МУЗЫКАЛЬНЫЙ МОМЕНТ
Тамары дома не было. Она в своё время, получила приличное образование и работала в музыкальной школе, обучая детей игре на скрипке.
Только теперь, как следует, осмотревшись, Мейлах понял, что в доме всё подчинено музыкальным интересам, царившем в семье: множество партитур, фортепьяно, две скрипки, старинный граммофон с набором пластинок и прочие принадлежности.
Он, любивший музыку с детства, рассматривал всё это с трепетным благоговением, не смея прикоснуться к музыкальным инструментам, чтобы не нарушить покой святых для него вещей.
В углу, как сиротинушка, стояла гитара, с нарушенным от длительного пользования лаковым покрытием, с завязанным «под шею» красным бантиком, который сразу же напомнил ему чемодан Софьи Борисовны.
Услыхав покашливание за спиной, Мейлах обернулся и увидел улыбающегося Семёна Марковича, отца Тамары.
- Простите молодой человек, но вы так внимательно, с интересом рассматриваете фортепьяно и другие инструменты, что я могу предположить наличие у вас музыкальных способностей, как минимум, на хорошую песню.
У нас очень музыкальная семья. Мы все играем, все поём, имея на это музыкальное образование и главное – желание! Нам будет очень приятно, если вы тоже относитесь к обожающим музыку людям.
«Молодой человек», в виде Мейлаха, всё ему прощал заранее. Он, раскрыв рот слушал говорливого Семёна Марковича и молчал. Мейлах помнил главное правило еврея: - «Молчи, будь хитрым!», а если говоришь, то «для отвода внимания от истинных намерений!» и подумал, что Семён Маркович, видимо, разговорился для выполнения второй части правил.
Семен Маркович, тем временем продолжал:
- Я в своё время работал в оркестре самого Леонида Утёсова. Играл на саксофоне. Хорошее было времечко. Вы видели кинофильм «Весёлые ребята»?
- Конечно, видел! Хороший фильм. Можно сказать, фильм моей молодости - ответил Мейлах и посмотрел рассказчику в глаза с желанием дослушать до конца историю, связанную с именем Утёсова.
- Помните человека, висящего на люстре? Это был я! Мне так не хотелось там висеть, - очень боюсь высоты, но Лёня, спасибо ему, меня уговорил. Теперь нет проблем для знакомства с любой женщиной, как только я напомню о себе этим эпизодом из фильма.
Правда, я потом с люстры упал на Гришу Хавкина, сломал ему четыре ребра и повредил кое-что ещё, о чём неудобно говорить, даже с мужчиной. Он до сих пор, со мной не здоровается.
Правда, он давно умер – не поздоровавшись и не попрощавшись. Жаль, что он так обиделся за свои рёбра. Да дело, в общем-то, не в рёбрах. Если честно сказать, пока у Гриши болели рёбра, я при гульнул несколько раз с его женой - красавицей. Был я тогда холостой, красивый, как вы сейчас.
Семён Маркович прервал рассказ и испытующе посмотрел на собеседника. В его голове зародилось сомнение относительно того, стоит ли так откровенничать с человеком, которого он совсем не знает, но в простодушии Мейлаха его ничего не настораживало.
Он говорил как мужчина с мужчиной, которому можно было доверить тайну, которую он не считал таковой. Он это преподносил как забавный случай из его жизни, завершившийся счастливым финалом, и, продолжил рассказ:
- Обучал я её тогда игре на флейте. Ну, так уж получилось, что отклонились мы от нотного листа. Потом мы начали постоянно отклоняться от партитуры.
Гриша заметил, что его жена, приходя домой, перестала разучивать новые партии. Тогда он смекнул - раз не учит уроки, то ему стало интересно, чему я её учил на занятиях. Вот и пришёл проверить, а мы в это время расположились на большом барабане, во всей откровенности!
Вы знаете, как это романтично? На большом барабане…, на вас смотрит флейта…, саксофон рядом, а малый барабан, в знак солидарности, при каждом движении отвечает мелкой, дрожащей дробью.
