Местный священник Артемий совсем недавно заступил на службу, а точнее, его совсем недавно определили в местный приход.
Церковь, в которой ему предстояло служить, отстроили совсем недавно. И построена она была на деньги местных жителей. Всей округой собирали, чтоб на месте развалин старого храма можно было возвести новый.
И не только народ собирал средства, но местный монастырь принимал в этом самое активное участие. После сборов средств началось строительство, но и тут без монахов не обошлось. Как оказалось, среди монастырской братии было достаточно специалистов вполне мирских профессий. Так что монахи наравне с мирянами участвовали в стройке.
И вот храм был, в конце концов, отстроен. Теперь нужно было выбрать того, кто будет в нём служить. В Божий храм абы кого не пустишь! Это понимал настоятель монастыря Викентий и потому он погрузился в долгое раздумье. Все кто был в монастыре были достойны. Да, собственно, все и рвались в храм: кто словесно просил, кто подавал прошение в письменном виде. А он всё думал и кроме этого он со многими кандидатами разговаривал, но после каждого разговора отец Викентий находил в собеседнике изъян и стало быть отвергал его. И вот уже почти все монахи прошли через его кабинет и надежда найти подходящего для службы в храме священника ускользала от него.
Как-то в трапезной, во время обеда, к нему подсел старец Тихон. Он был, пожалуй, самый старый служитель в монастыре и потому его уважали даже несколько больше, чем настоятеля Викентия.
-Понуро ешь, думец, - начал с шутки старец Тихон. – Аль молитву прочли не так? Аль ещё что?
-Ещё что, - мрачно поддакнул отец Викентий.
-Задумался ты горячо, да вот решение принимаешь холодно. Знаю, что много братьев прошло через тебя, а ты всё никак не решишься, кого же в дом Божий отправить.
-Не выбрал, - согласился с ним настоятель. – И никак выбрать не могу. Поначалу вроде все достойны, а как присмотришься, то хоть маленький изъян да найдёшь.
-А ты со всеми переговорил?
-Со всеми.
-А так ли это?
-Ну, вот вас, старцев, не стал трогать, да и инок помоложе тоже обошёл стороной. Послушники… так они ещё и сан не приняли и к тому же все ли примут не известно.
-А я про послушников и слова то не сказал… Но среди наших монахов одного ты всё же пропустил.
-Это кого же? – насторожился настоятель. Он просто не мог никого пропустить. Ведь все на виду. Он даже мельком осмотрел трапезную, чтобы убедиться в том, что никого не оставил не замеченным. Старец это заметил и улыбнулся.
-Его сейчас тут нет. Он завсегда попозже приходит.
-Он не обедает с братией?
-Да, но это ж не его вина, что молитвы к Господу нашему отнимают больше времени, чем у остальной братии.
-Грехов много?
-Навряд ли. Но ты всё же с ним поговори. Может он подойдёт.
Старец встал, поклонился настоятелю, перекрестился на икону и вышел из трапезной. А вот настоятель снова задумался.
Он вспомнил того монаха. Звали его Артемий, и настоятель знал его вот уже несколько лет. А сам Артемий был странствующим монахом. Он никогда и нигде надолго не останавливался. Поживёт немного в одной обители месяца два-три, а потом пойдёт в другую. Так уже три монастыря прошёл, а вот в четвёртом приостановился. Уже пятый месяц на исходе, а он всё у них служит. Молитвы он читает хорошо, нараспев, складно, не торопясь. Часто старцы именно его просят на службе молитвы читать да он и не отказывается.
Отзывчивый, смиренный, работы не боится – вроде вот она кандидатура на приход. Да только одно смущало настоятеля – странствующий он и наверно потому и не позвал его сразу на разговор.
После трапезы настоятель направился к себе. Сидя в келье мысли о монахе Артемии не покидала его. Что он о нём знал? Он знал только о местах где он побывал и куда ему особенно хочется попасть – на остров Афон. Может потому он и странствует, что готовит себя к службе на священном острове.
Настоятель не усидел в келье и вышел из неё с твёрдым намерением поговорить со странствующим монахом. Артемия настоятель нашёл в монастырском курятнике с лукошком в руках. Кур в монастыре было много и яиц тоже было в достатке. Вот видимо, монаха и послали собрать свежий «урожай». Настоятель стоял в сторонке и наблюдал, как монах ловко вытаскивал яйца из гнёзд, даже из под несушек, не пугая их. Но всё же некоторых приходилось гнать с насеста.
