомби-апокалипсис; ты четырнадцать этажей пробегаешь, валишься с ног и не можешь дышать.
- ***в дохляк! - Игорь спустился и схватив стальной хваткой мое предплечье, потащил наверх.
Преодолев еще один пролет, мы, наконец, оказались перед выходом на крышу. Снизу доносились жуткие крики и пальба.
Игорь начал копаться в замке, а я, с трудом восстанавливая дыхание, привалился к стене. Мать твою, как всегда бывает, ну вы знаете! Ждешь чего-то и думаешь – вот если это все таки случиться, то я уж своего не упущу! Смотря всякие фильмецы про нашествия живых мертвецов, многие думали также. Что ж, надо быть осторожными в своих желаниях.
На деле оказалось, что выживает из сотни таких желателей и живчиков только один. Мне бы и самому писец пришел бы еще вчера, если бы не Игорь. Хорошо, что я его знал. В кровавом и погибающем мире его таланты расцвели в полной красе. Он и раньше-то не отличался добросердечностью, но когда все правила рухнули… он утратил всякую жалость. Хорошо, что ко мне успел привязаться за пять лет совместного пьянства.
Буквально этажом ниже раздался жуткий визг, волосы у меня на загривке встали дыбом. Это они! Я оторвался от стены и достал из-за ремня джинсов широкий кухонный тесак. Был еще пистолет, но стрелять из ТТ в закрытом лестничном пролете… У нас перепонки в мозг войдут. Игорь грязно, но не громко матерился возясь с замком.
- Быстрее, они уже снизу!
- Завались, сука!
Перила пожарной лестницы задрожали, топот множества ног и шелест разбрасываемого ими мусора становились все громче. Они идут, идут!
Тут мне стало так страшно, что я забыл как дышать. Это уже не первый раз, не первый! С этим можно справиться! Они всегда приносят это с собой. Мне с трудом удалось не обмочить штаны. Игорь тяжело дыша, повернулся и смотрел на лестницу. Он никогда не показывал своих эмоций, но по глазам все было понятно. Ужас действует на всех.
Руки мои стали ватными, нож в руке потяжелел, а взор туманился по краям.
- Замок, Игорян, замок! – Игорь не понимающе уставился на меня, но потом сообразил. Вновь забормотав что-то себе под нос, он повернулся к двери.
Они уже совсем близко, снизу повеяло трупной вонью, а мигающие лампочки отбрасывали на стены зловещие тени. Сзади заскрежетало, серый сумеречный свет пробился в затхлую сухость подъезда. Повеяло гарью, перебив даже запах гниения снизу. Спасены!
Игорь первым вылез на крышу, осматриваясь по сторонам и вытянув перед собой здоровый кривой тесак. Я так и забыл поинтересоваться, где он его взял. Наверняка замочил кого-то, с начала всего этого дерьма он только при мне порешил с десяток человек. А ведь мы встретились не сразу, а только на второй день после того как первый Осколок упал на Юго-Востоке Москвы.
Я, не дожидаясь, пока эти покажутся на лестнице, выбрался за Игорем и захлопнул дверь. Снутри в нее ударилось тяжелое тело. Я на миг прикрыл глаза. Страх никуда не делся. Но с той минуты как упал первый Осколок, он был при мне постоянно, с ним нужно было либо дружить, либо подчиниться и пасть перед ним. Глаза щипало от льющего со лба пота. Я привалился спиной к прохладе стальной двери и сполз вниз. В нее снова ударили с той стороны.
Долго мы еще сможем убегать в таком темпе? Я чувствовал, что предел мой близко. Дыхание стало хриплым и в горле стоял какой-то ком, который никак не получалось выкашлять.
- Вставай, пошли! Вон видишь? Там проход дальше. – Игорь указал на дальний конец крыши, где она стыковалась с соседним угловым домом. Он двинулся по тонкому порожку, огороженному невысокими перильцами. Я со стоном поднялся и двинулся следом. Меня качнуло и в глазах заиграли цветные точки. Ух! Так и улететь вниз не долго! Вокруг столько экзотических способов подохнуть, глупо будет тратить этот единственный билет на банальное падение с крыши. Я покрепче ухватился за тонкие арматурные перила.
Страха высоты у меня никогда не было, и я не отказал себе в удовольствии оглядеть Москву с высоты четырнадцатого этажа. Город горел. Сотни дымов поднимались к серому небу, и пепел образовал новый облачный слой. Бедная столица, чуть что случается она сразу горит – так всегда было. Но, похоже, этот раз последний – с такими напастями люди еще не сталкивались, и не похоже было, что в этот раз удастся победить. Это тебе не французы или немцы, те хоть и были захватчиками, но все таки были людьми. А эти...они другие.
Мертвецы на улицах, преследовали живых везде, куда хватало глаз. Во дворе, внизу, через который мы с Игорем с трудом пробились к подъезду, трупы напирали на загнанных в угол людей. Идиоты кричали и звали на помощь, но за секунды все кончилось – в оружии у людей кончились патроны и плотная волна мертвецов скрыла их из виду. Крики стихли через секунду - под такой толпой человека просто втаптывают в окровавленный асфальт.
Дверь, через которую мы выбрались на крышу, со скрипом выгнулась наружу. Страх, затаившийся внутри меня, дохнул на душу своим смрадом.
- Бежим, бежим! – Игорь и не спорил. Он споро пробирался по узкому порожку к следующей будке выхода на крышу. Я старался не смотреть вниз, меня мутило, но не от высоты, а от цветы, в который окрасилась столица. Медвяная рыжина бликовала на мокрых, темно-бардовых дорожках.
Гарь царила над Москвой, впиваясь в натруженное горло кислым кинжалом. Приставными шагами я догнал Игоря, и опять запыхался – на этот раз от страха и мыслей, набивающихся в голову. Среди них четко пульсировала одна - надо выжить, не хочу стать одним из них, и потом охотится на живых!
Игорь, приложив ухо к стальной двери, а другое прикрыв ладонью, вслушивался. Я обернулся к будке чердака, из которой мы выбрались на крышу. Дверь едва держалась на петлях, этакий стальной парашют. Последнее трепыхание и она вылетела из проема, и, вращаясь, унеслась к земле. Из будки повалили они.
Перемазанные кровью и калечные. С жуткими гримасами на застывших лицах и торчащими во все стороны желтыми костями. Они уже не люди, они… другие. К тому же мертвые. Они, с не присущей покойникам скоростью рванулись к нам. Те что посвежее – сегодняшние или со вчерашнего вечера, еще плохо управлялись со своими мертвыми телами и несколько трупов с жутким визгом улетели вниз. Этот визг обдал все мое тело леденящей дрожью.
Я почувствовал теплую влагу на ноге. Опять… Что ж, последнее о чем я задумывался сейчас - это стыд.
Игорь белыми от ужаса глазами следил за падающими с крыши мертвяками. Сплошной поток кончился на шестом. За ним на крышу вылез амбал без одного глаза и нижней челюсти, пошатнулся, но устоял и развернулся к нам. Он уже постарше... Кровь на нем запеклась, голый торс кое-где сверкал оголенными ребрами, а кожа стала матово-серой. Встретившись взглядом с единственным оставшимися у амбала глазом, я ощутил, что теплая струя в штанах стала мощнее.
Это не может происходить! Все это кошмар, беспроглядный бред шизофреника! Только больное сознание в своем воспаленном мозгу могло придумать подобный ужас для нашего мира… Этот взляд... Белое солнце, пылающее в непроглядном черном мраке. В этом глазу не было и не могло быть никаких чувств. Только одно желание, необузданное и дикое - убить всех живых.
Амбал широкими уверенными шагами направился к нам. Этим… другим, неведом ни страх, ни боль. В этом их можно сравнить с киношными зомби. На этом, пожалуй, сходство заканчивается. Принцип умертвления мертвых пулей в голову, с Другими не работает. Их можно обездвижить, отрубив, например, ноги и руки. Наилучший способ вроде бы сжигание. Последний раз, когда я смотрел новости, седой генерал с перевязанной головой, занявший пост главнокомандующего войсками, типа на время кризиса, в приказном порядке велел всей России сжигать своих мертвецов. Вчера утром, когда мы были еще на хате у Игоря, в общаге, мы сами видели огнемётчиков, поливавших всех без разбору зарядами из ЛПО-97. Потом и «шмелями» долбили с крыш. Вчера был второй день после Катастроф, и уже вчера четверть города горела. Реактивный пожар буквально испепелил несколько районов, вместе с их жителями, даже с теми кто еще принадлежал к живым. Власть предпочла пресечь зарождающийся хаос даже если после этого править будет не кем.
Жаль нету огнемета – один выстрел сейчас покончил бы сразу с десятком трупов, которые вслед за амбалом вылазили с лестницы и шли к нам. Двое сорвались, но на их место пришло еще десять. Амбал был уже совсем близко, он гипнотизировал меня немигающим черным взглядом. Зрачки. Это ужас какой-то... Вместо них в черноте полыхали белые солнца. Словно бы ночью в беззвездном небе вспыхнуло белое светило, которое не дает и капли света, на соседствующую с ним бездонную тьму.
Тут произошло то, что случалось уже раз десять за сегодня – страх покинул меня, словно его и не бывало. Мертвая туша перла на меня, но я почувствовал что паралич ушел из моего тела и моего разума.
Точным и уверенным движением я достал из за пояса свое оружие. Трезвость мысли вернулась – подпускать амбала к себе точно нельзя, это грозит совместным с ним полетом во двор, а значит кухонный разделочный нож не подходит. Поэтому я вытащил из-за ремня военный пистолет моего деда.
