Знаете ли вы, что такое ветер-афганец? Это - сухой, обжигающий ветер, с пылью, который может дуть от нескольких суток до нескольких недель.
Был октябрь месяц, мы из Кабула, штаба 40 армии выехали на боевые действия в западную провинцию.
Было страшно. Облака бурой пыли подымались до самого неба, затмевая солнце, и день превращался в сумерки.
Было страшно. По такой погоде не то, что птицы не летают, - вертолёты не могут подняться в воздух.
Было страшно не только оттого, что ты можешь в любую минуту подвергнуться удару, - обстрелу; можешь подорваться на мине, поэтому боишься ступить на землю, ходить по ней, делать лишний шаг. Всё вокруг было чужим для наших глаз: лысые каменистые горы, выжженная пустыня… Даже солнце, жара и воздух казались чужими.
Было страшно ещё и оттого, что к этому чувству прибавлялось другое ощущение: чужая природа сопротивлялась – люди в такую погоду идут в укрытие, а мы, как на ладони, бросали открытый вызов самой Природе.
На войне не до сна. Всю ночь мы, оперативная группа штаба армии, отплёвывая песок на зубах, то и дело протирая глаза от пыли и бессонницы, крутились, как белки в колесе: наносили на карты обстановку, отслеживали действия наших засад, принимали доклады от подразделений с мест и указывали новые цели на карте для авиа- и артударов.
А наутро, (хотя всю ночь так и не спал, но некогда было замечать, что творится на улице), как только забрезжил рассвет, ещё до первых лучиков солнца, погода преобразилась. Пыль в воздухе осела, стоял удивительно чистый и прозрачный воздух, - ни одного дуновения ветерка. Оперативная группа разместилась на маленьком плато, окруженном со всех сторон горами. Машины с закрытыми будками-кунгами, БТРы, БМПэшки стали табором, ощетинившись стволами в разные стороны, а ещё дальше заняли позиции установки Град БМ-21.
И вдруг, откуда ни возьмись, к этому военному муравейнику тянется вереница местных жителей. Впереди идут убелённые сединами старики в своих белых чалмах и белых, длиннополых рубахах с широченными белыми под ними шароварами… Сзади идут мужики помоложе, ну, а замыкают эту совсем пёструю толпу дети и женщины без чадры, но с покрытыми платками головами. Что им надо, что прутся прямо на наш лагерь?
Заместитель начальника разведки штаба 40 армии, подполковник Хватынец даёт мне команду:
- Поди, узнай, кто такие, чего хотят и куда идут.
Иду, подхожу:
- Салам алейкум! – здороваюсь с впереди идущим стариком, - шома кистин (вы -кто?)
- Ма мальдаван астим, (Мы – мальдаваны) - просто, как ни в чём не бывало, отвечает старик-афганец, а у меня, сбитого с толку его ответом, в голове ступор: какие, к чёрту, молдаване здесь, на краю земли, в Афганистане? Ответить ему на молдавском, что ли? Но ведь смуглые черты лица, огрубевшие от палящего солнца и знойного ветра, седая борода, ничего не напоминают молдавского… У меня глаза невольно округляются от удивления и я переспрашиваю ещё раз:
- Ки шома гофтид, ке астид? (Кто – вы сказали?)
- Мальдаван, - невозмутимо отвечает старик, и я вижу, что теперь он уже в свою очередь слегка озадачен моей непонятливостью. Делать нечего, не выдавать же себя с головой и, с трудом перебарывая своё замешательство, делаю ход конём:
- Шома коджа миравид?(Вы куда идёте?)
-Сахеб, дируз туфан амад, мирим ке гусфандара бебиним, бечараним…(господин, вчера был ураган, идём искать своих овец)
Мать моя родная! Чуть было не спалился! Нас же в институте не учили, что маль - это не только имущество, это ведь ещё и скот! А даван - это основа настоящего времени глагола даванидан - гнать, кочевать с одного места на другое! Получается, - погонщики скота, скотоводы, а никакие не молдаване!
– Плохо знаете матчасть, товарищ капитан, - ругал я себя, возвращаясь к своему начальнику с бойким докладом, но вспомнив его же слова о том, что разведчик должен быть тупым, но решительным, немного успокоился, решив не придать этому случаю большого значения…