Лунное

…Она всегда появлялась из темноты и уходила в темноту. Он никогда не успевал уловить и тем более запомнить ее черты.  Хотя  бесчисленное множество раз  с напряжением и надеждой узнавания всматривался в ее лицо. В моменты их странного, волнующего контакта,  оно казалось ему уже знакомым до мельчайших подробностей, но после сразу же забывалось. Иногда она просто мелькала неясным силуэтом  между фазой быстрого сна и  тягостным предутренним пробуждением…А бывало,  садилась на подоконник еще до того, как он смыкал воспаленные веки. Поджимала ноги, обхватывала обнаженные колени  руками и молча  раскачивалась в такт музыке…Короткое светлое платье сливаясь с лунным светом, казалось ему  полностью сотканным из  серебряных нитей. Непередаваемо и волшебно…Музыка также необъяснимым образом возникала из ниоткуда, тишина вдруг всхлипывала,  потом раскалывалась в дребезги и каждый осколок  начинал звучать сам по себе…Странное ощущение, к которому он никак не мог привыкнуть, повторялось от раза к разу и все усиливалось…Иногда ему казалось, что музыка звучит в нем самом, а ночная гостья просто удивительное порождение игры  лунного света , призрачных теней и больного воображения…Но полуразрушенный мозг с упрямством капризного ребенка цеплялся за женский образ в проеме окна, видимо находя что-то утешительное и успокаивающее в парадоксальном сочетании плавных изгибов ее тела и нервных движений рук…Она откидывала назад волосы и улыбалась ему нежно и грустно…даже немного виновато словно извинялась за непреодолимость  метров их разделяющих…Когда  желание что-то сказать ей становилось невыносимым, и он почти размыкал пересохшие губы, она произносила его имя медленно и ласково, будто c удовольствием пробовала  на вкус далеко не редкое сочетание звуков  …Ее немного глуховатый голос расслаблял, настраивая на  что-то, далекое от будничной усталости…Он никогда не сопротивлялся пойманной волне, мягкой и убаюкивающей и отдавался мечтам  под музыку и нежный шепот, не улавливая  да и не стараясь уловить смысла слов…Он давно не верил их выпотрошенной сути и хотел бы только одного ,чтобы она чудом переместившись на краешек кровати,  просто гладила его по  еще влажным после душа волосам, продолжая  нашептывать что угодно -признание, сказку, таблицу умножения и  теплые подушечки пальцев скользили по щекам и шее, словно ощупывая и запоминая  его с интересом и наслаждением…А живые неподдельные эмоции  чудом передавались бы ему, поднимая теплую волну благодарности и нежности, но этого не происходило никогда, она могла принимать различные позы, по-разному склонять голову, улыбаться каждый раз иначе, не так, как в предыдущий, открывая  ему  все новые и новые грани себя, но одно оставалось неизменным, она никогда не приближалась к нему…Хотя,  он знал наверняка, хотела этого не меньше его…Желание прикоснуться к нему  отчетливо читалось в ее взгляде и жестах рук, наталкивающихся на невидимую преграду и снова, и снова соскальзывающих вниз…Иногда он решался встать и подойти к ней первым…Но стоило ему сделать малейшее движение навстречу и  просто сесть на кровати, как что-то неуловимо менялось в ее лице, она качала головой и жестом останавливала его… Он повиновался, потому что боялся испугать или разочаровать ее, в свою очередь поражаясь тому, какую чудовищную власть имеет над ним тень малознакомой женщины…Сквозь туман наплывающего сна пробивалось  осознание, что он сам так малодушно позволил взять над собой верх…И злясь на себя он ничуть не раздражался на нее…скорее напротив…Захлебываясь теплой и пульсирующей волной, он закрывал глаза, плотно сжимал веки и чувствовал как слезы  текут по его щекам…Он не боялся показаться ей жалким или смешным, потому что  явственно ощущал ее нежный сочувствующий взгляд…И проваливаясь , наконец, в полузабытье, переполненное пустячными или стыдными фантазиями, не связанными с ней  он каждый раз хотел сохранить в памяти хотя бы ее тихий голос …но утром вновь открывая глаза и устремляя блуждающий со сна взгляд в пустой проем окна с фрагментом розовеющего неба, вначале с недоумением осознавал, что ночное ощущение почти младенческого блаженства безвозвратно утеряно…После , когда он стоял перед зеркалом в ванной, с отвращением рассматривая свое бледное лицо с набрякшими веками  недоумение усиливалось и постепенно сменялось  злобой  к унылой осточертевшей реальности до физического омерзения…но немного успокоившись он убеждал себя что продолжает слышать ее голос, с усилием воскрешая его в своем сознании по слабому эху  почти отказывающей памяти…