В начале зимы, когда мало снега и бесчинствует ветер, я особенно устаю. А он настырно бьет меня как мяч, попадающий в штангу. Некуда прятаться, я молю Бога, и Он дает силы. В такие дни жизнь останавливается где-то в сердце, накрепко закрывает глаза и слушает стук его, сердца. Возможно, считает удары. Зачем? Не знаю. Может быть для того, чтобы отвлечься. Где-то далеко закрывают ставни, пекут картошку в «мундире», чистят селедку, садятся дружно ужинать. В такие дни, когда ветер особенно силен на монологи, говорить не приходится. Все с этим соглашаются, ужинают тихо и слушают, как в трубе печной, без пауз он ветер, страшно воет.
Мне ничего не остается делать, я пускаюсь в путь, начинаю мечтать и грезить. И попадаю в начало лета, когда Бог спускается сюда и одаривает всех нас цветами, чтобы осенью спросить за каждый цветок. И я не исключение, отдаю плоды трудов. Потом жду ветер и дождь. Они сорвут с меня листья, листья уходящего лета, и мой искривленный скелет будет далеко виден на фоне белого снега. Снега внезапного, который потом настырно долго прячется в лощинах, пренебрегая календарем. Мне кажется, он хочет увидеть цветы что одаривает нас Бог за стойкозимье.