Деревню завалило снегом. Такого снегопада , говорили старики, давно не было. К тыну, так называли плетеный забор между домами, нанесло столько снега, что у каждого дома была гора. В промежутках между домами снега было не так много, и деревня казалась волнистой: горка, низинка и т. д. Дорогу не расчищали. Бульдозеры то и дело ломались из-за большой снежной массы. От каждого дома к дороге были прорыты настоящие туннели. Из них на дорогу вылезли по лесенкам, сделанным в снегу, и дальше шли по дороге, точнее тропке, которая была на уровне окон. Жизнь в деревне замерла. На работу люди почти не ходили. Даже почтовая машина не проходила, а уж она могла преодолеть любую грязь. А снег и ей оказался не по зубам, точнее, не по колесам.
Жизнь кипела только у детей. Дождавшись, когда снег улежится, они начали осваивать горку в овраге. Домой приходили по уши в снегу. Шаровары снимали вместе с валенками и ставили на печь. Да-да, именно ставили. Шаровары так замерзали, что стояли, пока не растаивал снег. Тогда их развешивали над печью, чтоб к утру высохли. Постепенно горку утоптали, и начались катания на санках и лыжах. Вдоволь накатавшись, дети начинали придумывать новые забавы. Они вырезали кубы снега и строили крепости. Веселье царило к крепостях, жаль, что снежки не лепились. Холодно.
Пашке и этого мало. Он пришел к Шуре и заявил, что идет копать подснежный ход. Если она хочет, пусть собирается. Шура хотела. Натянув непросохшие шаровары, взяла лопату для расчистки снега и отправилась следом за другом, и работа закипела. Непростым это оказалось делом. Вырезать кубы из снега было не трудно, а вот вытащить их в узком туннеле и отнести в сторону-тяжело. За день дети выкопали ход на полгоры от Пашкиного дома. С утра начали организационные работы. Они обошли всех друзей и подруг, и скоро вся детвора копала и таскала снежные блоки. Из них же делали лавочки и столики в вырытых снежных пещерах, где и отдыхали. Тут же и ели. Каждый из дома что-то приносил пожевать. Ели все вместе. Промерзший хлеб казался лакомством. В пещерах было удивтельно уютно. Свет проникал сквозь снег. Было тепло, безветрено
"Да, тут жить можно, если печь поставить и кровать притащить-мечтал Пашка.- Тут меня папочка никогда не найдет". Пашку отец частенько лупил , он с войны пришел инвалидом без ноги, зол был на свою беспомощность, и зло вымещал даже на сыне. Ребятам было жаль Пашку, и они решили сделать ему новый дом. С кроватью ничего не вышло. У каждого она была одна. Кровати были украшением домов, они говорили о достатке семьи. На них и спали редко, больше на полатях и печке. Вынести кровать не было возможности. Да, и велика она была для пещерок. Но и без кровати было неплохо. На перевернутой сковородке разводили костерок, тонко резали картошку и жарили ее на костре. Полусырая картошка была вкуснее всего на свете. Так и проводили дети в своих ходах и пещерах целые дни. С одного конца деревни до другого могли проползти они , почти не вылезая на поверхность.
Однажды Шура пришла домой, сняла и поставила сапоги и шаровары на печку и сама прилегла погреться. Разомлев от тепла, девочка заснула. Ей снился бал в снежном дворце, красивые платья на дамах, и она не могла понять, откуда там взялся папа.
" Да, почему они там замерзнут? Эскимосы так всю жизнь живут и ничего. Детей рожают под снегом. Ты лучше за картошкой следи, а то она прост тает." Папа говорил и смеялся.
Назавтра все узнали об эскимосах. Их представляли, как индейцев, голыми и с перьями в волосах. Таких их видели на картинаках в книге. Дети с гиканьем и свистом срывали "скалпы"-шапки и платки. А вечером Шура узнала, что эскимосы носят шкуры животных. И в ход пошли тулупы. Удалось утащить два. Зоя и Шура жили рядом, они быстро затащили свои тулупы в ход. Остальные- родители забирали по дороге. С тулупами стало и совсем хорошо. Так и жили дети под снегом.
А дорогу , между тем , разгребали. Вдоль дороги росли горы снега.
"Да, это же готовые стены крепостей. Можно воевать."-дети были в восторге. Они отбирали мелкие комья-снаряды. Только к вечеру полезли они в свое царство. Но что это? Ходы были завалены. С трудом пролезли в первую пещеру, и она была обрушена. Пробежали в слезах по всей деревне. Только там, где еще не чистили дорогу, пещеры были целы. Но в них хода не было. Да завтра и их тоже завалят. Кончилась игра. Как горько плакали все дети о утраченных дворцах. Родители их жалели, успокаивали. Шурин папа объяснил, что от тряски земли от тяжелых машин, тонкие крыши ходов не выдержали и провалились. Стало не так обидно.
А через день Шурин папа и Зойкин дед хватились тулупов. Им надо было ехать куда-то, а тулупов нет. Тут -то и выяснилось, где тулупы. С трудом откопали их в обвалившейся пещерке. Отряхнув снег, мужчины забрали тулупы с собой, а девчонки сильно пострадали за свою активность. Но зато горы снега до весны служили детворе крепостными стенами, и не мало "Хенде хох" и "Ура" пролетело над ними среди деревенской тишины. Сковородка Зойкиной бабушки вытаяла весной. Глядя на нее, Пашка, Зойка и Шурка вспоминали подземные ходы и пещеры и мечтали, как в следующую зиму снова сделают такие же подснежные дворцы. Но крышу укрепят палками из ивы, которые запасут еще летом.