Гнуса вокруг нас стало еще больше,а мы второпях забыли взять с собою отпугивающую мазь. -" Толя ! Может пойдем отсюда,а то у меня уже уши стали пухнуть, прямо искусали всего" - пожаловался Юра. -" Пошли !"-Сказал я. -" Без мази и в самом деле дело дрянь. Как выйдем из болота гнуса меньше будет." Обойдя окна, мы вышли на край болота, и нарвав для чая несколько молоденьких веточек смородины и брусники выйдя на тропинку зашагали в сторону деревни. Дойдя до того места, где нас высадил Николай, мы забрали спрятанную под корягой сумку с табличкой,и направились к казанскому кладбищу. -" Дорогу я на болото запомнил,но один я туда ни за какие деньги не пойду, слишком боязно" - сказал Юра, продолжая отмахиваться от гнуса. -"Толя, я ведь не как ты - не охотник и не таежник, это тебе тайга как дом родной,а я хоть и родился на Байкале,но к тайге был не приучен". -"Что верно Юра, то верно, тайга - мой дом ! Сам знаешь, отец мой ведь лесником был." -"Даже комары и те кажется тебя не так как меня кусают"- удивился Юра. -" Видать кровь твоя слаще моей,вот липнут как пчелы на мед"- пошутил я, провожая взглядом вылетевшего впереди нас рябчика. -" Терпи казак, атаманом будешь !"- сказал я похлопывая по его плечу.
-" А секрет, Юра совсем прост ! Дело в том, что ты одет в светлую одежду,а я в более темную. Вот они и липнут к тебе больше, да к тому же я все-таки привычный к укусам и иммунитет у меня с детства выработан более стойкий"-ответил я.
Я взглянул на часы, было около десяти утра. Роса по краю дороги высохла и оставалась лишь в тени густого леса. Воздух казалось звенел от пения птиц и стрекотания кузнечиков и стрекоз. Со стороны кладбища подуло ветерком,и гнуса будто бы над нами стало поменьше. Пройдя развилку двух дорог, которые вели в разные концы бывшей деревни, мы углубились в лес. Через несколько минут мы наткнулись на покосившиеся и поваленные кресты. -"Вот оно казанское кладбище !" Помнится, вот здесь когда-то посреди березовой рощи была небольшая поляна и на ней стоял небольшой стожок сена. Теперь это место почти не узнать. Все заросло кустарником. Неподалеку от поляны стояло несколько железных крестов и каменных плит,а вот под этой елью некогда, над деревянной круглой крышей возвышался крест. Тут был захоронен первый священник церковно-приходской школы.
Столбы на которых держалась крыша и от самой крыши уже ничего почти не осталось, все сгнило и развалилось. Среди крестов, по сохранившимся еще кое-где надписям, нам удалось разыскать могилы нашего деда с бабушкой, могилу двоюродного моего брата Василия, прадедушки Егорова Филиппа Яковлевича и других. Но большинство фамилий как и крестов уже не найти. Около получаса мы бродили по кладбищу,по еле заметными сохранившимися надписям, расшифровывая знакомые имена и фамилии. Большинсто их я знавал еще с детства.
Помянув всех родных и близких родственников, возложив цветы и отдав им последний поклон, мы выбрались на заросшую травой дорогу, зашагали дальше. Вскоре впереди леса показался просвет,а еще через несколько минут лес расступился и перед нашим взором открылась огромная светлая поляна,на которой всего лишь четверть века назад била ключом жизнь.-"Вот и пришли,Юра! Мы подошли к тому месту,где стоял дом моего деда Ильи и бабушки Ольги и закричал громко: "Здравствуй,Казанка !"
"Зравствуй ! Здравс...! Здрав...! - отозвалось эхом затихая.
Я шел чуть ли ни по пояс заросшей траве бывшей когда-то одной из улиц деревни. Вот отсюда она начиналась,а крайний дом был аж возле вон той рябинки показывал я Юре. На тех местах ,где стояли дома, теперь торчат лишь полусгнившие бревна от хозяйственных построек властвует одна крапива да бурьян. Мы остановились возле куста черемухи и акаций где стоял дом моего деда. Под акацией стояли два полусгнивших столбика от некогда бывшей лавочки на которой когда-то сиживали мои предки.
Как сейчас помню этот небольшой, но уютненький с горницей и палатями домик. Помню и печь и стол,и даже самодельную мебель.
Перевернутые чугунки и дырявые ведра среди бурьяна до сих пор висят на лиственных столбах. Когда-то ими пользовались.
У прадеда было не менее пяти лошадей, несколько коров и разной другой живности. После коллективизации и раскулачивания прадед умер,и в наследство деду досталось лишь одна лошадь, да корова с несколькими овцами. А какое было хозяйство!
Как сейчас помню,вечно сидящую за вязальными спицами,полуслепую бабушку Ольгу. Она была очень работящей и доброй бабушкой.
Помню и то,как я наплясывал под ее пение и похлопывание в ладоши: " Ну-ка Толя попляши - свои ножки покажи !"
Позже, когда она вовсе ослепла, хозяйство пришлось вести дедушке самому. Он сам варил, сам стирал, сам мыл полы, доил свою корову и даже стряпал. Вскоре к ним из Шапты переехала дочка Наталья, тогда им стало немного легче.
Вообще, у бабушки Ольги было 11-ть детей. Их низ троих схоронили во время Гражданской войны. Дед придя с фронта узнал, что жена похоронила троих детей,а затем во время коллективизации на то кладбище снесли еще четверых детишек, так как в 20-ые и в 30-ые годы по всей стране свирепствовали: тиф, оспа, скарлатина и и другие болезни. Люди вымирали почти целыми деревнями. Много горя навалилось на людей и много разных напастей вплоть до голода, трахомы и цинги. А в начале войны 1941 года ушел на фронт старший брат моего отца, - ее сын Григорий (наш дядя) и погиб под Ленинградом. Это горе сломило ее, она очень часто плакала, оттого она видать от слез и ослепла.
-" Толя ! А где стоял дом моего тестя - Семена."- спросил Юра. -"А,дяди Семена-то ? А вон видишь ту лиственницу ?" - спросил я его. -" Так это то самое место и есть. Пошли туда". Мы подошли к лиственнице. -" Ишь как вымохала !"- сказал я поглаживая ее по стволу. -" И вдвоем теперь не обхватить. Это и есть та самая лиственница которую посадил наш прадед Филипп по приезду в эти места из Казанской губернии. Она свидетельница всех событий происходивших в деревне в течении всего века. С нее началась вся история Казанки и нашего рода в Сибири и при ней закончилась.
( продолжение следует)