Проезжая мимо церкви Иркутска, Анна приказала остановиться. Взявшись за руки, подруги спустились ко входу в церковь и перекрестились. Они обменялись тревогою из глаз и вошли внутрь.
Остановившись перед алтарём, Милана перекрестилась и с побежавшими слезами стала молиться вместе с Анной:
-В руце Твоего превеликаго милосердия, о Боже мой, вручаю душу и тело моё, чувства и глаголы моя, советы и помышления моя, дела моя и вся тела, и души моея движения. Врагом видимым и невидимым запрети, руководствуя мя спасённым путём, доведи к Тебе, пристанищу моему и желаний моих краю. Даруй ми кончину христианску, непостыдну, мирну, от воздушных духов злобы соблюди, на Страшном Твоём Суде милостив рабу Твоему буди и причти мя одесную благословенным Твоим овцам, да с ними Тебе, Творца моего, славлю во веки. Аминь.
Молитва о спасении объединила Анну и Милану ещё больше. Наполнившись крепкостью духа, укрепившись сильнее в дружбе и верности друг другу, подруги покинули церковь. И, как бы они ни надеялись на помощь Господа, на его власть и победу над злым, зло всё же было ближе, чем предполагали...
Некто, кто будто пробегал мимо, вдруг достал из-за пазухи нож и остановился перед ними. Милана выскочила в миг перед Анной, чтобы закрыть собой. Поднявшийся визг подруг побудил странного им мужика задрожать и пронзить Милану в бок ножом. Скорее оглянувшись, он бросился бежать. Извозчик, застывший до того в ужасе от нападения, тут же сорвался ловить негодяя и исчез за ним следом на безлюдной улице.
-Милана, - в ужасе происходящего словила подругу на руки Анна и опустилась с ней к земле, рукою прижимая рану. - Ты слышишь?... - видела она застывший взгляд, который скрылся под закрывшимися ресницами...
Как прошли следующие часы, как пережила Анна страх за жизнь своей подруги, как смогла она всё же скрыть, что та ей вовсе не горничная, - Анна ужа не помнила, но осознала, что в ней вдруг проснулась неведомая ярость. Она скоро в гневе вернулась в кабинет к Цейдлеру...
Тот ничего не подозревал ещё о случившемся и спокойно продолжал изучать бумаги. С грохотом распахнувшаяся к нему дверь заставила поднять взгляд и увидеть, как Анна, растолкав по сторонам стражников, попытавшихся её остановить, ворвалась.
Цейдлер сделал рукой знак позволить ей пройти и заметил, что она была крайне возбуждена и чем-то оскорблена.
-Вас кто-то обидел?! - тут же спросил он.
-Вы, подлец! - облокотившись руками на его стол, уставилась она в его глаза горящим презрением.
-Воды, - услужливо преподнёс он ей стакан воды.
-Как Вы посмели?! - воскликнула Анна, выхватив стакан и вылив всю воду ему в лицо. - Как посмели послать убить мою горничную?! Вы думаете, это меня остановит?! Да я добьюсь Вашей казни!
-Что?! - попятился в ужасе от услышанного он назад. - Убить? Что произошло?! - не понимал он произошедшего, догадываясь о чьём-то ужасном преступлении.
Стараясь успокоить собеседницу, Цейдлер всё же усадил её на стул, снова подал воды для успокоения и сел напротив:
-Расскажите всё подробно.
И она рассказала всё, что произошло у неё на глазах, когда вышла из церкви в сопровождении своей «горничной». Выпивая воду, Анна успокаивалась под взглядом сопереживающего Цейдлера...
-Где она сейчас?
-Под присмотром доктора... Рана не глубокая, но выехать нам в ближайшее время не удастся, и всё по причине Ваших предписаний! - повышая голос, разразилась она в рыданиях.
Цейдлер, услышав, что с горничной всё обошлось, облегчённо вздохнул и принял опустевший стакан из рук убивающейся перед ним баронессы, которая, не вынося больше терзаний измучившейся души, уткнулась лицом в свои ладони.
-Прошу Вас,... Анна Васильевна, - тихо стал он говорить. - Я не могу изменить приказов. Я должен подчиняться... Но я не бессилен... Злодейств здесь не было и не допущу. А посему, немедленно преступника изловят и приставят к суду.
-Что мне Ваш суд! - встала Анна и отвернулась аккуратно вытирать своим платочком слёзы. - Предупреждали меня о Ваших нападках... И довели же... Вы решили послать человека напасть на мою горничную, чтобы задержать меня здесь, или не дать её забрать с собою... Вам это обернётся...
-Уверяю, я не посылал никого! И в мыслях не было! Но клянусь, я найду виновников, и сообщу Вам непременно о развязке дела, - попытался убедить в своём искреннем стремлении Цейдлер, но, как он ни был искренен, веры к нему в Анне не было.
Она ничего больше не ответила и собралась уходить. Понимая состояние её души, Цейдлер решил поскорее разобраться с произошедшим, чтобы впредь злодейства, против которых он был всегда, не совершались подобным образом. Он встал в напряжении и серьёзности дела:
-Вам надлежит через несколько дней отправиться дальше, или вернуться назад, - остановил он Анну словами. - Я уверен, что Вы последуете за мужем... И приложу все усилия, чтобы Ваша горничная поскорее отправилась следом. Таковы правила!