-И много собрал? – спросил отец Викентий, решившись поговорить с ним.
Артемий резко обернулся и, поняв кто перед ним, в курятнике было темновато, он поклонился и сообщил:
-Без достатка не останемся, на наши братию хватит да и ещё мирским раздадим и то останется.
-Хорошо.
Монах, без стеснений продолжил дальше собирать яйца.
-И часто ты тут? – снова поинтересовался настоятель.
-Часто, - ответил, не переставая работать, Артемий. – Это как круг забот – курятник, свинарник, на конюшню хожу – уж больно лошадки там до морковки лакомы. Я им морковки, а они ею хрумтят – приятно.
Настоятель улыбнулся. Уж больно по детски измышляет монах.
-А служится у нас как? Не тяжело ли?
-А что тут тяжелого? Я уж привык давно.
-Общаешься с кем?
-Тут? Только старец Тихон да инок Димитрий со мной в разговорах, а в мирские дела я давно не влазаю. Дорожки уж больно разные.
-А что ты по монастырской то пошёл? – спросил настоятель, но уже знал что ответа не получит. Многие в монастыре этот вопрос Артемию задавали, но как правило, он молчал. Так и сейчас не ответил.
«Видать, что-то серьёзное на душе, - подумал настоятель. – Не молчал бы он, если что полегче было».
-Не хочешь говорить – насильничать не буду, - заговорил настоятель, - но держать в себе боль - не для нас. Ты сам знаешь, что мы должны быть открыты для всех: людям пришлым и братьям родным.
Получилось как-то по менторски, но по-другому сказать не получилось. Но всё же и это возымело действие: Артемий перестал работать, задумался. Видя это, настоятель не стал его торопить.
-Я не хочу воспоминать прошлое, - тихо стал говорить Артемий. – Хотя бы потому что это приносит мне боль. Иногда бывает так больно, что когда никого рядом нет я рыдаю.
-Рыдаешь? – опешил настоятель.
-Да, - робко ответил Артемий. – Я понимаю, что это не по-мужски, но…
Он поставил лукошко на пол и выше на воздух. Настоятель пошёл за ним.
-Я знаю, как это нелегко говорить о том, что болит на душе. Но поверь старому человеку, что выговориться нужно. Станет легче и душевно и даже физически. И тогда точно станет проще жить дальше.
-Жить дальше? – переспросил странник. – Если бы вы знали, настоятель, как мне тяжело просто жить. В одних молитвах я только и нахожу успокоение. Молюсь, молюсь! Всё время прошу прощения за то, что остался в живых.
-Остался в живых? – снова удивлённо переспросил настоятель. – О чём же это ты?
Артемий резко подошёл к настоятелю почти вплотную.
-О чём я? – быстро и тихо сказал Артемий. – О том, что в ближнем бою я потерял двадцать четыре человека. И это были не просто люди, это были друзья. Это были частицы моей души.
-Так ты воевал…- тихо протянул настоятель. – Вот оно в чём дело…
Настоятель присмотрелся ещё раз к Артемию. Как-то не вязалось его внешность с понятием – воевал. Добродушное лицо, смиренность…
-Где?
-Чечня. Там…
Настоятель перекрестился.
-Да, там много полегло наших ребятушек, но ты то… - Настоятель попытался начать говорить хоть что-то, но монах резко его прервал:
- Вот именно что полегло! А я – живой! Понимаете, отец, живой!
Монах резко отвернулся от настоятеля и отошёл в сторону.
-Я пожалуй, пойду…
-Куда?
- Страна большая, дорог много, - ответил Артемий и пошёл прочь.
-Стой! – окликнул его настоятель. Монах остановился. – Тебе уходить не нужно! Я в силах тебе помочь. Наверно ты знаешь, что в местный храм нужен священник. Достойный священник. Так вот, как я разумею, ты и есть тот, кто сможет служить пред Богом и просить смирения пред Ним.
Монах резко обернулся.
-Я?! Но почему?
- В храме молитва будет слышна ближе.
Монах опустился на колени пред настоятелем.
-Но смогу ли я?...
-Благословляю тебя на путь верный во спасения души и в молитвах прощения.
И вот местный священник в новом храме начал нести свой тяжкий крест во спасение своей души и душ прихожан местных.