Это был эпический пистолет ТТ, устрашающего калибра 7.62, времен Великой Отечественной. Вороненый тяжелый ствол с гладкой черной рукоятью и звездой на ней. Мой алкаш папаня чуть не продал его с известной целью, но я уже, к счастью, был взрослым и этого не допустил. Моя бабка рассказывала, что дед был махровым чекистом и воевал на невидимом фронте. Однажды по указанию какого-то Меркулова был заслан в фашистский тыл. Погиб героем ,о котором никто кроме семьи не узнал, забрав с собой девять эсэсовцев которым его сдали. Из того самого ТТ, который он неизвестно где достал и который, неизвестно как, оказался в нашей семье. Который теперь сжимал потными ладонями его внук. Раз уж дед положил десяток фашистов, то и внук должен не оплошать! Хоть тут и не фашисты…
Грохот выстрела заглушил визги мертвецов и рев гибнущего города. Ужасающая пуля калибра 7.62 снесла и амбала и добрый пяток мертвецов позади, проделав в разлагающихся телах мясной тоннель. Вниз, из образовавшегося завала с воплями посыпались тела. Потроха и кровищу эффектно размазало по откосу крыши.
Игорь тоже времени не терял – он вскрыл своими инструментами замок.
- Реще! – крикнул он мне и я забежал на лестницу, бросив последней взгляд на панораму гибнущей в огне столицы. Игорь захлопнул дверь и щелкнул замком. Мы замерли и прислушались. От адреналина у меня стучали зубы, а Игорь постоянно плевался и сморкался, словно количество соплей было прямо пропорционально его страху. Снаружи доносился мерный гул вселенского пожара, но в подъезде было тихо.
Игорь кивнул вниз, на лестницу. Я вздохнул и поменял пистолет на нож. Игорь достал свой тесак и мы начали спускаться.
- Чувствуешь?
- Что?
- Нету вони.
А ведь точно! Игорь хоть и дегенерат, но инстинкты у него работают как надо. На лестнице валялся мусор и грязь, но тел или их частей не было. Я пораскинул мозгами и пришел к выводу, что раз тел нет, а кровь и брызги имеются, то скорее всего подъезд смогли зачистить или защитить сами жильцы. И тут еще пораскинуть надо, хуже это, или лучше для нас. С одной стороны – передохнуть от преследования мертвецов не помешает – те быстро теряли интерес к ускользающей добыче и «чистый» подъезд сыграет роль укрытия. С другой – хрен его знает чего сейчас ожидать от людей, если они тут есть.
Я на всякий случай взял нож в левую, а в правую снова пистолет. Левой орудовать ножом не очень удобно, конечно, но хоть так. Игорь остановился у двери, ведущей к коридору и квартирам. Я напрягся, крепче сжал оружие. Игорь начал тянуть дверь на себя и с той стороны что-то щелкнуло.
Я достаточно смотрел фильмов, чтобы знать, что означает такой щелчок. Еще по «Бригаде» запомнилось. В Чечне я не попал в самую жесть, но страху тоже понатерпелся. Этот негромкий щелчок напугал меня до усрачки не хуже других. Похоже нам ****а. Хорошо, что хоть не в обосраных штанах подохну – последние дней пять мы питались исключительно алкоголем.
Но удача не покинула своих вечных прошенцев. Растяжку ставил, видать, какой-то профан. Я успел отпрыгнуть вниз по лестнице, жестко отбив грудь и локти. Затупивший Игорь медленными шагами поднялся вверх по лестнице, отгородившись стеной, и только тогда рвануло.
Дверь разнесло на крупные части, обломки забарабанили по стенам полу и потолку. Взрыв в замкнутом пространстве – смерть твоему слуху. В уши набилась вата, я почувствовал как вылупились у меня глаза. Если открыл бы рот, было бы легче, но у меня он оказался закрыт – я думал как бы не оставить зубы на ступеньках при падении.
Под черепом гуляло эхо беспрерывного звона. Я, мотая головой и беззвучно матерясь, с трудом встал. Дверь, этажом ниже, в тишине и звоне распахнулась, и оттуда вывалился здоровый чувак, весь в черной омоновской броне. Я, хоть и был в беззвучном режиме резво сообразил, что ружье, которое он держит в руках – натуральная двустволка. В тесноте подъезда с такой дуры даже целиться не надо! Единственное, что я успел сделать – откатиться к стене, слегка прикрывшись краем лестницы. При этом чуть сам себя не прирезал своим же ножом.
Громоподобный грохот, которого я ожидал, сквозь вату дошел негромким хлопком. Дробь разнесла край лестницы и я, было, подумал, что тут моей удаче конец, вместе со мной. Десятки мелких кусачих крупинок впились в тело, а сверху обрушилась целая лавина пыли штукатурки. Я заорал, думая что сейчас ливанет моя кровушка, но даже голос свой едва расслышал. Подыхать так с песней, а тут и ора собственного не услышишь!
Выброс адреналина при серьезных повреждениях тела, может дать человеку еще несколько секунд сознательной жизни. Многие почему-то любят в эти последние мгновения повспоминать жизнь, или, там, фотки родных покрутить перед внутренним взором. Я предпочел палить с дедова ТТшника.
Бесстрашно просунув руку меж развороченных железных перил – а что мне терять? – я начал стрелять. Я глядел на дульные вспышки пистолета и жирно блестящие дымящиеся гильзы, легкие хлопки сопровождали каждый всполох огня. Рука при отдаче билась о перила, но я это даже не замечал. Я подумал, что умирать, не так уж и больно – природное обезболивающее у наркоманов и алкоголиков, видимо, работает куда лучше.
Я бездумно щелкал спусковым крючком опустевшего пистолета, в ожидании того мига, когда смерть придет и навсегда погасит мое сознание.
Но пришел только Игорь. С носа у него фонтаном лила кровь, один глаз налился кровью из лопнувших капилляров. Он смешно разевал рот, прямо как в беззвучном старом кино. Игорь перегнулся через перила, заливая кровью лестницу и скол от попадания дроби на ней. Потом повернулся ко мне и, взяв за лацканы пиджака, поставил на ноги. Он и меня всего залил кровью, но в тот момент, я ничего не заметил.
Я понял что жив и даже твердо стою на ногах. Царапины на теле саднили, а по лицу бежала теплая струйка, но я все чувствовал! Какая замечательная мысль, я почувствовал себя таким легким, будто выкурил за раз целый вес пона. В груди защемило от обретенной мной доброты ко всему миру. Размахивавший тесаком Игорь, что-то еле слышно кричащий мне, уже не казался злобным маньяком. Кем бы он ни был, ведь он спасал меня уже с дюжину раз. Верный друг, хоть и конченный псих.
Верный друг с размаху залепил мне затрещину. Чертова вата из ушей наконец-то пропала я вновь обрел слух. Сердечно поблагодарил за это Игоря. Метод грубый, зато действенный.
- Ну ты везучий сукин сын. Видел бы ты как все выглядело со стороны – с тебя облако крови выбило, я думал ты уже фарш. Он с двух стволов засадил, бля буду! А тебя только крошевом поцарапало!
Игорь снова перегнулся через перила, оглядывая следующий лестничный пролет.
- Ну ты крут! Ты еще и этого пидораса походу уложил! Пошли, глянем, я пока первый…
Я не мог собрать мысли в кучу, на меня вновь повеяло бредовой нереальностью происходящего. Что за ****ое дерьмо, что за ****ец!? Как мир так быстро скатился в средневековую анархию и абсолютную жестокость? Я даже ничего не успел сделать тому мудаку! И растяжка… Этот человек предпочитал убить любого кто попадет в подъезд. То что это он поставил ловушку, сомневаться не приходилось.
Это чудовище и вправду пальнуло в меня сразу с двух стволов. Когда мы спустились по лестнице он безуспешно пытался запихать патроны в приемники, но пальцы не слушались его. Кровь лилась из распахнутого рта, глаза под прозрачным стеклом каски выкатились, взгляд блуждал. Легкий полицейский бронежилет был зловеще вмят внутрь. Да уж на таком расстоянии пуля из ТТ не оставляет шансов своей цели. Даже если положить что жилет не пробит – все внутренности жертвы отбивает к херам. Человек плевался кровью, роняя очередной патрон мимо патронника. Кровь изо рта… Легкие его, наверное, превратились в альвеолярную кашку.
Игорь налетел на распростертого на лестничной площадке человека сразу, без всякой заминки. Умирающий в последний момент хотел что сказать, но лишь подавился своей кровью, и тесак Игоря прервал его жизнь, разворотив горло под ремнем от каски. Я даже сказать ничего не успел, как красный фонтан забрызгал все стены пол и даже потолок.
По трезвому размышлению я бы конечно не позволил этого – доспехи омоновца стали бы отличным бонусом для кого-то из нас. Но я, в тот момент, еще витал где-то в облаках своих переживаний за судьбу мира и смотрел на казнь абсолютно равнодушно. Какая разница теперь? Может это и не казнь вовсе, а милость. С разбитой грудью, сейчас ему уже не было спасения.
Игорь передал мне двустволку которая чуть не стала оружием моего же убийства. Надо признать достойное оружие. По роду деятельности я неплохо разбирался в оружии – теневой мир России место опасное и коварное. Я выбрал специализацию оружейника именно за количество наличных стволов. Ну и за наличность, которую платили теневые бродяги за эти стволы тоже.
Я держал в руках произведение искусства. Горизонтальное двуствольное ружье, в котором я узнал ручную работу мастеров Тульского ОЗ. Витая резьба покрывала стволы до окончания цевья из лакированного красного дерева. Курки выполнены в виде оскаленных собачьих пастей. Крутая штука, смертоносная!
Я опустился и поднял с залитого кровью пола два патрона. Он так и не смог перезарядить стволы, но я закончил это за него. На «жопе» патрона разглядел маркировку и ужаснулся. Картечь!? 8,00…
Я посмотрел на стену, куда угодил заряд и невольно выругался. Почти со всей стены осыпалась штукатурка, под потолком было несколько выбоин глубиной в кулак. Я поежился.