-Прощайте, - не обернувшись, ответила Анна и ушла.
Она медленно вышла на улицу. Из души будто многое ушло, воцарился сжатый покой, который стал отдаваться болью в висках. Принуждённая отправляться одна, но со своим извозчиком, Анна вернулась в больницу, где в одной из комнат лежала Милана.
Рядом с Анной на порог вышел и сам врач. Она взглянула в его глаза, но он лишь кивнул и рукою пригласил пройти к Милане. Затаив дыхание, Анна прошла и села на стул возле её постели.
-Они обещают отправить тебя следом за мной, - сообщила Анна. - Нам придётся расстаться на короткое время, - прослезилась она. - Если бы не это ранение...
-Если бы, - вымолвила в таком же сожалении Милана и через некоторое время тоскливого молчания вновь заговорила. - Умоляю, не сообщай Алексею, что я здесь и что произошло.
-Почему? Он может кинется сюда, забрать тебя быстрее! - не понимала Анна.
-Умоляю, не говори ему ничего. Я сама хочу приехать к нему, - нежно улыбнулась Милана.
-Я клянусь, что не расскажу, только под некоторыми условиями, - подмигнула Анна. - Первое. Расскажу всё же моему Андре, не обессудь. И, если он не согласится хранить твой приезд в тайне, а рассказать всё Алексею, я препятствовать не стану.
-Хорошо, - улыбнулась довольная Милана.
-И второе. Если твой приезд задержится на долго, что я стану переживать, то я всем всё расскажу и отправлю искать тебя!
-Ура, - хихикнула Милана, совершенно согласная на добрые условия.
Анна ещё несколько дней навещала Милану и отправилась в путь со своим извозчиком и с новой служанкой, которую наняли ей в помощь. Извозчик же накануне тоже подписал бумагу о своей добровольной службе баронессе фон Розен в краю каторги и был отпущен следовать с нею.
4 августа поставили их коляску на парусную лодку и отчалили. Там поднялась буря, качающая лодку несколько дней: было никак не пристать к берегу у Посольского монастыря, но, к счастью, лодка вышла в залив в 9 верстах от монастыря, где Анна с попутчиками и отслужили благодарственный молебен...
Милана осталась одна. Растрогавшись от прощания, она всё же сумела сдержать слёзы, пока Анна, ставшая ей дорогой подругой, не покинула больницу. Лёжа в полном одиночестве, Милана прислушивалась к воцарившейся тишине и к доносившимся через открытое окно трелям птиц...
-Доброе утро, - вдруг послышался голос явившегося Цейдлера.
Милана вздрогнула, и свежая рана дала о себе знать.
-Как Вы себя чувствуете? - спросил он, встав ближе.
Он смотрел в глаза и будто хотел прочитать в них всю истину о том, кто она. Прочувствовав это, Милана молчала и отвела взгляд в сторону...
-Я принёс Вам некоторые журналы... Не так скучно будет проводить время в больнице, - сказал он, положив несколько журналов, что держал в руках, на столик возле. - Вы назвались Дарьей, верно?
Но Милана молчала. Она затаила и дыхание, и страх, что её вот-вот могут разоблачить и отправить назад, а не следом за Анной.
-Хочу сообщить, что виновника вчера ночью словили. Он тут же выдал того, кто его купил совершить столь гнусное зло. Не буду называть имён, если разрешите, - продолжал Цейдлер всё таким же спокойным голосом. - Столь недостойный своего звания офицер решил таким образом выслужиться. Подумал, что, остановив Вас, да баронессу напугав, вызовет вернуться домой, чем услужит государю. Что ж... Этого человека ждёт суд и жестокая кара. Вы же, как только врач посчитает то безопасным, отправитесь следом за баронессой фон Розен, как я ей и обещал.
Но и тут Милана молчала. Она удивлялась тому, как всё происходит гладко, что обращающийся к ней на «Вы» гражданский губернатор и не пытается разоблачить, хотя явно дал понять, что знает о её положении. Знает ли он настоящее имя, или причину, которая вынудила отправиться в Сибирь, Милане было не известно, но было приятно от столь уважительного отношения и подаренных надежд на свершение задуманного.
Цейдлер казался спокойным, и ещё несколько раз приходил навещать Милану в больнице, лично беседуя с врачом о том, чтобы поскорее было возможным разрешить ей отправиться в путь. И врач уже не был против, но испортившаяся погода не благоприятствовала, и Милане пришлось ещё некоторое время жить в доме гостеприимного купца Кузнецова.
Пока августовские дожди и грозы шли на встречу к Иркутску, Анна фон Розен была задержана на одной из станций случившимся из-за проливных дождей наводнением... Это была станция «Степная», находящаяся не так далеко от места, где уже ждал свою возлюбленную, свою долгожданную супругу, и сам Андрей фон Розен.
Узнав, что ей придётся задержаться на станции, Анна тут же написала ему письмо, где она и как, и что ей не выехать, поскольку приливы воды с берегов рек Селенги и Уды наводнили все окрестности. Десять дней жила она в бедной деревне в амбаре.
Когда вода стала спускаться, Анна должна была оставить коляску и переправиться на лодке до следующей станции. Извозчик остался при коляске, а Анна со служанкой села в перекладную телегу.
И помчали их почтовые кони, как только и возили, — с ветром и хорошей скоростью...
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/04/19/692