Поль Фридман Падение Древнего Рима Лекция 3
ЛЕКЦИЯ 3
КОНСТАНТИН И РАННЯЯ ЦЕРКОВЬ
С самого начала лекции я хотел бы отметить тот факт, что император Константин принял христианство и взял его под свой протекторат не только
из стратегических соображений, но и из личного пристрастия.
Это был глобальный духовный поворот Империи, в которой примерно 250 лет христианство было вне закона, а господствовал "гражданский политеизм", публичные церемонии, выражающие местный патриотизм, восхваление императора, прославление олимпийских богов, и всё это было абсолютно чуждо христианству.
С обращением Константина в христианство эта религия из маргинальной,
стала сначала допустимой, затем желательной, а в 4 веке - официальной и господствующей.
Повторю, что язычество, традиционная религия Римской Империи, было политеизмом, то есть подразумевало много богов, церемоний, множество местных вариаций, и оно было эклектичным, то есть вы могли поклоняться различным богам в различных местах, различным богам по различным поводам и в разные возрастные периоды вашей жизни.
Существовал некий духовный вакуум, или по крайней мере, ощущался как
вакуум в этой религии, потому что она, казалось, отрицала индивидуальную тоску по духу и неосознанное стремление к высшему, смутное желание выйти за пределы обыденной жизни и чувство, что жизнь, на самом деле, гораздо больше, чем то, что даётся нам в непосредственных ощущениях. Так что многие приверженцы других религий, в том числе христианства, не ограничиваясь им, считали, что какая-то часть их существа, то есть душа, была бессмертна, и что бессмертная душа должна быть исцелена религией, и что религия не должна использоваться просто как средство достижения суетных и обыденных целей, как обогащение, хороший урожай и т.п.
Так что христианство, в некотором смысле было не от мира сего и сосредоточено на небесах. Но еще более важным, возможно, является его сокровенность, его внутренняя светскость, чувство, что люди имеют внутреннюю душу, которая жаждет чего-то вечного и более значительного.
А затем христианство сопровождалось другими, так называемыми "мистическими религиями," религиями, которые также подразумевали нематериальное, героическое, не гражданское, не городского типа благочестие, как например митраизм, поклонение богине-матери Кибеле.
Христианство имело определенные преимущества для обретения популярности у населения, обещание жизни после смерти, преданность, которую оно требовало от людей;являлась религией, которая обращалась как к элите, так и к простым людям.
Хотя в Римской Империи христианство не всегда преследовалось столь жестоко, как при Диоклетиане, но оно было чуждо римлянам, и одной из причин этого являлась не толерантность христианства.
Все остальные религии в Римской Империи за одним исключением признавали других богов. Если вы поклонялись Исиде, вы ничего не имели против людей, поклонявшихся Юпитеру. Если вы поклонялись Кибеле, то нормально относились к тем, кто поклонялся Митре.
Христианство с пренебрежением относилось ко всем этим богам.
Лишь иудаизм воспринимался как религия достойная внимания.
Но иудаизм пошёл на компромисс с Римской Империей, признал авторитет Римского императора и не противился утверждению христианства в Римской Империи
Христианство не соответствовало духу Римской религии, потому что отвергало многие земные удовольствия, такие как театр, цирк, языческие праздники, поклонение императору. Оно отвергало вмешательство императора в частную жизнь, такое как, например, мирские суды. По мнению авторов, придерживающихся языческой религии, христианство являлось очень мрачной и аскетической религией, а люди, исповедующие христианство, концентрировали свои усилия на чём угодно, только не на достижении успеха в Римском обществе.
Тем не менее, нельзя сказать, чтобы христианство постоянно очень жёстко преследовалось. Особые гонения имели место при Нероне в конце 60х н.э., при Деции в середине третьего века, и конечно, самые страшные преследования при Диоклетиане. Но всё это только закалило христиан и сделало их сильными.
Фигура Константина всплыла на политическом Олимпе из правительственного кризиса и хаоса, последовавшего за отречением Диоклетиана. Я напомню, что он создал систему тетрархии, способную, по его мнению, успешно функционировать в такой огромной империи, и обречённую, как мы теперь знаем, на скорый провал. Как оказалось, четыре правителя(два августа и подчинённые им цезари) были склонны более к соперничеству, чем к сотрудничеству.
