Подумать только, Борхес - эпигон Честертона!
Оказывается, когда он, сообщая о своих предшественниках, называет Честертона, Карлейля и других, он признает право заимствовать у них на только идеи, но и художественные образы, сюжеты, даже мировоззрение.
Здравое размышление говорит, что трудно требовать от библиотекаря, человека книги, преданного текстам и привыкшего трепетно к ним относиться, самостоятельности мысли. Скорее, это норма - компиляция и аккумуляция текстов.
Но душа отказывается верить в то, что великий трагический Борхес всего лишь сумма предшественников. Даже то, что воспринималось латиноамериканской духовной почвой, оказывается рефератом Карлейля.
"Пора срываться на Багамы. К другим преступникам" - говорит герой Мартина Вальзера, пишуший и публикующий подобные книги. "Я не писатель" - постоянно вторит ему Борхес, стоически переживая кризис личности, воспринимаемой миром преувеличенно.
Впрочем, это личная драма всех нас, людей, не способных самостоятельно освоить культурное наследие прошлого и принимающих пересказ за первоисточник.