Старик с трубкой

Татьяна Стрельченко
Я ничего не знаю о нём.
Старик-китаец, волосы – чёрный перец с солью, в уголке рта притаилась лукавая усмешка. Держит парикмахерскую на углу шумной улицы; в хорошую погоду, когда нет клиентов (а их никогда нет), выходит на крыльцо подымить трубкой.
Парикмахерская – место загадочное, одним своим видом располагающее к философским размышлениям. На витрине скучают манекены с гладкими шиньонами и обвислыми, похожими на чёрных червяков, усами. Пластиковые головы, печальные лица. Сквозь пыльное стекло глядят они на улицу с какой-то неизбывной тоской, с тайной надеждой: а вдруг кто зайдёт? Никто не заходит и вряд ли когда-нибудь... Манекены это знают, грустят.
Старик спокоен, старик пыхтит трубкой. Я прохожу мимо него, тороплюсь, сбивая набойки на каблуках. Обеденный перерыв – полчаса! В маленьком ресторанчике на перекрестке меня уже ждут. Успеть бы! Почему я всегда опаздываю?
Старик никуда не торопится. Смотрит на застрявшие в пробке машины, на говорливых цыганок, окруживших какого-то простака, на лужи, в которых плавают берёзовые серёжки, прошлогодние листики-кораблики и рваные лоскутки неба.
Подхожу ближе… Курит, выпуская на свободу дымные бледно-голубые колечки, смотрит на меня. Взгляд такой, словно он знает что-то очень-очень важное – о городе, о пробках, о цыганках, о лужах и обо мне.
Хочется замедлить шаг, подойти к нему, расспросить, но…
Меня ждут! На обед – полчаса! Успеть бы!..
Спешу, лечу на всех парах, чувствуя, как пластиковые манекены с тоской глядят мне вслед.
А старик не смотрит и не грустит. Старик пыхтит трубкой.
Я ничего не знаю о нём, он знает обо мне всё.