Константин был сыном одного из цезарей, подчинённого августу. Отцом его был Констанций Хлор, получивший назначение, когда тетрархия вступила в силу на Западе в 293г. Молодой Константин был послан на службу восточному Августу, заменившему Диоклетиана, Галерию.
Когда Диоклетиан отрёкся от трона, Галерий, презрев Константина, назначил другого на его место, и Константин взбунтовался. В 306 г. он собрал армию в далёкой Британии и двинулся в поход на Галлию. В конце концов Галерий неохотно признал его цезарем. В это же самое время другой сын августа, Максентий, не получив назначения, поднял мятеж в Риме.
В 311г. Галерий умирает от болезни. На его место заступает восточный император Лициний, который разрешает Константину разобраться с узурпатором Максентием на Западе.
Константин одерживает победу над Максентием в сражении у Мильвийского Моста в 312г. и становится Августом на Западе, а Лициний является Августом на Востоке.
То что произошло перед сражением у Мильвийского Моста, определило, или, по крайней мере, повлияло на отношение Константина к христианству.
Мы располагаем двумя версиями этого события.
Одна из них гласит, что к Константину во сне явился ангел и сказал ему, чтобы он приказал своим воинам начертать на своих щитах комбинацию двух греческих букв "chi" Х и "rho" R. Сочетание этих букв было принято как символизирующее христианство.
Вторая версия, которая появилась позже, но, кажется, может быть, была засвидетельствована самим императором своему биографу, Евсевию.
Согласно Евсевию, Константин направлялся со своей армией к месту сражения. И он, вместе с армией, увидел крест в небе. И на его фоне появился крест с начертанными на нём словами: «В этом знаке, ты победишь.»
Аргументом для предпочтения второй версии служит частично описание Евсевия, частью то, что явление ангелов во сне было стандартом подобного рода историй. С другой стороны, символ Chi Rho не являлся ранее символом христианства. Таким образом, тот факт, что не существует к этому предыстории и что об этом мы слышим теперь впервые, может означать, что это реальная история.
К тому же нет оснований сомневаться в искренности Константина. Отсутствовал какой-либо мотив для такого циничного, предумышленного, политически хитрого хода как сознательное введение в заблуждение массы народа.
Это не потому что он не был коварным, как раз наоборот, он таким и был, но просто потому что никакому императору не могло придти в голову, что христианство является хорошей идеей. Христианство подрывало Римские ценности, ценности Римской армии, от которой сильно зависел Константин и которую он возглавлял не только для того чтобы разбить Максентиса, но и для того чтобы просто оставаться во власти.
Христианство склонялось к пацифизму. В те времена оно выражало свою позицию более определённо, чем более поздние евангельские проповеди Христа, призывающие не сражаться, не отвечать ударом на удар, не добиваться мирских благ посредством насилия. Так что менее всего можно было рассчитывать, что в случае принятия христианства Константином, его армия поддержала бы его.
Однако, всё это не означает, что Константин сделался своего рода монахом, воспринявшим евангелие буквально и приказал своим воинам опустить оружие.
Понятно, что Константин рассматривал христианского Бога, в том же свете как другие императоры почитали, скажем, Непобедимое Солнце, или гения божественного императора, или любое другое языческое божество, которое приносило победу в войне. Константин, как и все императоры, видел себя как дитя фортуны, кем-то, кому благоприятствовала удача, и он считал, что ему следовало умиротворить, успокоить, ублажить того бога, который обеспечивал его успех. И кажется странным, что он считал христианского бога покровителем войны, обеспечивающим победу в сражении и соратником императора.
Всё это на первый взгляд не соответствовало духу христианства.
Однако тот факт, что такое воззрение не только утвердилось, но и работало в течение многих столетий спустя, является обратной стороной этого события, носящее если не катастрофическое, то по крайней мере, неожиданный характер.
Константин не был невежественным человеком. Он был вполне грамотным, изучал философию, отлично владел греческим, читал литературу на латыни.
Но тем не менее, он не был интеллектуалом, корпевшим и размышлявшим над философскими фолиантами, он определённо был человеком действия, человеком власти, решительности, стратегии, и не малой жестокости и брутальности.
