Мальчик рисовал на асфальте, словно осенняя туча, разноцветными мелками. Для мелков нет лучше холста. Бесконечная, серая полоса. Рисовал цветы, солнышко, кошку, без чего, на эту вечную серость смотреть не выносимо. Я заметил, что из окна 4-го этажа внимательно наблюдал за упоенным творцом другой юнец, немногим старше. Потом исчез, в глухих, ковровых лабиринтах квартиры. А этот аккуратно выводил контуры материков, на ярком, свежем земном шаре.
Вдруг, дверь подъезда резко отварилась, - ты, что это тут рисуешь у моего дома солнца всякие!? А где я рисовать буду…? Здесь, - ответил, стесняясь, малыш, - много места вокруг! И впрямь, словно серыми зрачками, нескончаемая, скучная дорога равнодушно смотрела в небо.
Дай-ка, мел художник!- с иронией сказал старший. Малыш протянул всю коробку с мелками, яркие смеющиеся цвета. Возьмешь в руку, и след их останется на пальцах. Мальчика постарше, живущего в соседнем подъезде, я давно вижу. Мама его работает в женском салоне, делает модные стрижки и прически. Вова одет дорого и стильно. Непослушные, торчащие волосы, мама мастерски правила. У Вовы есть еще старший брат, ему, я заметил, доставляет удовольствие отвешивать младшему подзатыльники и пинки. Развлечения ради, запугивает, чтобы родители не узнали. Вова тоже мечтает иметь власть и могущество, и несмотря на обиду, брата уважает. Вот, кажется, и случай подвернулся!
Он посмотрел на коробку с мелками, и вдруг резко ударил по ним кулаком. Малыш зажмурился, мелки, словно вспышка салюта разлетелись по сторонам. Дрянь мелки,- сказал Вова, сунул руки в карманы и пошел за угол, явно что-то замышляя. Малыш кинулся собирать разлетевшиеся словно салют, поломанные мелки. Кажется, он еле сдерживал слезы. Скоро из-за угла появился Вова, держа в руке черный блестящий уголь. Рядом со светлыми цветными рисунками, он начал выводить, сильно нажимая на уголь, солдат, танки и пушки. Черные на сером. Причем пунктирные линии он наводил на радужные, светлые рисунки. Много, много пунктиров! Вова хорошо рисовал, быстро и умело. Малыш, молча, стоял поодаль, захваченный страхом.
В это время, во двор въехала маленькая синяя машинка, и остановилась у соседнего подъезда. Щелкнул дверной замок, и ласково, чуть повышая голос, водитель окликнул малыша, словно примерзшего к асфальту. И это,- Колюшка! – словно весенний, теплый выдох, вывел каждую клетку из тяжелого оцепенения. Колюшка, широко раздвинув руки, упал в объятия отца.
Вову полностью поглотил процесс. Из-под его ловкой руки бомбардировщики густо сеяли, отдавая всю ярость. Солдаты кричали: «Ура!!!» пушки захлебывались от выстрелов, танки скрежетали сталью, словно Гулливер зубами, сжав кулаки. Агония черных, увы, была бесконечной. Постепенно уголь в руке стирался. Вова понял, что надпись могла бы хорошо дополнить и завершить сюжет. И он подписал зловещими, английскими буквами (чтобы выглядело более угрожающе и таинственно) название его компьютерной игрушки: «SPEED OF DEATH».
Вот так, - сказал он, разогнувшись, закинув остаток угля в траву. Почувствовал легкую усталость и удовлетворение. Взглядом полководца окинул поле брани. Потом подошел к мирным цветным рисункам и подошвой стал затирать их. Надолго его не хватило, рисунки цветные хоть и изрядно попорченные все же еще узнавались. Особенно цвет, словно светился. Потом Вова выглянул из окна, сверху ему все это понравилось.
Ночью я спал плохо. Ветер словно плетью ударял дождем в подоконник. Будто требуя у меня тайны, которую у него предательски выкрали. Словно я, раб Силы, был приставлен её, тайну, охранять. Утром всё стихло. Я вышел из дома и увидел на асфальте всё те же рисунки танки, солдаты, пушки, а пунктиры, что исходят от них, направлены в черную лужу. Я понял, вся ярость оборачивается всегда «грязной водой». Подошел, заглянул в черноту, и увидел в зеркальной глади её Силу, которая настырно стучалась ночью ко мне… и глаза… до боли знакомые.