Это так возбуждает! Чтобы такое понять, нужно быть музыкантом! Я не буду вам долго рассказывать про Гришу. Скажу коротко: - Пока он лечил свои рёбра, его Розалия стала моей женой, а потом у нас появилась Тамара!
Мейлах слушал, а рассказчика безостановочно несло дальше:
Знаете, Мейлах, что у музыкальной пары рождаются одарённые к музыке дети! Наша Тамарочка такая.
Она с нами ездила на гастроли с пелёночного возраста. С Леонидом Осиповичем Утёсовым была настолько дружна, что когда он держал её на руках, то испачкала его белый концертный фрак. Он даже не обиделся! Зачем на ребёнка обижаться?
- Подумаешь, как теплым чайком облила - сказал он и, угостив её конфеткой, отдал маме, а сам, промокнув пиджак носовым платком, пошёл на сцену – его ждали зрители.
Так он в этом фраке до конца своей концертной деятельности выступал. Фрак даже сейчас в музее Утёсова висит, как экспонат. Тамарина работа до сих пор сияет желтоватым побегом на белом фоне!
Только вы у неё про это не спрашивайте. Она не любит афишировать свою работу, ей до сих пор неудобно, что она подмочила такую знаменитую в музыкальных кругах личность.
Уважаемый Мейлах! Во время войны я тоже был музыкантом, а точнее - дирижёром военного оркестра. Это было тяжёлое для всех время, Но оно породило много интересных историй, происходящих на войне.
Вы знаете, как бы ни тяжело было на фронте, но и там происходили забавные случаи. Вот один из них:
Наши разведчики, взяли в плен, очень важного генерала и он никак не хотел разглашать тайны, которые интересовали наше командование. С ним долго вели разговоры особисты. Убеждали дать сведения, иначе, по законам военного времени, его могли расстрелять, при сотрудничестве со следствием - обещали сохранить жизнь.
Никакие угрозы, на него не действовали.
Фашистский генерал сидел, как истукан и ни на что не реагировал. Но вот переводчик заметил, что в помещение, где проводили допрос, пробивались звуки трубы.
Когда музыкант фальшивил, то генерал начинал беспокойно вести себя и, прислушиваясь к фальшивым нотам раздражаясь, попросил прекратить музыку, потому, что он не переносит музыкальной фальши.
Тут же, переводчик об этом сказал следователю. Допрос прекратили и пришли к нам, где размещался музыкальный взвод. Поставили такую задачу – прислать к подследственному плохого музыканта, для исполнения произведений хороших композиторов, в том числе немецких, но так плохо, чтобы у немца не выдержали нервы.
Заметьте, как тонко была задумана пытка, для человека, понимающего толк в музыке! – с глубоким пониманием коварства следователя сказал Семён Маркович и продолжил:
- Вы знаете, Мейлах, что бы исполнять произведения хороших композиторов, даже в плохом варианте, нужно быть хорошим музыкантом, плохой с этим не справится. Пришлось мне взять ноты и идти самому играть, то, что требовалось – с гордостью сообщил Семён Маркович.
- О! Мейлах! Как я фальшиво играл! Это было лучшее соло во всей моей музыкальной карьере! Это гениальное музыкальное безобразие я учинил с самым яростным желанием доконать проклятого фашиста! Таки доконал!
Он заплакал, сказал: «Гитлер капут», а такой народ, у которого музыканты, играя Бетховена, так смело коверкают ноты - непобедим! Встал передо мной на колени и помолился Господу Богу, чтобы я прекратил игру.
Потом он сразу всё рассказал, что нужно и, что не нужно, лишь бы я прекратил далее издеваться над произведениями Шумана, Шуберта, Бетховена, а так же над немецкой песенкой «Розе мунда»!
Мейлах засмеялся. Ему тоже кое-что пришло на память из военного прошлого, но он не стал рассказывать о своих приключениях и спросил у Семёна Марковича:
- Оценили ваши старания или нет?