Но даже после победы над Максентием, обеспеченной, по мнению Константина, христианским Богом, он не становится абсолютным и полным приверженцем христианства, во всяком случае во внешних, официальных проявлениях и символах власти. Например, на его монетах продолжает чеканиться изображение языческого божества, ассоциируемого с императором, Непобедимое Солнце. Некоторое время спустя на одной стороне монеты чеканится изображение Непобедимого Солнца, а на другой - крест. И только в конце его правления на монете остался лишь крест.
Первым актом Константина, как сочувствующему христианству или христианской церкви, стал Эдикт Толерантности или Эдикт Терпимости, изданный в Милане в 313 г. и являвшийся совместным трудом Константина и Лициния. Первый - Август Запада, второй - Август Востока.
Лициний был язычником. Он не разделял странный энтузиазм Константина, но вполне одобрял идею толерантности. Таким образом христианство было легализовано. Но на Западе Константин не просто признавал легитимность Церкви, но и благоприятствовал ей. Он возвратил ей все её владения, конфискованные во время гонений, инициированных Диоклетианом.
Он освободил Церковь от государственного налога ( невероятная щедрость) и позволил церковной бюрократии пользоваться имперской системой коммуникаций, так называемой почтовой системой, которая обеспечивала свежими лошадьми на каждой станции и давала возможность покрывать расстояния в гораздо более короткий срок, чем на не сменяемом гужевом транспорте.
Константин оставил языческий и церемониальный центр Рима, и построил две большие базилики на его окраине. Один из них, Святого Петра, которая является сегодня, конечно, продуктом эпохи Возрождения и барокко.
Но старая церковь, которая была разрушена в шестнадцатом веке была та, что воздвиг Константин.
И он также построил Латеранскую базилику. И обе из них за стенами Рима.
Константин также старался выступать посредником в церковных спорах.
Он терпимо относился к старым религиям. Он поддерживал разнообразие религиозных практик. Он никогда не требовал унификации поклонения и обрядов.
Ко времени его смерти в 337 году процесс христианизации захватил половину населения Империи.
Каково же было влияние обращения Константина в христианство на Церковь?
Что означало для Церкви трансформация из гонимого меньшинства в доминирующее большинство, кроме события 312 г.
Как объяснить способность Константина не только изменить вектор религии, но и поддерживать его? Являлся ли для Церкви этот поворот провиденциальным знаком или чем то вроде Троянского коня, привязавшим Церковь к официальной культуре столь прочно, что она так и не сможет освободиться от влияния Римской администрации, или бюрократии, и вернуться к своему изначальному, харизматичному, индивидуальному могущественному основанию?
Эпоха Константина устанавливает проблему Церкви для средневековья и, по сути, за его пределами: является ли церковь собранием особенных людей, глаза которых направлены на небеса или это своего рода универсальное общество, которое трудно отличить от просто мирского и которое также имеет дело с миром бизнеса, жизнью, смертью и другими банальностями?
Святой Августин через 75 лет, будет рьяно теоретизировать по этому поводу.
Внешне Церковь быстро адаптировалась к успеху. Если в 337 году, когда умер Константин, пятьдесят процентов населения Римской Империи приняло христианство, то в 395 году, когда умер император Феодосий, то уже девяносто процентов составляли христиане. Просто диву даёшься, к каким поразительным результатам привела политика Константина. Частично это объясняется готовностью христианства принять обычаи Империи. Отчасти это можно объяснить также слабостью прежней официальной религии Рима и городских элит, которые в основном её поддерживали.
Против христианства были настроены 1) сельские жители, крестьяне, потому что их верования носили сугубо утилитарный характер, и они поклонялись, если так можно выразиться, нужным божествам, таким, которые контролировали погоду, воду и тому подобные вещи. 2) Армия, потому что христианство по духу не совместимо с психологией людей, сражающихся и убивающих за плату.
3) Римская и Афинская интеллигенция, внёсшая значительный вклад в греко-римскую философию, интеллектуальный слой старой элиты.
Константин рассорился с Лицинием и после нескольких незначительных стычек Константин разгромил его под Хрисополем в 324г. Лициний бежал с поля боя, но его настигли, взяли в плен и казнили.
