После теплого проливного дождя, какой бывает в середине лета, когда солнце, тут же, беззаботно вытирает с листьев слезы неба. На проезжую часть, на отполированный асфальт, после дождя, выпрыгнул, неизвестно откуда взявшийся, лягушонок.
Конечно, кто ж увидит живой зеленый лоскуток из тонированных окон, мчавшихся, по вечно срочным делам «Мерседесов»? И лягушонку то, что нужно на той стороне дороги? Но, кажется, это не его выбор…
А в это же время малыш, в ярко-красивой одежде, почти модерновой, вышел к дороге. Мама, как и принято мамами (ну, не специально конечно) отстала, была чуть поодаль. В своих, как и водиться взрослых проблемах. И это обычная картина, кто ж из взрослых успеет за детворой, где восторг есть вечная норма!?
Мама!!!- закричал, захлебываясь малыш. И его голос, чистый и звонкий, словно колокольчик в предутреннем, детском сне вернул маму в реальность,- смотри лягушка!!! Лягушонок почуял неладное, плен теплых детских ручонок, запрыгал, наверное, в такт испуганного сердца прочь, к середине трассы, с которой влажное тепло поднималось к небу.
Мама успела лишь ахнуть, по трассе летел «Мерседес», хищно блестя серебром, а на середине дороги малыш в ладошках крепко сжимал лягушонка, странное для него существо, прохладное и влажное.
Водитель резко нажал на тормоз, в каждом шофере живет ведь герой! Скулы сжатые, угловатым сделали его лицо… все ж мокрый асфальт… и руль, конечно же вправо, и до отказа…
Любой, увидев это, будет ошарашен, но главный зритель, мама, ошеломлен! Сколько «Оскаров» получила бы картина, будь мама в жюри, в кинозале?!
Она открыла глаза, когда сын трепал ее. Ну мам, посмотри! Посмотри, что у меня! Мама едва приподняла голову. «Мерседес» замер на обочине колесами вверх, словно закончился механический завод, пружинка ослабла вдруг, и мир остановился. Комфортный, вечно летящий, шипящий шинами мир.
Ребенок настырно вложил в ледяную руку мамы лягушонка. И закрыв ладонь, она почувствовала зеленое клокочущее сердце.