На первом курсе института у меня очень смешная история со шпаргалками произошла на экзамене по органической химии. Облажалась я тогда со шпорами на полную катушку. Сейчас как вспомню, как представляю себе, каково же это со стороны смотрелось? Просто хохма.
А дело было в зимнюю сессию. Готовилась я к сдаче экзамена по органической химии весьма основательно. Шпоры, естессно, писала, как проклятая.
Мы знали все вопросы к экзаменационным билетам. Их нам выдали на кафедре. И мы знали, что там в аудитории нам экзаменатор чистые листы бумаги выдаст. Без всяких там институтских штампов. И потому, нам было удобнее не шпоры писать, а на целом чистеньком листочке написать готовый ответ на вопрос ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ почерком, а не мелкоскопом, как для шпоры. А то некоторые шпоры гармошкой у ребят, только с лупой и можно было прочитать.
Каждый вопрос - на отдельном листочке я кратко, но толково изложила по учебнику, который, естессно, прочитала. Такой листок назывался... «ПАРАШЮТОМ». Очень даже ТОЧНОЕ название сего студенческого документика, прямо запрещенного строгими институтскими правилами внутреннего распорядка. Но зато как же он буквально спасал на экзамене. Подменить чистый листок, который препод выдавал, на этот парашют - было делом техники. Парням было проще. Они эти парашюты клали в пиджаки. Для этих парашютов пришивали изнутри такие вот большие карманы. Потом на экзамене листок быстренько подменяли на парашют и всего-то делов!
Но в данном случае, мы, девчонки нашим мальчишкам завидовали. Им хорошо, у них - пиджаки, а у нас - трикотажные кофточки в обтяжку. И нам-то, девчонкам, КУДА эти стопки парашютов засунуть прикажете? Но дело было зимой. И я удумала в целях конспирации надеть ... ВАЛЕНКИ.
Так, за здорово живешь, мама меня валенки не могла заставить одеть даже под страхом смертной казни. А в институт на занятия я ходила исключительно в кожаных зимних югославских сапожках. Ну, ради такого «святого» дела, чего только не наденешь? Не только красота требует жертв. Но и экзамены – тоже.
Утром я собиралась на экзамен. А отец мой был крайне поражен, что я вдруг, ПО ДОБРОЙ ВОЛЕ, сама валенки надела!!! Стал он меня пытать, с чего бы это я так… утеплилась? И мороз-то не большой был тогда в январе. Я что-то такое невразумительное ему прочирикала и отбыла в институт.
На экзамене все прошло, как по маслу. Взяла я билет. Посмотрела, какие там вопросы. Задачку быстро решила. Один вопрос билета я и так хорошо помнила. Зря я что ли, весь учебник для этих парашютов конспектировала? А другой вопрос билета я помнила смутно. Но он был толково и аккуратно записан на моем спасительном парашюте. Я его в валенке аккуратно... нащупала. Парашюты у меня в валенке исключительно по порядку были уложены. А номера отсчета парашютов в собственном валенке я помнила наизусть, как таблицу Менделеева.
Этаким изящным движением ручки я залезала в валенок, как будто у меня икра ноги чешется. Двумя пальчиками, как кассир считает денежные купюры, так и я своими «кассирскими» пальчиками отсчитала под голенищем валенка нужный листочек парашюта с готовым ответом. Вытащила я совершенно незаметно свой спасательный парашютик. Отвечавшие в этот момент на вопросы препода мои одногруппники дали мне потрясающую по времени возможность вызубрить оба вопроса билета аж наизусть.
Когда подошла моя очередь, я бодро-весело отбарабанила преподу свой билет и даже блеснула дополнительной эрудицией, пошутив, что формулу спирта - С2H5OH я помню еще со школьной скамьи. Чем его очень развеселила. А был это не кто иной, как сам завкафедрой химии. Он меня похвалил и с улыбкой поставил - «ОТЛИЧНО» в зачетку.
Кстати, я за это время успела помочь даже главному тупице нашей группы Толе Молодченко. Он, в отличие от препода, видел, КАК я парашют свой доставала. А Толя - ни в зуб ногой был в органической химии. Он сильно меня достал и все шипел, чтобы я ему парашют дала. Пришлось рискнуть. И найти ему в собственных валенках целых два парашюта на оба вопроса его билета. Я могла бы и загреметь "под фанфары" во время этого действа. Однако, мне и это – удалось. А победителей, как известно, не судят.
Но Толе мои спасатели-парашюты впрок не пошли. Он их заполучил и успокоился. Даже не прочитал. А время у него было. Ну, даже если и не вызубрить наизусть мои парашюты, но хоть что-то запомнить из них.
Когда его наш препод вызвал отвечать по билету, Толя ему бодро-весело, уткнувшись в парашюты, написанные МОЕЮ рукой, ПРОБУБНИЛ все, не отрывая головы. Препод очень одобрительно кивал головой, соглашаясь с этим... "художественным чтением". Толя закончил и уставился на препода, в ожидании весьма приличной оценки. Но ушлый завкафедрой аккуратненько забрал у Толи МОИ парашюты, убрал их в стол, и попросил его рассказать ВСЕ вопросы билета СНОВА. И с самого начала.
