Если жизнь игра, и мы все в нее играем, то время, в котором жить, мы не выбираем.
Вася Обломов
- Вай, Вася! Как тебе рад! - коверкая слова заулыбался Аганесян, увидев в дверях своего
магазинчика худого, высокого и сутулого мужчину в форме. Сам Аганесян сутулым не был, но худым, кажется, тоже уже никогда не будет.
Вася подошел к прилавку, опустил взгляд и схватил какие-то конфеты. Все это он проделал с таким напором, что, будь они приклеены, обязательно бы оторвал.
- Бери, конечно! Подарок! Очень вкусный!
Вася разорвал упаковку и, пихнув одну конфетку себе в рот, начал ее ускоренно жевать, но тоже зачем-то с напором. Затем резко остановился, поднял глаза и устремил на Аганесяна полный ненависти и ожиданий взгляд. Это вывело из ступора продавца, и, торопливо пробормотав себе под нос “конечно-конечно”, он засеменил в подсобку. Вася будто вспомнил про конфету во рту и, медленно ускоряясь, продолжил пережевывать. Аганесян вернулся с конвертом. Вася без особого интереса заглянул в него.
- Еще пятьсот!
- Почему пятьсот? - расстроился продавец - там всё!
- Начальство - без каких-нибудь эмоций ответил Вася.
Аганесян не пытался скрыть досады, хотя улыбка случайно сохранилась на его лице. Он достал и протянул пятьсот рублей из кассы.
- Ты скажи начальству - я маленький. Нельзя, прибыль вообще никакой.
Вася не задумываясь запихнул деньги в задний карман, а конверт с деньгами в нагрудный. Собрав в руку еще несколько конфет, бросил упаковку на прилавок.
- Живи пока, черножопый. - задумчиво произнес он и повернулся. С тем и ушел.
Вася не любил известного рода приезжих, а Аганесян, безусловно, понимал, что входит в этот список.
На улице Васю ждали уазик и напарник в нем. И все в этом уазике было ужасно старое, вот разве что надпись “полиция” сменила предыдущую лишь пару лет назад.
- Нагрел? - спросил севшего в машину Васю напарник.
- Пятьсот - сказал Вася, и они оба улыбнулись.
Уазик неохотно завелся и потащил своих мучителей к следующему ларьку.
За это время Аганесян успел кому-то позвонить, спросить “приходить можешь” и, выслушав ответ, положить телефон обратно в карман. Через 30 минут в заднюю дверь магазинчика постучалась Света. Лицо ее было несколько поспешно размалевано дешевой косметикой, в глазах отражалась лужа, а в душе ничего не отражалось - из-за темноты и беспросветной обиды на сбежавшего мужа. Он впустил ее. Они молча прошли к прилавку. Света положила сумку на табуретку и начала снимать с себя видавшую виды куртку. Все это она делала не поднимая головы, так ни разу и не посмотрев на Аганесяна.
- Мент поганый, совсем ободрал! Начальство, сказал, но врет. Вижу, – врет, себе положил - с чистой досадой произнес он.
К тому моменту Света уже встала перед ним на колени.
- Подожди, - он обошел прилавок и закрыл входную дверь на щеколду.
Пока он ходил и возвращался, Света так и не сдвинулась с места, так что ему пришлось в каком-то смысле подстраиваться. Пока его достаточно толстая и густозаселенная волосами рука гладила ее светлые крашеные волосы, она стянула его спортивные штаны и трусы до колен. Он провел в своем ларьке больше 10 часов, так что сам почуствовал свой запрелый запах. Она взяла в руку его еще вяловатый член и, стараясь не обнажать грязную головку и прикрыв глаза, засунула себе в рот. Аганесян это только почувствовал - его живот уже достиг тех размеров, когда процесс можно увидеть только в зеркало, а гладить возможней сбоку. По тем же причинам ей приходилось опускать член вниз и наклонять голову, где с одной стороны своей жирной мягкотой упирался сам виновник, а с другой подставлял ладонь Аганесян. Она успела подумать, что раньше он пытался хоть как-то втягивать свои излишки, сейчас совсем перестал. С другой стороны, он физически не мог пихнуть ей слишком глубоко, так что, можно сказать, Света видела в этом какой-то плюс. Аганесян в этом, конечно, никаких плюсов не видел, но его заботила больше слабость эрекции и удовольствия, так что он сконцентрировался на представлении на месте Светы кого-нибудь получше.
