Маленькая девочка сидела на кухне. Перед ней на столе дымился чай в кружке и мама намазывала ей маслом хлеб. Это был привычный и очень любимый ею завтрак.
Работал телевизор. В утренних новостях показывали какой-то репортаж о президенте. Он шел по большой-пребольшой зале, очень странно, но очень красиво украшенной. Там была огромная тяжелая штора во всю стену – от пола до потолка. И мама сказала, что за этой шторой нет окна. Зачем же она тогда? Такие бывают только в театре. Тогда что ж получается – президент живет в театре?! Не может быть… И она продолжала смотреть во все глаза на экран. Вспышки фотоаппаратов, гул голосов, взгляды, все, до единого, обращенные на него. Он выглядел важнее и серьезнее всех взрослых, которых она знала. Даже важнее ее учительницы.
Девочка перевела взгляд на маму с бутербродом. Она в этот момент заканчивала намазывать масло на хлеб и последним движением провела плоскостью ножа по краю хлеба, добавив к нему остатки масла, которые еще были на ноже.
«Интересно», - подумала девочка, - «а куда девают эти остатки масла с ножа, когда делают бутерброд для Президента? Ведь смазать их так о краешек хлеба – это так… неподходяще для него. Но и выбрасывать масло нехорошо – это же еда! Так куда же его девают?!»
- Ну вот, можешь приступать, - сказала мама и протянула девочке бутерброд.
- Спасибо, - сказала девочка и еще раз внимательно посмотрела на масляный бугорок у самой корочки хлеба.
«Нет», - снова подумала девочка и покачала головой, - «для Президента так не подойдет».
И, откусив утренний бутерброд, она не догадывалась, что этот вопрос будет занимать ее еще очень долго.