В селе, в котором прошло моё детство, находилась колхозная баня. Это было очень старое, построенное из кругляка низенькое здание. Баня работала один день в неделю - субботу. С 12 часов до 15 часов - женская, с 15 часов до 18 часов - мужская. Из-за такого графика часто происходили нелепые ситуации. Иногда, женщины забыв о времени, продолжали мыться, а в моечную уже заходили голые мужчины. Вот и приходилось женщинам и девчатам хватать тазики и с визгом прикрываться. А возможно мужчины это делали сознательно, желая "поржать".
Зимой баня плохо прогревалась, хотя топить её начинали с вечера. Но, как и во всех банях, там была парная. В ней можно было погреться и веничком похлестать разогретое тело.
Воду в баню возили на лошади с Амура, в бочке. Металлическая двухсотка, крепилась в горизонтальном положении - летом на телегу, зимой на сани. В середине бочки было вырезано квадратное отверстие, прикрытое железной крышкой, а сверху лежал ковш, сделанный из 12-ти литрового ведра с длинной деревянной ручкой.
Лошадью управляла женщина. Она являлась и истопником бани. В деревнях фамилии часто переходили в прозвища и для сельчан она была - Долматиха.
Зимой, на этой водовозке, Долматиха спускалась по крутому склону на лёд, далеко от берега. Зимой вода отходила от берегов и мелководье не позволяло набрать чистой воды из Амура. Тяжёлым ломом она долбила огромную прорубь и черпала воду ведёрным ковшом, наполняя бочку. Лошадь поднималась по склону горы и какая то часть воды выплёскивалась из бочки, несмотря на то, что бочку прикрывала крышка.
Но и это выплёскивание воды играло "нам на руку" - склон дороги покрывался ледяным панцирем. Ребятня толпой шла на конюшню и выпрашивала у конюха сани для лошадей, в которые загружались целой ватагой и, с песнями и визгом катились вниз до середины реки. Скорость при этом была отменная. Вниз катиться было одно удовольствие, а вот на гору тянуть огромные сани, было трудновато. За вечер удавалось прокатиться раза 2-3.
Однажды, мы с подружкой, тоже Верой, пошли к той проруби, которую постоянно долбила банщица. В это время по Амуру шла колюшка(меленькая рыбка, типа салатки) и мы решили на неё посмотреть. Ребятня это часто делала, заглядывая в полыньи, в которые можно было увидеть и раков, лениво передвигающихся по дну. Мы то знали, где раки зимуют!
Но, к сожалению, в то время все полыньи были затянуты льдом. Мы пошли к проруби, но оказалась и она застывшей.
Выход из сложившейся ситуации нашли сразу. Это был огромный лом, с привязанной к нему верёвкой.
Лом был раза в два больше нашего роста, но это не остановило нас.
С трудом мы вдвоём вытянули его из снега и я, как старшая, намотала на руку верёвку и держа двумя руками лом, столкнула его в прорубь... Лёд оказался настолько тонким и этот кусок железа, имеющий приличный вес, скользнул в прорубь, таща вниз за собой и меня...
Спасло меня то, что верёвкой стянуло с моей руки рукавицу, а меня водой вытолкнуло из проруби.
Одета я была, как капуста. Мою голову покрывала бабушкина шаль, запахнутая крестом на груди и завязанная двумя узлами на спине.
Подруга помогла мне выкарабкаться из воды. Я стояла испуганная, мокрая как "курица", а вода стекала с меня.
На улице был приличный мороз и одежда стала быстро смерзаться, превращаясь в ледяную корку. Без одной рукавицы, плача от досады и холода, в сопровождении подруги, которая тоже была перепугана, я отправилась к своей любимой бабушке, так как она жила намного ближе нашего дома.
Да и домой идти я побоялась, так как там меня бы ждало ременное воспитание.
Бабушка быстро раздела меня, натёрла ноги "Тройным" одеколоном и закутала в одеяло. В постель мне принесла горячее молоко и пирожки, они всегда у неё стояли на столе в тазике, прикрытые белоснежным полотенцем.
Мы, две Веры, долго прятались от Долматихи - чувствовали свою вину.
Но, похоже в селе так никто и не узнал, о нашей причастности к этому государственному материальному ущербу - лому.
Фото из Интернета.