Игорь бесшумно обыскал труп – профессиональный навык – и нашел еще коробку к ружью. Живем! Перевернув труп, Игорь пришел в восторг – за спиной в ножнах защитного цвета обнаружился новенький мачете странной формы, больше похожий на футуристический короткий меч. Игорь поспешно содрал ножны с тела и теперь весело тыкал клинком в разные стороны.
Я привлек его внимание и кивнул на дверь. Он фыркнул и зашептал:
- Я уже открывал, помнишь?! Давай ты, тебе видал как прет?
Рисковать не хотелось, но спорить было трудно. Шел только третий от катастрофы день, а я уже был на волосок от смерти пару десятков раз. Но жив же еще… Как впрочем и Игорь.
Я аккуратно подошел к двери. Ремня на ружье, к сожалению не было, и я прислонил его к стене. Тут я понял что забыл кое-что наверху. Я поднялся и вернулся со своим ножем и дедовым ТТшником. Извлек из внутреннего кармана пиджака целый магазин и зарядил ствол. Пистолет, по количеству спасений моей задницы, приближался к Игорю.
Я запихнул нож в задний карман и, дав знак Игорю, пинком распахнул дверь, сам отвалившись за стену. Отличный трюк, он не давно спас Игоря, но в этот раз все было не так. И досталось опять мне!
Яркая, слепящая вспышка и мгновенно вернувшаяся в уши вата опять выбили меня из колеи. Я почувствовал что упал на лестницу, отшибив зад. Тут же меня вырвало, ебучая вспышка резала глаза и не проходила, светя и светя!
Сколько времени я провалялся там, с трудом сдерживаясь, чтобы не выцарапать себе глаза, даже сказать не могу. Глухой и слепой. Я был сиранул от страху, но мне итак было ****ец как херово. Но выживать надо.
Зрение наконец вернулось, размытое и засвеченное, глаза мои истекали слезами оставлявшими дорожки на пыльной коже. Я увидел, что Игоря почему-то нет. Я постучал по уху ладонью, но звук не возвращался, зато я обнаружил кровотечение из ушей. Вот ****ый урод, это же свето-шумовая! Поставил световуху в растяжку, а сам, наверное, перешагнул, когда вылазил. Злость напала на меня, но тут же сменилась любопытством. Мужик что-то охранял до последнего. Наверняка семью. Где же Игорь?
Тут, к моему удивлению, резко вернулся слух. Словно бируши из ушей достали. За стеной, куда вела дверь, послышалась возня, а потом начали стрелять. Но у Игоря не было ствола…
Я, отринув мысли, схватил двустволку и пихнув ногой, опять распахнул проклятую дверь. Стволы были очень длинными, но я ловко взял коридор на прицел, благо пространства хватало.
Игорь боролся с еще одним «омоновцем». Он пустил мужику кровь, забрало шлема было все заляпано, но тот отчаянно сопротивлялся. Тут Игорь достал его коленом в дышло и откинул от себя пинком.
Я сделал два шага вперед и оказавшись рядом с Игорем, без зазрения совести разрядил один ствол в омоновца. Он так и не успел выпрямиться, ноги сложились вперед, его буквально вдавило задницей в пол. Уже мертвое тело отнесло к повороту коридора и прислонило к стенке, аккурат под счетчиками электричества. Игорь пнул меня в ногу и отобрал ружье. Проклятия, сыпавшиеся из его рта, оскорбляли этот мир не хуже присутствия мертвецов. Хорошо я немного подоглох и половину не разобрал.
Игорь привалился к стене перед поворотом. Я вернулся на лестницу за вновь забытым мною пистолетом. Протер раритетное оружие от своей блевотины. Игорь дождался пока я вернусь, и отважно шагнул за угол, выставляя вперед стволы. Секунду он осматривал пространство, потом юркнул обратно за угол.
- Там ничего, и все двери закрыты. - Я сам подошел и выглянул в коридор.
Игорь прав, стандартная планировка четыре квартиры, по две с каждой стороны и все закрыты. Следов того, что «омоновцы» жили прямо в коридоре, тоже не было. А значит, услышав взрыв гранаты, они велели домочадцам запереть и не открывать никому кроме них. А сами побежали посмотреть что к чему. Ну или как-то так. А значит…
Я за ногу подтащил тело второго «омоновца» к себе, затем за угол. У этого доспехи сильно пострадали; были уничтожены крупной дробью каска и плечевые пластины. А внутри еще и кровью залило наверняка. Но выбора нет, надо же что-то предпринять. Я рассказал о своих мыслях Игорю и он заворчал что не хочет лезть в кровавые доспехи. Тогда я предложил спуститься проверить еще этаж и Игорь угрюмо замолчал. Им было легко манипулировать. Всегда найдется вещь которую он не хочет делать сильнее, чем та о чем просишь его ты.
Он пошел на лестницу и с бранным шепотком втащил тело первого «омоновца» в коридор и сразу преступил к раздеванию. Я первым делом изъял у своего трупа пистолет. Последняя судорога камнем свела покойнику пальца, и пришлось потрудиться. Я передал пистолет Игорю.
Переодевание в «омоновцев» заняло минут десять. Надевать кровавую броню на майку и трусы не хотелось, и я натянул все поверх своих брюк и пиджака. Ловкости у меня конкретно поубавилось, зато я почувствовал себя реально круто бронированным. Доспехи были качественными, специальное производство для высших оперативных служб России. На каждом элементе были застежки и регуляторы, но сейчас времени подогнать обновку под себя не было.
Игорь выше меня, одного роста с мертвым «омоновцем», ему доспехи подошли в пору. Шлем моего был непригоден, как и наплечные вставки, но посмотрев на себя в стекло, я убедился что понять кто это все равно невозможно. Кровь залила мне все лицо и шею, волосы промокли от нее и слиплись, торча в разные стороны. Сам-то себя не узнаю. Я кое-что задумал и предложил Игорю:
- Устроим небольшой спектакль? Пальнем пару раз, типа отбиваемся, а потом пойдем туда. Если повезет, поверят и сами откроют.
- Ну ты долбоеб! Думаешь они не видели как труп прилетел!? Видел, там камеры сверху?
- Иди нахер, выбора нету! Постреляй из пистолета, я жахну с ружья!
Игорь заворчал под нос, но достал из-за пояса пистолет. Тоже интересная игрушка 9 миллиметровый глок-21, хорошее оружие. Правда, против мертвяков не очень эффективное, как мне подумалось. Слишком маленький калибр, такой пулей ногу сразу не перебьешь. Надо будет проверить. А пока…
Я взял ружье и, подойдя к Игорю, открыл дверь на лестничную клетку. У меня чуть не подкосились ноги.
Панический страх, не покидавший меня уже двое суток, заставил меня оцепенеть. Я тупо смотрел как другие слизывают кровь убиенного «омоновца» со стены. Два мужика и женщина, явно мертвые. У одного из мужиков даже рук не был и он нападал на стену, раз за разом толкаясь ногами в пол и оставляя куски кожи и плоти на стене.
Я бы опять обмочился. когда сзади меня схватила рука, но видимо влага вся вышла с потом и прочими жидкостями. Но это был Игорь. Он побелевшими глазами уставился на меня, но видимо хотя бы контролировал собственное тело – он поднес палец к губам. Пришлось мне сильно постараться, чтобы преодолеть себя и сделать шаг назад. Действие побудило разум к отрезвлению и, отходя, я успел оглядеть лестницу на крышу. Там никого не было и дверь была закрыта, как мы ее и оставили. Откуда же тогда эти здесь?! Все таки грязный подъезд!?
Времени разбираться не было, я аккуратно прикрыл за собой дверь, Игорь тут же заклинил ее подвернувшейся шваброй. Мертвецы за дверью подозрительно захрюкали. Один начал повизгивать. Сейчас представление начнется и без нашей помощи. Что ж, так оно хотя бы будет реалистичнее…
- Давай, берем их и отходим к дверям. Так точно поверят.
- Ты что ебнулся!? Нам же ****ец…
- Это только страх, ты же сам знаешь! Давай уже, не очкуй, телка ссаная! – тут я переборщил, Игорь не терпел унижения его мужественности. Результата я добился, но получил за это поддых. Зато Игорь перестал бояться и передо мной опять стоял кровожадный маньяк, хладнокровный и опасный.
Как только я снова смог дышать, мы приступили к делу. Игорь открыл дверь и я тут же усадил с ружья в задницу товарищу в драных грязных джинсах. Он выглядел самым целым, а значит представлял наибольшую опасность. Картечь перебила его пополам, на стене и полу сразу же образовалось огромное кровавое пятно.
- Руби руки, и пусть прут за нами туда!
Игорь ,сразу после моего выстрела рванулся вперед, одной рукой придержав открытую дверь. Второй он наотмашь рубанул уже вставшую к нему рожей мертвую девку. Изящный короткий клиночек оказался страшным оружием – мощный удар Игоря отсек сразу и руку и пол головы. Игорь отскочил и отпустил дверь. Она уже почти закрылась, когда в проем влетел безрукий мертвец. Он с визгом вмазался в мусоропровод и упал на пол, суча ногами в попытках встать.
Я переломил стволы и запихал оба патрона.
Игорь берцем пнул мертвяка ко мне. Я тоже зарядил ему по размазанному лицу, протолкнув еще дальше в коридор по окровавленному бетону. Кажется, челюсть хрустнула – вот и хорошо, кусаться меньше будет.
Игорь пинком распахнул дверь и тут же, ударом снизу верх отсек влетевшей мертвячке вторую руку. Верхняя половина головы уже отсутствовала и она стала слепо тыкаться обрубком в стену, оставляя кровавые мазки.
- Все, делаем вид, что отступаем! Представь себя актером в какой-нибудь "Обители Зла" или типа того!
- Я, ****ь, круче актера! – он пнул другую по заду и она покатилась ко мне. Я вздохнул и выбежал за угол поворота, мимо поднимающегося безрукого мужика. Я замахал руками в сторону дверей как утопающий, призывая на помощь. Не поверите, какого было мое удивление, когда я услышал щелчки открываемых замков.