- Меня представили к правительственной награде, и начальство зауважало, как это ни странно, за исполнительское безобразие.
С этими словами Семён Маркович открыл старинный сервант и, пошарив в ящичке, достал медаль «За боевые заслуги».
- Вот эта награда! – с гордостью сказал бывший фронтовик и приставил её к левой стороне груди напротив сердца. У меня их много, но эта – самая дорогая, за профессиональные заслуги!
Мейлах подошёл поближе к сияющему Семёну Марковичу, потрогал медаль и скромно заметил:
- У меня есть точно такая. Я тоже отчудил номер, но неудобно рассказывать. Как ни - будь в другой раз.
Пока Семёнович Маркович увлечённо разговаривал с гостем, его жена Розалия Григорьевна так же увлечённо разговаривала с продавцами на местном базаре:
- И почём стоит так дорого ваше ведро яблок? Как такое можно? Там же между яблоками воздух! Нужно так укладывать яблоки, чтобы воздуха не было, тогда я куплю.
Розалия Григорьевна шла дальше, задевая каждого из продавцов:
- Ви не скажите, сколько стоит сигодня это мясо?
- Почему не скажу?! Мы с вами разве поссорились? Так обязательно скажу, даже в любом случае, не телеграммой же вам сообщать его стоимость! – отвечала воспитанная торговка.
- Ви купить, или интересуетесь?
- Сперва, интересуюсь, без интереса не бывает покупки. А курочку ви тоже продаёте, или показываете? И за дорого? Мы на неё сейчас посмотрим с нужной стороны…
Розалия Григорьевна взяла в руки курочку и, повернув её задом к своему лицу, дунула курочке под хвост. Пух под потоком воздуха затрепетал и разошёлся в разные стороны, оголив участки тела и в образовавшихся просветах стали просматриваться желтые жировые подкожные запасы.
- Вы ещё поцелуйте её туда - посоветовала хозяйка курице обидевшись на столь тщательное обследование разволновавшейся курочки. Но Розалия Григорьевна проигнорировала реплику.
- Ви знаете, что ваша курочка недостаточно жирная? До той цены, которую ви назначили ей, ищё нужно хорошо поправиться! Когда она поправится, то я приду к вам, а вы выпишете ей повестку в суп – сказала Розалия Григорьевна и отвернулась.
- Если вам не нравится курочка – купите мясо. На нём достаточно жира, если вам его не хватает.
- Ой, обождите со своим мясом! Я чувствую, что у миня дома непорядок, - сказала Розалия Григорьевна и галопом полетела домой…
Мейлах, не замечая течения времени, внимательно слушал рассказ удивительно симпатичного, общительного человека. Семён Маркович хотел ещё чем-то дополнить эту историю, но не успел.
Открывшийся рот от неожиданного появления его супруги так и остался открытым, когда она с ходу на него налетела:
- Это ты так варишь курицу, которую я тебе доверила, пока схожу на базар, посмотреть, где и что подешевле? Или ты здесь рассказываешь про свои военные успехи, по издевательству музыкой над пленным генералом?
Про большой барабан тоже успел рассказать? И про Утесова не удержался? А теперь, сходи на кухню, посмотри, как ты сварил курицу.
Иди, иди, не упрямься, там тебя ждёт, изнемогая, не курица, а цыплёнок в табаке! Ты только посмотри, что натворил.
Я от базара услышала, что наша курочка давно вышла сухая из бульона, потому, что бульон не будет ждать, пока ты расскажешь всё, что с тобой случилось за твою жизнь до сегодняшнего дня.
Ему же кипеть надо, а тебе ничего не нужно, у тебя есть жена! Пусть она бросает базар и бежит, как «Сивка – Бурка» спасать от мужа бульон!
Все люди на базаре даже не спрашивают у миня, куда это я так быстро мотаю ногами. Они знают – это мой муж, Сёма, варит курочку!