Битва под Хрисополем, важная сама по себе была еще более важна, потому что показала Константину важность малого города-крепости Византия.
Так назывался город, который являлся предком города, основанного позднее Константином и названного Константинополем, и который теперь носит название Стамбул.
Византий был стратегическим пунктом доступа восток-запад и север-юг.
Византий предоставлял стратегический доступ восток-запад и север-юг.
Это была точка доступа между Черным и Средиземным морями. Византий, Константинополь, Стамбул, стоят на западном берегу, в европейской части, но это даёт им возможность контролировать Босфор, узкий пролив, разделяющий Европу и Азию, и по которому любое судно может из Средиземного моря попасть в Черное море. А поскольку Черное море является воротами в Центральную Азию, это, по сути, является контрольным пунктом коммуникаций между двумя коммерческими, стратегическими и военными зонами.
Он также контролирует маршрут из Балкан, Юго-Восточной Европы в Азию, в Малую Азию или азиатскую часть, где теперь Турция.
Византий, поэтому, являлся стратегическим пунктом с точки зрения коммуникации.
Он располагался неподалёку от Дунайской границы, которая естественным образом отделяла Империю от варваров и на которой армия Империи обычно их встречала. Константинополь, таким образом, располагался неподалёку от восточной границы Римской Империи, границы с Персией, которая проходила по территории, которую теперь занимают восточная Турция, Армения, западный Иран и Ирак.
Это был также город, находившийся в наиболее богатой(восточной) части Империи. Западная часть в последние столетия существования целостности Римской Империи заметно отставала в развитии торговли и была по преимуществу сельско-хозяйственной.
Константину требовалась столица на Востоке как по стратегическим( продвижение армий, защита границ), так и по экономическим причинам(налогообложение, администрирование).
Рим сам по себе был изолированным городом, что является довольно странным поскольку вся империя произросла вокруг Рима. Однако являясь исторической отправной точкой Империи, Рим в четвёртом веке не являлся фактической столицей.
Было бы слишком большой натяжкой сравнивать это, например, с отношением между Португалией и Бразилией. Это не столь однозначно. Бразилия является бывшей колонией Португалии. Они говорят на языке Португалии.
Тем не менее, на мировой арене Бразилия больше, чем Португалия и важнее, чем Португалия, и богаче, чем Португалия. Поэтому какое бы первенство Португалия, или её столица Лиссабон, не имели бы в мире культуры, ни один бразилец не признает Лиссабон всем и вся португальского культурного мира. Подобным же образом, к четвёртому веку Рим потерял своё значение даже в западной империи. И это перемещение столицы в Константинополь, на восток является ещё значительным потому что оно показывает нам перманентный результат Тетрархии.
Как мы уже отметили, система Тетрархии, введённая Диоклетианом, провалилась, потому что августы и цезари часто интриговали друг против друга.
Эта дискредитированная система более никогда не применялась.
Однако разделение Империи на запад и восток в конце концов сделалось не обратимым. Начало этого процесса связано с Диоклетианом, а затем он продолжается при Константине уже без участия цезарей.
Константин управлял всей империей. Он не делил её сам, но он способствовал его концептуальному, и в конечном итоге реальному, политическому разделению, создав новый Рим, новую столицу в бывшей крепости Византии, городе, который он скромно назвал своим именем.
Подобно Риму, он должен был иметь форум; он должен иметь гражданские пространства; в нём должны были проводиться скачки и спортивные мероприятия. В нём должны быть императорские дворцы и сады, триумфальные колонны, триумфальные арки, акведуки, весь арсенал классической цивилизации. Строительство храмов не приветствовалось, по причине того что церкви представлялись более важными, чем храмы, а не потому что Константин полностью запретил храмы в Константинополе.
Так что они не являлись основными достопримечательностями города.
Это идеологическая заявка, как и многие другие запланированные великие имперские столицы. Можно сравнить его в современном мире с Санкт-Петербургом, воздвигнутым царём Петром, выражающим этим актом определенного рода заявку с определенного рода планом, и определенного рода посылом, направленным к Западной Европе в частности. Или Версаль, не столько город, сколько своего рода дворец-город, пригодный для короля Франции.