Из-за угла коридора вылетела мертвячка, а следом за ней появился Игорь. Он-то даже не замешкался, с места рванул со скоростью пули к едва открывшейся двери. Я понял, что дело в шляпе и решил разобраться с мертвыми, чтобы потом не морочиться. Мой мертвец уже поднялся на ноги и теперь бежал на меня. Я также выстрелил одним стволом в пах, как уже сделал с его дружком на лестничной площадке. Скорость, с которой мертвяк летел на меня, осталась, только полетел он уже обратно, ноги его затрепыхались, как тряпки на ветру. Его прособачило по стене коридора, оставив длинный влажный след.
Игорь с грозным ревом рванул на себя тяжелую входную дверь. Я успел заметить испуг на лице женщины, которая ее открыла. Игорь ворвался в квартиру и пинком в живот отправил эту женщину на пол. Я влетел следом за ним и захлопнул дверь в квартиру, решив что безрукая и безголовая мертвячка особой опасности уже не представляет.
Женщина хрипела на полу, сжавшись калачиком, из комнаты послышался плач и девчачий голосок.
Да тут целое гнездо!
Я оглядел заставленный коробками просторный коридор, переходящий в еще более просторный зал. Там тоже повсюду стояли горы коробок. Если это запасы жратвы, то мы очень удачно зашли. С другой стороны задерживаться здесь я не собирался, нужно было только передохнуть и переждать грядущую ночь.
Игорь подскочил к зашевелившейся женщине и приложил рукояткой пистолета в затылок. Он вскрикнула и повалилась без чувств. Игорь знает ,как обращаться с дамами. Так он, по крайней мере, сам утверждал.
- Мам? Что там такое? – голос шел из дальней комнаты, дверь была в другом конце зала. Я протопал в грязных ботинках по пушистым белым коврам, оставляя четкие следы гари и крови. Как символично. Со мной и Игорем в эту чистую светлую квартиру пришли боль и страдания, грязь и кровь.
Гостиная была шикарно обставлена и поражала своей ухоженностью и модной обстановкой. Большая плазма в серебристом корпусе, огромный и длинный диван, серо-стальные тона в белом снежном пространстве. Да уж богатенько живут, а ведь мы даже не подобрались к центру Москвы.
Поправочка – жили. Теперь все это говно ничего не стоит.
- Пап, это ты? – дети. Я еще не решил, что делать, но что будет делать с женщиной, по ходу их мамой, Игорь, сомневаться не приходилось. Из-за двери послышалась возня, тихий шепот. Я замер перед дверным проемом, вход был приоткрыт. Рисковать шкурой даже ради детей не очень хотелось. Поэтому я открыл дверь пинком, а сам шагнул к соседней стене и прижал ружье к себе. Из двери вывалилась девчонка лет пятнадцати и начала палить по стенам и потолку из небольшого пистолетика. Пришлось успокоить ее прикладом в затылок. Она мягко упала на ковер и стихла. В комнате зарыдал ребенок, сразу же к нему присоединился еще один детский голос.
Только детского ора нам не хватало, Игорь в коридоре матерился, поднимаясь с пола.
- Эта сука попала в меня! – и правда, на «омоновском» бронежилете была новая вмятина, немного выше талии. – Мразь хотела отстрелить мне ***, я ей жопу порву! – Игорь не шутил и, поднявшись, двинулся к вырубленной мной девчонке. Это надо было предотвратить, но затея рисковая – Игорь сейчас нестабилен. Я решил хитрить:
- Погоди с этим, вдруг еще кто-то с оружием есть. – сам я в этом уже сомневался. Дети продолжали плакать.
Игорь настороженно замер. Потом с тупым видом спросил:
- А ты дверь запер?!
- Пойди, проверь, будь добр. Заодно аккуратно посмотри, что там на кухне. Если что позови сперва меня, окей?
- Заткни уже этих ублюдков, или я сам заткну. – пришлось кивнуть. Я зашел в комнату.
Она была выполнена в синих тонах, а под высоким потолком были нарисованы стилизованные облака. Посередине огромная кровать под легким голубым балдахином. У этого царского ложа стоит деревянная детская кроватка. Ничего опасного вокруг не было, даже больших шкафов не видать.
На постели лежала девочка, лет наверное семи-восьми, и прижимала к груди сверток одеял и пеленок. Когда я вошел в комнату, оба ребенка мгновенно стихли. Словно почувствовали, что от этого зависит их дальнейшая судьба. Тишина тяжестью навалилась на меня. Я вышел на середину комнаты и посмотрел на девочку на кровати.
- Вы должны сидеть тихо, понятно? Посидите тихо и мы скоро уйдем.
- Кто вы? Вы друг папы, тоже полицейский, как и он? – я только теперь сообразил что закован в броню… кто он ей был, брат, наверное?
- Да, я тоже полицейский и папа сказал, чтобы вы слушались меня, пока его самого вызвали на работу. Я буду вас защищать, пока он не вернется. Но ты должна слушаться меня, и не задавать лишних вопросов – твоя безопасность может напрямую зависеть от этого. Меня зовут Кирюша.
- Я Таня. А это Анютка… - девочка приподняла сверток. - Где мама и Маша? И почему вы весь в крови?
Я поморщился, я уже узнал все, что мне нужно и теперь надо было мягко отстранить детей от происходящего. Думать о том, что мы, походу, положили и батю, и единственного пацана в семействе, не хотелось. Я прошелся по комнате, осмотрелся.
Большая комната, из мебели, кровать, два комода и множество столиков. Комната имела туалет и ванную, я заглянул туда, но ничего интересного не нашел. Не мешало бы, конечно, привести себя в порядок, но это сейчас не первая необходимость. Очень обидно будет получить пулю в спину от кого-нибудь, затаившегося в квартире.
Я с сожалением покинул ванную, приложил палец к губам, дав понять девочке чтобы сидела тихо. Я прошел через белый зал, девчонка и женщина лежали неподвижно, и вернулся к входной двери. Над аркой, ведущей из зала в прихожую, я заметил классную вещь – длинные ножны из черной кожи с серебристыми нашлепками, висели под потолком. В них торчала рукоятка с черным завитым эфесом. Я пододвинул банкетку с телефоном и факсом под арку и забравшись на нее, снял саблю с креплений. То что это именно сабля, было сразу понятно по изгибу ножен.
Да росточком я не очень, но это мой плюс – будь я побольше, валяться мне простреленному на той лестнице.
Мамаша зашевелилась и я приласкал ей затылок прикладом ружья; надо что-то с ними обеими делать. Никто даже не потрудился забрать выпавший из рук девчонки, Маши, судя по всему, пистолет. Я поднял и запихнул его за пояс. Какой-то маленький револьвер.
Хотя на кого тут надеяться, на Игоря? Нет, только на себя…
Я опоясался ремнем с саблей через грудь, поставил ружье к банкетке и подхватил девчонку на руки.
Я вышел с ней в прихожую, проверив входную дверь. Хотя я сам, лично, запирал ее, как только мы ворвались в квартиру, теперь она была открыта. Да уж, Игорь исполняет.
Коридор направо вел к кухне и еще одному сан-узлу. На кухне метались тени и громыхала посуда; позвякивало стекло и слышалось пыхтение. Я быстро пронес девчонку и запер в туалете, предварительно осмотрев его на наличие оружия.
Я быстро прокрался на кухню и чуть не выпал от происходящего. Игорь сражался в единоборстве с дедком в тельняшке. Посреди такой же белой, как и зал, кухни валялось опрокинутое кресло-каталка, а большой обеденный стол был сдвинут к краю застекленного эркера. Электричество в Москве все еще было, хотя вчера уже начинались перебои. Большая люстра ровным белым светом освещала чистую кухню, модную и крутую, под стать всем хоромам. То есть раньше она была чистой, а теперь на полу были капли крови и осколки битой посуды.
Я опешил, поняв, что дед побеждает. Полузадушенный Игорь уже начинал синеть, а дед умудрялся еще и бить его об пол головой. Притом, что ноги, похоже, у деда не работали. Я звонко извлек саблю из ножен.
- Это не твое оружие.
Дед посмотрел мне прямо в глаза, сказав это, и я отступил на шаг. Он даже не прекратил стучать головой Игоря об пол. Такого бешеного взгляда я не видел даже у моего друга-маньяка. Недаром этот дед даже без ног скрутил Игоря. Я достал из пиджака ТТ и ткнул деду в лицо.
- Ты, дед! А ну отпусти Игоря, а то задырявлю. – я взвел курок в доказательство своих серьезных намерений. Дед гипнотизировал меня своим взглядом, палец ослаб на спусковом крючке. Но тут он пустил шею Игоря и тот шумно вздохнул, отвалившись в сторону. Только-только задышав, он быстро, по-крабьи, отполз от деда в другую часть кухни и привалился там к стене.
Такого страшного врага нельзя оставлять в квартире на ночь.
Эта мысль ясна, и она кристально сияла в моем мозгу. Я спросил прямо и о самом нужном:
- Где водка?
Дед унизил меня долгим взглядом, но в конце концов указал на угловую полку кухонного шкафа. Я, не опуская пистолета, медленно открыл нужный шкафчик. Прозрачные бутылки действительно были там. И рюмки тоже. Я убрал саблю и взял три.
- Может, ты сядешь обратно в кресло, зачем валяться у себя же на полу? Поговорим, познакомимся…
- Это не твоя сабля. Положи, где взял.
- Ошибаешься, дед, теперь моя. У тебя тут большая семья, а все мужики мертвы, мы сами сняли с них эти доспехи. Не лучше ли, если оружие будет у того, кто сможет защитить всех?