Естессно, тут Толе и наступил полный капец. Ушел Толя из аудитории с жирным «неудом». Да еще возмущался и обвинил меня во всех смертных грехах. Мол, я не знамо что в том парашюте написала. Неблагодарный. Рот ему закрыл староста группы - Володя, который был очевидцем. Володя сам видел, как я Коле помогала и рисковала собственной шкурой и оценкой. А этот тупой лентяй даже не удосужился хотя бы прочитать полученный парашют. Времени у него на это было, пардон, просто до жопы.
Ну так вот. Это все присказка. К смешному. А дальше было так.
Иду это, значит, я такая вся из себя счастливая по институту. Этакое упоительное состояние эйфории испытываю. Но тут везение мое закончилось. Я по какой-то непонятной причине, когда ушла с экзамена, НЕ ВЫТАЩИЛА эти парашюты из своих валенок. А могла бы проделать эту простую операцию хотя бы в дамском туалете.
Так я и шагала со своими спасателями-парашютами в "конспиративных" валенках, сверкая от счастья, как новенький медный пятак. Я дошла до нашего двухъярусного институтского вестибюля. Со второго этажа к гардеробу вестибюля вела очень широкая двухпролетная прямая лестница. Почти как Потемкинская - в Одессе. Между пролетами этой широченной лестницы такая же широкая площадка была. Будь она неладна.
Мои новенькие валенки скользили по этому гладкому бетонному полу с мраморной крошкой. Ну очень скользили валеночки мои. А я – в приступе исступленной эйфории и не чувствовала этого.
Так вот, когда я стала спускаться, валенки мои прямо на лестнице этой потемкинской, вдруг заскользили и УВЛЕКЛИ вниз. И летела я по ступенькам вместе с портфелем ВНИЗ с вытянутыми вперед руками. Падение мое закончилось в самом низу лестницы на первом уже этаже. Но, как ни странно, обошлось без телесных повреждений. Даже синяков не осталось.
Точка моего приземления оказалась аккурат напротив главной входной двери института. А в это время в полупустой вестибюль стала вливаться огромная свежая порция студентов прямо с автобусной остановки из только что прибывшего автобуса. Новая толпа студентов с автобуса стала врываться в дверь.
А тут я - во всей красе! Потому, что очутилась я, приземлившись на обе руки и обе коленки и головой вниз и вперед - к входным дверям вестибюля. Короче – НА КАРАЧКАХ. Портфель отлетел в сторону, а из моих проклятых конспиративных валенок ВЕЕРОМ ПО ВСЕЙ этой лестнице и вестибюлю валялись мои ПАРАШЮТЫ, как самое настоящее доказательство грубого попрания мною правил внутреннего распорядка.
Толпа с автобуса все увеличивалась. Народ обалдело смотрел на это совершенно уникальное явление. Многие даже высказали свое восхищение моим подвигом по написанию этих студенческих «шедевров». Кто-то даже стал просить эти парашюты для себя. Видно, им тоже органическую химию надо было сдавать. И тут во входную дверь вошел в дубленке, такой красивый и мною очень любимый наш декан Чурсин.
И декан ВСЕ ЭТО УВИДЕЛ. Я готова была провалиться сквозь землю. Кто-то помогал мне подняться на ноги. Кто-то собирал парашюты и пихал их мне в руки. А декан, увидев свою студентку в таком "интересном положении", подошел и стал с помогать другими подбирать мои парашюты. Просмотрел их, увидел, какой же это предмет я сдавала и по-отечески поинтересовался:
- Ну, и как успехи?
А я этак стыдливо отвечаю:
- Да ничего, Евгений Васильевич, вот сдала органическую химию....
- Да я уж вижу. И что же в зачетке?
Я застенчиво ответила:
- Да вот... "Отлично".....
- Ну, значит, не зря ты их писала. Очень полезно писать шпаргалки. Поздравляю!
Вот так и закончилась моя зимняя парашютная эпопея. Весь триумф мне эти валенки проклятые загубили. Больше я их в институт не носила.
Зато на летнюю сессию все обошлась без валенок. А парашюты на широких резинках я присобачила к голым ногам под ШИРОКУЮ клешеную юбку. В узкой-то юбке такие пачки листов были бы сразу видны. Зато парни наши по жаре, все, как один, явились на экзамен в пиджаках. И как же они в них парились. Но уже НИКОМУ парашюты свои я больше не давала, наученная горьким опытом и черной неблагодарностью Толи Молодченко.
P.S. ФИО моего неблагодарного отрицательного героя я, конечно, изменила. А то, не ровен час, затаскает меня этот зануда по судам, защищая свою честь и достоинство. Уже в своей адвокатской практике убедилась, что тупые люди, они самые страшные сутяжники. Спаси и сохрани Господь от них!