Ипполит. Быль

Александр Калинцев
     Общество не прощало шатаний вверх и в сторону, которые время от времени уводили Ипполита прочь от оси разумного существования. Кривая его взлётов и падений выглядела на графике жизни чайкой, парящей у линии горизонта.
     Вездесущие собратья по перу иногда наседали на него очень плотно, и после недолгих дебатов разноцветные перья непонимания ещё долго кружились, по велению ветра, в верхних слоях атмосферы.
    
     Он был из простой сизариной семьи, и ему отнюдь не улыбалось продать свои крылья за достойную плату. Жил Ипполит на птичьих правах. В эпоху неокапитула, счастье быть ощипанным увеличивалось многократно и подстерегало на каждом шагу. Только жёсткая стайная система оповещения об опасности позволяла покамест выживать. Команда охотников за сизарями постоянно меняла методы и приёмы отлова отсталых и заблудших.

     Ипполит всё время отбивался от стаи: то взлетит выше всех и парит в одиночестве, касаясь крылом перистых облаков, то на «бреющем», как истребитель- одиночка, исследует соседний городок, утопающий в омуте вишнёвого цвета. Шансы быть пойманным росли ещё от тесноты мыслей, буквально распиравшим маленькую, очень подвижную и изящную головку. Ему было тесно от внутренней энергетики, вектор которой простирался к Солнцу и подстёгивал разгорячённое сознание.
      
     Голубь Сизарёв, крещённый в младенчестве Ипполитом, попал в беду. Каждый день перед вылетом отец предупреждал о возможных неприятностях, но Ипполит упрямо отмахивался, мол, чему быть… Лапки запутывались в нитях силков всё больше и больше, и крик отчаяния потряс тишину, но тут же и смолк.  В голове у него всё смешалось: обрывки странных рассказов про наваристый суп, чьи-то жадные, горящие жёлто-зелёные глаза… Жажда жизни со страха показала отменный результат, и вскоре Ипполит взмыл в небо. Крылья, слава Богу, работали исправно.
      
     Голубь со спутанными лапками долго кружил над окраиной, пока не приметил курятник, и уже почти в темноте, склёвывая зёрна, порадовался такому исходу. Вскоре хозяин, добродушный старик, распутал нитки на лапках и поставил на довольствие. Ипполит стал вторым куром или курем, короче, второй птицей мужского рода в этой богадельне. Ночевать приходилось на насесте вместе со всеми, но неудобства терпел стойко ради пищи и крова.
         
     Освоившись окончательно, стал запрыгивать на кур, но те, не чувствуя привычного «мужицкого» веса, недовольно скидывали лёгкого незадачливого жениха. Забавно было видеть, как Ипполит, забыв про высотные полёты и высокие материи, приземлённо вышагивал на прогулке рядом с курицей, расставив для солидности крылья. Уже давно не болели лапки, а он явно не хотел возвращаться в стаю, где были, несмотря ни на что, друзья и подружки, где жили, наконец, его дети.
      
     Но вот как-то поутру, в начале весны, Ипполит сделал умное лицо, растопырил крылья и стал насвистывать призывный марш: Мы – сизари, и дух наш молод…  Зов крови брал своё, и голубка с соседней крыши облегчённо вздохнула, она ждала только тонкого намёка. Ипполит страшно обрадовался такому исходу и сразу затеял танец – приглашение в дом. Прилетевшая подруга обалдело смотрела в направлении танца, она рассчитывала, по крайней мере, на двухъярусный коттедж, а этот страдалец звал её в какую-то расщелину на крыше.

     Она хорошо ещё не догадывалась, что он, вообще ,живёт в курятнике. Обиженно взмахнув хвостом, как веером опытная интриганка, очаровательная блондинка улетела искать лучшей доли, а наш воздыхатель ещё долго и бесполезно кружился. Призывная песня летела в пустоту…

     Понимание истины приходило со временем, и гнало в родимую высь. Элеватор – эта кузница голубиных кадров, стал сниться всё чаще: ведь были там и стол, и дом. Крылья, отвыкшие от полёта, мешкотно свисали по бокам, и ему стало стыдно. «Вверх и только вверх, - решил Ипполит, - завтра с утра курс в небо».
      
     Назавтра хулиганистый ветерок гонял по двору тёмно-серые, с голубоватым оттенком перья, словно душа Ипполита прощалась с местом, где он обрёл познание сущего. Соседский кот воровато пробежал по крыше сарая, блеск его глаз говорил о немного запоздалом решении сизокрылого отщепенца.

                2001г.