Игорю было похуй на переговоры. Он достал из-за пояса пистолет и снабдил голову деда пулей. Мозги и кровь забрызгали замечательную сверкающую белую кухню. Я не мог его осуждать – и сам пытался заставить себя это сделать. Слишком страшный противник – его нельзя оставлять в живых. Но я хотел, чтобы он сперва хотя бы залез в кресло, чтобы не затаскивать самим. Я разлил в три рюмки. Подошел Игорь и мы выпили две из них.
Потом усадили деда в кресло и покатили к выходу.
Тут случилось непредвиденное.
Из гостиной выскочила мамаша и пальнула из двустволки, уперев приклад в живот. Нам это не повредило - труп деда прикрыл, а вот ее снесло на стеклянный шкаф. Она разбила его спиной и глаза ее расширились от ужаса и боли. Из шкафа потекла темная кровь. Нам снова несказанно повезло. Почти весь заряд картечи ушел в крупное тело деда, каталку отнесло на меня и сбило ею с ног. Игорь выматерился и всадил в и без того уже умирающую женщину, три пули. Глаза ее остались открытыми, но остекленели, как стекло, что обагренными копьями торчало из ее живота.
Я выбрался из под деда и коляски. Вот я же не хотел никому больше вреда, лежала бы себе, так нет! Чертова героиня оставила своих детей без последнего взрослого человека в семье. Без самой себя.
Пока избавились от трупов, вытащив их к лестнице и, заодно, оттащили туда шевелящиеся обрубки Других из коридора, младенец опять поднял плач.
Мы вернулись в квартиру, но пошли в первую очередь на кухню, не обратив на десткие крики внимания. Я налил по сотке, мы опрокинули. Страх по-тихоньку отпускал, меня начинало трясти. Игорь мрачно смотрел на груды битого стекла в коридоре – картечь разнесла длинный зеркальный шкаф.
- Вот же тупая баба, а могла быть живой быть! Я подумываю о присуждении ее смерти первого места среди наитупейших, из тех, что мы видели. Помнишь мужика, который сел очком на лицо Другому? Эта дура убилась даже без участия мертвых!
- Точно. Только что теперь делать с детьми?
- А сколько их там? – Игорь потянулся к стойке и взял налитую для деда рюмку.
- Две девчонки, плюс та, что палила по нам.
- Ей точно ****ец, я ей жопу разорву, а потом кончу. – Игорь еще не остыл от всех событий. Он яростно опрокинул в себя водку.
- Это может подождать, ты только не давно поимел ту таджичку.
- Она страшная была, а тут свежее, хех, молочное мяско, ахах! – он начинал веселеть, а это было одно из немногих положительных качеств его души. Пьяный Игорь доброе и покладистое существо. Я разлил еще по сотне. Бутылка стремительно пустела, и я был вынужден слазить в присоветованный дедом шкафчик. Там ровным рядом стояли с десяток бутылок. Я добродушно рассмеялся – живем. На кухне детский плач был почти не слышен, а Игорь разыскал пульт и включил плазму.
Не мешало бы посмотреть что происходит в издыхающем мире, но плач назойливо нудел на заднем фоне и мешал мне сосредоточиться. Надо было разобраться с этим.
Я предложил тост за то, что мы всё еще живы и удачно зашли в гости. Игорь поддержал.
Я указал ему на холодильник, а сам пошел к коробкам. На кухне, в отличие от остальной квартиры их было немного – три стопки до потолка. Я попросил Игоря достать мне одну – у самого меня роста не хватало. Игорь поставил коробку передо мной и полез в холодильник. Заглянув туда, он удивленно присвистнул.
Я тоже глянул и поразился полноте и изобилию продуктов. Оставалось проверить еще кое-что…
Открыв коробку, на ней не было ни маркировки, ни надписей, голый картон, я убедился в своей правоте. Коробка была плотно забита армейскими сухпаями. Очень замечательно.
- Видал какие, братан? – Игорь как и я служил в Чечне, там и познакомились. Там таких роскошных пайков нам не выдавали. Я кинул Игорю одну тяжелую коробку. Это займет его на некоторое время.
В коридоре под ботинками моими хрустело стекло. Какая же дура… Как же все не удачно получилось в этом плане! Будь жива мамаша, заперли бы их вчетвером и никаких проблем, а теперь… что ж, в нашем новом мире взрослеть всем придется быстрее, если жить охота. Самая старшая девка станет за главную, самому мне возиться с малолетками точно некогда будет. Долго сидеть в этом уютном гнезде нельзя. Во первых, я боялся пожара, но страшнее всего казалось потерять единственный шанс сбежать из адской Москвы. Через день-два, живых на улицах не останется, а пробиться через орду мертвецов нечего и думать.
Я подошел к туалету, где запер старшую из девиц. Маша, вроде бы…
Я открыл дверь и она бросилась на меня, ткнув шваброй в бронежилет. Было ну ооочень больно. Видимо у них подобные героические глупости - это семейное. Девчонка еще и запнулась об порожек и точно умерла бы на битом стекле, устилавшем пол, прямо как ее мать, если бы я ее не поймал.
Она пыталась брыкаться, но, несмотря на то, что ростом лишь немногим уступала мне, ничего сделать не могла. Я мелкий, но крепкий, хоть и подрасплылся со времен службы.
Закинув ее на плечо, я прошел по стеклу в коридоре и перешел в белый зал. Теперь уже не такой белый – под аркой пушистый белый ковер пропитался кровью мамочки семейства. Ну и мои следы – следы демона в чистом мире наивности. Девчушка на плече перестала брыкаться и тихо заплакала. Этого я уже не выдержал.
Я поставил ее перед собой, лицом к лицу и, сняв перчатку от «омоновского» костюма, дал пощечину. Не сильно, но отрезвляюще.
- Ты видела, что творится на улице? – я спросил это грозным, но спокойным голосом. Она кивнула.
- Понимаешь, что происходит здесь?
- Вы всех убили… - на глазах у нее выступили слезы, но смотрела она зло и упрямо.
- Не всех, мы и этого не хотели. Там, в комнате, твои сестры. И они нуждаются в тебе, ты последняя, кто может о них заботиться.
- Кого ты убил? Мою мать, отца, брата?! – слезы потекли крупным градом, и девчонка получила еще одну пощечину.
- А ну хватит херней страдать! Еще успеешь! В городе оставаться нельзя, мы выдвинемся через день. Если тебе дороги те, кто остался, советую быть с нами помягче. Мой друг Игорь, который убил твоего деда и мать, очень не против сегодня отдохнуть перед тем, как лечь спать… поняла?! – тут впервые я заметил в ее взгляде страх. Это хорошо, очень хорошо. Пусть лучше она боится Игоря, это абсолютно правильное и полезное чувство по отношению к нему. Я решил додавить:
- И если он не передумает, то потом уже не оставит никаких свидетелей! А заставить его передумать могу только я! – на самом деле это была водка, но ей об этом знать ни к чему. Какой смысл в фокуснике без фокусов?
Она судорожно вздохнула, утерла глаза и посмотрела на меня. Тут я против воли отметил что у нее безумно красивые глаза. Из тех, которые меняют свой цвет на протяжении всей жизни, насыщая и концентрируя изумрудно-зеленый цвет.
- Что мне делать? – она, похоже, не заметила моей мимолетной задумчивости. Может еще не научилась такое замечать.
- Вот это уже правильный подход. Иди, успокой сестер, и посидите тихо, пока я попытаюсь переубедить Игоря. - я развернулся, но остановился на половине пути к арке. – И без фокусов, Маша, не забывай – мы единственные теперь, кто поможет вам выбраться из города. Может быть. Смотря на ваше поведение. Если что-то нужно будет, позови Кирюшу.
Девушка ушла в комнату к сестрам, а я пошел на кухню. Весь этот кровавый ужас вокруг сильно бередил мой жажду. На кухне я обнаружил Игорь, он распотрошил паек и теперь баловался со спичками, найденными в нем. Я подошел к стойке и разлил оставшуюся в бутылке водку. Заглянув в холодильник, я взял продукты и соорудил горку бутербродов. Выложил на блюдо.
Игорь не зря присвистнул, заглянув в холодильник. Он и снаружи выглядел огромным, занимая почти половину стены кухни, а открытый и вовсе поражал разнообразием пищи. Бутеры делал с икрой и маслом, красной рыбой. В морозилке нашел целую гору мороженных пицц и сосисок в тесте. Их тоже сготовил.
Мы с Игорем выпили, и принялись за еду – постоянный страх, стресс и беготня пробудили во мне зверский аппетит. Пришло время узнать, как в мире происходит апокалипсис. Игорь не смог найти работающего канала, но мне это удалось.
В полумрачной студии новостей сидела журналистка и уже виденный нами генерал с перевязанной головой. И журналистка, и генерал, похоже, не спали с начала конца света, жуткие синяки под глазами женщины не удалось замазать даже тональником.
- Как вы прокомментируете слухи о том, что президент покинул столицу и сейчас находится в убежищах на Урале?
- Никак. Власть занимается своими делами, я – своими. У нас множество других вопросов для обсуждения, и я отдаю предпочтение тем, которые помогут людям выжить. С такой скоротечной и смертоносной эпидемией человечество еще не сталкивалось.
- Вы можете рассказать людям что-то новое, касательно этого… заболевания?
- Как выяснилось это и не заболевание вовсе. Человек «меняется» под воздействием неких частиц, ранее неведомой энергии. Ученые считают, что процесс изменения в чем-то схож с воздействием на человека радиации.
- Радиация не возвращает мертвецов к жизни.
- Эта энергия, мы называем ее «универсальной», тоже не оживляет мертвецов. Процесс начинается в каждом живом организме, но у всех проходит по-разному. Если реакция отрицательная человек меняется, неважно жив он или мертв. Похоже у этой «универсальной» энергии нет понятий о жизни и смерти.
- А что происходит, если реакция положительна?
Генерал замялся, человек в военной форме с нашивками полковника подал ему большие наушники и что-то коротко прошептал.
