МАМА
Давно, уже очень давно, я не слышу ее требовательного: «Мама!», которое в разное время суток и при разных обстоятельствах, означает разное:
«Мама, хочу кушать!»,
«Мама, где ты ходишь так долго, уже поздно?»,
«Мама, пора вставать, буди ребенка, в школу опоздаете!»,
«Мама, не ругайся, ты меня нервируешь!»,
«Мама, сядь уже на диван, погладь меня, а я тебе песенку спою!»,
«Мама, спокойно, это я лежу на твоей голове – я ее лечу!»…
Понимать кошачий язык за 19 лет кошачьей жизни в нашем доме научились все – Коша не любила молчать и то, что в других семьях, возможно, считалось назойливым кошачьим мяуканьем, у нас считалось разговором, в который вступали все члены семейства.
Именно из-за этой разговорчивости Кошу в ее детстве никто не хотел брать: сестер-братьев мы пристроили быстро, а она каждого нового кандидата в усыновители встречала истеричным допросом в мой адрес:
«Мама, кто это?»,
«Мама, куда они меня хотят унести?»,
«Мама, я не пойду к ним, я останусь дома!».
«Мама, не отдавай меня!»
Новые хозяева не могли к ней даже приблизится с целью погладить, чтобы не услышать это душераздирающее «Ма-у-ма!».
Так она и осталась у нас. Так превратилась в красивую дымчатую кошку. Так вырастила и наших детей и своих. Так прожила 19 лет. И вдруг разговорчивая Коша перестала разговаривать.
Это случилось полгода назад. На приеме у ветеринара мы узнали, что у нашей непьющей, некурящей, не сквернословящей, и добрейшей души Коши – рак четвертой степени. И что надо ее по-быстренькому усыпить, чтоб не мучилась. Ветеринар потыкал пальцем по калькулятору и выдал цену умерщвления нашей Коши.
- Мама, не надо… - закричала она испуганно и забилась в рукав моей куртки.
И мы повезли ее в другую клинику. При ветеринарной академии.
Другой врач взялась оперировать, сказав, что нужно просто не переборщить с наркозом. И что если пошли метастазы, то вторую операцию ее старенькое сердце не выдержит…
Вообще-то кошки очень живучие, - успокоила нас ветеринар. И с ее легкой руки Коша довольно быстро отошла от наркоза и начала поправляться.
Но рак не дал нам долго радоваться, и через пару месяцев все началось сначала. Она вроде и не болела – хорошо кушала, громко мурлыкала, ходила по дому в чулке, похожая то ли на пуделя, то ли на льва: из чулка вылезала пышная грива и пушистый хвост.
- Будет жить, пока бьется сердце, - успокоил нас наш доктор.
- У кошек девять жизней, - успокоил нас второй.
- Усыпляйте, не мучайте, - посоветовал третий.
- Мама, не надо, - прошептала Коша. И мы оставили ее жить.
Коша стала спать в ванной, около стиральной машинки. Раньше она спала на ней, легко запрыгивая наверх. Звуки стирающей машинки ее убаюкивали. И однажды утром убаюкали совсем.
- Умерла, - подумали мы, - увидев ее отрешенный взгляд. Но она ровно и спокойно дышала.
- Она в коме, - пояснил нам врач по телефону. – У кошек кома случается чаще, чем у собак. Не выживет в таком возрасте.
- Будет жить, пока бьется сердце, - напомнил нам наутро наш доктор.
- Кошки очень живучи, - успокаивали нас друзья.
- Усыпляйте, все равно умрет, - говорили те, у кого кошек никогда не было.
- Мама… - пронеслось еле слышное в воздухе. И мы не стали ее усыплять.
Она умерла через три дня своей комы. Тихо и незаметно отошла в мир иной.
- Мама… - легкий ветерок коснулся моей щеки. Это Кошина душа простилась с нами.
- У нее просто кончилась жизнь, - добавил доктор, провожая ее взглядом.
7 декабря 2012 год.