Наконец, он кончил. С набитым ртом она поторопилась на улицу, чтобы проблеваться. Он знал, что она его тоже ненавидит, и даже привык к этому. Хотя сначала пытался как-то исправить - один раз даже игрушку купил ее малышу, Света молча взяла подарок, но потом две недели ему не отвечала. На том попытки и прекратились. Теперь он даже находил это удобным - когда она вернулась, ее уже ждал небольшой пакет с продуктами и пятьсот рублей. Расстраивало Аганесяна только ее вонючее дыхание в такие моменты, а предложить жевательную резинку он не решался - вдруг, жвачка разрушит их тонкий союз! Хотя задним числом он осознавал, что их отношения гораздо прочнее некоторых браков.
Света оделась и только после того, как забрала все, ей причитающееся, с ненавистью прохрипела на прощание: “Не звони мне больше никогда”. Что самое смешное - Аганесян бы удивился, если бы она хоть раз не заявила нечто подобное. Пока она старалась как можно быстрее уйти, он искал зажигалку и сигареты.
А в это время в дверь постучался местный алкаш и постоялец недостаточно защищенных чердаков и подъездов Женя. Сам по себе стук возвестил Аганесяну о том, что вечер не собирается налаживаться. Пускать внутрь никого не хотелось, так что он отворил только специальное окошко в двери. На улице Женя уже начал смущенно доставать мелочь из чудом уцелевших карманов. Тут нужно отметить, что Аганесян был человеком достаточно жадным, но в тот момент желание покурить возобладало над ним - он не стал дожидаться, пока Женя недосчитается и половины, бездарно удивится и начнет врать, что потом отдаст. Продавец взял бутылку самого дешевого пива, сразу ее открыв, и протянул Жене. Этим он нарушил еще один обычай, избавив бомжа от его коронного вопроса: “Исключительно извиняюсь, а не найдётся ли, чем окрыть”. Все это Аганесян воспринимал в качестве оплаты, но не пива, а ненависти. Именно за ненависть он брал унижением с тех, конечно, с кого мог.
Женя опешил, но взял бутылку. Окошко перед ним тут же захлопнулось. Аганесян чуть было не дернулся к листочку должников, но вспомнил, что на этого давно плюнул. А ведь он даже сначала хотел помочь ему - пытался привадить его за долги подметать вокруг магазинчика и присыпать блевотину Светы. Но Женя был уже слишком немощен даже для такого - вряд ли ему долго осталось.
С первой порцией никотина вспомнилась Оля, предшественница Светы. Она хоть глотала... Но мало того, что пыталась вообще бесплатно питаться, так еще и несколько раз устроила истерику в магазине при посетителях. Аганесян как бизнесмен, понятно, такого допустить не мог.
“Вот бы скрестить Олю и Свету!” - с грустью подумал он перед последней затяжкой.
А за это время Женя успел добраться до засранной скамейки в парке. В своем коротком пути он очень сильно ненавидел Аганесяна за такое пренебрежение его неподъемной судьбой и немного себя за то, что не отдал ему денег. С другой стороны он уже прикидывал, куда еще их можно потратить.
Как вообще этот приезжий чурка позволяет себе вести себя так с ним, истинным жителем и владельцем земли русской? Женя точно знал, что, будь он молод, никогда не допустил бы такого засилия зверья. Впрочем, сколько-нибудь масштабного плана у него не было - он всегда останавливался на том моменте, где поразительно красиво, мучительно медленно и безжалостно уничтожает Аганесяна.
Но лишь трясущиеся руки умудрились доставить бутылку ко рту, Женя начал успокаиваться. Он сам считал свою жизнь ненормальной, но до обычной, по его же мнению, его отделял один шаг, который своей хитростью и подлостью не давала сделать судьбинушка.
А в это время мимо него на каблуках по гравию прошла растрепанная блондинка, числившаяся в каталоге особых развлечений города под именем Анжелика. Она шла с малоприятного квартирника и думала по большей части о душе. При этом же не особо торопилась - далеко не первый и вряд ли последний раз.
Конечно, эта Анжелика не по паспорту и предположить не могла, что на последних страницах нашего рассказа ее ждет мучительная смерть.
Следующая глава -> http://www.proza.ru/2014/04/18/2301