Генерал извинился и надел наушники, внимательно слушая, что в них говорят. По лицу его нельзя было понять слышит он что-то радостное, или напротив , страшное. Потом он снял наушники, вернул их полковнику и негромко добавил пару слов. Полковник кивнул и вышел из объектива камеры.
Я налил нам с Игорем по сотне.
Генерал в экране плазмы вновь заговорил:
- Прошу прощения, на чем мы остановились? Ммм, ну да, положительная реакция на воздействие универсальной энергией… об этом мы знаем еще меньше, чем обо всем остальном. Скажу одно – если организм человека вступает в симбиоз с этой энергией, то получает возможность манипулировать различными силами и… обретает сверхъестественные способности. Сверхъестественные – несколько не подходящее слово. По сравнению с индивидуумами, которые нам встречались с момента падения первого Осколка, человек-паук и супермен отдыхают в сторонке.
- Можно по-конкретнее? Что-то, что поняли бы наши зрители?
- Сожалею, но пока это секретная информация.
- Что ж, тогда такой вопрос: сколько всего Осколков упало на Землю?
- По нашим данным это число уже превысило три сотни и продолжает расти… ранее Осколки падали лишь на крупные города, в большие скопления людей. Но, по последним данным, бомбардировке начали подвергаться и маленькие города и населенные пункты. Конкретно в России мы имеем уже тринадцать Осколков, последний упал три часа назад на город Абакан – столицу республики Хакассия.
- Каково общее положение вещей в стране, господин генерал? Если начистоту?
Генерал замолчал и в раздумьях схватился за повязку на голове. Решив что-то во внутренней борьбе он заговорил ровным и твердым голосом:
- Уважаемые сограждане, я уже не смогу напугать вас больше, чем вы уже напуганы. Поэтому буду откровенен. Страна погибает под натиском этих… Других. Дела плохи – по самым неточным подсчетам, почти половина населения страны мертва. Или меняется. Крупные города были заранее обречены на гибель из-за высокой плотности населения и мало количества оружие на его душу. Москва горит и переполнена беженцами, неизвестно сколько людей гибнет сейчас в попытке сбежать из города. В связи с этим, командование армией запрещает всем выжившим покидать дома. Через два дня мы приступим к полномасштабной эвакуации Москвы, Петербурга, Волгограда, Екатеринбурга, Омска, Перми и других городов, с одним и более упавшими осколками. Для этого будет задействована военная авиация и техника. До того времени покидать убежища запрещается.
- Как армия, сократившая свое число почти вдвое с начала Катастрофы, способна обеспечить столь массированную эвакуацию?
- Люди бежали, столкнувшись с неведомой и страшной силой, но теперь они понимают, что справиться с напастью мы можем только сплотившись. Не только мы, Россияне, но и весь мир. Страны потеряли свои границы, теперь вся планета делится на живых и мертвых. Многие из тех, кто покинул ряды армии в начале Катастрофы, уже вернулись и были амнистированы. Также, те кто вернется в течение следующих двух дней, тоже попадут под амнистию. Новых же, способных к любого рода службе, армия готова принять в свои ряды. Все это вместе дает нам неплохие шансы на успешное осуществление эвакуации.
- Куда же будут вывозить спасенных людей? По вашим же словам, Катастрофа охватила весь мир и ситуация только ухудшается.
- Это не значит, что безопасных мест нет. Я только что получил сообщение от президента – он переносит столицу Российской Федерации в город Норильск. Штаб армии также переносится в Норильск, как и правительство. – генерал повернулся и выслушал кого-то за картинкой студии.
Затем откашлялся потрогал повязку на голове и заговорил:
- Добавлю, по поводу этой заразы… она передается не только через укусы уже обращенных, но и просто в пространстве. В этом универсальная энергия также схожа с радиаций – даже самые толстые стены могут не спасти от массированной волны этой…силы. Тем не менее, сейчас самаябольшая угроза это Другие, как их называют. Именно они заражают и убивают больше всего среди здоровых людей. Всех, кто хочет защитить своих родных, но не имеет для этого средств, армия зовет в свои ряды. Президент пока не объявил общей мобилизации, но такого развития событий мы не исключаем в скором времени. Всем военнообязанным прибыть в ближайшее доступное место дислокации армии, при себе военный билет, у родных паспорта. А теперь прошу меня простить, времени больше нет. – генерал встал с кресла и быстрым шагом вышел из кадра.
Я пережевывал услышанное вместе с красной икрой. Выпили по рюмашке. Игорь видимо не до конца понял что слышал, некоторые слова были для него, пожалуй, сложноваты. Я дошел до холодильника – невыносимо захотелось пивка. Порывшись, я разыскал двухлитровые баклахи на самом нижнем ярусе. Холодное! Идеально для конца света!
Кухня выглядела как-то странно, неправильно… Я вернулся, нашел стаканы и с помощью Игоря перетащил стол в центр комнаты. Уже лучше. Нашел пепельницу и разлил нам с Игорем пива. Игорь встретил это добродушным хмыканьем и подергиваньем ушами – высшая степень выражаемой им кому-то похвалы. В трезвом состоянии Игорь не был способен даже на такое ничтожное проявление чувств. Когда подойдет к концу первая баклаха, придет время уладить кое-какие вопросы…
Мы выкурили по четыре сигареты и двухлитровая соска подошла к концу. Я предусмотрительно завхатил из холодильника две. То было хорошее, разливное пиво, сохранившее в герметичности максимум возможного вкуса. К тому же хмельное, надписи были не по-русски, но цифры понятны на любым языке – 9,7.
Я разлил еще по сто и мы сразу же хлопнули, я закусил бутербродом, Игорь по своей привычке запил пивом. Можно начинать.
- Завтра с утра нужно выходить, нельзя здесь оставаться.
- Почему нет? Вроде все есть! – Игорь довольно улыбался, демонстрируя отсутствие переднего зуба.
- Ты сам знаешь! Через два дня они будут повсюду!
Что-то мелькнуло у Игоря в глазах – он понял, о чем я говорю. С ним довольно просто, если знаешь подход.
- Да-да! С утра. – мыслительные процессы в голове Игоря завертелись, и теперь нужно было подождать, чтобы понять куда они его выведут.
По телевизору вновь крутили приевшийся ролик. Он крутился на всех каналах в разных вариациях. Кадры начала рассвета мертвецов и заката человеческой расы и после них нудные советы как выжить в охватившем мир безумстве. Мол, не забудьте взять документы, припасы и оружие. По-возможности выключайте электроприборы во избежание пожаров. Не покидайте убежищ, пока вас не вынуждают. Какая глупость. Эти умники решили оттянуть таким образом время. А самое страшное - они, скорее всего, знают, что подписывают всем послушавшимся смертный приговор.
Но мы слушаться не собираемся, что мы с Игорем дураки что-ли? Мы за вчера и сегодня продвинулись совсем ничего, но почти достигли центра, дом, где мы находились сейчас, был уже внутри Садового кольца.
Почему мы идем в Центр? Дело в том, что у нас есть план. На него и уповаем.
А пока надо решить насущные проблемы. Игорь пора было вывести из задумчивости. Я разлил нам еще пива и сказал:
- Ну что, братан, опять в армию пойдем?
Игорь встрепенулся, глаза у него блестели.
- С какого ***?
- Тот дед в телевизоре сказал, что скоро всех призовут.
- Даже тех кто отслужил?!
- Ага, мобилизация типа. – такие словечки Игорю не по душе.
Он попытался нахмуриться, но брови его сами ползли наверх, и сдавшись он сказал:
- Ты тут это, не этого. Ты тут это, не того!
Я засмеялся и Игорь тоже заулыбался, выпили пива. Сейчас!
- Телки, чур, мои!
Игорь опешил, в непонятках уставился на меня. Потом до него дошло и он грязно выматерился.
- Вот ты говнюк! Дай хоть одну!
- Там для этого ни одна не подходит, и на кой они тебе?
Игорь подозрительно сощурился.
- А тебе?
Такого поворота я не ожидал. По сценарию задумывалось, что Игорь спросит, почему телки не пригодны, а мне придется его убеждать. Возможно, просто наебать. Но теперь надо было импровизировать и ничего кроме дурацкой правды в голову не шло. Я и ляпнул:
- Хочу вывести их из города.
Надо было видеть глаза Игоря в момент, когда он осмыслил услышанное. Пожалуй только ради этого стоило сказать правду. Это было настолько сердечное непонимание…такое можно увидеть в глазах ребенка, разве что.
Игорь бешено вытаращился на меня, огромные уши угрожающе дрыгнулись.
- Зачем?
- Просто так надо.
Я налил нам еще водки. Махнули.
Игорь был достаточно пьян, чтобы слушаться меня полностью. Хорошо, что когда он протрезвеет это мнение останется доминирующим в его сознании.
- Мы подохнем, если потащим за собой трех малолетних баб! – тяжелый аргумент, но о нем я подумал заранее и уже знал ответ, который устроит Игоря.
- Мы просто попробуем. Если что, бросим их. Сам знаешь трупы любят пожрать. – это подействовало – Игорь зашевелил ушами и попытался нахмуриться.
- Если уж соберемся на это, бросать негоже! Мужик доводит до конца…
- Хорошо. Я позову старшую, поговорим. – я встал и пошел в комнату. Ребенок уже давно не плакал, а значит, Маша справлялась с задачей хорошо. Дверь была приоткрыта и я осторожно заглянул в комнату.
Меня ждал сюрприз. Девчонки стояли перед кроваткой спиной ко мне, из нее же был выдвинут пеленальный столик. Но не это главное. К большой кровати был прислонен дробовик – семизарядная помпа. Я не теряя, ни секунды прокрался внутри. Сестры о чем-то шептались, переодевая младенца.
В комнате, по счастливому случаю, тоже лежали мягкие ковры, только уже синие и бесшумно подобрался, встав у девчонок за спиной. До дробовика рукой падать, если рыпнуться успею первым. Я решил сразу наверняка.