Ой, мине плохо, мине плохо! Так жалко курочку, которую мой муженёк испортил! – обращаясь к Мейлаху, запричитала Розалия Григорьевна. Курочка была такая молоденькая, скромненькая, что даже с петушком ни разу не гуляла!
- Розалия, что ты говоришь, откуда тебе знать такие подробности из жизни курочки? – спросил обиженный Семён Маркович.
- Ты думаешь, что я обманываю? Вы только посмотрите на него! С этим человеком я давно перешагнула серебряную свадьбу, а он миня унизил недоверием! Он сомневается в словах, выпущенных ради справедливости на свободу его родной женой! Нет, я как всегда, говорю правду.
Сичас я тибе покажу, сичас ты всё увидишь своими глазами – возмущённо говорила Розалия Григорьевна копаясь в ящике письменного стола, пока не нашла замусоленную бумажку.
- Вот почитай документ, что тут написано? – и Розалия Григорьевна показала расписку от хозяйки, в которой утверждалось, что курочка не погуляла с петушком по причине того, что коршун задрал петушка, а к чужим кавалерам её куры ходить не приучены, да к тому же курочка, как вдова, решила выдержать регламент!
- Понял, как в приличных семьях заведено? А типерь вызывай мине врача, а то я расстроилась и как переживу это расстройство ещё не известно! Вызывай скорее, а то я буду умирать.
Нет, обожди, сперва долей воды в кастрюлю, в которой бедная курочка по пояс выкипела. Иди, доливай, или ты ещё хочешь чего-то рассказать? Долил? Хорошо.
Типерь расскажи гостю, как ты пошёл к любовнице с букетом роз, которые нужно было подарить мне, а муж твоей пассии не понял намёка и одел тебе на голову ведро с краской!
Давай рассказывай, не скромничай! Повернись головой назад, покажи, какие у тебя до сих пор за ушами остались зелёные разводы. Это же надо так подобрать импортную краску под твои уши, чтобы она так долго тебя украшала! – мстительно сказала Розалия Григорьевна и, поздоровевшая от едких слов примирительно завершила неприятные воспоминания словами:
- Ладно, пока врача не вызывай. Лучше почитай вслух газету. Мне нужно успокоиться. Что там «наш дорогой Генсек» на сегодняшний день затеял?
Грозился ботинком в ООН? А что у нас уже больше нечем грозить? И что, Америка? Испугалась? Ой, бедная Америка, как она это переживёт!
А с какой стороны он им хотел показать «Кузькину мать» там не написано? Тоже, наверное, не с лучшей? Он что, был пьяный? Не написано?
Ой! И так каждый знает, что у нас все важные решения на трезвую голову не принимаются. И самое эффективное управление страной тоже проводится в нетрезвом состоянии. Просто у нас другого опыта нет.
Наши высшие протокольные рожи едут в присутственные места без жён, поэтому некому им наступить на ногу в нужное время.
Послушай, я ему не завидую, когда он вернётся домой, отчитываться перед женой, как он там проводил время и, что отчудил! Будет иму!
Ну, она тоже хороша, учительница называется – не научила Генерального секретаря руководить страной, а ещё в жёны затесалась!
- Розочка, иму нужно будит отчитываться перед ЦК или перед этими старцами, что числятся членами в ПОЛИТБЮРО.
- Ты, мой муженёк, рассуждаешь, как коммунист, а я тибе скажу, как беспартийный большевик:
- Самое главное политбюро - дома. Это жена. Она советник, переводчик с непонятного на нормальное, критик, аналитик обладатель реальной власти над подопытным, она же экзекутор!
Только она, тёмной ноченькой шепнёт мужу на ухо то, что считает правильным, а он, её совет пропустит через Политбюро. Ты заметил, что почти у всех самых главных верхушек жёны еврейки?
Нужно кому-то руководить государством, в нашей сложной стране, вот и взяли они бремя этих забот на себя!
Знай, что в нашем, мудром народе бытует мнение, вернее, твёрдая уверенность: что баба скажет, то министр подпишет!