В это время Константин становится значительно более набожным и в некотором смысле менее толерантным. Он начинает сотрудничать с христианской Церковью очень тесным образом, я имею в виду, конечно, доктрину.
К Константину обратились Донатисты - мы называем их раскольниками или еретиками, как их называли - из Северной Африки.
Донатисты учили, что священники, которые отступили от писаний под нажимом преследований во времена Диоклетиана, не были законными священниками.
Подробнее о последствиях этого мы поговорим позже, но вкратце они таковы что Церковь не могла покрывать священников, официоз не был выше отдельного человека. Если человек совершал грех , например,измену, отступничество от писаний из-за преследований, он терял право крестить, а те, кого он крестил, не признавались крещёнными; он не мог более совершать таинства.
Таким образом, Донатизм предполагает, что достоинство Церкви непосредственно обусловлено характером личностей, отправляющих в ней службу. Донатизм особенно укрепился в Северной Африке, и его приверженцы обращались к Константину с жалобой на меры, принятые против них в Церкви.
Этот факт говорит о том, что уже в 317 г. христиане обращались к Константину как к верховному арбитру в религиозных спорах. Но в то же самое время, он свидетельствует об опасном смешивании государства и Церкви.
Также, Константин был вовлечён в распри относительно отношений между Богом Отцом и Христом Сыном. Об Арианской ереси мы поговорим плотнее несколько позже, а сейчас мимоходом отмечу, что это учение носит название своего автора священника Ария, который учил, что, хотя Христос является Богом, он, тем не менее, в некотором смысле подчинён Богу Отцу.
Это спор о природе Троицы, в которой Христос рассматривается как эманация от Бога, как производная от Бога.
На данный момент нам важно не содержание арианизма, а тот факт, что императора вовлекли в эти теологические раздоры.
С одной стороны, это говорит о быстрой адаптации Церкви к имперскому правлению. С другой - поскольку Константин оказался не способным решить проблему раскола как Донатизма, так и Арианизма, по крайней мере, не полностью и не определённо, это показывает, насколько трудным было для императора, который победить всех секулярных противников и который мог контролировать обширную область от Гиблартара до Тигра и Евфрата, но не мог заставить кучку крестьян в Северной Африки выполнять его распоряжения относительно предмета и образа поклонения, а также и египетских священников.
Константин был сильно расстроен этой неудачей. Читая Иоанна, вы понимаете что Константин не мог решать эти проблемы своим привычным способом.
Как правило, после подобных обращений он назначал каких-нибудь арбитров или судей, чтобы они рассмотрели этот вопрос и вынесли решение, а император затем провозглашает его как своё решение ходатаям.
Но здесь проблема была в том, что люди, приверженные к Донатизму, были приучены к мученичеству, более того, они к нему стремились и жаждали очищения духа, посредством истязаний и страданий. Что поделаешь с этаким народом? Его не запугаешь.
Тем не менее, Константин не собирался допускать путаницу в христианстве.
Он всё большие и большие усилия прилагал к тому чтобы, если не официально христианизировать Империю, то, по крайней мере, законодательствовать как христианский император.
К 330 г. он рассматривал себя не просто как императора, имеющего особенное предпочтение к христианству или к богу, который благоволил к нему, но как исполнитель миссии Церкви.
Так, например, он начинает обнародование законов против женатых мужчин, имеющих любовниц - это оказалось неэффективным - или против соблазнения подопечных их опекунами, или установил наказание за изнасилование, посредством сожжения, а также за все сексуальные преступления, что показывает более христианский ужас и неприятие их, чем снисходительное и спокойное отношение Римской Империи.
Константин благоприятствует Церкви, издаёт законы, рекомендованные Церковью, благоволит к епископам, и в 320х г. председательствует на первом вселенском совете епископов Церкви, созванном в Никее для проведения полемики относительно Арианства.
И здесь он выступает не просто как император, приверженный к христианству и Богу, но как император - глава Церкви. Константин появляется на совете, где епископы оказывают ему почтение, хотя сам он епископом не является.
Однако, несмотря на то что Церковь казалась имперской, Константин не мог издавать для неё законы единолично, потому что, в отличие от других религий, например, Ислама, политический лидер Римской Империи не является назначенным руководителем религиозной процедурой Церкви, потому что не является священником.