- Что это вы творите!? – сказал специально громко и с угрозой. Девчонки подскочили как ужаленные, старшая замешкалась, а вот мелкая Таня рысью метнулась к оружию. Но я был первым.
- Сдурели!? Я ж сказал без глупостей! Ты чего!? – я пощелкал пальцами у Маши перед глазами.
- Ты напугал нас, идиот! – она толкнула меня в грудь, но даже пошатнуть не сумела.
- Походу только тебя…. Откуда пушка? И зачем она вам? - я перевел взгляд на младшую девочку. Она была уже одета и мирно дрыгала ножками на столике. Это хорошо, значит хоть следить за ней, мне не придется – сестры умели делать все необходимое. Я посмотрел на Таню – наивный взгляд исчез с ее лица, не оставив и следа. Странно, но глаза казались взрослыми.
У меня мурашки по спине побежали от мысли, что девчонка может быть уже умнее меня. Вундеркинд чтоле?
- Короче так. Мне очень жаль, но из-за несчастного случая и Катастрофы, из родни у вас остались только мы с моим товарищем. Из этого следует…
- Ты нам не родня! – я на несколько секунд выпал. Никогда не слышал такой твердости в детском голосе. Эта очень не простая девочка, черт что за невезение? Мне ведь придется тащить их с собой. Совесть или что там, не позволит обречь их на верную смерть в пропасти безумия, охватившего Москву. Они, конечно, протянут сколько-то времени на запасах, но что случиться когда отключиться электричество? Вода? А если пожар – они точно все умрут.
- Взрослых не перебивай, малая! Тебя что, папа не учил… - мал
- Ты убил и его и брата! И маму… - ненависть в ее голосе поразила меня. Разве может ребенок так ненавидеть? Когда она успела этому научиться, ведь с Катастрофы прошло всего три дня, и события наверняка не коснулись ее – старшие не допускали этого. Откуда взяться такой ненависти у обычной маленькой девочки, мне было не ведомо.
- Лучше замолчи и слушай меня! Посмотри на нее. – я указал на малышку на столе. – И ты посмотри. - я подтолкнул старшую к столику, она брыкнулась в ответ, с омерзением отскочив от меня сторону.
- Не трогай меня, урод!
Мне все это надоело. Нужно немедленно собираться к завтрашнему выходу, и очень хотелось нажраться на ночь.
- А ну заткнулись! Завтра мы уходим отсюда, иначе вы все подохните в этой уютной квартирке, ясно?! И, бля, молитесь, чтобы я не передумал! Полгорода пылает, как сатанинский костер, а по улицам носятся мертвые! Ваш единственный шанс – делать, без всяких «но», и прочей ***ни, то что я вам говорю! Ну как, доходит!? – девчонки примолкли, а малышка наоборот захныкала.
Старшая тут же бросилась и забрала ее на руки, баюкая и качая.
Младшенькая Таня даже бровью не повела. Мне она совсем не нравилась, и я с удивлением понял, что побаиваюсь ее. Странное дитя.
- Мы никуда с тобой не пойдем! Наши братья с тетей и дядей, на другом конце Москвы и они за нами приедут! И прикончат вас, кто бы вы ни были! – старшая Маша умом явно не блистала. Таня ударила ее кулачком в плечо и обозвала «дурой». Что ж , мне полезно будет знать, что сюда могут вот-вот наведаться маски-шоу. Но это конкретно меняет дело. С одной стороны. Чтобы выяснить до конца, я уточнил:
- Когда вы связывались с ними в последний раз? – Маша уже открывала рот, чтобы сказать, но Таня опять стукнула ее кулачком. Девушка закрыла рот и дерзко посмотрела на меня. Ну и тупые же…
- Видимо, до вас так не дошло, - я с печальным вздохом извлек из задней кобуры омоновского костюма свой черный ТТ и наставил на младенца. – Либо вы слушаетесь меня и помогаете нам всем выжить, либо я не пожалею три пули, чтобы вы не стали… другими. По сути, вы мне нахер не сдались, но вот такой я добренький -согласен рискнуть шкурой ради трех незнакомых малолеток!
Старшая испуганно повернулась спиной, пытаясь телом скрыть младшую сестру. Ей, конечно, невдомек, что реши я выстрелить, их обеих разметает по прекрасному траходрому под голубым балдахином. В глазах у Тани мелькнуло что-то, я это видел, ведь смотрел именно на нее, но это не был испуг. По-крайней мере точно не за себя.
Молчание затягивалось, а у меня времени итак не было. Еще эти их братья… Как будто без этого мне было мало головной боли. А теперь еще это. Все зависит от того, когда планировалось воссоединение этой семьи. Если больше, чем сутки назад, то можно смело забыть об этой неприятности. Люди тогда пропадали на улицах города тысячами, а тотальный затор на дорогах не позволял пользоваться автомобилями даже во дворах.
- Ну, так что? Когда они должны были заехать?
Таня угрюмо посмотрела на меня, потом перевела взгляд на старшую, успокоившую и теперь кормившую с бутылочки малышку.
- Сегодня с утра. – она сказала это каким-то замогильным голосом, будто сразу же подписала своим родным смертный приговор. Оно, конечно, так и было бы, если бы не… обстоятельства. Видимо родители не рассказывали дочери о происходящем в мире, иначе она с ее-то мозгами, точно догадалась бы, что ждать братьев уже практически бессмысленно.
- Все, успокойся. Смотри, я обещаю тебе, если приедут твои братья за вами, мы вас отдадим. Может, что взамен попросим, в качестве, выкупа. Мы же негодяи и все такое. - я спрятал ствол обратно в карман. А теперь будьте умничками, и посидите тихо. Я должен побеседовать с моим компаньоном обо всем этом. Я зайду чуть позже, принесу похавать. – по поводу братьев Таня мне не поверила сразу, а старшая оглянулась с подозрением.
- Это наш дом. Куда захотим, туда и пойдем. – да уж дерзости этой Танечке не занимать.
- Не беси меня, мелкая. И поверь мне, теперь все дома - общие. – жажда стала не одолимой и я пошел к выходу. Тут вспомнил кое-что важное.
- И да, если повторится херня с оружием, я скажу моему другу-маньяку убить вас. Поверьте, его уже ничто не остановит. Так бы и получилось, услышь он выстрел. Если еще оружие есть, лучше скажите где. Мы лучше с ним справимся, и видит Бог, когда окажемся на улице, оно нам всем понадобится. – я развернулся к двери.
- Ты скажешь нам, когда они приедут? – я не сразу сообразил о чем она, уже успел благополучно забыть. А вспомнив внутренне улыбнулся
- Конечно, как только они дадут о себе знать, вы пойдете с ними. – я то уже на сто процентов знал что никто не приедет. Во-первых, потому что это физически невозможно – каждая мало-мальски явная дорога в столице была забита разбитыми или сгоревшими автомобилями. Я уже привык к постоянной какофонии лопающегося нарыва по имени Москва, но вслушавшись легко различил взрывы и трескотню пулеметов и автоматов.
Я, прихватив дробовик, оставленный у стены, вышел и закрыл дверь. Потом взял двустволку, валявшуюся в прихожей посередине кровавой лужи с приправой из осколков стекла. Отерев оружие о пушистый белый ковер, я заклинил дверь и упер приклад в тот же ковер. Проверил – дверь даже не шелохнулась.
Отлично, так оно спокойнее будет.
Я, разглядывая дробовик, пошел на кухню. Этот дом был просто кладезью отличного оружия. Дробовик, например, оказался ничем иным, как Бекасом 12м. Ствол короткий и пистолетная рукоятка говорили о том, что хозяину он нужен был точно не для охоты. А так пушка классная. Отец или дед явно разбирались в оружие – на дробовик была смонтирована прицельная планка, а на ней установлен небольшой горбик прицела. Я поглядел в него – красная точка горела в желтоватой прозрачности. Коллиматор! Чудесно! Этот дробовик – замечательное подспорье против мертвецов. Калибр 12х70 давал уверенность, что можно перебить ногу одним выстрелом, а прицел обещал это наверняка.
Я заглянул в патронник. Удивленно дернул за цевье, и еще раз. Усмехнулся – девки не додумались его зарядить. Вот потеха была бы, наставь они его на меня.
Когда мы зашли в комнату, сразу же услышали тихий плач. Таня сидела на краю огромной кровати со спящей маленькой сестренкой на руках. Плакала Маша – она уткнулась в подушку, тело ее сотрясалось от рыданий. Подушка уже изрядно промокла.
Когда дверь открылась обе девочки, встрепенулись и посмотрели на нас. Меня они уже знали, но Игорь производил неизгладимое впечатление. Я еще раньше обращал внимание на то, как быстро изменился образ моего друга-собутыльника с начала Катастрофы. Не прошло и четырех суток, а он из драчуна-собутыльника превратился в настоящую машину для убийства. Закованный в окровавленные доспехи, с торчащими за спиной рукоятками тесаков и множеством кобур, хоть большинство и пустовало, он выглядел настоящим монстром. Не удивительно, что я увидел неподдельный испуг в глазах Маши. Таня виду не подала, но кажется, тоже оторопела.
- Это Игорь! Он поможет мне спасти вас…
- Это он убил дедушку?! А маму!?
Дура! Она все испортит! Если Игорю они не покажутся пригожими, все будет кончено для них. Они должны показать себя кроткими, исполнительными и слабовольными – такими выглядели в глазах Игоря все достойные женщины. Если иначе… они отходили ко второму сорту – ****ятине, а с ними у Игоря разговор короткий.
- А ну тихо! Успокойся или всем будет плохо. Мы уже говорили – произошел несчастный случай, разве я вам не доходчиво все объяснил? – смотрел я при этом не на старшую, а на Таню. Та встретила взгляд без колебания, как взрослый мужик с яйцами размером со страусиные. Без разницы, главное она поняла, на что я намекаю. Она взяла старшую за руку, когда та решила двинуться на нас с Игорем.