Розалия Григорьевна сообщив своё мнение, решительно обвела взглядом присутствующих и, забыв, что ей «плохо», голосом полным силы, здоровья и уверенности, сказала:
- Никогда не спорь со мной. Посмотри на свои действия и вспомни, по чьей команде они выполняются? По моей! А если бы ты руководил партией, неужели бы меня ослушался? Молчишь?
Вот и сделай правильный вывод для себя и для того мужлана с ботинком. Не буду называть его имени, чтобы не пачкать рот!
Зная своё место в семье, Семён Маркович молчал, кивая головой в знак согласия.
- Ну, хорошо, Семён Маркович, читать ты ещё не разучился, пойди, отдохни глазки, пусть они проветрятся от очков, которые запотели, как вторые оконные рамы после зимы.
А вы, Мейлах, тоже хотите прогулять моего мужа? Чтобы он ни уморил вас своими рассказами, вы ему сами начинайте говорить, не давая вклинить язык в разговор. У него есть ценное качество - он боится умных слов и, услышав таковые - будет молчать!
Мужчины, во взаимном дружеском расположении вышли во двор…
Ни Семён Маркович, ни Мейлах не подозревали, что увлечённые разговором они не заметили, как вошла в дом Тамара и, не вмешиваясь в разговор присутствующих, тихо хлопотала по хозяйству.
Оставшись наедине с Розалией Григорьевной, Тамара тактично заметила:
- Мама! Ну, зачем ты так категорична во всём. У нас новый человек в доме, нужно быть осторожней с разговорами.
- Доченька! Приятно видеть, как ты на глазах умнеешь. Я рада, что ты замечаешь, как не нужно вести себя с мужем. Правда ты не учитываешь того, что наш возраст, и многолетняя супружеская жизнь позволяет из мужа вить верёвки, если жене этого захочется, не опасаясь, что он взбрыкнёт.
Всё равно никуда ни денется! Он никогда не променяет курочку в бульоне, чай с сыром и тёплую миня, рядом с его радикулитом, на какие - то глупые амбиции.
Папа не пойдёт против жены имеющей такие достоинства. Чтобы ты поняла, как надо начинать счастливую семейную жизнь, я тибе расскажу на примере нашей соседки.
Её муж, приходит с работы уставший, огорчённый начальником, а жена на ниго с порога «Ррррр…», потом, ни давая опомниться, сунет иму помойное ведро в руки – иди, неси…, а вслед заметит: - «Натащил тут грязи своими ботинками…».
Разве так можно? Вот поэтому она почти каждый год теряет мужа. Я с твоим папой веду сибя по–другому. Только он в дом – я тут как тут. Для этого не обязательно его любить, его просто нужно терпеть, как коллегу по семейной службе!
Ты помнишь, что я иму говорю? Говорю примерно так: «Здравствуй, дорогой! Дай я тибя обниму, поцелую!». Я иму с улыбкой помогу раздеться и ещё раз поцелую. Ты думаешь, что мине приятно его целовать? Нет же. Но иму нравится.
Я, чтобы только он ни видел, каждый раз после этого сплюну в угол и вытру рот, а он, сияющий, счастливый, войдёт в дом и, как показало время, никогда не убежит от миня насовсем, поэтому я всигда у ниго в паспорте.
Конечно, в жизни ни без фокусов. Бывает, на стороне побалует, как все нормальные мужчины, но кушать бежит домой. Он всегда соблюдает режим и семейный этикет. Во всяком случае, он знает, что муж должен приходить домой вовремя или хотя бы каждый день.
К тому же обязан любить свою жену потому, что она ничем не хуже других! Это нужно ценить в его поведении и если его любовница обидит, я всё равно мужа пожалею, приласкаю, чтобы он не огорчался из – за какой-то стервы, а берёг своё здоровье для дома, для семьи!