Но вместе с тем, кто этот назначенный глава Церкви, пока ещё не ясно.
В 320 г. папы ещё не было. Это совет епископов, причём одни епископы обладали большим значением и властью, чем другие.
Тем не менее, это начало эпохи, в которой мы видим смешивание, но не полную эквивалентность светской власти, имперского правления, с одной стороны, и духовного или церковного правления, - с другой.
И это черта в нашем представлении является характерной для Средних Веков, периода, когда церковь и государство перекрывали друг друга, если не срастались совсем.
Сходство политики Константина и Диоклетиана очевидно. Оба переделали Римскую империю в гораздо более жестко управляемое, более бюрократически организованное и более военизированное государство. Константин продолжал развивать военную и административную структуру Диоклетиана.
Как и Диоклетиану, для того, чтобы добиться этого, ему пришлось полагаться на очень высокие налоги. Во всяком случае, налогообложение при Константине должно было быть ещё больше, потому что он освободил Церковь и ее духовенство, и кому-то приходилось восполнять разницу.
Однако, Диоклетиан преследовал христианство, в то время как Константин благоприятствовал ей. Даже в этом различии можно заметить кое-что общее: при Диоклетиане император сделался божественной фигурой, он был отдалён и отделён от народа, он даже не пытался изображать из себя первого среди своих, такого же как они гражданина.
Подобным же образом дело обстояло с Константином, который также имел церемониальный, отдалённый и, благодаря своей связью с Церковью - полу божественный статус.
Ему не поклонялись как богу, конечно, но он был несколько больше чем просто последователь христианства. Константин прикрыл институт тетрархии, но он утвердил разделение Империи на восточную и западную, создав на востоке Константинополь.
И наконец, Константин был более успешен в плане экономики. Диоклетиан не располагал теми средствами, которые были доступны Константину, практиковавшему конфискацию богатств старых языческих храмов.
А также, благодаря победе над Лицинием, он мог управлять Империей более жёстко.
Четвёртый век часто рассматривают как период упадка Империи, потому что историкам известно, что в пятом веке она рухнула. Однако, очень похоже, что в 337 г. граждане Рима не ощущали никакого упадка. Никому из них и в голову не могло придти, что в 410 г. орда вестготов разграбит Рим, а в 476 г. западной части Империи наступит конец. Мы с вами тоже вряд ли можем с уверенностью сказать, "что случится с Родиной и с нами" лет через семьдесят или сто.
Так вот жители Рима на пороге краха пребывали в абсолютнейшей уверенности, что после длительного периода вторжений, инфляции, не контролируемой армии, беспорядочной смены императоров наконец то наступила долгожданная стабильность.
Впервые за долгие годы стало понятно, кто хозяин(император) в доме (Римской империи). Варвары были отброшены далеко за границы Империи. Казалось, что торговля, культура, цивилизация процветали. И, полагаясь на свидетельства о современниках тех событий, как письменные официальные, так и бытовые(как девизы на мозаичном полу) можно сделать вывод, что мир и спокойствие были восстановлены.
Люди в Римской Империи времён Константина были оптимистами.
Люди, принявшие христианство как необходимую вещь, как религию не только истины, но и успеха. И это довольно таки странно, потому что христианство, казалось, вряд ли подходит Римской империи. Христианство, казалось, являлось абсолютно чуждым Империи.
И даже если император принял христианство по каким-то своим собственным странным причинам, по собственной причуде, то оно вряд ли могло казаться благоприятным средством для сохранения Империи.
И поэтому не удивительно, что Империя пала на западе примерно через столетие с половиной со времени христианизации Рима. И не удивительно, что английский историк Эдвард Гиббон, чей объёмный труд "Упадок и разрушение Римской Империи" является краеугольным камнем для любого исторического курса по Римской истории, обвинял христианство в падении Рима.
Но в четвёртом веке христианство воспринималось и представлялось, как спаситель и охранитель Империи.
Но как мы увидим, по мере того как этот курс разворачивается, многое из того, что было сохранено от разгрома 476 г. и последующие задачи сохранения цивилизации будут решены, благодаря деятельности Церкви.
[end of transcript]