- Экая прыткая девчина! И смелая какая… - Игорь подошел к Маше. Он почти на две головы выше ее, а экипировка делала его настоящим гигантом. Девушка испуганно отшатнулась. Еще бы, пусть лучше боится Игоря. Я и сам его побаиваюсь иногда.
- А ну стой на месте! Не трону… - к большому своему удовлетворению я убедился, что кондицию Игоря рассчитал верно. Будь он не достаточно пьян, девчонка уже ревела бы под ним за свои слова. И у нее хватило мозгов подчиниться, она застыла столбом. Из глаз вновь потекли слезы. Не переношу этого, но в данной ситуации приходилось терпеть.
Игорь приподнял ее голову и заглянул в глаза. Мгновение длилось недолго, но я заметил ЭТО в глазах Игоря. Глаза красивых девушек были его слабостью. Все складывалось как нельзя лучше – понравившуюся даму Игорь ни за что не тронет и может быть даже галантным, моментами.
- Братан, у нас их целых три, - я кивнул на притаившуюся у кроватки Таню с грудной Анюткой.
- Ого! Кто это у нас, - Игоря немного повело, когда она шагнул в их сторону. Таня со злым выражением на ангельском личике отошла. Я за спиной Игоря сделал страшные глаза и при этом делал знак остановиться. Кажется девочка заметила, во всяком случае остановилась. Может сообразила, что бежать все равно не куда, да и не побегаешь от Игоря особо.
Он протянул огромные руки к младшей девочке. Таня посмотрела на меня, что-то примешалось к злому выражению ее лица. Да она никак просит совета? Я понял ее вопрос – не опасен ли Игорь для младенца в таком состоянии. Она чересчур умна, это начинает меня пугать.
Я кивнул и девочка передала сверток Игорю.
Надо было видеть умильное выражение на роже этого маньяка и убийцы, тогда бы вы поняли почему я не смог сдержать смеха.
Все прошло успешнее чем я мог надеяться.
- Почему бы нам всем не пойти на кухню? Время уже позднее, всем надо перекусить и ложиться, завтра трудный день. Игорь, отдай малютку старшей… Да, и представьтесь уже.
Девочки хмуро переглянулись. Хорошо, что попались такие сообразительные. С одной стороны. С другой, под взглядом этой Тани я чувствовал себя по чему то голым, казалось она видит меня насквозь, вместе со всеми моими мыслями. Но будь эти девочки обычными – моря слез и соплей было бы не избежать. А ни я, ни Игорь этого не любим.
- Я Маша. – старшая всхлипнула, но взгляда от Игоря не отводила. Что-то странное у нее в глазах, за этой пеленой слез.
- Я Таня, а это Анютка. – злое выражение с ее лица не пропало, но как будто смягчилось.
- Вот и отлично, все знакомы. Пошли на кухню, уверен вы проголодались, девчонки.
Я сделал приглашающий жест рукой. Маша в неуверенности повернулась к сестрам. Таня глядела на меня еще мгновение, потом встала и передала малышку сестре.
- Надеюсь, вы там прибрались? Последнее, что нам сейчас нужно, это видеть… все это… - Таня дальше не могла подобрать слов и просто двинулась к двери.
Да что за ребенок такой?!
Да я подумал об этом – не хотелось, чтобы девочки шли по крови своей матери, среди забрызганных дедовыми мозгами стен. Поэтому, предварительно отрезал саблей промокший от крови кусок ковра, и еще один чистый, чтобы высушить кровавую лужу в прихожей. Игорь тем временем заставил стены стопками коробок с пайками. Теперь выглядело, будто кто-то разбил пару стеклянных банок с кетчупом. С кухней все было бы сложнее, но под раковиной я обнаружил шланг с разбрызгивателем – наверное, окна мыть. С его помощью удалось смыть мозги деда со стен и потолка, а лужу пропитали тем же белым ковром из зала.
Но как могла об этом подумать маленькая девочка!? И когда успела?
Мы прошли по потерявшему весь свой уют и аккуратность белому залу. В прихожей Таня начала судорожно сглатывать, а старшая остановилась и закрыла глаза, ее вообще похоже парализовало. Игорь без труда поднял ее вместе с малышкой на руках и пронес в кухню. Глаз она так и не открыла.
Средняя сестренка была куда собраннее и спокойнее. Побледнела немного и глаза с пару шариков от настольного тенниса, но на этом все. Когда все прошли на кухню я прикрыл дверь. Во время битвы Игорь с дедом навели тут бардак, но все же лучше чем окровавленная прихожая. Опять же теперь им надо привыкать к виду крови – завтра они всяко с этим столкнутся.
Игорь тут же разлил четыре стопки, достав еще одну из шкафчика. Удивительно, но все что касалось бухла он запоминал с тщательной точностью, хотя в тоже время мог преспокойно забыть собственное отчество.
- Ну че, за знакомство?! – Игорь протянул рюмки девочкам. Таня задрала голову верх в резком жесте отказа, и развернувшись к сестре забрала малышку. А вот Маша, открыв глаза, и отдав ребенка, взяла рюмку и немедля выпила. Лицо ее скривило, а из глаз появились слезы, но все это она проделал в молчании.
- Ты обещал накормить нас! – во время того как я выпивал свою стопку, почувствовал на себе взгляд этой мелкой бестии и водка пошла не так. Я закашлялся и поспешно отпил пива из кружки.
- Вы же у себя дома? Вот и покормитесь, уверен ты знаешь, как это делается! – мне сейчас не до этого, есть более насущные вопросы. – Скажи мне лучше, есть у вас рюкзаки или какие-нибудь сумки?
- Вы хотите забрать нашу еду? Или что?
- Слушай ты с виду такая умная, а на деле тупишь! Еще раз говорю, если хотите жить, то нужно идти с нами! Можешь понадеяться на братьев до завтра, но честно скажу – надежда эта призрачная. Ты видимо совсем не знаешь, что творится там, - я ткнул пальцем в широкое окно.
Игорь, когда разбирал столбы коробок с пайками, обнаружил заставленный разным хламом огромный балкон. Скорее даже длинную застекленную лоджию. Я направился туда, поманив за собой девочек.
- Пошли со мной. Все пошли! Игорь захвати пивка, будь добр!
Все по очереди прошли на балкон – проход был довольно узкий между стеной и окнами кухни. Я прошел до середины, миновав залежи пакетов с вещами, стойки с несколькими велосипедами и металлическими конструкциями похожими на разобранные тренажеры.
Окна начинались высоко, видимо специально, чтобы кто-то из детей не выпал. Я протянул руки, норовя поднять Таню; она макушкой едва доставала до нижнего края окон, а я хотел, чтобы она увидела, что творится на улице. Девочка отшатнулась, сильнее прижав маленькую сестренку к себе. Мелкая, кстати была на удивление тихой и спокойной, что очень играло нам на руку, раз уж мы решили вытащить этих девчат.
- Спокойно я просто подсажу тебя на этот парапет, это нужно увидеть. Посмотри на сестру, - я кивнул на Машу, которая побелевшими от страха глазами смотрела в окно, встав на цыпочки.
На этот раз Таня не дергалась и Игорь посадил их вместе с малюткой на широкий подоконник. Я погорячился, попытавшись сам это сделать – росточку мне недоставало.
Но просто смотреть я мог. А на улице было что посмотреть.
В опускающихся на гибнущую столицу сумерках, город приобрел буро-рыжие цветы. Бесконечные столбы дымов закрывали угасающее светило, и цвета вечернего города были не знакомыми и пугающими. В небе кружили вертолеты, а беспрерывный грохот повсеместной пальбы стал громче в разы. Звукоизоляция на высоте – в квартире почти ничего не слышно.
На соседней улице повсюду валялись обглоданные человеческие костяки. Среди них стайками перебегали мертвецы, от одного к другому. Порой они толпой срывались куда-то и убегали из поля зрения. За ними можно было долго наблюдать, а я уже вдоволь насмотрелся. В горле эти твари стоят.
Меня куда больше насторожил жестокий пожар в жилом доме напротив. Там тоже оставалось множество людей и теперь они пытались спастись. Кто-то выбегал на улицу, кто-то выпрыгивал с окон нижних этажей… все они нашли смерть, а не спасение. Из-за ближайшего угла вынесло целую реку мертвецов, и после короткого сражения начался кровавый пир. Из горящего здания неслись ужасные вопли.
Вот вам и наглядный пример. Девочки явно в ужасе – даже Таня побелела лицом и глаза вылупила. У Маши с глаз катились крупные слезы, она дрожащим голосом произнесла:
- Это какой-то кошмар, да? Я же сплю?..
- Это наш новый мир. И нам придется в нем жить. – ответил ей я. Пусть привыкают к этому.
Таня повернулась и попросила сестру забрать малютку. Освободив руки, она ловко спрыгнула с подоконника и налетела на меня, молотя маленькими кулачками. Это было бы забавно, если бы не было так больно – девчонка, будто специально метила в старые гематомы и сегодняшний свежак от боя с ее папаней на лестнице.
- И ты собирался тащить нас ТУДА!? Ты что совсем безмозглый!? – каждое слова она подкрепляло ударом и я был вынужден схватить ее. Она продолжала дрыгаться и щипаться и тогда я поднял ее и к окну и сказал:
- Видишь, дура!? Видишь, что с ними?? Хочешь также? Тогда оставайся – и сама будешь безмозглой! – я опустил ее на пол. – А еще ты безмозглая, если до сих пор думаешь, что твои братья могли прорваться через всю Москву через такое дерьмо!
Девочка поутихла, но смотрела зло и упрямо. Что меня еще больше поражало – молчание старшей сестры. Будто она заранее отдавала главенство в семье своей младшей сестренке, и так было и раньше, до всех событий, обрушившихся на мир.