Завершив разговор с дочерью о принципах построения счастливой семейной жизни, Розалия Григорьевна выглянув из дверей комнаты, ласково позвала Семёна Марковича:
- Сёмушка! Иди сюда, мой соколик! Нужно выполнить небольшое поручение от супруги – слетать в магазин за покупками.
«Соколик», весом более центнера, пыхтя и отдуваясь, перевалил тело через порог.
Розалия Григорьевна, клюнув его в щёку, ловко смахнула рукавом остатки символического поцелуя и на этот раз не стала плевать в угол – не позволяли условия, а тут же, не давая времени на отговорки, всырычила в руки мужа авоську.
- Обожди несколько минут, пожалуйста, я тебе напишу «Путеводитель по склерозу», чтобы ты чего не упустил от своей возрастной разяватости.
Взяв карандаш, на заранее подготовленном листке бумаги она написала перечень необходимых покупок и добавила к записке устную рекомендацию:
- Деньги не даю, купи за те, что утаил от меня раньше. В бумаге указано место их хранения, т. е. где ты их от меня прятаешь. Счастливого пути, мой соколик! Дай я ещё раз на дорогу тебя поцелую - и, прилепив ему звонкий поцелуй, провела завершающие манипуляции – сплюнула в угол и вытерла губы фартуком.
Семён Маркович с таким же остервенением сплюнул супружескую ласку в другой угол и вытер губы рукавом.
Тамара с удивлением нечаянно увидела эту сценку и даже хотела вмешаться, но промолчала, увидев улыбающегося отца, который, открывая дверь, доброжелательно, тихо сказал жене:
- Дорогая! Я всё сделаю, что ты просила!
- Хорошо милый! А ты деньги взял?
- Взял, взял! – ответил Семён Маркович
- Так смотри, не трать! – приказала ему жена.
Тамара, не стала вмешиваться в отношения двух, родных людей, а для себя сделала вывод:
– Вот, оказывается, на чём держится счастливая семейная жизнь – не на жарких поцелуях, а на согласованных плевках. Теперь понятно, почему в доме заплёваны все углы, - подумала Тамара и тренировочным плевком сделала свой вклад в фундамент семейного счастья!
Семён Маркович не любил ходить в магазин, потому, что там приходилось тратить деньги. Кроме того ему было запрещено отклоняться в покупках и прикасаться к вещам, привлекательных для мужчин, – пиву и водочке, а других радостей у него уже почти не было.
В доме он оказался один среди женщин, с которыми ему было тяжело. С ними - сплошные проблемы. У жены климакс, у любовницы – беременность, у дочки – отсутствие мужа. Породистый кобель Барсик, который в действительности оказался сучкой, загулял и сбежал с каким-то беспородным шалопаем, а кошка привела кучу котят, с которыми неизвестно, что делать.
Но вот на горизонте появился Мейлах, который ему сразу приглянулся, и он, махнув рукой на все запреты, со светлой думой о приятном совместном времяпровождении купил, ко всему прочему, бутылочку «перцовки» – средство от всех болезней, которые его уже брали в коварные лапы со всех сторон.
Не скрывая своей покупки и намерений от супруги, он пригласил Мейлаха не в столовую, а в любимое пристанище, где им никто не помешает – в небольшой чулан с множеством музыкальных инструментов, коллекционируемых хозяином.
На большом барабане была расстелена свежая газета, выставлена килька в томатном соусе, плавленый сырок, хлеб, соль, зелень и нехитрый набор столового рабоче-крестьянского хрусталя под названием стакан гранёный, «маленковский».
Мейлах понял, что они расположились на том самом историческом барабане, устроившим семейную жизнь хорошего человека и музыканта. Семён Маркович, уловив мысли гостя, сказал:
- Да, да, вы правильно мыслите, как знаменитый «отгадайкин» - Вольф Мессинг! Вы угадали!
Это тот барабан, который меня осчастливил в своё время своей поддержкой. Он меня и потом не раз выручал! В общем, Мейлах Абрамович, давайте дружить и уважать друг друга, как потенциальные близкие родственники.